– Я не буду спать с собакой, – заявила Элль, падая на двуспальную кровать в номере отеля.

Алара расстегнула оружейный пояс и бросила его на другую кровать.

– Не беспокойся. Он тоже не хочет спать с тобой.

– Надеюсь, с Элвисом ты лучше обращаешься, – сказала я подруге, снимая мокрые ботинки.

Элль неофициально усыновила моего кота после того, как я присоединилась к Легиону. Нападение мстительного духа напугало кота, и он чувствовал себя очень плохо, когда Элль нашла его.

– Конечно. – Элль небрежно взмахнула рукой. – С этим котом я обращаюсь словно с королем. Я определенно кошатница.

Алара распечатала пачку бесплатного овсяного печенья и скормила одно Биру.

– Это многое объясняет.

Кто-то из парней постучал в дверь между нашими комнатами. Ни Алара, ни Элль не шелохнулись, я встала и открыла ее.

– Почему это ваша комната больше нашей? – возмутился Прист, входя.

Он впервые заговорил после неловкой беседы в машине.

Алара бросила в рот печенье.

– Потому что я плачу за все.

Джаред сел на кровать рядом со мной. Он увидел серебряный переплет тетиной книги на прикроватной тумбочке и взял ее.

– До сих пор поверить не могу, что мы ее нашли.

– Знаю. – Я открыла дневник, и мои пальцы коснулись пальцев Джареда. – Фэйт не преувеличивала, когда говорила, что книга в плохом состоянии. Некоторые страницы настолько поблекли, что букв не разобрать.

– Но теперь она у тебя. И только это имеет значение.

Джаред закрыл книгу, удержав мою руку в своих ладонях.

Прист вытянулся на кровати рядом с Аларой, смотревшей телевизор, а Бир пристроился между ними.

– Как тебе это? – спросила Алара Приста, когда ведущий шоу предложил зрителям угадать, чей удар сильнее: боксера-тяжеловеса или мастера боевых искусств. – Я бы поставила на боевые искусства.

– Откуда тебе знать, кто победит? – спросила Элль. – К тому же они могут и ошибиться.

Прист показал на группу ученых в белых халатах, что появились на экране.

– Не ошибутся. Специалисты используют специальный манекен, напичканный датчиками, и замеряют силу и точность ударов.

У двери появился Лукас.

– Привет. Я собираюсь спуститься к торговому автомату. Кто-нибудь проголодался? – Через мое плечо он посмотрел на Элль.

– Я с тобой! – быстро произнесла она.

– Конечно, ты с ним… – Алара смотрела на экран. – Я бы не отказалась от жареной картошки, если у них есть соль и уксус. И кока-кола.

– Дай мне минутку, я переоденусь, – попросила Элль Лукаса, прежде чем исчезнуть в ванной комнате с гигантской сумкой.

– Ой, да убери ты эту дурацкую ухмылку! – поддразнил Джаред брата.

– Что?..

Лукас посмотрел на меня, проверяя, не задело ли меня замечание Джареда, и надеясь, что не задело.

– Присмотри, чтобы она позвонила маме, пока вы будете внизу. – Алара не отводила взгляда от экрана. – Если верить моей кузине, ее мама хочет постоянно знать, где дочка и чем занимается.

– Понял, – кивнул Лукас.

Элль вышла из ванной комнаты, и я поняла, что у нас проблема.

– Ты не можешь носить это здесь! – Алара уставилась на розовый спортивный комплект Элль так, словно моя подруга надела костюм из сырого мяса.

Элль окинула себя взглядом, не понимая, о чем это говорит Алара.

– Они розовые! – Прист показал на рубашку и штаны Элль так, словно это все объясняло.

– И что? – пожала плечами Элль.

– Этот цвет представляет собой смерть и невезение. Я не стану спать в комнате, где есть что-то розовое, – заявила Алара. – Включая тебя.

Элль уставилась на Алару, надеясь, что та шутит.

Но Алара не шутила.

