ГЛАВА 3
Для первого обеда в крепости Молчаливых ассасинов Селена выбрала самый лучший из привезенных ею нарядов. В общем-то, ничего особенного, но темно-синяя шелковая блуза, расшитая золотом, придавала ее глазам бирюзовый оттенок. Селена даже дерзнула слегка подвести брови, чем и ограничилась. Заход солнца не принес ожидаемой прохлады, а румяна, пудра и прочие уловки красоты имели свойство течь на жаре.
Ансель сдержала обещание. Перед обедом она появилась в их комнатке и теперь вела Селену в обеденный зал, забрасывая вопросами. В основном они касались путешествия Селены из Рафтхола в Красную пустыню. Коридоры и залы дворца выглядели совершенно одинаково, но в одних местах Ансель говорила громко, в других — понижала голос до шепота, а в третьих подносила палец к губам, требуя полного молчания.
«Ну и порядки тут у вас», — мысленно удивлялась Селена.
На вопросы Ансель она отвечала кратко. Говорить ей не хотелось. Дневной сон лишь частично восстановил силы, и Селена мечтала поскорее улечься спать.
Но навыки ассасина были сильнее усталости. Войдя в обеденный зал, Селена внимательно оглядела помещение. Помимо больших дверей, через которые вошли они с Ансель, зал имел еще два входа для слуг. Обстановка не отличалась роскошью: длинные столы от стены до стены и по обе стороны от каждого стола — такие же длинные скамейки. Вся эта нехитрая мебель была деревянной. По мысленным подсчетам Селены, в зале сейчас находилось человек семьдесят, если не больше. Никто не поднял головы и не повернулся в ее сторону. Селена вновь ощутила себя «одной из многих» и с трудом удержалась, чтобы не нахмуриться.
Ансель выбрала стол невдалеке от входа. Там были свободные места. Она опустилась на скамейку, кивнув Селене, но та продолжала стоять, изучая обедающих. Несколько ассасинов мельком взглянули на нее и сейчас же вернулись к еде. Кто-то тихо переговаривался с соседом, остальные ели молча.
— Познакомьтесь, это Селена, — неуклюже представила ее Ансель. — Наверное, вы о ней уже слышали… Селена, это наши.
Слова Ансель были выслушаны молча. Селена уселась рядом с нею, осторожно вглядываясь в лица обедающих. Нет, зря она подумала, что им все равно. Эти люди тоже наблюдали за ней, весьма дружелюбно и с некоторым любопытством. Потом голод властно заявил о себе, и Селена перевела взгляд на стол. На блюдах лежали ароматно пахнущие ломти жареного мяса нескольких сортов. Стеклянные миски были наполнены чем-то вроде каши со специями. На подносах возвышались горки лоснящихся фиников и другие фрукты. Из напитков была только вода в многочисленных объемистых кувшинах.
Ансель щедро наполнила свою тарелку разной снедью. Зал освещался красивыми стеклянными светильниками, которые свисали с потолка на толстых, напоминающих канаты шнурах. Пламя светильников окрашивало доспехи Ансель в апельсиновый цвет. Заметив, что Селена сидит неподвижно, Ансель взяла чистую тарелку и положила туда еды на свой выбор.
— Ешь, не бойся, — прошептала она Селене. — Здесь все вкусное и без отравы, — добавила она, сделав упор на последнем слове.
Ансель впилась зубами в кусок жареной баранины, демонстрируя Селене, что той нечего опасаться.
— Господин Берик был бы не прочь умертвить нас всех, но он знает, что у него руки коротки. Уж что-что, а отраву мы распознавать умеем. Правда? — спросила Ансель у обедающих.
Ассасины молча заулыбались.
— Кто такой господин Берик? — поинтересовалась Селена, все еще не решаясь взяться за еду.
Ансель поморщилась и потянулась за порцией каши с шафрановыми крупинками специй.
— Наш местный злодей. Или мы — его местные злодеи. Это как посмотреть.
— Тут как ни смотри, а Берик злодей и есть, — отозвался курчавый темноглазый молодой человек.
Он сидел напротив Ансель. Его лицо даже понравилось Селене, если бы не улыбка. Улыбкой этот ассасин напоминал капитана Рульфа.
