Книга: Властелин Безмолвного Королевства

Назад: 23

24

Брот. В конце дня

Пробездельничав целую неделю, Пайпер Хект начал по полдня проводить в Кастелле. Из Кройса не поступало никаких приказов, но слухи ходили самые неутешительные. Готовилось новое вторжение в Коннек. В этом уже можно было не сомневаться. И на этот раз воевать предстоит с Ночью. Так что скучать не придется.

Корабли продолжали забирать оставшихся солдат с Артесипеи. Титус Консент неустанно напоминал всем, кто вернулся, о том, что своим возвращением они обязаны Пайперу Хекту. Главнокомандующий и Бонифаций VII поняли друг друга. Отныне с патриаршими воинами будут обращаться достойно. А если нет, то мало обидчикам не покажется.

К Анне в гости ненадолго заглянул Пинкус Горт. Проиграв хозяйке в шахматы, он уселся побеседовать с Хектом.

– Пайп, ты со своими солдатами поосторожнее. Кое-кто в коллегии уже точит на тебя зуб – просто потому, что ты занял сильную позицию.

Пайпер это уже понял. Только соберется больше трех человек, у кого-нибудь мигом зачешутся руки укокошить товарища.

Он собирался было злобно огрызнуться в ответ, но сдержался.

– Чего? – удивился Горт. – Не веришь?

– Да нет – тебе верю. А вот себе не очень.

Горт удивленно поглядел на друга, давая понять, что ничегошеньки не понял.

– Среди этих «кое-кого» нет ли случайно твоего начальничка? – спросил Хект.

– Есть. Он на тебя давно бочку катит.

– И всегда катил. Я у него мальчиком на побегушках не стал.

– Он считает, ты ему должен.

– Да неужели? Потому что он нас вытащил из Племенцы?

– Ага. И всякое другое тоже.

– А ведь если б я не растолкал его тогда в Оунвидийской теснине, он бы на тот свет отправился.

– Пайп, я его не оправдываю, просто тебя предупреждаю. Он требует ужесточить правила – те, что касаются размещения в городе солдат.

Хект это предвидел. Даже если бы Бронт Донето не стал консулом, городской совет и сам до этого додумался бы. Хотя, может, и не так скоро. Лишь служители церкви не возражали против того, чтобы Хектовы солдаты жили в бротских казармах.

– Думаю, мы уже ничего не нарушаем.

Чистой воды мухлеж: Пайпер договорился с Братством Войны, и все его воины, размещенные в Кастелле, как бы приписывались к Братству.

– Закон гласит иное. Пять тысяч вооруженных бойцов могут находиться в городе не дольше четырех дней. А еще сколько с Артесипеи понаедет.

– Разве плохо? У вас же тут неприятности?

– Пайп! Я ссориться не хочу. Просто говорю как есть. А еще интересно мне, что поделывает твой дружок, принципат Делари? Давненько его не видно.

– Не знаю. А что?

Хект улыбнулся Вэли и Лиле. Девчонки под всевозможными предлогами крутились возле гостя. Их разбирало любопытство, к тому же Горт иногда приносил гостинцы.

После того нападения, когда ее саму ранили, а Малютку убили, Лила вполне оправилась, но только физически – в душе ее все еще жил страх. Она была старше и крупнее Вэли, но ходила за подругой словно тень. Тяжелые детские годы, казалось, не давали о себе знать. По словам Анны, девочка отличалась хорошими манерами и прекрасно справлялась с домашними хлопотами, только вот оставалась замкнутой. Книги она любила больше, чем Пелла. И еще ей удавалось разговорить Вэли.

Хект сам слышал, как они болтают – весело, почти как дети, у которых было обычное радостное детство.

– Донето любопытствует, – ответил Горт. – Они не сильно дружат. Когда рухнул ипподром, вообще чуть ли не враждовали. Но потом как-то помирились. Теперь худо-бедно друг дружку терпят.

– Делари рассказывал, будто у них вышло недопонимание. Много кто болтал без умолку, вместо того чтобы слушать. А в результате они сцепились, хотя добивались одного и того же – хотели покончить с чудовищем, которое убивало людей.

Горт нахмурился.

– Пайпер, они с ним не покончили, – вмешалась Анна.

– Что? Конечно покончили. Принципат Делари… – Хект запнулся: объяснять-то было нельзя.

– Значит, у чудища был младший братик, который продолжил семейное дело.

– Ты о чем, Анна? – Горт изумился не меньше Пайпера.

– Снова начали убивать людей. Точно как тогда.

Краска сошла с лица Горта.

– Пайп, ты сказал – Делари его укокошил.

– Он мне так объяснил.

– А тело показал?

– Мне – нет. Да я вряд ли бы захотел смотреть. Не до того было – я тогда от наемных убийц бегал и к войне готовился.

– Найди его и спроси.

– У тебя же начальник консулом стал. А еще он могучий волшебник.

– Правда. Это его работа. Но с Делари лучше тоже посоветуйся.

– Посоветуюсь. Завтра вечером мы приглашены на ужин в его особняк. Думаю, он там будет.

– Ладно. Вы когда назад в Коннек?

– Мне пока не сказали. Пока только слухи ходят. Бонифаций… Сдается мне, вокруг патриарха развелось столько всякой бюрократии, что даже с посланца Господня на земле семь потов сойдет, пока он хоть чего-то добьется.

– А я думаю, эти мерзавцы просто упрямятся. Ему бы приказать тебе всех их вышвырнуть вон. В Кройсе куча народу сидит – служат там уже в пятнадцатом колене. И берут взятки направо и налево – со всех, у кого хоть монетка серебряная найдется.

Когда разговор зашел о высокопоставленных продажных чиновниках, дети мигом насторожились. И Анна тоже. Хект хотел было предупредить Горта, что и у стен есть уши, но тут раздался стук в дверь.

– Пойди посмотри, кто там, – велела Анна Пелле.

В гости пожаловали Титус Консент и Ноя с детьми.

– Титус, я и забыл совсем! – сказал дэву Пайпер. – Дай-ка мне взглянуть на сынишку.

Аврана он еще не видел.

Ноя вложила младенца ему в руки, но не отходила ни на шаг.

– Сразу видно, чей сын. Вы только посмотрите в эти глазки. Он уже сейчас все взвешивает и обдумывает.

Хект отдал ребенка матери, и та по очереди обошла остальных, давая каждому подержать малыша. Только Пинкусу Горту не доверила. Уж больно он ее нервировал – слишком громкий и чересчур общительный. Сама Ноя Консент была настоящей серой мышкой, более робкой женщины Хект на своем веку не встречал. В гости к Анне ее заставила прийти лишь гордость за свое дитя.

– Пинкус, я совершенно забыл про Титуса. У нас с ним дело в литейной мастерской.

– Понятно, не хотят меня здесь больше видеть, – нарочито сердито нахмурился Горт.

– Можете остаться – сыграем в шахматы, – предложила Анна.

– Обязательно. Просто обожаю, когда меня разделывают в пух и прах.

– Постыдились бы, Пинкус Горт. Иногда и вы выигрываете. – Анна кивнула на детей. – А эти маленькие негодники и десять ходов продержаться не способны.

Дети есть дети, шахматы им неинтересны. Хотя Вэли, когда правильно настраивалась, превращалась в весьма серьезного противника.

– У меня и своих дел по горло. Но я их забросил, и все ради того, чтобы прийти сюда и предупредить своего лучшего друга.

– Анна, Ноя может с вами сыграть, – предложил Титус. – Мне она обычно не уступает.

Жена Консента залилась краской, что-то тихо пробормотала и уткнулась взглядом в Аврана, избегая смотреть на остальных.

Еще раз попросив Пайпера быть осторожнее, Горт ушел.

– Лучшего друга? – переспросил Консент.

– Не совсем преувеличение. Мы дружим уже давно, – отозвался Хект. – К несчастью, служим разным хозяевам. Надеюсь, это не столкнет нас лбами.

– Нам пора.

Консент что-то зашептал жене на ухо. Их неуемный карапуз Шарон затеял с Вэли и Лилой игру в догонялки и убежал в другую комнату. Анна с улыбкой проводила их глазами. Пелла выглядывал из-за ее плеча и помалкивал.

– Пелла, идем-ка с нами, – велел Хект.

Анна бросила на него удивленный взгляд.

– Он уже достаточно вырос.

Постоянное присутствие рядом телохранителей ужасно злило Хекта, хотя он и понимал, что избавиться от них невозможно.

– Смиритесь, – посоветовал Титус. – Вы теперь самый важный человек в Броте. После Бонифация Седьмого. Без телохранителей никак нельзя.

Чтобы хоть как-то выпустить пар, Хект забормотал какую-то бессвязную чушь о том, что, мол, в Дуарнене такого непотребства терпеть бы не пришлось. Шагавший рядом Пелла важно кивал, будто бы соглашаясь с каждым словом.

Направлялись они в литейный цех и мастерские, где делали огненный порошок и пушки для патриаршего войска. Трудились там уважаемые дэвские кланы.

«Забавно, – подумал Хект. – Если, конечно, это слово здесь уместно. Неверные отливают оружие, с помощью которого чалдарянские воины будут возвещать всем истинно верующим волю Господню».