– Знаешь, у тебя уж очень строгие правила, – выдохнула Элль. – Мне никто не говорил о цветах. Есть еще какие-то, которые мне нельзя надевать?

Лукас потащил ее прочь из номера, но Элль продолжала возмущенно бормотать:

– Красный? Серый? Голубой? Ты скажи!

– Вау! Какая она чувствительная. – Алара сунула в рот еще одно печенье в тот миг, когда мастер боевых искусств нанес удар и сшиб голову манекену. – Я же говорила!

– Пойдем в ту комнату? – шепнул мне на ухо Джаред.

Я кивнула и пошла за ним.

– Не делайте ничего такого, что не понравилось бы священнику! – крикнул нам вслед Прист.

Я устроилась на кровати под мышкой у Джареда.

– Могу я спросить?

Он прижал меня крепче:

– Что угодно.

– Если бы ты завтра уничтожил Андраса, чем бы занялся? – Джаред был единственным из Легиона, кто не ответил на этот вопрос. – Отправился бы путешествовать, как Алара? Или поступил бы в колледж?

Я ведь ничего не знала о мечтах и планах Джареда, не знала, чего ему хочется, помимо войны с демонами и мстительными духами.

Джаред нахмурился:

– Мне учеба не по силам. Это Лукас умный.

– Не говори так! – Я села и посмотрела на него сверху вниз. – У тебя есть природное чутье, а за такое я все отдам. И ты храбрый, преданный и готов на многое ради людей, которые тебе небезразличны. Моя мама часто говорила: «Выбор есть всегда». Она таким образом спрашивала: уверена ли я, что приняла правильное решение? – Я положила ладонь на грудь Джареда, над сердцем. – И когда выбор действительно важен, ты идешь в правильном направлении.

Сердце Джареда под моей рукой забилось быстрее. Губы шевельнулись, будто он хотел что-то сказать, но промолчал. Он смотрел на меня, а его сердце колотилось все сильнее.

Наконец Джаред протянул руку, обхватил меня за шею и притянул к себе.

Я закрыла глаза, предвкушая поцелуй.

– Посмотри на меня, Кеннеди. – Голос Джареда прозвучал низко, тяжело. – Ты единственная, кто говорил мне такое. Единственная, кто видит во мне такое.

Наши лица были в футе друг от друга, но мне казалось, Джаред настолько близко, что слышит мои мысли.

– Это неправда!

– Тсс… – Он поднял руку и коснулся пальцем моих губ. – Мне наплевать, думает ли еще кто-нибудь так же, лишь бы ты думала. И то, что я чувствую к тебе… – Он прикусил губу, ища подходящее слово. – Иногда, глядя на тебя, я даже дышу с трудом.

Я прижалась губами к его губам, желая уничтожить расстояние между нами. Я чувствовала, как сильно он тянется ко мне, как много я для него значу. Это похоже на жажду, которую невозможно утолить.

Но я старалась, пока каждая моя клеточка не заболела от изнеможения и от того, что я могла найти только с Джаредом.

От счастья.

На следующее утро я проснулась, все еще лежа в объятиях Джареда, и почувствовала себя напряженной и отчаянно нуждавшейся в душе. Я выскользнула из-под его руки и на цыпочках прокралась мимо Приста, спавшего на соседней кровати.

Дверь между комнатами была все так же открыта. Алара зарылась в одеяла, а поперек кровати у нее в ногах лежал Бир. Элль с Лукасом спали поверх одеял на другой кровати. Лукас устроился повыше на подушках, а Элль положила голову ему на грудь. Она все же сменила оскорбительный розовый костюмчик на красный.

Я порылась в ее запасах одежды и нашла джинсы и футболку, которая на мне показалась бы платьем, и унесла все в ванную комнату.

Вода едва успела нагреться, когда я шагнула под душ. Мыльная пена покрыла мою спину, и мне захотелось, чтобы и чувство вины смывалось так же легко.