— Махил, не порть мой рассказ, — потребовала Ансель, но почему-то улыбнулась курчавому.
Тот бросил в нее виноградину, которую Ансель легко поймала открытым ртом. Видя, что Селена по-прежнему не притрагивается к еде, Ансель добавила ей на тарелку каши со специями.
— Ешь и слушай. Господин Берик — правитель города Сандри, что на побережье. Так уж получилось, что эта часть Красной пустыни примыкает к Сандри, а потому Берик считает наши земли своими. Разумеется, этот вопрос более чем спорный, но… Ладно, не буду забивать тебе голову. Короче говоря, господин Берик давно уже мечтает извести нас под корень. Год за годом он заявляет, что покончит с Молчаливыми ассасинами, и потом ищет оправдания, почему у него опять ничего не получилось. Но это еще не вся история. Адарланский король требовал от Берика послать войска в Эйлуэ на подавление какого-то мятежа… уже не помню какого. У них там без конца мятежи. А Берик в это время как раз воевал с нами и королевского приказа не выполнил. Тогда король наложил запрет на торговлю с Сандри и прилегающими землями. Понятное дело, Берик только и мечтает вернуть расположение его величества. Этому дурню почему-то втемяшилось, что, если он расправится с нами и на серебряном блюде отправит королю голову Немого Учителя, король его простит и снимет запрет.
Ансель успевала жевать мясо и говорить.
— Берик неистощим на уловки. То змей натолкает в корзины с продовольствием, то отправит солдат, переодетых чужеземными посланниками.
Она махнула туда, где в конце зала восседали люди в экзотических одеждах, и продолжила:
— А еще он надеется захватить нас врасплох. Глубокой ночью его солдаты подкрадутся к крепости и давай стрелять по нам зажигательными стрелами… Пару дней назад мы поймали его людей. Они пытались сделать подкоп под крепостные стены. Дурацкая затея, причем с самого начала.
— Пока что все замыслы Берика с треском проваливались, — со смехом подытожил Махил.
Женщина за соседним столом посчитала их разговор чересчур громким и выразительно поднесла палец к губам. Махил кивнул, словно извиняясь за нарушение правил. Селена сделала вывод, что тишина в обеденном зале является желательной, но не обязательной.
Ансель тем временем доела мясо и налила себе и Селене по кружке воды.
— Господину Берику никак не понять простой вещи: чтобы захватить неприступную крепость, в которой полно опытных воинов, нужно превосходить их по всем статьям… Мозгов у него недостает, а вот жестокости ему не занимать. Те из наших, кто попадал к нему, возвращались обратно… по кусочкам. — Она встряхнула рыжей гривой. — Жестокость у него в крови.
— Ансель знает это не понаслышке, — тихо добавил Махил. — Она имела удовольствие встречаться с господином Бериком.
Селена удивленно вскинула брови. Ансель состроила гримасу и сказала:
— Только потому, что я считаюсь наиболее подходящей для этой миссии. Иногда Учитель отправляет меня в Сандри на переговоры с Бериком. Сейчас между ним и нами установилось что-то вроде перемирия. Хвала небесам, этот злодей пока еще не нарушил договоренность, но… чую, когда-нибудь я заплачу за эту миссию собственной шкурой.
— Ансель любит преувеличивать, — заметил Махил.
— Тебя бы туда отправить вместо меня, — огрызнулась Ансель.
Берик и его война с Молчаливыми ассасинами не особо занимали Селену. Пока для нее было важнее, что еда на столе действительно не отравлена и можно наконец-то утолить голод. Селена откусила кусок аппетитного на вид мяса. Рот сразу же обожгло перцем и чем-то еще. Она выпила воды и снова взялась за мясо. Придется привыкать. Ансель и Махил переговаривались между собой. Селена осторожно разглядывала сидящих за столом.
Такую смесь уроженцев разных стран она видела лишь на рынках Рафтхола и на невольничьих кораблях в Бухте Черепов. Те, кто здесь собрался, были опытными и искусными убийцами. Но в их облике не ощущалось ничего угрожающего. От них исходил странный покой, умиротворение и даже радость. Селена взглянула на дальний стол, где сидели чужеземные посланники. Там были мужчины и женщины. Они неспешно ели, тихо переговаривались и, казалось, совсем забыли, что находятся среди ассасинов.