– Истинно верующим? – спросил Титус. Видимо, Хект уже рассуждал вслух. – Это оружие в основном обратится против Ночи. А если нужно будет взять имперский город или какое-нибудь герцогство, придется действовать по старинке.

Хект не спорил. Но Титус был прав лишь отчасти. У Драго Прозека и Кейта Рука имелось множество разнообразнейших идей о том, как применить пушки и огненный порошок в сражении. И далеко не только с Орудиями Ночи.

Прозек и Рук, а с ними еще парочка артиллеристов, уже ждали в литейном цеху «Мануфактуры Крулика и Снейгона», когда подошли Хект, Пелла и Консент.

– Здесь теперь делают весь наш огненный порошок и отливают все наши пушки, – пояснил Консент Пайперу. – Эти люди весьма охотно помогают изобретать все новые способы убивать других людей. И не только их.

– В основном не только их, – заметил Шимеон Крулик. – Вы же понимаете, что мы, дэвы, не горим желанием упрощать жизнь бротским епископальным чалдарянам.

– Разумеется. Но у нас имеются общие интересы.

– Несомненно, мы все боремся с Орудиями Ночи.

Хект кивнул, хотя особой уверенности и не чувствовал.

Шимеон Крулик передал гостей с рук на руки своему деловому партнеру – Мослею Снейгону. Снейгон отвечал за производство и испытание пушек. Этот сгорбленный коротышка словно вышел из анекдота про дэвов, зато превосходно разбирался в своем ремесле.

– В этом году мы в сотни раз сократили расходы и повысили эффективность, главнокомандующий. Вот взгляните. Расплавленное железо капает в формы в виде звездочек и остывает. Каждая капля превращается в подобие маленького дротика, как наконечник стрелы, только длиной в два дюйма. Потом их погружают в воду. Из-за пара поверхность получается неровной.

Снейгон продемонстрировал гостям неровный железный дротик.

– Мы смешиваем их с мелким песком и смолой и помещаем в деревянные короба, они точно соответствуют диаметру фальконетов. Во время выстрела из-за силы удара и жара оболочка разрушается и они разлетаются в разные стороны.

Гости смотрели, как мастера обмакивают дротики в расплавленное серебро.

– Сами дротики делаются быстро. Немного замедляет процесс только серебрение. Тут даже количество не важно: главное, чтобы серебра было хоть чуть-чуть. Даже крошечной частички на острие вполне достаточно.

– Получается, можно здорово сэкономить?

– Именно. Думаю, со временем мы научимся обходиться сотой долей того серебра, что используем сейчас. И гораздо больше денег у вас будет уходить на железо, огненный порошок и, конечно же, сами пушки.

Хект с веселым изумлением наблюдал, как Пелла умело притворяется, что все понимает.

«Мануфактура Крулика и Снейгона» восхитила Пайпера. Здесь с неукротимым рвением создавали новое удивительное оружие, способное сокрушить Тиранию Ночи. Дротики тоже его восхитили. Из-за обработки паром их железная поверхность становилась неровной и они делались еще смертоноснее для Орудий.

– Я понимаю, чего вы хотите добиться, – кивнул Хект. – Но дальность у этих дротиков небольшая, да и скорость тоже. А фальконеты и огненный порошок поражают созданий Ночи лишь потому, что снаряд летит очень быстро и те не успевают увернуться.

– Умного человека сразу видно, – похвалил Хекта Снейгон. – Именно так. Эти дротики предназначены для ближнего боя – когда вы уже смотрите врагу в глаза и чувствуете на лице его дыхание. Мы высчитали, что чаще всего столкновения с Ночью будут происходить именно так. Для выстрелов на большие расстояния мы разрабатываем несколько других вариантов.

– Превосходно, – обрадовался Пайпер. – А как у нас с огненным порошком?

– Его нам тоже удалось значительно улучшить. Мы разработали три разные формулы – каждая для своего особого случая. – В черной как смоль дэвской бороде сверкнули обнажившиеся в улыбке зубы. – Когда нашим ребятам не приходится больше волноваться о куске хлеба насущного, можно поручить им занимательную головоломку и они будут работать по пятнадцать часов в сутки. К тому же это ведь ужасно весело, когда все взрывается и дымит.

Хект искоса глянул на Титуса Консента, но тот лишь пожал плечами:

– Родовое проклятие.

– Своих же сородичей высмеиваешь?

– Они мне больше не сородичи. Разве что по крови.

– Прости.

– Господин Снейгон, – обратился к дэву Титус, – вы видели, как мой дядя покончил с собой?

– Да, юный Титус. – Снейгон мгновенно помрачнел. – Мрачный был день. Нелепость какая-то. Он вдруг забормотал что-то о сотворенном зле и во́ронах, вернувшихся домой… Именно! Это почти его точные слова.

– Очень странно. Но я вам верю. Дело вот в чем: после кальзирского священного похода уже семеро старейшин наложили на себя руки. Ни один из них, как все мы знаем, никогда не поддавался отчаянию. Четверо бежали из Сонсы после тамошнего восстания. Недавно, когда я с волнением размышлял об этих событиях, главнокомандующий спросил меня, были ли погибшие богачами? И если были, то как именно разбогатели? Тогда этот вопрос показался мне глупым. Но теперь я думаю, что главнокомандующий, сам того не ведая, попал в точку. Теперь дэвы рассказывают мне уже гораздо меньше, чем до обращения. И все же я сумел выяснить, что те четверо сонсианских и по крайней мере двое бротских дэвов были знакомы между собой – знали друг друга еще в молодости. И вместе сумели разбогатеть. А как именно – тщательно скрывали.

Мослей Снейгон и Титус Консент смотрели друг другу в глаза. Время шло. Наконец Снейгон отвел взгляд и посмотрел на Хекта.

– Давным-давно ходили слухи, – признался он. – Говорили, что разбогатели они на работорговле – буквально за одно лето. Притворяясь праманскими пиратами, охотились на людей там, куда работорговцы обычно никогда не заплывали.

Снейгон снова глянул на Хекта. Главнокомандующий вел дела с Братством Войны, а братья ненавидели пиратов почти так же сильно, как праман.

– Интересно, – кивнул Пайпер. – Что-то похожее я слышал и от принципата Делари. У его незаконнорожденного сына Грейда Дрокера была тайная семья в одном портовом городке в Восточной Империи. И во время такого вот внезапного налета ее похитили работорговцы. Всю жизнь Дрокер выслеживал их, используя для этого Братство. И умер в тоске, потому что так и не смог отомстить всем виновным.

Консент и Снейгон, совершенно огорошенные, ловили каждое его слово.

– Так говорил Делари, – продолжал Хект. – Он не понимает, как это произошло. Я тоже. Но Дрокер, несомненно, был одержим местью. Так мне сказали. Правда, от него я об этом никогда не слышал.

– Но все те дэвы погибли уже после смерти Дрокера, – сказал Консент.

– Возможно, Делари… – предположил Снейгон.

– Вряд ли, – перебил его Пайпер. – Он же был со мной в Коннеке.

– Верно, Мослей, – поддержал Хекта Консент. – Вы не можете винить в их смерти Делари.

– Думаете, эти люди познали, что такое совесть? А с тобой, Титус, я бы поспорил. Трое самоубийц, по всей видимости, никак не были связаны с теми налетами работорговцев. Но, возможно, что-то знали. Все погибшие были друзьями.

– Почему нас это должно волновать? – спросил Хект. – Не лучше ли подумать о будущем? К нам это больше не имеет никакого отношения.

Быть может, дело Грейда Дрокера продолжил Кловен Фебруарен? То, что это не Муньеро Делари, Хект был совершенно уверен.

– И к тому же, – подхватил Консент, – они покончили с собой. На глазах у свидетелей.

Мослей Снейгон издал звук, напомнивший Хекту одновременно и кошачье урчание, и собачий рык. Из чего очевидно следовало, что результаты спора его не устроили.

Снейгон показал им еще несколько экспериментальных образцов. Хект кивал, улыбался и всем своим видом демонстрировал рвение. Но улыбка получалась фальшивой. Пайпер не сомневался, что лучшее оружие Крулик и Снейгон приберегают для дэвов. Позже Титус Консент уверил его, что подозрения эти совершенно беспочвенны и не следует поддаваться предубеждениям. Крулик и Снейгон сказочно разбогатели, делая пушки, сокрушающие Орудия Ночи. Консент утверждал, что они, скорее всего, сейчас думают лишь о деньгах и ничего не утаивают от главнокомандующего.

Но Хект с предубеждениями расставаться не спешил.

– Если бы не ты, я бы уже давно сбежал из этого помойного города, – пробормотал Хект. Они лежали в темной спальне, голова Анны и ее левая рука покоились у него на груди. Неожиданно он почувствовал на коже горячую слезинку. – Я просто солдат. Но все почему-то решили, что могут урвать от меня кусок.

– Пайпер, ты не просто солдат. И никогда не был просто солдатом. Ради обычного наемника я не потащилась бы сюда из Сонсы.

Анна говорила очень серьезно. Ее руки не искали его ласки, она явно ждала продолжения разговора. Пайпер заволновался. Что ей ответить?

