ГЛАВА 51
Алби вскочил так резко, что опрокинул стул. Из-под забинтованного лба сверкали налитые кровью глаза. Он кинулся к Томасу, словно желая наброситься на него, но, сделав пару шагов, остановился.
— Да ты просто грёбаный идиот! — Его глаза прожигали Томаса. — Или предатель! Как мы можем верить хотя бы единому твоему слову, если ты собственноручно приложил лапу к этому проекту! Это из-за тебя мы здесь гниём! Нам и с одним-то гривером не справиться, и это в Приюте, тут хоть есть, где развернуться, а что говорить о целой стае в крохотной яме! Что ты, к чертям собачьим, затеваешь, а?
Томас впал в бешенство.
— Что я затеваю? Ничего себе заявочки! Говорю начистоту — другого пути нет!
Руки Алби напряглись, ладони сжались в кулаки.
— Насколько нам известно, тебя послали сюда, чтобы ты помог им поубивать всех нас! И ты говоришь, что мы должны тебе доверять?!
Томас ошеломлённо уставился на него.
— Алби, у тебя что — девичья память? Я рисковал жизнью, чтобы спасти тебя в Лабиринте. Если бы не я, ты бы давно прописался на кладбище в Жмуриках!
— А может это всё был только трюк, чтобы завоевать наше доверие! Если ты в одной команде с говнюками, пославшими нас сюда, то на кой чёрт тебе бояться гриверов! Ты ломал комедию, вот и всё!
Злость Томаса слегка утихла и перешла в жалость. Что-то здесь было очень не так! Подозрительно...
— Алби, — вмешался Минхо, и Томасу стало легче на душе. — Глупее ничего не мог придумать? Да его же чуть не порвали на клочки три дня назад! Это, по-твоему, тоже комедия?
Алби угрюмо дёрнул головой:
— Наверняка!
— Я сделал это, — сказал Томас, отчеканивая каждое слово, — чтобы получить назад свою память и чтобы вызволить нас всех отсюда. У меня на теле живого места нет! Показать?
Алби ничего не отвечал, только физиономия его кривилась от ярости, помутневшие глаза выкатились из орбит, а на шее вздулись вены.
— Нам нельзя назад! — наконец выкрикнул он, обводя всех горящим взглядом. — Я видел, какая у нас была жизнь до Лабиринта! Нам нельзя обратно!
— Так вот оно что! — воскликнул Ньют. — Алби, да ты часом не рехнулся?!
Алби кинулся было на него, даже занёс кулак для удара, но опомнился и опустил руку. Потом отвернулся, рухнул на стул, спрятал лицо в ладонях и затрясся. Изумлению Томаса не было границ: отважный вожак приютелей плакал.
— Алби, расскажи нам всё! — настаивал Ньют, не желая оставлять вопрос нерешённым. — Что происходит?
— Это я, — выдавил Алби с мучительным всхлипом, — это я сделал!
— Что ты сделал? — На лице Ньюта было написано недоумение.
Алби поднял полные слёз глаза.
— Я сжёг карты. Я. Я сам рубанул головой по столу — чтобы все подумали, что это не я. Я врал вам. Это я их сжёг!
Стражи переглянулись. В широко раскрытых глазах и уехавших на самое темя бровях читалось потрясение. А Томасу как раз наоборот — теперь стало всё ясно. Алби помнил, как ужасна была его жизнь до появления здесь, и не хотел возвращаться.
— Ну, тогда хорошо, что мы сумели их уберечь! — Минхо сумел придать своему лицу непроницаемо-издевательское выражение. — Помнишь, после Превращения ты сказал, чтобы мы берегли их? Спасибо за совет!
Томас воззрился на Алби — как-то он отреагирует на саркастическое и, по существу, жестокое замечание Стража Бегунов? Но вожак, похоже, даже не слышал слов Минхо.
Ньют, вместо того, чтобы выйти из себя, попросил у Алби объяснений. Томасу было понятно, почему Ньют не злится — карты находились в безопасности, код они узнали. Так что какой смысл портить себе нервы?
Зато Алби был на грани истерики.
— Говорю же вам! — Он почти умолял. — Нам нельзя возвращаться! Я видел — там творится что-то жуткое, просто ужасающее! Помню выжженную землю, страшную заразную болезнь, Вспышка — вот как её называют. Вот где ужас!.. Куда страшнее, чем здесь, у нас...
— Если мы останемся здесь, мы все погибнем! — воскликнул Минхо. — Разве может быть что-то хуже этого?!