— Глазеешь на чужестранцев? — спросила ее Ансель. — Должно быть, решают сейчас, кого из нас нанять.
— Нанять? — удивилась Селена.
Махил тоже посмотрел на посланников:
— Да. За этим они и едут сюда. Выбирают понравившегося ассасина и делают предложение. Иногда это разовое поручение, а порою — договор на много лет и должность при их дворе. Тот, кто соглашается, волен отправиться с посланниками. Но не все хотят уезжать отсюда.
— А вы двое? — спросила Селена.
— Нет, что ты, — отмахнулась Ансель. — Если бы я отправилась к чужому двору, отец бы меня на краю света нашел. Он считает такую службу хуже ремесла шлюхи.
Махил тихо засмеялся.
— Пока мне хорошо и здесь, — сказал он. — Если захочется уехать, я уведомлю Учителя. Но сейчас…
Он бросил взгляд на Ансель, и та слегка покраснела.
— …сейчас у меня достаточно причин, чтобы оставаться в крепости.
— А из каких стран приезжают посланники? — поинтересовалась Селена.
— Из тех, что неподвластны Адарлану, если ты это имела в виду, — ответил Махил, поглаживая щетину на лице. — Наш Учитель знает, что пространство от Террасена до Эйлуэ — это вотчина Аробинна.
— Так оно и есть, — сказала Селена.
И зачем она это сказала? После того как Аробинн жестоко обошелся с ней, ей вовсе не хотелось защищать его права. Но удивительнее всего, что здешние ассасины — а их число превосходило подвластных Аробинну — даже и не думали покушаться на них. Да и на ее права тоже.
Селена продолжала есть, а Ансель с Махилом и другие — говорить между собой. Ее интересовал обет молчания, и Ансель объяснила: обет молчания длится столько, сколько принявший его сочтет нужным. Никаких жестких правил нет. Кто-то проводит в молчании недели, а кто-то — годы. Ансель призналась, что однажды сама решила принять обет на месяц, однако выдержала всего два дня. Селену это не удивило. Она сразу отметила болтливость Ансель.
Однако в зале были и те, кто по-настоящему соблюдал обет молчания. Они изъяснялись только жестами, и соседи по столу не всегда с первого раза внимали их просьбам. Ансель и Махил понимали «молчальников» без труда. Это Селена тоже отметила. Так, на всякий случай.
Затем она почувствовала на себе чье-то внимание. Это был темноволосый молодой человек, сидевший в конце их стола. Он то и дело поглядывал на нее. Глаза у него были цвета морской волны. Увы, молодой человек тоже изъяснялся жестами. Еще один «молчальник».
Их глаза встретились. Загорелое лицо «молчальника» осветилось улыбкой, обнажившей ослепительно-белые зубы. Да, такой парень способен вызвать желание. Почти как Саэм.
Что? Разве она когда-нибудь думала о Саэме вот так? Узнай он о подобных мыслях, наверняка рассмеялся бы до колик в животе.
Молодой человек приветственно поклонился, затем повернулся к сидящим рядом с ним.
— Это Илиас, — пояснила Ансель, почти вплотную наклонившись к Селене. — Сын Учителя.
Так вот откуда глаза цвета морской волны! Хотя Немого Учителя и окружал ореол святости, обета безбрачия он на себя не принимал.
— Удивительно, что он вообще тебя заметил, — шепотом продолжила Ансель. — Он поглощен лишь своими упражнениями и созерцанием и никого вокруг не замечает. Даже хорошеньких девушек.
— Наверное, ему нравятся блондинки, — усмехнулся Махил, подмигивая Селене.
— Я приехала сюда не для флирта, — отрезала она.
— Не удивлюсь, если ко времени твоего отъезда вокруг тебя соберется целая толпа ухажеров.
— Мне они не нужны, — сказала Селена, начиная раздражаться.
— А это ты врешь, — покачала головой Ансель.
Чтобы не ответить резкостью, Селена отхлебнула несколько глотков воды, в которой плавали ломтики лимона, это было удивительно вкусно.
— Я не вру, — тихо, но твердо сказала она.