Он был в смятении. Вернувшись из дэвского квартала, он выяснил, что на утро назначена аудиенция у патриарха. Еще с ним желал побеседовать арнгендский посол в Кройсе. И посол Граальской Империи. А еще солдаты, размещенные в Кастелле, – с ними нужно было что-то решать. Бронт Донето тоже требовал встречи.

Уже давно где-то в глубине души у него зрела мысль: а не взять ли все под свой контроль, чтобы больше не быть обязанным никому и чтобы все наконец перестали раздирать его на части. Но он слишком хорошо знал: чем больше власти, тем больше ответственности. И отмахнуться уже не удастся.

– Да, наверное. Думаю, завтра будет худший день в моей жизни.

– Почему?

– Придется идти к патриарху. Потом беседовать с арнгендским послом. Потом с Бронтом Донето. Редферн Бехтер проявил нечеловеческую доброту и запланировал для меня назавтра все эти встречи. Я пригрозил отрезать ему уши, а он сказал, что еще любезность мне оказал – избавил от свидания с фанатичным полудурком из Конгрегации. Рыцари из Братства Конгрегацию недолюбливают.

– Пайпер, мне на все это наплевать. А вот на тебя не наплевать. И на детей тоже. Они мне не родные, но я так к ним привязалась, что… Проклятие! Ладно, не важно. Какая-никакая, а мы теперь семья. Но я буду очень признательна, если ты не будешь больше посылать мне беспризорников.

– Я думал, с Лилой не было осложнений.

– Не было. Она очень помогает, особенно с Вэли. Но ее ведь тоже надо одевать и кормить. А твои дружки не очень-то ради меня расщедривались.

– Завтра я этим займусь. Будешь купаться в деньгах. Я же не зря столького добился.

Еще завтра после всех неприятных встреч предстоял семейный ужин с Муньеро Делари и Кловеном Фебруареном. И возможно, с Герис.

Несмотря на все волнения, Хект уснул и спал спокойно и без кошмаров.

На этот раз Хьюго Монгоз соображал гораздо лучше. Хект даже удивился, чем весьма его позабавил.

– На меня иногда находит, главнокомандующий, – сказал патриарх. – Я стар почти так же, как этот мир, но когда миллионы людей рассчитывают на твое заступничество перед престолом Господним, поневоле приходится собирать себя в кулак.

Хект ответил какими-то дежурными любезностями.

– Тебе здесь не по себе.

– До этого я бывал в Кройсе лишь однажды. Очень недолго. Безупречный был уже почти невменяем.

Монгоз, или же Бонифаций VII, выгнал из комнаты всех своих приближенных и велел главнокомандующему воздержаться от обычных церемоний.

– Почти? Слишком уж ты великодушен. Но перейдем к делу. Надолго мои сторожа меня не оставят. Уверен, слухи до тебя доходили. Некоторые распустил я. Многие родились сами. Так вот, заверяю тебя: я действительно намерен очистить Коннек от сонмищ теней, которые нашли там прибежище в последние несколько лет. И не намерен насаждать там ортодоксальную епископальную веру. У церкви и так уже достаточно врагов, новые ей не нужны. Еще я намерен заключить мир – не только с Коннеком, но и с Вискесментом и с нашими восточными родичами.

На лице у Хекта отразилось такое неприкрытое удивление, что старик усмехнулся.

– Я действительно совсем другой патриарх, – заявил Монгоз. – И весьма удивлен, что стал им. Много лет назад, помнится, мне казалось, что я слишком уж здраво мыслю, чтобы меня приняли в коллегию. Итак, я собираюсь воспользоваться тем скудным временем, которое есть у меня в распоряжении, и реформировать мою церковь, чтобы спасти ее от уничтожения.

– Чересчур жестко.

Старик ударился в пространные рассуждения. Что-де его окружают неисчислимые чиновники с воображением как у кирпича, только и делают, что предаются пустым мечтаниям, вечно твердят: «Потому что так поступали всегда!» И плевать им, что мир стремительно меняется, плевать, что верующие не намерены больше терпеть порочных пастырей.

В своей речи Монгоз упомянул несколько тем, которые не давали Хекту покоя с самого его вступления в патриаршее войско. И взгляды новый патриарх выказывал такие, что множество священнослужителей точно его возненавидит лютой ненавистью.

– Главнокомандующий, мне бояться нечего, – все так же забавляясь, сказал Бонифаций. – И терять нечего. Уже совсем скоро Господь призовет меня. А пока я жду, можно и очистить Его церковь от того зла, которое в ней скопилось. И объявить войну злу, возрождающемуся за ее пределами. Буду молить милосердного Владыку, чтобы дал мне время все закончить.

Хект не стал произносить в ответ всю чепуху, положенную в таких случаях.

А вместо этого уточнил, что именно от него требуется, сколько солдат отправится на войну и на какие средства.

Почти все, что ответил патриарх, он уже знал от Титуса Консента.

– Этот так же безумен, как и Безупречный, – объявил Хект своим подчиненным. – Только злости поменьше. Искренне желает сделать мир лучше – причем для всех, а не только для себя или своих подручных. Проклятие, древний старик, а такой наивный. Думает, от скопившегося за последние годы зла можно избавиться в два счета – главное, добрые намерения. Готовьтесь – мы снова отправляемся в Коннек. Слухи подтвердились: мы должны с помощью новых пушек очистить Коннек от возрождающихся Орудий.

На лицах всех его помощников отразилось изумление. Правда, разной степени – кто-то просто удивился, кто-то не верил своим ушам.

– Ладно, не важно. Просто готовьтесь – нам предстоит сражаться там, где безбоязненно разгуливает Ночь.

Офицеры по-прежнему смотрели на него вытаращив глаза.

Они не понимали.

Да он и сам не понимал.

– Нам же платят. Прозек, возьмите как можно больше фальконетов. Обучите новых артиллеристов.

– Да, мой господин, – отозвался Драго, улыбаясь от уха до уха.

Он тоже любил, когда все взрывалось и дымило.

Погруженный в свои мысли, Хект вышел из Кастеллы и уже поставил ногу на один из мостов, когда его вдруг схватили и оттащили назад. Мимо пробежали телохранители, переполошившиеся из-за какой-то угрозы, которую он не заметил.

– Ложная тревога, – объявил чуть позже Мадук.

Двоих прохожих они все-таки схватили, и те теперь тряслись от страха.

– Оставайтесь здесь, мой господин, – велел Мадук и отправился узнать у бедолаг, для какой такой надобности они здесь околачивались.

– Они вас тут поджидали, – объявил он, вернувшись. – Хотели отвести к арнгендскому послу.

– Уже пора на встречу?

– Пора.

– Проклятие! А я-то надеялся забежать во дворец Чиаро и попросить повара Делари сварить мне чашечку кофе.

– Мне его пробовать не доводилось. Только нюхал. Пахнет вкусно.

– На вкус не хуже. Передайте, что мы идем. Надеюсь, это недалеко. Бехтер мне сегодня весь день расписал.

– Сержант Бехтер, составляя ваше расписание, все учел.

Ну разумеется, Бехтер же наверняка советовался с Мадуком.

Нужно поговорить с сержантом о телохранителях. Мадук – хороший человек, но они с Хектом стали испытывать друг к другу неприязнь – просто в силу своего положения. Это никуда не годится.

Как только Хект увидел, кем на самом деле оказался арнгендский посол, лицо его приобрело каменное выражение. Он не встречался с этим человеком лично, но сразу же узнал горбуна: Ринпоче – один из тех продажных и порочных священников, которым так благоволил Безупречный.

Ринпоче, по всей видимости, умел выходить живым из передряг, которые сам же и устраивал. Подобным талантом обладал и Моркант Фарфог. Но в определенный момент талант его подвел. Хекта мало интересовали арнгендские притязания на Коннек, и поэтому он не вникал в тамошние перипетии – лишь бы арнгендцы не путались под ногами.

– Спасибо, что приняли меня, главнокомандующий, – с улыбкой поприветствовал Пайпера горбун.

Ответной улыбки не последовало.

– Вы не посол Арнгенда, – сухо произнес Хект. – Мне сказали, что на встречу явится посланец короля Регарда.

Ринпоче самодовольно ухмыльнулся:

– Я ближе сердцу Салпено, чем граф д’Перлью.

– Сомневаюсь. Я вас узнал. И знаю, чем вы знамениты. Ни я, ни церковь не намерены вести с вами никаких дел.

Улыбка сошла с лица Ринпоче.

– Не забывайте, с кем разговариваете. И кого я представляю здесь.

– Я помню. И не испытываю перед вами никакого трепета. Вам тоже не помешало бы вспомнить, с кем вы разговариваете и кого представляю я. Теперь на патриаршем троне сидит не Безупречный. С его безумствами покончено. Больше здесь не терпят неумех и продажных священников. Достаточно Арнгенду раскрыть рот, и нынешний патриарх может пересмотреть решение своего предшественника касательно законности некоего брака.

За спиной у горбуна нарисовался из воздуха старик в коричневом плаще, улыбнулся, помахал рукой и снова исчез.

Ринпоче с видимым трудом взял себя в руки. Он не привык, чтобы ему перечили. Должно быть, Анна Менандская, в отличие от всех остальных, видела в нем что-то особенное. Иначе зачем наделять его такими полномочиями?

