Увидев ее у двери гробницы, Морт усмехнулся:

— Ты теперь еще и Истребительница ведьм? Великолепно сочетается с Адарланским ассасином.

— Откуда тебе известно? — удивилась Селена, ставя на пол подсвечник.

Прежде чем спуститься сюда, она сожгла окровавленную одежду. Тряпки пахли разлагающимся телом. Совсем как труп Желтоногой. Бедная псина скулила, выла и всячески пыталась увести хозяйку подальше.

— Я улавливаю на тебе ее запах, — сказал Морт. — Обоняю ее ярость и коварство ее натуры.

Селена расстегнула воротник платья и показала бронзовому черепу следы от ведьминых ногтей. Желтоногая впилась ей в плечо возле ключицы. Селена тщательно промыла и смазала раны. Наверное, шрамы все-таки останутся.

— Как тебе это? — спросила Селена.

Морт поморщился:

— Я благодарю Вэрда, что сделан из бронзы.

— Мне опять досталось, как от риддерака.

— Нет, посерьезнее. Ты убила ведьму. Теперь ты ею отмечена. Это необычные раны. — Морт сощурился. — Ты по недомыслию нажила себе могущественных врагов.

Селена застонала.

— Бэба Желтоногая была не просто странствующей ведьмой, а предводительницей своего клана, — продолжал Морт. — Когда они уничтожили Крошанскую династию, ведьмы ее клана заключили союз с Черноклювыми и Синекровными. Так возник Союз Железнозубых. Он существует и до сих пор.

— Но я думала, что от этих ведьм остались лишь страшные сказки, а сами они исчезли.

— Исчезли? Как бы не так! Это Крошанская династия исчезла. А ведьмы Союза Железнозубых и ныне странствуют по миру, как Бэба. Правда, не все. Большинство предпочитают обитать в развалинах и темных углах мира. Их это вполне устраивает. Но сдается мне, что, когда Желтоногие узнают о гибели их предводительницы, они созовут Черноклювых и Синекровных и потребуют от короля ответа. Тебе очень повезет, если они не явятся сюда на помеле и не утащат тебя с собой.

Селена поморщилась:

— Надеюсь, ты ошибаешься.

— Я тоже на это надеюсь.

Селена провела в гробнице час. Она снова читала загадку на стене, размышляя над словами Желтоногой. Ключи Вэрда, Врата Вэрда… Все это было странным, непонятным и пугающим. И если у короля есть хотя бы один Ключ…

Селену передернуло.

Убедившись, что в гробнице она не получит никаких подсказок, Селена вернулась к себе. Ей очень хотелось спать.

Что ж, теперь она знает возможный источник силы короля. Но этого мало. Нужно найти ответы на вопросы: что еще замышляет король? Какие новые беды принесет Эрилее находящийся у него Ключ?

У нее возникло ощущение, что ей не хочется этого знать.

Но в катакомбах под библиотекой может скрываться ответ на самый страшный из вопросов. А в библиотеке есть книга, с помощью которой она доберется до ответа. Заклинание, позволяющее открыть железную дверь. Селена знала: стоит ей прийти в библиотеку, и «Живой мертвец» сам попадется ей на глаза.

Желание спать пропало напрочь. Селена вернулась в гробницу, чтобы взять Дамарис и еще какое-нибудь древнее оружие.

Ему не надо было сюда приходить. Он сам кликал беду. Селена вполне могла устроить новое побоище, которое раскололо бы замок надвое. Шаол знал: если дойдет до этого и у Селены вновь возникнет намерение его убить, он не станет противиться.

Он даже не знал, как заговорить с нею. Но он должен ей хоть что-то сказать. Напряженное молчание, сохранявшееся между ними, не давало Шаолу спать по ночам и плохо сказывалось на его служебных обязанностях.