Ансель пожала плечами и вернулась к разговору с Махилом, наградив ее недоуменным взглядом.
Селена не была «человеком из камня». Флирт был знаком и ей. Помнится, она даже кокетничала с несколькими мужчинами. Например, с Лучником — юным куртизаном, одно время обучавшимся у Аробинна. Но тогда ей было всего тринадцать. С Буном она тоже позволяла себе кокетничать. Лучник, наверное, уже забыл о ее существовании, а Буна убили. Потом она повзрослела и поняла справедливость слов Аробинна: «Любовь и ремесло ассасина несовместимы. Особенно если ассасин — женщина».
Она вновь быстро взглянула туда, где сидел сын Немого Учителя. Илиас беззвучно смеялся над словами соседа. Селене льстило, что он все-таки заметил ее. После избиения, учиненного ей Аробинном, она целый месяц почти не смотрелась в зеркало. Лишь проверяла, что на лице нет повреждений и раны заживают.
Словно прочитав ее мысли, Махил вдруг спросил:
— А ты… действительно заслужила, чтобы твой наставник излупцевал тебя так, что и сейчас еще видно?
Вопрос был задан шутливым тоном. Махил — само добродушие — сидел, беспечно покачивая вилкой. Ансель наградила его сердитым взглядом. Селена одеревенела. Противнее всего, что вопрос слышали все, кто сидел за их столом. Даже Илиас обратил на нее взор своих красивых глаз и с любопытством ждал ответа. Но Селена смотрела не на него, а на Махила.
— Думаю, история эта тоже зависит от рассказчика, — произнесла она.
Ансель прыснула, но Селена продолжила:
— Если рассказчик — Аробинн Хэмел, тогда да, я заслужила его экзекуции. Ведь он же ухлопал на меня целое состояние. Наверное, столько тратят на принцесс. Я же оказалась непочтительной, своевольной и, что самое жуткое, не чувствовала ни малейшего раскаяния за содеянное.
Под пронзительным взглядом Селены улыбка Махила быстро тускнела.
— Но если историю возьмутся рассказывать без малого две сотни рабов, которых я сумела освободить, у них она будет звучать по-другому, — закончила Селена.
Теперь уже никто за столом не улыбался.
— Боги милосердные, — прошептала Ансель.
За столом стало совсем тихо. Селена вернулась к еде. У нее пропало всякое желание говорить.
Естественной границей оазиса и песков служила финиковая роща. Селена стояла в тени пальм и глядела на бесконечные барханы, простиравшиеся до самого горизонта.
— Может, я ослышалась? — спросила она у Ансель.
После тишины за вчерашним обедом и безмолвных коридоров крепости, по которым шли сюда, звук собственного голоса казался ей раздражающе громким.
Сегодня на Ансель была белая туника, белые свободные штаны и сапоги, обернутые кусками верблюжьей шкуры. Довершал наряд белый шарф, скрывавший ее рыжие волосы.
— Ты не ослышалась, — сказала она. — До соседнего оазиса — три мили.
Ансель кивнула на пару деревянных ведер:
— Это твои.
— Я думала, сегодня начнутся мои занятия с Немым Учителем.
— Нет. Не сегодня, — ответила Ансель, беря свои ведра.
— Но может, ты неверно поняла его жест? — уцепилась за последнюю надежду Селена.
— Я давно здесь живу и хорошо понимаю все его жесты. Не ты первая, не ты последняя. Это и есть «занятия». Справляться с нападающими ты умеешь. Но ты по-прежнему пахнешь северным ветром. А когда начнешь пахнуть Красной пустыней, тогда Учитель соблаговолит заниматься с тобой.
— Но это же смешно! — не выдержала Селена. — Учитель, к счастью, не глухой. Я хочу сама его спросить. Уж я сумею понять его ответ. Где мне его найти?
Она повернулась к крепости, возвышавшейся позади.
— Ты его не найдешь, пока не докажешь свою готовность, — возразила Ансель. — Пока добровольно не согласишься отринуть все, чем ты была и что умела. Он должен убедиться, что ему стоит тратить на тебя свое время и силы. Вот тогда он возьмется тебя учить. По крайней мере, мне так говорили.