Алби долго не отвечал, лишь смотрел на Стража Бегунов остановившимся взглядом. У Томаса из головы не выходило только что сказанное вожаком: «Вспышка». В этом слове было что-то очень-очень знакомое, немного поднатужиться — и поймаешь... Но одно несомненно: он, Томас, ничего подобного в процессе своего Превращения не вспомнил.
— Да, — сказал Алби наконец. — Лучше сдохнуть здесь, чем вернуться домой.
Минхо хрюкнул и откинулся на спинку стула.
— Ну, чувак, из тебя оптимизм так и прёт. Лично я — с Томасом. С Томасом на все сто. Если нам всё равно помирать, то уж лучше в борьбе.
Томас обрадовался: Минхо стоит за него горой.
— Внутри Лабиринта или вне его, — добавил Томас, обернувшись к Алби и мрачно глядя на него, — мы всё равно живём в том же мире, который ты помнишь.
Вожак встал. Судя по лицу, он признал своё поражение.
— Делайте, что хотите. — Тяжёлый вздох. — Неважно. Хоть так, хоть этак — всё равно помирать. — И с этими словами он прошёл к двери и покинул комнату.
Ньют с шумом выдохнул и покачал головой.
— После того, как его ужалили, он стал сам не свой. Так и не пришёл в себя. Такие, должно быть, у бедняги классные воспоминания... А что за хрень такая — Вспышка?
— Мне до фонаря, — отозвался Минхо. — Всё, что угодно, только бы не загибаться здесь. Когда выберемся отсюда, то посчитаемся с грёбаными Создателями. Но пока нам нужно выполнять то, что они задумали. Надо — значит, пройдём через Нору гриверов и уберёмся отсюда. Если кто-то из нас погибнет... значит, так тому и быть.
Котелок фыркнул.
— Ну, вы, шенки, и трёхнутые. Мы не можем убраться из Лабиринта. А уж присоединиться к мальчишнику гриверов да ещё и у них дома — как по мне, так идейка хуже не придумаешь. Глупее ничего в жизни не слышал. Лучше уж сразу вены перерезать — и никаких хлопот.
Между Стражами вспыхнули споры, все загалдели, пытаясь перекричать друг друга. Ньют не выдержал и прикрикнул, велев всем заткнуться.
Как только воцарилась относительная тишина, Томас заговорил снова:
— Я пройду через Нору или погибну на пути к ней. Минхо тоже. Уверен, что и Тереза поступит так же. Если мы сможем продержаться в драке с гриверами достаточно долго, для того чтобы кто-нибудь успел ввести код и отключить киборгов, тогда оставшиеся пройдут через дверь, которой пользуются гриверы. Конец Испытанию. А уж потом мы разберёмся с Создателями.
Улыбка Ньюта не имела ничего общего с весельем:
— Ты всерьёз полагаешь — мы можем побить гриверов? Даже если не погибнем, то наверняка будем исколоты вдоль и поперёк. Скорее всего, все они будут поджидать нас у Обрыва, ведь проклятые жукоглазы не дремлют. Создатели сразу же узнают, как только мы соберёмся удрать.
Пришло время открыть им последнюю часть плана, часть, которой Томас страшился больше всего.
— Не думаю, что они станут нас жалить. Превращение — это Варианта, актуальная пока мы живём здесь. Этот этап к тому времени может считаться пройденным. Кроме того, есть ещё один фактор, работающий на нас.
— Да ну? — закатил глаза Ньют. — Умираю от желания услышать.
— В планы Создателей не входит убить нас всех — какая им от этого польза? Побег должен быть делом нелёгким, но не невозможным. Мне кажется, теперь мы можем с уверенностью сказать, что гриверы запрограммированы убивать только одного из нас в сутки. Ну вот, кто-нибудь может пожертвовать собой и спасти остальных, пока мы будем бежать к Норе. Я почти уверен, что так и задумывалось.
В комнате повисла тишина. Наконец раздался громкий смешок Стража Живодёрни:
— Ну и ну! Значит, ты предлагаешь нам швырнуть какого-нибудь несчастного шенка им на растерзание, а самим преспокойненько сдёрнуть? Это и есть твой блестящий план?
Да, идея, конечно, хуже не придумаешь, но Томаса поразила вдруг одна мысль.
— Да, Уинстон, радует, что ты внимательно слушал. — Он проигнорировал брошенный на него угрюмый взгляд. — По-моему, ясно, кто должен стать этим несчастным шенком.
— Да ну? — спросил Уинстон. — И кто же?
Томас ткнул себя в грудь:
— Я.