Селены дома не было, однако Шаол все же зашел в ее спальню и остановился возле письменного стола. Такой же хаос из книг и бумаг, как на письменном столе Дорина. Возможно, капитан и ограничился бы констатацией этого факта, если бы не заметил странные символы. Ими были испещрены листы и клочки пергамента. Похожий символ он увидел у нее на лбу во время их поединка с Кэйном. Потом Шаол забыл о том знаке и больше не вспоминал. Может, странные символы имели какое-то отношение к прошлому Селены?

Поминутно озираясь, чтобы не быть застигнутым врасплох Фалипой или Селеной, Шаол стал рыться в бумагах. Ничего примечательного: все те же символы и отдельные подчеркнутые слова. Может, Селена загружает себе голову разными словесными загадками, чтобы не думать о Нехемии и недавних событиях? Такое объяснение его очень устраивало. Но было ли оно верным?

Шаолу надоели чужие загадки. Он даже решил выйти в коридор, когда под нагромождением книг увидел пергаментный лист на понятном, адарланском языке. Каллиграфические строчки казенного писца, под которыми стояло множество подписей.

Шаол приподнял книги и осторожно вытащил пергамент… У него подкосились ноги. Это было завещание Селены, подписанное за два дня до убийства Нехемии.

Все, что она имела, все до последнего медяка она завещала ему.

У Шаола сдавило горло, когда он увидел сумму денег и перечень имущества, куда входило и жилье на втором этаже бывшего склада со всем, что имелось в этом жилье. Правда, само оно находилось в не лучшем районе города. В завещании Селена лишь просила, чтобы часть денег он выделил Фалипе.

— Я не намерена его менять.

Шаол резко повернулся. Селена стояла в дверях и смотрела на него. Поза была очень знакомой. Она любила стоять, скрестив руки. Однако ее лицо было холодным и безучастным.

Завещание выпало из его пальцев, а список семей террасенской знати, лежащий у него в кармане, стал тяжелым, как свинцовая гиря. Может, он поторопился с выводами? Вдруг песня на могиле Нехемии была вовсе не террасенской? Мало ли языков, звучания которых он ни разу не слышал?

Селена следила за ним с кошачьей настороженностью:

— Мне не захотелось тратить время на переписывание завещания.

У нее на поясе висел красивый, явно старинный меч, а также несколько кинжалов. Это оружие Шаол видел впервые. Где она могла его взять?

Шаолу хотелось заговорить сразу о многом, и потому он был не в силах произнести ни слова. Завещание было для него и откровением, и ударом ниже пояса. Она завещала ему все свои деньги, поскольку чувствовала к нему… Даже Дорин это видел с самого начала.

— Во всяком случае, когда король с треском выгонит тебя за никудышную службу, у тебя будет где приткнуть голову. В замке тебя не оставят.

У Шаола перехватило дыхание. Селена сделала это не только из щедрости. Она с чисто женской практичностью понимала: если его попрут из гвардии, ему придется засунуть гордость за щеку и вернуться в Аньель. А для него это было равнозначно позорному плену.

Но деньги и все остальное достанутся ему только в случае ее смерти. Если же ее казнят как изменницу, все отойдет королевской казне.

У Селены был путь, чреватый позорной гибелью, и Шаол очень боялся этого пути. Она могла примкнуть к заговорщикам, найти Аэлину Галатинию и вернуться в Террасен. Однако завещание намекало на то, что у нее нет таких намерений. Она не собиралась возвращать себе террасенский титул и становиться угрозой для короля и Дорина. Он ошибся. Снова ошибся.

— Изволь уйти из моей спальни, — бросила ему Селена.

Она прошла в комнату для игр, шумно захлопнув дверь.

Шаол не плакал, когда убили Нехемию. Он не пролил ни слезинки, заточая Селену в камеру. Не плакал он и тогда, когда она явилась на королевский совет с отрезанной головой Могилы, совершенно непохожая на прежнюю, горячо любимую им Селену.

Но сейчас, выйдя из ее покоев (он так и не поднял с пола завещание), Шаол даже не сумел добраться до своего жилья. Найдя пустую каморку, он заперся изнутри, повалился на пол и зарыдал.