Красно-коричневые глаза Ансель пылали от возбуждения, пока она объясняла:
— Знаешь, сколько здесь таких, кто был бы счастлив получить от него всего один урок? Один короткий урок! Он сам видит готовых и сам выбирает. Сегодня это может быть какой-нибудь незаметный послушник, а завтра — тот же Махил. Я до сих пор терпеливо жду своей очереди. Сомневаюсь, что даже Илиас знает, чем руководствуется отец, выбирая себе учеников.
Селена нахмурилась. Она совсем не так представляла себе пребывание в Красной пустыне.
— Но ведь мне нужно, чтобы он написал хвалебный отзыв. Мне нужны его уроки. Не для того я целый месяц тащилась сюда, чтобы смотреть на красные пески.
— Я рассказываю тебе, как обстоят дела, — пожала плечами Ансель. — На твоем месте я бы не артачилась, а стала бы заниматься с тем, кто предлагает помощь. В данном случае — со мной. Я помогу тебе войти в поток здешней жизни. Тогда всем, в том числе и Учителю, станет понятно, что ты действительно хочешь чему-то у нас научиться, а не ждешь его хвалебного отзыва. У каждого из нас есть свои тайные замыслы, которые привели нас сюда.
Ансель подмигнула, и Селена нахмурилась. Главное — не поддаться волнению. Этим она сделает себе только хуже. Нужно время, чтобы спокойно и последовательно обдумать дальнейшие действия. А пока… ладно, сегодня она будет таскаться за Ансель. Вчера Учитель был на обеде. Наверное, придет и сегодня. Если понадобится, она подойдет к его столу и спросит.
Видя, что Селена перестала возражать, Ансель подала ей короткое коромысло:
— Цепляй ведра.
— Послушай, но зачем все это? — спросила ошарашенная Селена.
Ансель сама повесила и закрепила ведра на ее коромысле.
— Зачем? Очень просто: если ты сумеешь пробежать с этими ведрами по дюнам Красной пустыни три мили туда и три мили обратно, для тебя почти не останется невозможного.
— Пробежать?
У Селены пересохло в горле. Однако Ансель не шутила. Рядом с ними находились другие ассасины, в основном дети. Но были и взрослые — парни и девушки немногим старше ее. Все они, прицепив ведра, пустились бежать по песку. Поскрипывали коромысла, глухо булькала вода в ведрах, снабженных плотными деревянными крышками.
— Только не пытайся меня уверять, что знаменитой Селене Сардотин не одолеть каких-то шесть миль!
— Ты что же, все эти годы бегаешь с ведрами? — не могла поверить Селена.
Ансель с усмешкой кивнула.
— И тебе пробежать шесть миль — раз плюнуть?
Ансель кокетливо вытянула шею. Совсем как кошечка, потягивающаяся на солнце.
— Раз на раз не приходится. Я отнюдь не обожаю этот бег. Но он помогает мне сохранять силу и выносливость. Думаешь, я родилась с такими ногами?
Селена сжала зубы, а Ансель опять улыбнулась и подмигнула ей. Селена впервые видела такую улыбчивую и беспрестанно подмигивающую особу.
Ансель двинулась в путь. Медленно, трусцой, ничуть не боясь оставить спасительную тень финиковых пальм. Селена мешкала. Почувствовав это, Ансель обернулась и, не останавливаясь, крикнула:
— Идти не советую. Тогда ты и до вечера не управишься. И уж конечно, всех разочаруешь.
На бегу она поправила шарф и припустила легким галопом.
Глубоко вздохнув и пожелав, чтобы Аробинн оказался в аду, Селена подняла коромысло на плечи и побежала.
Три мили по равнине и даже по травянистым холмам не показались бы ей таким уж чудовищным расстоянием. Но здешний путь пролегал среди дюн, да еще под раскаленным солнцем. Едва одолев первую милю, Селена почувствовала, что дальше бежать не может. Жаркий воздух жег ей легкие. Она побрела шагом. Заблудиться она не боялась. Многочисленные следы чужих ног указывали ей направление.
Когда силы возвращались, Селена бежала, когда иссякали, шла. А солнце поднималось все выше и выше, и воздух вокруг делался все жарче. Вверх по склону, перевалить гребень, спуститься и двигаться к следующей дюне. Потом снова — вверх по склону, перевалить гребень… Перед глазами мелькали яркие вспышки, а в голове стучали молотки.