Мне необходимо избавиться от ответственности за все то, что происходило вокруг, хотя бы на несколько минут. Я перелистала кадры своей жизни, ища радостные воспоминания.

Нет…

Я прижимаю к глазам ладони, отгоняя видение.

Только не он.

Мой отец не должен быть частью счастливых воспоминаний, и вообще каких-либо.

Вода вдруг потяжелела, словно грязная жижа, текущая в Миддл-Ривер. И эти ужасные воспоминания тоже следовало прогнать. Я отдернула руки от глаз, и пол душевой медленно проявился передо мной.

Сначала плитки. Потом круглая серебристая решетка стока. Черные полосы все еще мешали мне видеть. Я поморгала и снова посмотрела вниз.

Черные полосы пересекали плитки пола и буквы, отштампованные на решетке: «Сделано в США».

Капли чернильно-черной жидкости ударились о мою кожу, упали к ногам.

Я попятилась, скользя ладонями по гладкой стеклянной стенке. Форсунка душа висела надо мной. Темная вода стекала по моему телу, густая, как машинное масло.

Я открыла рот, чтобы закричать, и черная жижа заползла в мое горло, на вкус она была словно окурки или бензин. Я выскочила из душевой кабины, меня тошнило.

Черный отпечаток моей руки остался на стеклянной стенке.

Я схватила полотенце и потянулась к дверной ручке. И застыла. По моему запястью сползала капля безупречно чистой воды. Я обернулась к прозрачной кабинке.

Отпечаток и черные полосы исчезли.

Обжигающее ощущение в горле, тошнотворный вкус во рту и даже запах – все растаяло. Из душа лилась чистая вода.

Я натянула футболку и джинсы и выскочила из ванной комнаты.

– Здесь что-то есть! – закричала я, захлопывая дверь за собой.

Лукас, Элль и Алара уже проснулись и включили телевизор.

Алара спрыгнула с кровати:

– О чем ты?

В комнату вбежали Джаред и Прист.

– Что случилось? – спросил Джаред.

Я с трудом перевела дыхание:

– Из душа полилась черная дрянь. На меня. А потом исчезла.

– Густая? – спросил Лукас.

– Да.

Я все еще ощущала липкую гущу, сползавшую по моему телу.

Джаред и Лукас обменялись понимающими взглядами, а Прист бросился в соседнюю комнату. Через мгновение он вернулся с пневматическим молотком в одной руке и кухонным огнетушителем в другой. Я знала, что огнетушитель наполнен раствором каменной соли.

– Черная жижа – знак демонической активности, – пояснил Лукас.

Алара обошла комнату с электронным детектором в руках. Прист не отставал от нее, держа оружие наготове.

Алара вошла в ванную комнату, а я затаила дыхание.

– Ничего, – крикнула она изнутри.

– Я хочу убраться отсюда. – Я надела ботинки и связала влажные волосы в хвост.

Элль запихнула в сумку разбросанные вещи и схватила куртку:

– Я тоже!

Мы ждали в джипе, пока Алара проверяла гостиничный номер, а Прист повел Бира вниз по лестнице той же дорогой, какой мы вели его наверх накануне вечером.

Лукас включил радио и стал ловить разные станции.

– Хочу выяснить, не стряслось ли поблизости странного и мерзкого. Это объяснило бы то, что случилось в душе.

Метеорологи продолжали соревноваться в дурных предсказаниях, говоря о необычной погоде и сваливая все на глобальное потепление или на кислотные дожди.

– Эти умники скоро скажут, что всему виной ледники на полюсах. – Прист переключился на другую станцию.

Алара пробежалась вокруг парковки и забралась в машину, когда прогноз погоды прервал срочный выпуск новостей: «Тело отца Джона О’Ши обнаружили этим утром, когда прихожанин церкви Святого Причастия пришел на восьмичасовую мессу. Священник висел на стропилах над алтарем. Полицейские исключают самоубийство в связи с тем, что они называют странными обстоятельствами».