– Возможно. Но нынешний патриарх задержится на своем месте ненадолго.

Верно. Хект как раз собирался обсудить кое-какие свои соображения с принципатом Делари и Кловеном Фебруареном. Хьюго Монгоз в качестве патриарха ему нравился.

– И тем не менее.

Ни один из основных претендентов на мантию патриарха Анну Менандскую не жаловал. Некоторые принципаты из соседних с Арнгендом государств желали, чтобы преемник Бонифация VII отвернулся от Регарда и его матери и отменил благословение Безупречного. Хект сомневался, что дело дойдет до этого: подгоняемые Анной арнгендцы исправно снабжали церковь деньгами. И именно из Арнгенда больше всего воинов отправлялось защищать чалдарянские государства в Святых Землях.

– Ситуация в Салпено, главнокомандующий, вас не коснется. Я хотел бы побеседовать о том, чем вам в скором будущем придется заняться.

– Я слушаю. – Хект решил дать Ринпоче возможность высказаться – вдруг удастся узнать что-нибудь интересное.

– Бонифаций хочет отправить вас назад в Коннек.

– Такие слухи ходят. Никаких распоряжений мы пока не получили.

– Патриарх приказал распустить Конгрегацию.

– Да. – Хект не стал говорить, что это решение поддерживает.

– Возможно, он рассчитывает, что вы исполните это.

Пайпер кивнул. Приказ будет исполнен. Пайпер собирался отсылать в Брот всех членов Конгрегации, которые откажутся повиноваться Бонифацию VII, – пусть их судят церковным судом.

– Мы просим вас не усердствовать. Братья из Конгрегации выполняют волю Господню.

– В обход голоса Господня на земле?

На лице горбуна промелькнуло раздражение.

Его прогнившая в своей продажности натура не допускала даже мысли о том, что другие могут оставаться честными. В крайнем случае они уж точно используют свою подозрительную честность в своих собственных интересах.

– Коннек очистится от ереси, – заявил Ринпоче. – По воле моей госпожи. Я предлагаю вам помочь нам разделаться с ересью.

– Да, если на то будет воля патриарха и коллегии.

И снова Ринпоче скривился от злости:

– Король молод. У него впереди долгие годы правления. И еще при его жизни Коннек перейдет к Арнгенду.

– Нам не о чем с вами говорить. Вы живете в мире иллюзий и понятия не имеете, что происходит вокруг. Полагаю, с моей стороны было крайне неразумно даже встречаться с вами.

– Вы еще пожалеете.

– Сомневаюсь. До тех пор пока Анна будет полагаться на людей, подобных вам, ее ждет новый Карон-анде-Лет, новый Калор и новая резня у Черной горы. Всего хорошего.

– Мы еще устроим священный поход на Коннек, главнокомандующий. С вами или без вас.

– Скорее всего, без меня. Но решение будет принимать патриарх.

Мадук нагнал Хекта и пошел с ним рядом.

– Встреча закончилась быстрее, чем я ожидал, – сказал он.

– Это был не посол Арнгенда, а агент Анны Менандской. Хочет, чтобы я закрыл глаза на их бесчинства в Коннеке. И позволил Конгрегации снова натворить там дел.

– Вы его послали куда следует?

– Я вел себя более осмотрительно. Хотя и ненамного.

Интересно, а Кловен Фебруарен не сыграл с горбуном какой-нибудь злой шутки?

– Анна очень властолюбива. И в Арнгенде, и за его пределами у нее полно врагов. Но она не обращает на них внимания. Когда-нибудь такое пренебрежение ей аукнется.

– Когда нам нужно быть в Пенитале?

– Через два часа. Ведь ваша встреча с арнгендским послом должна была закончиться позже.

– Тогда заглянем по пути в Кастеллу. Займусь бумагами.

– Почему бы просто не отдохнуть?

– Отдыхать буду в гробу. К тому же сегодня мне нужно закончить пораньше. Вечером меня ждет в своем особняке принципат Делари. Хорошо бы не опоздать.

Пениталь, бротский дворец Граальских императоров, размерами уступал разве что Кройсу, дворцу Чиаро, Кастелла-доллас-Понтеллас да еще нескольким полуразвалившимся громадам, которые остались в Броте еще с древних времен. Сам Пениталь был одного возраста с Граальской Империей. Эту каменную махину возвели на месте тюрьмы, а еще до тюрьмы там находилась гладиаторская школа, где обреченных сложить свою голову на арене воинов обучали умирать красиво. Название дворца происходило от какого-то древнебротского слова. И связано оно было с неприязнью к наместникам императора в вечном городе.

Хекта провели в огромный зал, где ждал мажордом. Перед этим ему пришлось пройти через несколько постов браунскнехтов, и после каждого такого поста в сопровождавшей его свите телохранителей становилось на одного человека меньше. Когда мажордом повел Хекта в ту часть дворца, где ожидал посол, рядом с ним уже оставался только Мадук.

Однако и ему пришлось остановиться перед дверью. И надеяться, что северяне побоятся спровоцировать войну и не выкинут какую-нибудь глупость.

Переступив порог, Хект заметил в дальнем углу длинной, узкой и весьма богато обставленной комнаты Ферриса Ренфрау.

– Сегодня все являются на встречи, назвавшись чужим именем.

– Неужели? – удивился Ренфрау.

Хект рассказал ему о своей беседе с Ринпоче. Быть может, в империи заинтересуются намерениями Анны.

– Понимаю, к чему ты клонишь, – сказал Ренфрау. – Я не собираюсь принуждать тебя действовать в интересах империи. Не напрямую. Мы и так нарадоваться не можем нынешнему положению дел.

Он серьезно или шутит?

– Просто хотел передать тебе приглашение на свадьбу императрицы и короля Джейма Касторигского.

– Опять?

– Опять. В этот раз она состоится. Чтобы в Диреции не случилось очередного потрясения.

– Зачем?

– Зачем устраивают эту свадьбу? Или зачем тебя позвали?

– Зачем меня позвали?

– Не знаю. Императрица захотела. Меня ее желание удивило. Видимо, тут приложил руку кто-то еще.

Хект и бровью не повел. Он понятия не имел, что именно известно Ренфрау. Между Альтен-Вайнбергом и теми краями, куда заносила его судьба, иногда пролетали письма.

Каменное выражение на лице Ренфрау говорило о том, что известно имперскому шпиону больше, чем следует. Возможно, кое-что он даже читал. Хотя, даже если какое-то письмо и попало в чужие руки, в нем не было ничего такого, что скомпрометировало бы автора.

После того письма, которое доставил капитан браунскнехтов, забравший потом Драго Прозека, Элспет больше не рисковала. В изгнании она выучилась осторожности.

– Вам придется передать приглашение официально, через святейший престол, – сказал Хект. – Патриарх должен меня отпустить, чтобы я смог приехать на свадьбу. В это время я буду уже сражаться с Орудиями в Коннеке.

– Может, встретишься с королем Джеймом – он как раз через Коннек поедет.

– Вполне вероятно.

– Ты выяснил, откуда взялась девочка, которую ты привез из Сонсы? Та якобы племянница или дочка – или как ты там ее представил в той таверне?

– Она оказалась просто искусной лгуньей – убедила девиц из борделя, что ее похитило особое ведомство. А на самом деле в бордель ее продала родная мать. А зачем вы здесь? Приглашение можно было передать и без участия печально знаменитого Ферриса Ренфрау.

– Печально знаменитого?

За спиной у имперского шпиона на мгновение замаячил старик в коричневом плаще. Ренфрау в тот момент пристально смотрел на Хекта. Он стремительно развернулся, потом еще раз.

– Что это было?

– Что именно?

– У меня за спиной. Что-то произошло. Ты смотрел прямо туда. Расскажи.

– О чем это вы? – ответил Хект, сделав изумленное лицо. – Если у вас ко мне все, я пойду. Очень много действительно важных дел. У нынешнего патриарха весьма серьезные планы на свое войско.

Однако Феррис Ренфрау уже потерял всякий интерес и к Пайперу Хекту, и к самой встрече с патриаршим главнокомандующим, которой так добивался. Он был полностью погружен в разгадку неожиданной тайны.

– Куда же девался Оса Стил? – пробормотал Феррис. – Почему я не получаю от него вестей?

Хект не ответил. Ведь вопрос-то был обращен не к нему.

Девятый Неизвестный снова показался на мгновение, ослепительно улыбнулся и показал два поднятых вверх больших пальца, заставив Ренфрау снова крутануться на месте.

– И снова встреча с послом закончилась раньше, чем я планировал, – удивился Мадук.

– Этот совсем спятил.

– Если, мой господин, судить по тому, что я в последнее время наблюдаю, то весь мир спятил. А значит, нам, троим или четверым вменяемым на всем белом свете, надо бы браться за работу, чтобы зло окончательно не восторжествовало.

– А вы не слишком-то уверены, что я вхожу в число этих трех или четырех вменяемых?

Мадук ухмыльнулся, и Хект решил, что его телохранитель не совсем шутит.