Красный песок искрился. Селена остановилась и закутала руки, удерживавшие коромысло. У нее начали трескаться губы. Язык налился свинцовой тяжестью.
Теперь каждый шаг отдавался у нее в голове, а коварное солнце ползло и ползло к зениту…
«Поднимусь на этот бархан, — мысленно обманывала себя Селена. — Поднимусь — и будет легче».
Она одолела одну дюну, другую, третью, десятую. Двигалась по следам. Все прочие бегуны давно уже скрылись из виду. А может, она что-то напутала и следы ведут совсем не к оазису? Едва у нее мелькнула эта мысль, как на ближайшем гребне показались фигуры в белом. Ассасины возвращались в крепость, неся на коромыслах тяжелые ведра.
Селена побежала. Она старалась не опускать голову и не смотреть в лица бежавшим навстречу. Большинство возвращавшихся были поглощены бегом, и лишь двое или трое наградили ее сочувствующими взглядами. Их одежды были мокрыми от пота.
Она карабкалась по необычайно крутому склону, помогая себе одной рукой. Сколько бы ни оставалось до этого чертова оазиса, на гребне она остановится и устроит привал.
С вершины бархана Селена увидела оазис. Совсем небольшой: рощица деревьев, пруд и искрящийся водный источник. Она прикинула расстояние: примерно одна восьмая мили.
Как-никак она — Адарланский ассасин. Она все-таки добралась до оазиса!
Пальмы затеняли пруд. Кто-то из учеников плескался в прохладной воде, кто-то просто сидел, погрузив ноги в воду. Все молчали, не разговаривая даже жестами. Селена заметила Ансель. Та сидела на другом конце пруда, опустив ноги в воду и жуя финики. Казалось, Селену даже не заметили, чему она была даже рада. Наверное, ей все же надо было ослушаться Аробинна и приехать сюда под чужим именем.
Ансель заметила ее и поманила к себе. Если только эта рыжая бестия хотя бы намекнет, что Селена слишком долго сюда плелась… Но Ансель молча протянула ей несколько фиников. Селена старалась успокоить дыхание. На финики она даже не взглянула, а направилась в прохладную воду пруда.
Селена не пожалела, что в обратный путь доверху заполнила ведра свежей водой. Первое она выпила, не пройдя и половины расстояния, а на подходе к крепости целиком опустошила и второе.
К чести Ансель, та никому не сказала, что Селена слишком долго отдыхала в соседнем оазисе и вернулась совсем уже под вечер. Бежать она не могла и шла пешком. Потратить целый день на какие-то злосчастные шесть миль!
— Ну, чего брови насупила? — шепотом спросила ее Ансель, налегая на свою любимую кашу со специями.
Рыжеволосая уроженка Верескового Утеса вновь облачилась в доспехи.
— А знаешь, что случилось со мной в самый первый день?
Кое-кто из сидевших рядом ассасинов понимающе заулыбался.
Ансель дожевала кашу и уперлась ладонями в подбородок. Даже тонкие нарукавные пластины ее доспехов были украшены орнаментом из оскаленных волчьих пастей.
— Так вот, моя первая пробежка окончилась на второй миле. Я рухнула и потеряла сознание. Спасибо Илиасу. На обратном пути он меня нашел, подхватил на руки и принес. Представляешь, какой сильный? Ведра на коромысле и еще я.
Илиас, слышавший эти слова, встретился глазами с Селеной и улыбнулся.
— Не успела я очнуться от жары, как тут же грохнулась в обморок, но уже по другой причине, — заключила свой короткий рассказ Ансель.
Вокруг улыбались. Кто-то беззвучно смеялся.
Чувствуя пристальное внимание Илиаса, Селена покраснела и закрылась кружкой с лимонной водой. Пока длился обед, она всякий раз краснела, ловя на себе взгляд сына Немого Учителя.
Она вовсе не собиралась с ним кокетничать, даже глазами. Сегодня она вообще себе не нравилась. После такой жалкой «полупробежки» Немой Учитель вряд ли захочет заниматься с нею.
