ГЛАВА 22

Минхо дал им поспать подольше — почти четыре часа. Ему толком даже не пришлось их будить — сами проснулись. Высоко поднявшееся солнце принялось изливать потоки пламени на и без того выжженную землю. Невыносимый жар поднял всех. К тому времени как приютели позавтракали и вновь упаковали остатки припасов, Томас пропотел так, что на нём сухой нитки не было. От всех изрядно пованивало, и Томасу оставалось только надеяться, что от него несёт не сильнее, чем от других. Душевые, оставшиеся где-то в другой жизни, казались теперь настоящей роскошью.

Приютели молча и угрюмо готовились к предстоящему походу. Чем больше Томас размышлял над тем, что им предстоит, тем больше портилось его настроение. Действительно, радоваться нечему. Но были две вещи, не дававшие опустить руки, и, возможно, не только ему одному, но и другим тоже. Во-первых, острейшее любопытство: что там, в городке? Кстати, чем ближе, тем больше городок начинал походить на большой город. А во-вторых, ему придавала сил надежда на то, что Тереза жива и здорова. Может, она прошла через какую-нибудь транс-плоскость и сейчас находится где-то впереди них? А вдруг, даже в городе? Томас почувствовал прилив энтузиазма.

— Двигаем! — скомандовал Минхо, когда все были готовы.

И они двинули.

Они шагали и шагали по сухой пыльной земле. И хотя никто этого не говорил, Томас знал, что каждый думает так же, как и он: бежать под палящим солнцем ни у кого нет сил. А если бы они и попробовали ускорить темп, то с оставшимися запасами воды скитальцам быстро придёт конец.

Поэтому они плелись потихоньку, держа простыни над головами. По мере того, как запасы еды и воды сокращались, всё больше узлов можно было использовать в качестве защиты от солнца, так что теперь необязательно было идти в паре. Томасу посчастливилось одному из первых оказаться в одиночестве. Скорее всего, после его рассказа о встрече с Терезой никто просто не хотел с ним разговаривать. Ну и хорошо. Одиночество было для него сейчас благословением.

Они брели и брели, изредка останавливаясь, чтобы поесть-попить, и снова вперёд. Шаг, шаг, шаг... Зной был плотен, как океан, и им казалось, что они пробиваются сквозь него вплавь. Ветер усилился, но прохлады не принёс, только поднимал тучи пыли и песка; он трепал края накидок, вырывая их из усталых рук. Томас непрерывно кашлял и только и знал, что тёр глаза, вычищая накапливающуюся в них грязь. Безумно хотелось пить, но ему казалось, что с каждым глотком жажда только усиливается. Их запасы были почти на исходе. Если в городе им не удастся раздобыть воды...

Эту мысль даже додумывать не хотелось.

Каждый последующий шаг давался с бóльшим трудом, чем предыдущий. Они не разговаривали, сохраняли силы. Томасу казалось, что даже пара слов высосет из него слишком много энергии, а она была ему нужна, чтобы переставлять ноги — сначала одну, затем другую... шаг, шаг, шаг... — да тупо всматриваться в цель их похода.

А она становилась всё ближе. Городские здания, словно живые, вырастали у них на глазах, всё выше и выше. Вскоре Томас стал различать каменные стены, сверкание солнца в окнах. Стёкла в некоторых были разбиты, но в большинстве окон они сохранились. Улицы выглядели пустынными. Костров тоже нигде не было заметно; действительно, зачем они нужны днём? Насколько юноша мог судить, во всём городе не росло ни одного дерева, да что там дерева — не видно было ни одного зелёного клочка. Впрочем, откуда им здесь быть, в таком-то климате? И как только люди могут жить в подобном месте? Где они добывают пропитание?

Что ожидает их там, в этом городе?

Завтра. Он немного не подрассчитал, думал, что они доберутся быстрее. Но завтра они точно достигнут города. И хотя для них было бы лучше обойти его стороной, но выбора не оставалось. Необходимо пополнить запасы воды и продуктов.

Вперёд. Шаг, шаг, шаг. Остановка. Пекло.

Наконец, день стал клониться к вечеру, солнце умопомрачительно медленно сползало к горизонту, ветер усилился. На этот раз он принёс с собой еле заметную прохладу. Томас радовался, благодарный за любое, пусть самое маленькое облегчение зноя.

Около полуночи, когда Минхо, наконец, скомандовал остановку на ночлег, город с его огнями стал ещё ближе, а ветер — ещё сильнее. Теперь он налетал порывами, закручивался вихрями, завывал и хлестал со всевозрастающей мощью.

Томас лежал на спине, со всех сторон подоткнув под себя простыню, оставив снаружи только лицо, и смотрел в небо. Ветер остужал обожжённую кожу, навевал сон. Усталость овладела юношей, звёзды померкли, он закрыл глаза и увидел...

Он сидит за столом. Ему десять или одиннадцать лет. Тереза (она выглядит непривычно, гораздо моложе — ей столько же лет, сколько Томасу — но это, без сомнения, она) сидит напротив него, через стол. Больше в комнате никого нет. Она погружена в полумрак — только квадрат жёлтого света тускло тлеет прямо над их головами.

— Том, ты должен постараться! — говорит Тереза. Она обхватывает себя руками, и уже на тот момент этот жест кажется ему хорошо знакомым. Как будто он знает эту девочку очень-очень давно.

— Я стараюсь! — И снова — это говорит он и одновременно не он. Что за?..

— Если мы не справимся, они, наверно, убьют нас!

— Знаю.

— Тогда делай как следует!

— Я и делаю как следует!

— Ну хорошо, — говорит она. — Знаешь что? Я больше не буду разговаривать с тобой вслух. Ни за что и никогда, пока ты не научишься.

— Но...

«И мысленно тоже не буду! — звучит у него в голове её голос. Этот фокус по-прежнему выбивает его из колеи. У него так не получается. — Всё, я умолкаю!»

— Тереза, ну дай мне ещё несколько дней! У меня получится!

Она не отвечает.

— О-кей, ну хотя бы ещё денёк!

Она лишь смотрит на него. Нет, даже не смотрит. Она вперяет взгляд в стол, а потом начинает ногтем ковырять столешницу.

— Куда ты денешься, конечно, ты будешь говорить со мной!

Никакой реакции. И несмотря на то, что он ей только что сказал, он знает её характер. О да, ещё как знает!

— Ладно, — бурчит он, закрывает глаза и пытается всё сделать точно по инструкции: воображает чёрную бездну, в которой есть только одно светлое пятно — лицо Терезы. Затем, собрав в кулак всю силу воли, формирует в сознании слова и бросает их ей в лицо:

«Достала ты меня, уродина!»

Тереза улыбается и отвечает ему напрямую в мозг:

«От такого слышу!»