Перед встречей с принципатом Донето, которую тот после непродолжительной переписки согласился перенести на более раннее время, но зато в собственный особняк, Хект успел побеседовать с Титусом Консентом.

– Умерло еще двое, – шепотом сообщил дэв.

– Самоубийства?

– Одно – да, в дэвском квартале. Вторая смерть вроде бы нет. Хотя и на убийство не похоже.

– Рассказывай.

– Из дэвов покончил с собой Сифун Кредулиус.

– Это имя мне ни о чем не говорит. Кем он был?

– Недавно приехал в Брот. Мы тогда были на Артесипее. Говорил, что явился из Святых Земель, но акцент не тот. Разнюхивал, что случилось в Сонсе. Во время восстания.

– Шпион, получается.

– И притом весьма глупый. Но из-за его самоубийства я задумался о том, что он вынюхивал. И обнаружил связь между почти всеми погибшими. Дело тут не в той истории с работорговлей.

У Хекта чуть участился пульс. Титус, похоже, пришел к тем же выводам, к которым и он сам пришел не так давно.

– И?

– Думаю, они все о чем-то знали. Я хотел бы понять, насколько смертоносно это знание. И кто готов пойти на многочисленные убийства, чтобы сохранить секрет.

Да, Титус действительно обо всем догадался. Все те, кто знал, что Пайпер Хект не был беглецом из Дуарнены, накладывали на себя руки один за другим. Если только…

– Титус, я не знаю, кто кого убивает и зачем. В какой-то момент мне, как и тебе, показалось, что я вижу связь. Но треть всех погибших не укладывается в эту схему. Да и, насколько я понял, за пределами Брота тоже случались подобные «самоубийства». Например, в одном порту, где раньше промышляли работорговцы. Хочешь, чтобы я разрешил тебе раскопать эту историю? Раскапывай. Может, Бехтер даст тебе в помощники какого-нибудь охотника на ведьм. Тут явно не обошлось без волшебства.

На лице Титуса промелькнуло изумление. Но только на мгновение.

– Меня больше беспокоят Ноя и дети, – сказал он. – Если со мной что-нибудь случится, им конец. Из-за моего обращения их не примет никто из нашей родни.

– Мне кажется, бояться тебе нечего. Правда, должен признаться, я не понимаю, что происходит. Обещаю, сделаю для тебя все, что в моих силах.

Титуса его слова, похоже, не убедили.

– Ты говорил, что смерти было две?

– Поло – тот, который сначала служил вам, потом Горту, а потом покалечился во время засады.

Новость Хекта удивила, и удивление это он скрывать не стал.

– Поло? Печально. Славный был малый, разве что тугодум и прикарманить любил то монетку, то мелкую безделушку. Как это случилось?

– Упал с лестницы. Дома. С виду – ничего такого. Он пил, и притом немало. Но Бруглиони все равно что-то подозревают.

И Хект подозревал. Поло тоже кое-что было известно о Пайпере Хекте. Возможно, он и сам не знал, что именно.

– Когда это произошло?

– Позавчера. Палудан велел похоронить его в семейном склепе Бруглиони – в той части, где лежат слуги.

Хект содрогнулся.

– Я раз туда спускался. Добрался до винных погребов и прочего, Поло отговорил меня идти дальше. Сказал, там ничего нет – только старые кости.

– Обычная история.

– Мне пора к Донето. Хотя идти туда мне не очень хочется.

Пинкус Горт отвел Хекта в маленькую комнату, где ждал Бронт Донето. Там было чересчур жарко натоплено и стояло слишком много мебели. Хект был здесь однажды – сразу после возвращения из Племенцы. Именно это место Донето считал своим убежищем, только здесь он чувствовал себя в безопасности и становился самим собой. И конечно же, стены комнаты были облицованы камнем из Святых Земель.

Проводив Хекта, Горт не ушел. Правда, и особой радости от того, что должен остаться, явно не испытывал. Хект не стал его ни о чем спрашивать – захочет, сам расскажет.

– Устраивайся поудобнее, – предложил Донето. – Сейчас принесут кофе. Насколько я понимаю, это твой единственный порок.

– Да, хотя некоторые еще считают моим пороком непреклонность.

– Я слыхал, это качество высоко ценят в Дуарнене. «Непреклонный защитник» – этот титул там в почете.

– Непреклонным защитником называют одного из магистров Граальского ордена. Но вы правы, получить такое звание действительно большая честь. Особенно для того, кто перебил несметную толпу язычников.

– Именно так и… Что? – Донето резко выпрямился, донельзя напомнив Хекту разбуженного охотничьего пса. – Пинкус, ты?..

– Да, принципат?

– Что-то случилось. Колебания в силе. Но теперь я ничего не чувствую.

Хект решил, что в комнату, по всей видимости, попытался войти некто в коричневом. Когда он сам переступил порог, амулет чуть дернулся.

Пайпер состроил озадаченное лицо и стал ждать, что последует дальше.

– Полковник Горт сказал мне, – чуть успокоившись, вернулся к разговору Донето, – что, по-твоему, мы друг другу ничего не должны.

– В общем-то да. Я разбудил вас в Оунвидийской теснине. А вы вызволили меня из неволи в Племенце. Многие сочли бы, что жизнь стоит чуть дороже свободы, но я думаю, мы квиты.

Донето кивнул каким-то своим собственным мыслям.

– А как насчет принципата Делари?

– Я весьма ему обязан. В профессиональном отношении.

– Несомненно. И многим интересно почему.

– Пока все были довольны.

– Думаю, Руденс Шнайдель с тобой бы поспорил.

– Наверняка, – усмехнулся Хект.

– А тебе известно, что мы с Муньеро Делари когда-то были заклятыми врагами?

– Да, он упоминал о каких-то разногласиях между вами. Сказал: вышло недоразумение и вы оба поняли, что добивались одного и того же.

– Не совсем верно, но для перемирия сойдет. Чем он занят в последнее время? С самых выборов его не видно.

– Не знаю. Я сам его не видел. Сегодня вечером мы с семьей приглашены к нему на ужин.

В комнату вошла старая женщина с кофейным подносом в руках. Ее трясло как лихорадке.

– Что случилось, Ханна? – повернулся к ней Донето.

– Призрак, ваша милость, или какое-то создание Ночи. Прямо тут – у нас. Холодно, ваша милость, холодно стало как в могиле.

– Что ты притащил в мой дом? – спросил Донето, хмуро глядя на Хекта.

– Ничего. Вы же знаете, к волшебству я глух как тетерев.

– Только не тогда, когда что-то в горах покушается на твою жизнь. Хорошо. Спрошу по-другому. Что увязалось за тобой? На этот вопрос многие хотели бы получить ответ.

– О чем вы, ваша милость?

– Пайпер Хект, ты заговорен. Ни смерть, ни Ночь, как ни стараются, не могут тебя найти.

– Хвала Господу.

– Пей свой кофе. Ханна, покажи, где это произошло. – Принципат вышел из комнаты.

– Будешь? – спросил Пайпер Горта, указывая на поднос.

– Пайп, чашек-то только две.

– Так и нас двое.

– Мне, Пайп, в отличие от тебя, такие фокусы с рук не сойдут.

– Раз уж разговор зашел о фокусах, что он затевает? Чего хочет?

– Честно?

– Разумеется.

– Думаю, прощупывает тебя – хочет понять, ждать ли крупных неприятностей в будущем.

– Он меня знает почти столько же, сколько и ты.

– Вот и мне стало любопытно. Пайп, вокруг тебя что-то происходит. Может, ты, конечно, сам всю эту канитель и не затевал. Взять хоть тех же одержимых, которые вдруг объявились в Аль-Хазене. Не ты их, понятное дело, наколдовал, вот только кто угодно бы поклялся, что они из-за тебя туда притопали. И Старкден, и Масант аль-Сейхан тоже. А потом вдруг Руденс Шнайдель жизнь кладет, чтоб только тебя укокошить. И червяк-переросток вылезает откуда ни возьмись, чтоб тебя слопать. И это только те пакости, про которые мне известно. А что успели приметить парни вроде нашего Донето?

– Так я что, получается, избранный какой? Легендарная личность? Только вот Господь Бог или боги не потрудились мне об этом рассказать.

– Эй, а что? Вполне возможно.

Горт шагнул вперед и выглянул в коридор, потом вернулся на свое место, взял из буфета какую-то бутыль и сделал основательный глоток. Бутылей там стояло около дюжины – все разных форм и размеров, и притом стеклянные, что говорило о богатстве и могуществе хозяина дома.

– Я же не специалист, – продолжал Пинкус, повторив свой маневр с нырянием в коридор, выныриванием обратно и выуживанием из буфета уже другой бутыли. – Фу! Гадость какая! – скривился он, отпив глоток.

– А по-твоему, что происходит?

– Говорю же, он тебя прощупывает. Донето рассчитывает на несколько ходов дальше, чем все остальные члены коллегии. Эти-то просто хотят сплавить тебя в Коннек, чтобы ты там пользу принес и здесь не мешал. А вот Донето, видать, волнуется, не станешь ли ты угрозой, как Миролюбец Безупречный.

Хект вдруг спросил себя: а не заготовленная ли это речь?

– Почему во мне видят угрозу, если я всего-навсего выполняю свою работу?