И тем не менее она все время поглядывала на него. Он сидел в центре зала, со всех сторон окруженный молчаливыми сподвижниками. Почему-то сегодня он решил сесть за один стол с послушниками. Селена представляла восторг этих мальчишек и девчонок, которые наверняка даже позабыли про еду.
Селена терпеливо ждала, когда Немой Учитель закончит трапезу. Едва он поднялся, она тоже с наигранной непринужденностью пожелала всем спокойной ночи. Уходя, она заметила, что Махил сунул руку под стол, нашел там протянутую руку Ансель и их пальцы переплелись.
В коридоре Селена догнала Учителя. Больше всего она боялась, что его будут сопровождать Молчаливые ассасины, но он вышел один. Коридор, освещенный факелами, тоже был пуст, поскольку все еще находились в обеденном зале. Желая привлечь к себе внимание, Селена намеренно шумно ступала. Ей хотелось объясниться на языке жестов, но она сомневалась, что Немой Учитель правильно поймет ее неуклюжие жесты.
Он остановился. Его белые одежды мягко шелестели. Улыбка тронула губы. На одном из его пальцев Селена заметила белую полоску. След от обручального кольца. Кем же была мать Илиаса?
Ансель предостерегала ее: ни в коем случае не пытаться так или иначе понравиться Учителю. Он подобные уловки видит насквозь и очень их не любит.
Селена улыбнулась как можно искреннее и попыталась жестами рассказать о своем бесславном беге с коромыслом и ведрами. Она мотала головой и хмурилась, показывая то на себя, то на него. Вся эта пантомима была затеяна ради одной фразы: «Я приехала сюда учиться у вас, а не у кого-то другого».
Немой Учитель кивал, будто хорошо понимал ее жесты. Селена проглотила слюну. Во рту до сих пор ощущался привкус острых специй, которыми здесь щедро сдабривали мясо. Она снова показала на себя и на Учителя, пытаясь нагляднее объяснить, что хочет учиться только у него. Ее жесты могли бы быть еще более дерзкими, она могла бы дать волю своему характеру, но… это чертово письмо, затребованное Аробинном!
Учитель покачал головой.
Селена сжала зубы и повторила свою пантомиму. Теперь ее жесты выглядели более выразительными и недвусмысленными. Она хочет учиться только у Немого Учителя.
Он вновь покачал головой и вскинул руки, будто говоря: «Не торопись. Подожди».
Селена скопировала его движения и вопросительно подняла брови. «Ждать вас?» Учитель кивнул. Черт побери, как же передать жестами вопрос: «Сколько ждать?» Селена подняла ладони вверх, показывая, что она теряется в догадках. Как она ни пыталась, ее лицо оставалось хмурым и раздраженным. Она ведь пробудет здесь всего месяц. Сколько же ей дожидаться начала занятий?
Учитель ясно понял ее вопрос. Он невозмутимо пожал плечами. Селена стиснула зубы. Увы, Ансель была права: нужно ждать, пока он сам не пошлет за нею. Он по-доброму улыбнулся и повернулся, чтобы идти дальше. В отчаянии Селена шагнула к нему, собираясь словами изложить то, что недавно пыталась передать корявыми жестами. И тут кто-то схватил ее за руку.
Селена резко обернулась, готовая другой рукой выхватить охотничий нож, и… увидела глаза Илиаса. Даже в красноватых отблесках факела они сохраняли свой изумительный цвет.
Глядя то на отца, то на Селену, Илиас медленно покачал головой. Больше нельзя докучать Немому Учителю.
Селена вдруг подумала, что неверно истолковала внимание Илиаса. Он вовсе не восхищался ею. Он просто ей не доверял, потому все время и следил. А с какой стати он должен ей доверять? Трудно сказать, как здесь отнеслись к ее истории с освобождением рабов. Может, она лишь повредила своей репутации. Нет, Илиас все делал правильно. Если бы он приехал в Рафтхол, она бы тоже не решилась оставить его наедине с Аробинном.
— У меня и в мыслях нет причинить вред твоему отцу, — тихо сказала она.
Илиас слегка улыбнулся и поднял брови. Селена поняла его жест. Она не вправе винить сына, стремящегося защитить отца.