– Это случилось около часа назад. – Лукас выводил машину с парковки. – Где церковь?

– В центре города. Десять минут отсюда. – Прист уже смотрел на карту в телефоне.

Я старалась не думать о священнике, висящем на стропилах церкви, или о черном блестящем отпечатке моей ладони на стекле душевой кабинки. Но чем сильнее я отгоняла эти образы, тем крепче мой мозг цеплялся за них.

– По-твоему, это Андрас? – спросил Лукас.

До церкви оставалось совсем немного, но полиция уже перекрыла улицу из-за толпы зевак на углу.

– Да. – Алара не колебалась. – Припаркуйся в соседнем квартале. Дойдем пешком.

Лукас завел джип на парковку, и Прист вытащил из багажника спортивную сумку.

Но до того, как мы повернули за угол, я заметила нечто странное.

На тротуаре напротив нас посреди толпы неподвижно стоял человек.

Люди проходили мимо него, спеша укрыться от начавшегося дождя, а он замер на месте, и вода стекала с козырька его бейсбольной кепки с эмблемой команды «Ред сокс». Он смотрел сквозь людское море, черные шарики его пустых глаз уставились на меня. И когда я глянула на него, меня захлестнул ужас.

Ледяной холод пробежал по спине…

Черная жижа на моем теле в душевой кабине…

Запах пепла и серы…

Я пыталась отвести взгляд, но не могла.

Теперь и другие люди смотрели на него и еще на кого-то. Женщина под дизайнерским зонтиком наткнулась на этого мужчину и на мгновение застыла. И тут же вся сдержанность покинула женщину. Она толкнула старика, шедшего рядом. А через секунду они орали друг на друга. Люди старались поскорее проскочить мимо них, задевали мужчину с почерневшими глазами. И по толпе распространялась злоба, истекавшая от него, передавалась от одного человека к другому.

Но ее источником был именно он.

Алара потянула меня за рукав куртки:

– Кеннеди, на что ты уставилась? Надо идти.

– Взгляни туда.

Парочка, держась за руки и прижимаясь друг к другу, спешила мимо мужчины. Девушка задела пустоглазого. И выдернула руку из ладони парня, оттолкнула его. Они остановились под ледяным дождем, отчаянно споря, и не помнили уже, какими счастливыми были мгновение назад.

Леденящая реакция повторялась снова и снова.

– Ребята! – окликнула остальных Алара. – Вы должны это увидеть.

Я даже не обернулась, когда услышала, как Джаред, Лукас, Прист и Элль подошли к нам, или когда Бир зарычал.

– Это что, причина для остановки? – У Элль от холода стучали зубы. – Я замерзла!

– На что мы смотрим? – Прист обшарил взглядом толпу.

– Парень, в бейсболке «Ред сокс», – пояснила Алара. – Только я не думаю, что это парень.

– Он похож на одержимых у дома Фэйт, – пробормотала Элль.

– Только ведет себя не как зомби, – уточнил Лукас.

Толпа вокруг пустых глаз и бейсболки возбуждалась с каждой секундой все сильнее, люди толкались и кричали друг на друга. Двое бизнесменов, ловивших такси, даже подрались и выскочили на мостовую. Автомобиль резко свернул, чтобы не наехать на них, но они были в такой ярости, что не заметили его.

Алара повернулась к Джареду, Лукасу и Присту:

– Посмотрите, как агрессия распространяется по толпе. Вы когда-нибудь видели подобное?

– Никогда, – покачал головой Лукас.

Джаред промолчал.

Мужчина с почерневшими глазами медленно склонил голову набок. Было что-то знакомое в его движениях, в жестах. Он шагнул вперед, остановил взгляд на мне и прищурился. Через мгновение он откинул голову, словно что-то застало его врасплох.

Он удивился.

Но чему?

Черные шарики глаз изменились, превратились в коричневые, которые не могли принадлежать никому из толпы, вообще – человеку.

Даже мне.