Дело явно было в нем самом, раз уж история повторялась снова и снова.

Горт глотнул из третьей бутыли, но тут как раз вернулся Донето. Принципат остановился посреди комнаты, принюхался, нахмурился, а потом сел и быстро поглядел на выстроившиеся на буфете бутыли.

– Как кофе?

– Превосходный.

– Пинкус, выпил бы тоже. Кофе ведь остыл.

– Что вы, ваша милость, я бы никогда не осмелился.

Губы Донето чуть тронула усмешка.

– Хект, я надеялся уделить нашей беседе больше времени и лучше понять твою точку зрения. Но теперь придется выяснять, что проникло в мой дом. Сейчас это важнее. Остальное может подождать.

Хект очень надеялся, что выражение крайней озадаченности, которое он пытался изобразить, получилось достаточно убедительным. Вдобавок Пайпер еще нарочно с раздражением посмотрел на Горта, дабы принципат убедился, что он считает эту заминку подстроенной.

Оставалось надеяться, что Кловен Фебруарен уже сбежал.

– Видимо, все дело в вас, – заявил Мадук, когда они вместе шли по улице от особняка Донето. – Вы приходите на встречу, собираясь просидеть там несколько часов, а вас тут же выпихивают.

– На этот раз у хозяина случился приступ паранойи. Он ни с того ни с сего решил, что в дом пробралось нечто ужасное. И пошел его ловить, наплевав на все остальное.

– А на вас он, случайно, не смотрел, когда говорил об этом?

– Что-то вы сегодня злющий. Нет, на меня он не смотрел.

– Стараюсь, как могу, себя подбадривать, мой господин. С самого возвращения с Артесипеи не было еще такого длинного дня.

– Пойдите отдохните. Я как-нибудь обойдусь без тени, следующей по пятам.

– Почему же вы такой умный, а простых вещей напрочь не понимаете? Ведь речь о вашей безопасности.

Как водится, Хект принялся спорить.

– Мой господин! – перебил его Мадук. – За вами охотятся люди и нелюди. Желаете вы того или нет.

Хект начал ворчливо бубнить: дескать, Анна Мозилла только того и ждет, она уже давно намекала ему, что неплохо бы подать в отставку, что он никому ничего не должен и во время коннекской кампании разбогател – не так, конечно, как рассчитывал разбогатеть Безупречный, но достаточно, чтобы жить – не тужить.

Но он не мог уйти в отставку. Не так был скроен. Скорее всего, умрет он, как и Грейд Дрокер, на боевом посту. И вполне возможно, смерть будет такой же мерзкой.

Хект еще немного поворчал, хотя смысла в этом особого не было. Вряд ли в своем нынешнем положении он мог рассчитывать, что его никто не будет замечать, как тогда, когда они с Гортом, Бо Бьогной и Просто Джо отправились в свой первый поход в Коннек.

– Мадук, умом-то я все понимаю, но мне не нравится, когда за мной ходит целая толпа.

– Мы можем для разнообразия один раз за вами не уследить. Так, чтоб вас не убили, а просто научили уму-разуму.

– Да, пожалуй, это поможет.

Неужели? И это после всех покушений, которые он уже пережил?

Вернуть себе желанную свободу можно лишь одним способом – избавить мир от эр-Рашаля аль-Дулкварнена. Или молиться, чтобы это удалось сделать Нассиму Ализарину.

– Хорошо, Мадук. Сегодня я постараюсь облегчить вам жизнь. Буду ходить только в безопасные места.

Но его телохранитель все так же хмурился. Наверное, вспомнил, как подорвали огненным порошком дом Анны.

– Ну или хотя бы поручите меня своим людям.

Мадук никогда не полагался полностью на своих подчиненных, все и всегда он должен был проверять сам.

– Вот и я такой же, – усмехнулся Хект.

– Ну надо же! – протянул Хект, помогая Анне забраться в карету принципата Делари.

– Ты о чем?

Анна была очаровательна в новом платье. С какой радостью Хект провел бы ее по дворцу Чиаро и полюбовался, как эти вздорные старикашки пускают слюни.

– Да Мадук, похоже, договорился наконец со своей совестью и доверил работу своим людям.

– А у него есть семья?

– Братство – его семья. Дети, поторопитесь. Вэли, ты просто как с картинки.

Вэли тоже сшили новое платье. Она была очень хорошенькой, а через несколько лет обещала стать настоящей красавицей.

– И ты, Лила.

На Лиле было платье, раньше принадлежавшее Анне. Девочка попросила его для себя перешить – очень уж оно ей нравилось, такой роскошный наряд она никогда раньше не надевала.

– Пелла, а ты похож на молодого вельможу.

– Ага, и чешусь, как вельможа.

Пелла не хотел ехать к принципату Делари – слишком уж смущался.

– Раз живешь такой жизнью, приходится соответствовать. Хочешь прилично выглядеть – надо приодеться и пострадать. Взгляни хоть на меня.

Хект выглядел как увеличенная копия Пеллы. Только мальчик был в зеленом, а Хект в темно-синем. Оба предпочитали однотонные туалеты, а не ту пестроту, в которой последнее время щеголял Пинкус Горт.

– Всегда чувствую себя ужасно глупо в чулках, – добавил Хект.

Он хоть и возмущался, когда приходилось наряжаться, но на самом деле привык. Совсем его развратил запад.

Хект залез в карету и уселся рядом с Анной – напротив детей. Лила казалась напуганной. Вэли взяла ее за руку и напустила на себя скучающий вид.

– Скоро придется Пелле бритву покупать, – заметил Хект.

– Обязательно было тащить с собой этот проклятый меч? – заворчала Анна.

Рукоять меча упиралась ей в бедро.

– Обязательно. Сейчас подвину.

Пайпера вдруг одолело дурное предчувствие. Словно бы разговорами о мече можно было навлечь на себя беду. А ведь именно сегодня Мадук решил взять выходной.

Поездка получилась напряженной. Неизвестно почему. До особняка Муньеро Делари они добрались без происшествий. Хект выскочил из кареты первым, потом помог выйти всем остальным. Еще не стемнело.

– Вон там дом и обрушился, – сообщил Пелла, перехватив взгляд Хекта. – Почти все уже отстроили.

– Ты сюда приходил?

– Я часто хожу по городу, наблюдаю. Когда других дел нет.

– Занятно.

Хект хотел взглянуть на следы катастрофы, но передумал, хотя ночь еще не наступила. В общем-то, смотреть было особо не на что – все уже заделали. Да и телохранители заволновались.

Встречать их вышла Герис, а вместе с нею Туркин и Фельска. Видимо, на случай, если нужно будет донести вещи гостей.

– Мы рано приехали.

– Дедушка обрадуется, сможем подольше поговорить.

Герис обняла Анну, и та отреагировала совершенно спокойно. Значит, теперь они подруги.

– Анна, ты просто королева, – восхитилась Герис. – А дети похожи на юных вельмож. Не стоило так хлопотать. – Она с любопытством посмотрела на Лилу.

– Но ты тоже расстаралась, – сказала Анна.

Герис действительно принарядилась для ужина.

– Дедушка хочет, чтобы я больше общалась с людьми. Вот я и начинаю потихоньку.

– Это Лила, – представила Анна. – Она теперь живет с нами.

– Понятно.

Герис наверняка уже слышала о Лиле, и, учитывая ее собственное прошлое, вряд ли можно было ожидать, что она отнесется к девочке с предубеждением.

Все вошли в дом.

– Располагайтесь, – пригласила Герис. – Дедушка придет, как только сможет оторваться от своих колдовских дел. Проклятие! – вдруг вскрикнула она. – Больше так не делай.

Оказывается, Герис натолкнулась на старика в коричневом плаще, когда поворачивалась к Туркину и Фельске.

– Эти юношеские выходки так меня забавляют, – широко улыбнулся Кловен Фебруарен. – Ну что же, Пайпер, представь меня.

Поскольку Хект, который не очень понимал, как представлять волшебника, молчал, Фебруарен сам подошел к Анне:

– Мальчик-то наш никак воды в рот набрал. Итак, милейшая дама, я – дедушка Муно, Кловен Фебруарен.

– Не может быть! – выпалил Пелла. – Не бывает таких старых людей!

– Пелла, где твои манеры? – одернул его Хект.

– Он прав, Пайпер, – заявил Фебруарен. – Почти. Людей не бывает. Анна, вы обо мне не знали.

– Нет, – покачала головой та. – Хотя должна бы знать.

– Из нашего душки Пайпера слова не вытянешь. Я его ангел-хранитель. Хожу за ним по пятам и защищаю от убийц, когда он упрямится и не слушает своих телохранителей.

– Так вы были Девятым Неизвестным! – снова сболтнул Пелла.

– Был и до сих пор есть. А ты – тот самый литературный персонаж? Пеллапронт Версулиус? «Балладу об Ихрейне» читал?

– Во всем Броте, ваша милость, есть только один экземпляр. У принципата Донето. Полковник Горт просил его дать мне почитать, но тот отказался. Даже у него дома нельзя.

– Жаль, я не знал. Мы с Пайпером сегодня днем были у него. Одолжили бы.

