Адам
— В последний раз спрашиваю: что ты видишь, когда смотришь мне в глаза?
Смотрю на Ньюсама, на его приплюснутое лицо, вижу смерть в его глазах. Рядом с ним Савл. «Не спрашивайте меня, что я вижу в глазах Савла, — я не смогу описать это словами».
— Я вижу число.
Это правда. Это ответ на его вопрос, но мне становится тревожно, когда я произношу эти слова.
«Не говори, Адам. Никогда не говори».
— Что означает это число?
— Дату вашей смерти.
Это опять правда, но почему у меня возникает ощущение, что я поступаю неправильно?
— Какое у меня число?
Молчу.
— Какое у меня число? — повторяет он.
«Не говори, Адам. Никогда не говори».
— Я не говорю людям их числа, — отвечаю, вторя голосу, что раздается у меня в голове. — Это неправильно.
— Но я прошу тебя сказать. Какое у меня число?
— Вы что, не слышали? Я не говорю людям их числа.
— Адам, ты делаешь это ради Сары, помнишь? — вступает Савл. — Не бойся, скажи. Ты поступаешь правильно.
— Как думаешь, ты — единственный человек, способный видеть числа? — заводит свое Ньюсам.
— Нет. Не знаю. Может быть, другие тоже умеют. Я не в курсе.
— Ты прав. Другие люди их тоже видят. Другие люди называют числа и поступают правильно.
Правду ли он говорит, не разберешь. Не исключено, что просто пытается развязать мне язык.
— Какое у меня число?
Меня чуть наизнанку не выворачивает. Ну что они никак не отвяжутся, в самом деле? Ремни сдавливают тело, я кручусь и изворачиваюсь. Я пошел им навстречу ради Сары и знаю, что у меня нет выбора… и все же я чувствую, что поступаю неправильно.
— Я не хочу этого говорить.
— Просто назови его.
Он навис надо мной и дышит мне прямо в лицо.
— Не хочу.
— Говори.
— Не могу.
Я хочу, чтобы он отодвинулся, но он не делает и шагу назад. Капля его слюны шлепается мне на щеку.
— Назови его. Какое у меня число? Скажи его. Скажи его. Скажи его.
Силы разом покидают меня. В изнеможении я откидываюсь на стул. Голова опускается на грудь.
— Ну вот. Совсем нетрудно, да?
Я не отвечаю. Мне нечего сказать.
Он смотрит на мониторы, потом на распечатку с результатами последних измерений.
— Ты сказал правду. Сам видишь, в этом нет ничего страшного. И это не больно. Пойми. Мы тут никого не пытаем, просто занимаемся научной работой — собираем факты, делаем измерения, выводим доказательства.
В голосе его слышится самодовольство. Похоже, считает, что знает ответы на все вопросы. Я только что сказал ему, когда он умрет, а он и ухом не повел. Никакой реакции, ничего человеческого, ноль эмоций. Он кладет распечатку и заводит волосы за уши.
— Осилишь еще несколько вопросов?
— Нет, — качаю головой, — устал я.
— Мы только начали.
— Не-а. Я устал.
— Адам, это важная работа. Мы здесь пытаемся спасти британскую нацию. Люди вроде тебя — наша главная надежда. Нам нужно поколение сильных лидеров, людей, способных навести порядок, поднять страну на ноги, вернуть ей то, что она потеряла за годы Хаоса.
— Я-то тут при чем?
— Нам нужны такие люди, как ты, — напирает он. — Ты можешь помочь нам понять будущее. Нам нужны интеллектуальные системы раннего предупреждения. Ресурсов крайне мало, Адам. Мы должны знать, в каком случае от нашей помощи будет толк, а в каком не стоит тратить время и силы.
— Вы прекрасно обойдетесь без меня. Выходите наружу и смотрите по сторонам. Голодающие и больные всюду. Просто начните откуда-нибудь. Сделайте хоть что-нибудь.
— Но если им все равно суждено умереть? Мы не можем тратить ресурсы впустую, Адам. Мы хотим разумно и эффективно их использовать.
— Значит, вы хотите, чтобы я говорил, когда надо заморачиваться, а когда можно тупо забить? А пошли вы!..