Потом он медленно разжал пальцы. При нем не было оружия. Селене показалось, что оно ему и не нужно. Илиас был достаточно рослым — выше, чем Саэм, и шире в плечах. В случае необходимости он вполне бы справился с нею голыми руками.
Илиас улыбнулся во весь рот и протянул ей руку. Это был жест приветствия.
— Да, — сказала Селена, стараясь скрыть улыбку. — Нас ведь даже не познакомили.
Илиас кивнул и приложил руку к сердцу. Ладонь покрывали тонкие шрамы, говорившие о многих годах упражнений с мечами и кинжалами.
— Ты — Илиас. Я — Селена, — сказала она и повторила его жест.
Потом она пожала его протянутую руку:
— Рада познакомиться с тобой.
Глаза Илиаса ярко блестели, его рука была сильной и теплой. Дольше задерживать его пальцы Селена не решилась и разжала свои. Ну и встреча! Сын Немого Учителя и подопечная Предводителя ассасинов. Странная была бы пара. Селена вдруг подумала, что Илиас здесь чувствует себя столь же свободно и уверенно, как она — в Рафтхоле. Городская суета и соблазны ему не нужны. Здесь его любят, здесь им восхищаются. Такое ощущение, что и крепость отец выстроил специально для него, и Илиас без ложной скромности занимает свое место в здешнем мире. Подумав об этом, Селена испытала странную зависть.
Длинные загорелые пальцы Илиаса ожили.
— Прости, я не понимаю, о чем ты, — призналась Селена.
Илиас возвел глаза к небу, вздохнул и широко развел руки. Конечно же, его недоуменный взгляд был шуткой. Затем он осторожно потрепал Селену по плечу и торопливо зашагал вслед за отцом. Учитель к тому времени уже скрылся в глубинах коридора.
Комната Ансель находилась в противоположном конце. Идя туда, Селена почему-то все время ловила на себе взгляд Илиаса, будто он хотел удостовериться, что она не станет красться следом.
«Да не бойся ты!» — хотела крикнуть она.
Немой Учитель был прав. Зачем ему тратить время на нее, если она не сумела пробежать по пескам шесть жалких миль?
Селена не могла отделаться от жуткого ощущения: в этих местах слова «Адарланский ассасин» были просто словами.
Вернувшись в спальню, Селена молча улеглась. Ансель не донимала ее разговорами, а вскоре, задув свечу, легла и сама.
— Завтра будет легче, — шепотом пообещала Ансель. — Завтра ты пробежишь чуть-чуть дальше.
Селена поморщилась. Легко ей говорить! У Ансель не было никакой репутации, тогда как репутация Селены грозила развалиться по кускам. Селена глядела в темный потолок. Она тосковала по дому. Ей вдруг захотелось, чтобы рядом оказался Саэм. Если бы они приехали сюда вместе, то сегодняшняя пробежка выглядела бы не так позорно.
Она поспешно выбросила из головы все мысли о Саэме.
— Скажи, а вы с Махилом…
— Ты уже заметила? — шумно вздохнула Ансель. — Вообще-то, мы особо это и не скрываем. Точнее, я пытаюсь, а он — нет. Знаешь, когда он узнал, что тебя поселят в мою комнату, он даже рассердился.
— И давно это у вас?
Ансель ответила не сразу, как будто решала, стоит ли говорить.
— Мне тогда пятнадцать было.
Пятнадцать! Махилу сейчас лет двадцать пять. Если это началось у них три года назад, он и тогда был заметно старше Ансель. Селена отругала себя за любопытство. Ей-то что за дело?
— В Низинах замуж выходят в четырнадцать лет, — сказала Ансель, вероятно угадав ее мысли.
Селена мысленно примерила это на себя. В четырнадцать лет стать женой, а в пятнадцать — матерью… Нет, такое не для нее.
Ансель вскоре уснула. Несмотря на усталость, Селене не спалось. Мысли, повертевшись вокруг событий прошедшего дня, снова вернулись к Саэму. Даже сейчас Селена не понимала, почему думает о нем. Что Саэем выкрикивал тогда, видя, как Аробинн ее бьет? И почему Аробинн заставил троих здоровенных ассасинов держать Саэма, насильно делая его очевидцем расправы над нею?