– Готов поспорить, что книга как раз в той комнате, куда вы не смогли войти, – сказал Хект.

– Я бы смог, только вот поднялся бы большой переполох. Не стоит еще больше расстраивать Донето. А то он и так уже расстроился донельзя и пытается выяснить, откуда на самом деле взялся дуарненский наемник Пайпер Хект.

Анна испуганно вздохнула.

– Волноваться не стоит. Дуарнена и Великие Болота покрылись льдами. А твой приятель Бо Бегония не сумеет вытянуть из Ветроходца ничего полезного.

– Бьогна, – поправил Хект. – Значит, он вернулся в городской полк.

– Думаю, к патриаршему войску он присоединился по настоянию Бронта Донето. А еще – чтобы не расставаться со своим другом Джо. Но повторюсь, волноваться не о чем. Почти никто не вспомнит бредущего на юг путника, но зато он найдет твое имя в местных записях – там, где ты служил. – Старик улыбнулся.

– Мне нужно поговорить с вами кое о чем. Наедине.

– Придется подождать. А вот и Муно. И кажется, он проголодался.

Хекту Делари показался не голодным, а озабоченным. Старик почти ничего не сказал – ни тогда, ни во время длинного ужина. Из-за него притихли и все остальные. Даже Пелла не болтал.

Один раз Делари поднял взгляд от тарелки и, кажется, удивился, увидев их всех.

– Не думаю, что мы сможем победить в этой войне, – заявил он ни с того ни с сего и снова погрузился в свои мысли.

Кловен Фебруарен пожал плечами и махнул Фельске, чтобы та налила еще вина, – она как раз нацелилась его убрать.

– Я могу со спокойной совестью взять выходной, – признался волшебник Анне. – Здесь Пайперу ничего не угрожает.

Анна недоумевающе оглянулась на Хекта. Фебруарен пошутил?

Пайпер пожал плечами. Он плохо понимал юмор своего прапрадедушки, разве что точно знал: тот обожает розыгрыши.

– Ваша милость, – обратился Хект к Делари, – я хотел спросить про то чудовище, которое мы выслеживали перед коннекским священным походом. Тогда – в катакомбах.

– А? – Делари хотя бы понял, что обращаются к нему.

– Снова начались похожие убийства. В том же квартале.

– Оно вернулось? – Делари заставил себя сосредоточиться на вопросе.

– Что-то вернулось.

– А что говорит Донето? Ты с ним сегодня встречался.

– Мы это не обсудили. В дом проник незваный гость, и потому беседа вышла короткая.

– Незваный гость. – Делари смерил взглядом своего дедушку и устало улыбнулся. – Понимаю. Хорошо. Если он гоняется за своим собственным хвостом, на всякие выходки у него времени не останется.

– Выходки? Это какие же?

– Позже поговорим. Герис, будь хорошей девочкой, сделай нам кофе и приходи в тихую комнату.

Герис послушно отправилась варить кофе, прихватив с собой Фельску. А Туркин начал убирать со стола. Анна с детьми растерялись и не знали, что им делать.

Делари собрался было выйти из столовой, но на пороге вспомнил о своих гостях и вернулся.

– Анна, простите меня за подобное легкомыслие. Я займусь чудовищем. Жаль, что мне нечем вас развлечь, пока мы будем потрошить Пайпера. После возвращения из Коннека я сам не свой. Туркин, комнаты для гостей готовы?

– Да, ваша милость.

– Тогда мы не совсем сели в лужу. Пайпер, дедушка, нужно идти, пока Герис не принесла кофе. Туркин, свари нашим гостям тоже, если они захотят.

– Да, ваша милость.

По лестнице они поднимались медленно, потому что ни Делари, ни Фебруарен особой прытью не отличались.

– Анна промолчала, но явно разозлилась, – заметил принципат.

– Она думала, будет настоящий светский раут, – пояснил Хект. – Платье новое заказала. И детей постаралась приодеть.

– Виноват-виноват. Не обратил внимания. Постараюсь ее задобрить.

Герис чуть не обогнала их. Делари закрыл дверь тихой комнаты и запер ее на ключ. Женщина разлила кофе. Все трое уселись за квадратный столик. В прошлый Хектов визит его здесь не было.

Пайпер отхлебнул прекрасного крепкого кофе. Герис и Девятый Неизвестный последовали его примеру. Делари несколько раз порывался заговорить, но каждый раз умолкал, не найдя нужных слов.

– Никак не может собраться с мыслями, – наконец сказал Фебруарен. – Тогда я начну. Пайпер, нужно, чтобы ты избавился от кольца. Отдай его Бруглиони. Выдумай что-нибудь.

– От какого кольца?

– Пресвятой Эйс! Снова-здорово! – Напомнив Хекту, о каком кольце идет речь, волшебник повторил: – Верни его. Оно стало обузой. Они знают, что оно у тебя. Тот слуга, Поло, все вспомнил. Не нужно злить их еще больше.

Хект начал было оправдываться: мол, ничего такого он не сделал, но потом спросил:

– Они же не знают?

– Джервес Салюда подозревает. И рассказал о своих подозрениях Палудану. Ни тот ни другой пока еще не верят. Но только пока. Им никак не разобраться почему. Они же не знают, что именно свело в могилу Дивино Бруглиони. Верни кольцо – тем самым ты их обезоружишь.

– А как же Ночь?

– Мы найдем другой способ ее отвлечь.

– Ночь. В войне с ней нам не победить.

– Муно?

– Да, дедушка?

– Убить можно лишь древних богов – те Орудия, что были разъединены. Но вот нынешних, рассеянных повсюду богов – нельзя.

Все присутствующие обратились в слух. Никто даже не шевелился, разве что Герис медленно поднесла чашку к губам.

– Пайпер, как бы ты убил Бога? – спросил Делари. – Нашего Бога, а не создание вроде Бестии или Ткача.

– Я бы, – ответил Хект после некоторого раздумья, – заставил Его воплотиться и тогда пристрелил.

– Но это невозможно, если речь идет о нашем Боге, праманском или владыке дэвов и дейншо. Одно и то же Божество носит разные маски, потакая верующим. Но, в отличие от, скажем, Орднана, Сэски и прочих, это Орудие одновременно находится повсюду! Вкладывает маленькую частичку себя в каждое место, которое ему посвящают. Раньше так поступали с самыми могучими Орудиями волшебники Древней Империи, а нынешний Бог делает это сам.

– Видимо, именно поэтому нет достоверных свидетельств явления Господня с тех самых стародавних времен, когда дейншокины приносили Ему в жертву коз, – добавил, рубанув рукой воздух, Кловен Фебруарен и обнажил в улыбке свои превосходные белые зубы.

– Чтобы убить Бога, – продолжал Делари, – придется прочесать все церкви и святилища, посвященные Ему, найти там Его частицу и уничтожить ее. Даже если тысяча охотников на ведьм будет не покладая рук трудиться тысячу лет подряд, и то они не добьются окончательной победы: уцелевшие частицы соберутся воедино – ведь многие из святилищ не найти, а до других не добраться, потому что их покрыли льды.

– Но никто не собирается убивать Бога, – вмешалась Герис. – Нужно избавиться только от Орудий. От тех, кто отравляет людям жизнь.

– Люди сами отравляют себе жизнь, девочка моя, – сказал Фебруарен. – Орудия – это всего лишь убедительное оправдание.

– Кстати говоря, – вспомнил вдруг Хект, – не вы ли тут заставили кое-кого наложить на себя руки?

– Я? Зачем? И кто наложил на себя руки?

Пайпер рассказал.

– Любопытно. Может, у тебя появился еще один ангел-хранитель?

В это Хект не верил, как и в невиновность Фебруарена.

– Какое это имеет значение, если все они были причастны к работорговцам, похитившим тебя?

– Имеет… Не те – другие.

Неожиданно Хект заметил, впервые с самой встречи с Герис, какие сильные ее охватили чувства. Женщина буквально исходила ненавистью, словно паром.

– Другие? – Теперь в голосе Фебруарена прозвучало нечто похожее на искреннее удивление.

– Самоубийство совершили несколько человек, не имевшие отношения к работорговле.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Может, им просто жить надоело. Назови-ка мне хотя бы троих невиновных.

Хект промолчал.

– Ну или хотя бы назови другой мотив.

Пока Хект и Девятый Неизвестный мерились взглядами, принципат Делари встал, подошел к небольшому шкафчику у стены и достал из узкого ящика маленький, сложенный пополам листок зеленоватой бумаги. Листок этот он положил на стол перед Хектом.

– Это список твоего отца. Если можешь кого-то оправдать, оправдай.

Длинный список был написан мелким и неразборчивым почерком человека, страдавшего от мучительного недуга. Рядом с десятком имен стояли галочки. Хект знал лишь нескольких, в том числе и тех, чьи имена не были отмечены.

– Должен быть другой список.

Старик в коричневом плаще вытащил из рукава лист слегка потемневшей бумаги. Тем временем Герис схватила первый список – зеленый.

– О да! Вот эти двое. Мы служили у них в Шартеле. Минтан особенно жестоко обращался с матерью.

– Йосуф Минтан умер в прошлом году, – сказал Фебруарен. – Сгорел в своем доме. Умирал он медленно и перед смертью понял, почему страдает.