Ньюсам молча отходит от меня. Смотрит на Савла, который спокойно сидит и внимательно слушает.
— Зря ты так ругаешься, Адам, — произносит Савл. — Правительствам приходится принимать трудные решения.
— Я не в правительстве.
— Если ты не с нами, ты против нас.
Молчание.
— Нам необходимо твое абсолютное содействие, Адам, — нарушает тишину Ньюсам. — Это важно. Мы должны понять, как работает твой мозг. Мы очень хотим, чтобы ты поделился с нами своими возможностями. Ты мог бы стать нашим козырем. Ты мог бы стать лидером.
— Я тоже хочу понять, честное слово, но зачем вы меня связали? За что унижаете?
— Два года назад ты убил мальчишку. Вчера ты убил одного из наших лучших сотрудников. Ты ждал другого обращения?
Ага. К тому обвинению добавилось еще одно. Сколько раз можно повторять? Когда мне наконец поверят?
— Я никогда никого не убивал.
Пытаюсь сесть ровнее, выпячиваю подбородок. Все, что он говорит, — ложь. Пусть замолчит.
— Ты выходишь из себя. Ты не контролируешь свое поведение, когда гневаешься. Ты непредсказуем.
Я отворачиваюсь. Но он прав. Я действительно выхожу из себя, действительно теряю контроль.
Более того, я вот-вот потеряю его окончательно, если он будет и дальше наседать.
— У тебя есть выбор, Адам. Ты можешь помогать нам, поддерживать нас, быть частью большой команды, перед которой стоят благородные задачи. Или можешь сопротивляться, упрямиться, ребячествовать и потерять все. Или исчезнуть. Вы с Сарой можете исчезнуть. Пропасть.
Долгая тишина.
— Что вы имеете в виду?
Я знаю, что он имеет в виду, но хочу, чтобы он сам сказал это. Хочу, чтобы он раскрыл передо мной свои карты.
— Кто знает, где ты сейчас? Кто будет скучать по тебе?
Девушка. Моя девушка. Сара. Знает ли она, что я здесь? Будет ли она скучать по мне? Я не могу ответить Ньюсаму. Перевожу взгляд в пол.
Этот чувак мне не нравится. Я не хочу, чтобы он взял надо мной верх.
— А кто будет скучатьпотебе? — переспрашиваю. — Когда ты услышал свое число, то и бровью не повел. Теперь ты знаешь, когда умрешь. А хочешь узнать, как это будет?
Попался, мерзавец! Выпучился, пытаясь взглядом пригвоздить меня к стулу, но я-то вижу, как он нервно облизывает губы, и знаю, что у него сухо во рту. Я знаю, что страх поразил его в самые кишки.
— Я вижу числа, тут ты верно говоришь. — Не свожу с него глаз. — Но я еще и чувствую их. Так вот ты… Ты умрешь от удушья. Ты дышишь быстро-быстро, но кислород не поступает в легкие. Воздух отравлен, с каждым вдохом ты становишься слабее и беспомощнее. Ты вытошнил все, что было внутри, и теперь выкашливаешь желчь, но она застревает в горле, и ты задыхаешься, хватаешь ртом воздух, но уже слишком поздно. Ты падаешь на землю и катаешься по собственной рвоте. Все. Все кончилось.
В комнате ни звука.
Савл проводит языком по губам. Его глаза горят, словно яркие лампочки. Впиваются в мои. Ему нравится, что я унижаю Ньюсама. То, как я описываю его смерть. Он весь в напряжении.
Несколько секунд Ньюсам не двигается с места. Он смотрит на меня, я смотрю на него. Наконец он моргает и подносит руку к голове, чтобы заправить волосы за ухо. Он отодвигается от меня, качая головой.
— Очень хорошо, — выдавливает он. — Чудесное выступление. Ай да молодец. Вы фиксировали эти страшилки? — обращается он к белым халатам, стоящим возле мониторов. — Что говорят приборы?
Поворачиваю голову. Один из белых халатов держит распечатку в руке.
— Красивая линия, ровная и непрерывная. — Он взволнованно смотрит на своего босса. — Он говорит правду.
