Глава 3. Затмение

Когда Элль высадила меня перед домом за пять минут до полуночи, в окнах было темно. Это было странно, потому что мама никогда не ложилась, не дождавшись меня. Она любила сидеть в кухне, пока я опустошала холодильник, попутно развлекая ее слегка отредактированным отчетом о событиях вечера. После моего добровольного заточения ей забавно будет узнать, что ничего не изменилось.

Элль таскала меня за собой по фойе, пока сама кокетничала с парнями, с которыми никогда в жизни не стала бы встречаться, и мне пришлось, изнывая от неловкости, мучительно выдумывать темы для разговоров с их друзьями. Хорошо хоть никто не задавал никаких вопросов про Криса.

Я повернула в замочной скважине ключ и открыла дверь.

Она даже света нигде для меня не оставила.

– Мама?

Может, уснула?

Я щелкнула выключателем на стене в коридоре. Ничего не произошло. Наверное, отключилось электричество.

Весело.

В доме было темно, хоть глаз выколи. У меня закружилась голова, в животе стало холодно от страха.

Я вцепилась в перила и сосредоточилась на верхней ступеньке, пытаясь убедить себя, что не так уж и темно.

Потом медленно двинулась по лестнице вверх.

– Мама?

Едва я очутилась на площадке второго этажа, как задохнулась от ударившего в лицо порыва холодного воздуха. Должно быть, с тех пор как я поехала в кино, температура на улице упала градусов на двадцать . Мы что, забыли закрыть окно?

– Мама?

Неожиданно вспыхнул свет, и по узкому коридору протянулись длинные тени.

Чувствуя, как меня охватывает паника, я свернула к двери в мамину спальню. И сно ва воспоминание о том, как я сидела в тесном убежище в мамином шкафу, накрыло меня.

«Не думай об этом».

Я сделала еще один нерешительный шаг.

Дверь была открыта, комнату заливал помаргивающий бледный свет. Тут было еще холоднее, и от дыхания изо рта шел пар.

Я подошла ближе, и в нос ударил какой-то едкий запах, похожий на застарелую вонь табачного дыма. Внутри у меня мгновенно все смерзлось от ужаса.

В доме кто-то есть!

Я переступила через порог, и на меня обрушилось предчувствие беды.

Мама неподвижно лежала на кровати.

На груди у нее клубочком свернулся Элвис.

Лампа в углу мигала, как будто ребенок баловался с выключателем.

В тишине кот издал негромкий утробный звук, и меня мороз продрал по коже. Если бы животные могли вскрикивать, это было бы именно так.

– Мама?

Элвис повернул мордочку на мой голос.

Я бросилась к кровати, и он спрыгнул на пол.

Мамина голова была склонена набок, темные волосы занавесили лицо. В мигающем свете я вдруг отчетливо увидела, как неподвижно она лежит. Ее грудь не вздымалась и не опускалась. Я попыталась отыскать на шее пульс.

Он не прощупывался.

Я отчаянно затрясла ее:

– Мама, очнись!

Слезы текли у меня по лицу. Я просунула ладонь ей под щеку. Лампа перестала мигать, и комната озарилась слабым светом.

– Мама!

Я схватила ее за плечи и потянула вверх. Ее голова безжизненно мотнулась и упала на грудь. Я отпрянула, и ее тело повалилось на матрас, неестественно спружинив.

Я сползла на пол, давясь слезами.

Мамина голова лежала на кровати, неестественно вывернутая и обращенная лицом ко мне.

Глаза у нее были совершенно пустые, точно у куклы.