Хект почувствовал, что старик многого недоговаривает.

Сам он посмотрел на второй список. В нем были те имена, которые указал и Грейд Дрокер, – рядом с ними стояли галочки, – и еще два. Вообще неотмеченным там осталось лишь одно имя.

Герис взяла у него листок.

– Этот скрылся от нас, – пояснил Фебруарен, указывая на неотмеченное имя. – Ухитрился умереть или же вовремя сообразил, что ему грозит. Последний раз его видели на барже, поднимающейся по Ширну к Аль-Кварну, и он утверждал, что страдает от малярии.

– Тут кое-кого не хватает, – заявила Герис, она будто бы ожила и напоминала теперь мстительную гарпию.

– Я решил, что некоторых погибших объединяло некое знание, – сказал Хект.

– Значит, надо было оставить их в покое, пусть бы болтали об этом направо и налево? – хмыкнул Фебруарен.

– Этого я не говорил.

– Но подумал. Хоть и мельком. Врешь сам себе.

– Вы же не можете убивать всех, кто про меня знает.

– Арманда убивать нельзя, – вмешался Муньеро Делари.

– А почему, Муно? Он же шпион, мерзкий пронырливый шпион.

– Я знаю. И всегда знал. Когда он был у меня, я контролировал, что именно он передает в Альтен-Вайнберг.

– Анна и Титус Консент неприкосновенны, – сказал Хект.

Насчет Ферриса Ренфрау он не был столь уверен.

Герис что-то бормотала себе под нос, глядя на второй список.

– Дедушка, я повторяю, тут не хватает нескольких человек, – сказала она.

– Каких, солнышко?

Она назвала троих мужчин и одну женщину. Фебруарен расспросил ее, а потом сказал:

– Подходит только Хашейда. Все остальные – обычные рабовладельцы и обращались с вами точно так же, как и с другими рабами. А вот об этой женщине я уже слышал. Возможно, она помогла устроить тот набег. Ее представитель уже свое заплатил – еще до того, как я вышел на нее. Она ответит на несколько вопросов.

– Я бы сама с радостью занялась расспросами, – пробормотала Герис. – В пыточной камере, примерно этак годик.

– Вряд ли ты стала бы после этого счастливее.

– Принципат, а где вы были после возвращения из Коннека? – решил сменить тему Хект. – Все постоянно о вас спрашивают.

– Им знать не обязательно.

– Я им и не скажу. Но мне самому стало любопытно.

– Внизу сидел – занимался Моделью и ходил по катакомбам.

– И ни во что не вмешивались?

– Дважды являлся на голосование. И один раз выходил, чтобы провалить свою собственную кандидатуру на вторых выборах. С каждым днем в мире становится все хуже. У меня нет времени отираться с этими недоумками, которые не в состоянии понять, что им грозит.

– Пообщался бы с ними, глядишь, и открыл бы им глаза, – предложил Фебруарен.

– Нет уж, – фыркнул Делари. – Единственный среди них, кто жаждет не только власти и удовольствий, – это Бронт Донето. Только цели у него совершенно другие.

– Хьюго Монгоз произвел на меня сильное впечатление, – сказал Хект. – Хотя разговор наш вышел не таким долгим, как хотелось бы.

– Согласен, Бонифаций еще куда ни шло. Но он скоро нас покинет. И если ему и удается что-то сдвинуть с мертвой точки, то лишь потому, что остальные потакают старику.

– Сделайте так, чтобы он прожил подольше и успел побольше.

– Что?

– Вот он, – Хект указал на Фебруарена, – научился жить вечно. Сделайте вместе так, чтобы патриарх тоже подзадержался на этом свете.

– Хорошая идея. Но только в теории, – сказал Девятый Неизвестный. – По всей видимости, толку будет мало. Но я подумаю. Пайпер, не забудь про кольцо. Завтра же избавься от него. Это важно. Орудия скоро смекнут, в чем дело.

Хект кивнул и повернулся к Делари:

– А про Осу Стила вы всё знаете?

– Осу Стила? – нахмурился принципат.

– Про Арманда. Его настоящее имя – Оса Стил.

– Но откуда ты?.. Он шпион Ферриса Ренфрау, работает на империю, расстраивал планы церкви в Коннеке, пока ко мне не прибился.

– Осу подарили Феррису Ренфрау в Дринджере. Его создал эр-Рашаль аль-Дулкварнен, и лет ему почти столько же, сколько мне. Верен он в первую очередь Шельмецу, а не Ренфрау. И не своим любовникам. Думаю, эр-Рашаль намекнул Ренфрау, что Осу можно использовать в Коннеке. В том самом Коннеке, где аль-Дулкварнен и его дружки экспериментировали с древними богами. Они не учли, что епископ Серифс окончательно пойдет вразнос и браунскнехты скинут его со скалы.

– Тебе это точно известно? – спросил Делари.

– Про Осу Стила? Точно. А вот про интриги эр-Рашаля я лишь предполагаю.

– А сам-то ты теперь кому верен, Пайпер? – неожиданно спросил Фебруарен. – Тебя послали на запад на верную смерть. А поскольку умирать ты отказываешься, постоянно пытаются убить.

– Не знаю. Честно не знаю. Умом-то я понимаю, что Гордимер и аль-Дулкварнен меня предали и сами нажили себе врага. Но ша-луг меня не предавали. Отряд, которым я раньше командовал, был под Аль-Хазеном. И в Арн-Беду. Их самих предали. Из-за меня. Хотя они меня и не винят. Думаю, и остальные ша-луг не стали бы.

Хотя Хекта уже столько лет не было в Аль-Кварне, – наверное, мало кто там его еще помнил.

– Тот воин, по прозвищу Гора, – кивнул Фебруарен. – Который затесался среди праман под Арн-Беду. Нынче он в Люсидии – помогает каифу Каср-аль-Зеда. И собирает вокруг себя ша-луг, готовых пойти против Гордимера и эр-Рашаля. Но выходит у него не так хорошо, как он рассчитывал. Уже несколько раз на его жизнь покушались. Удача ему весьма пригодится.

– Завтра, – ни с того ни с сего объявил вдруг Делари.

Все удивленно уставились на принципата, но продолжения не последовало.

– Муно? Ты что-то хотел сказать, – строго заметил Фебруарен – так обычно взрослый отчитывает зазевавшегося юнца.

– А? Ой, да. Завтра. Герис, ты должна обучить Пайпера, как обращаться с Моделью.

– Но ему нужно к Бруглиони.

– Значит, после. Но начать необходимо завтра. Времени у нас мало, совсем скоро его отправят в Коннек.

– Но у меня самого нет на это времени! – возразил Хект.

– Найди время, Пайпер, – одернул его Фебруарен. – Твои подчиненные прекрасно справляются, больше доверяй им. Это важно. Мы с Муно не бессмертны.

– Но у меня нет способностей к волшебству.

– Способностей тут и не требуется – не больше, чем, скажем, чтобы камни из пращи метать. Мы оба тебе поможем. Да, Муно?

Принципат кивнул, хотя мысленно уже витал где-то в другом месте.

– О чем вы говорили? – спросила Анна, когда Хект нырнул к ней в кровать в гостевой комнате.

– О дне вчерашнем, сегодняшнем и завтрашнем. Очень мрачные разговоры.

– И секретные?

– Точно.

– Про политику?

– И про нее тоже. Но они обещали помочь с чудовищем в твоем квартале.

– А ты?..

– А мне придется кое-чему поучиться у Делари, пока меня не отправили в Коннек.

– Значит, ты скоро уедешь? – с грустью прошептала Анна.

– Все зависит от Бонифация. А он вроде как не торопится. В любом случае мы должны дождаться, когда вернутся все войска с Артесипеи. Солдатам нужен будет отдых.

– Не хочу, чтобы ты уезжал, – сказал Анна, прижавшись к нему всем телом.

– Знаю. Но остаться не могу.

– Понимаю. Ведь ты – это ты.

Дело было не совсем в этом. А может, и в этом.

– Вот уж тебя-то я никак не ожидал увидеть, – удивленно сказал Палудан Бруглиони. – Ты же вроде как совсем про нас позабыл.

Глава клана Бруглиони явно был чем-то обеспокоен и избегал смотреть Хекту в глаза. С их последней встречи он успел поправиться и облысеть.

– Вовсе не забыл. Я же ваш должник. Вы взяли на службу никому не известного чужака. И я служил вам верой и правдой.

– Ты и правда вдохнул в нас новую жизнь, – нехотя признал Палудан. – И помог вернуть уважение.

А растерял это самое уважение клан потому, что Палудан Бруглиони наплевательски относился к своим обязанностям и плохо управлял семейством, во главе которого встал еще в юности.

– Но вы все равно были мною недовольны. Как я слышал.

– Ты сказал, что у тебя?.. – Палудан внезапно отвлекся и уставился в темный угол, лицо его побледнело.

– Я, по-моему, нашел кольцо, хотя был совершенно уверен, что у меня его нет. – К запястью у Хекта была привязана бумажка – чтобы снова не забыть. – Если это, конечно, оно.

Пайпер вручил Бруглиони золотую безделушку.

– Нашел среди монет и украшений, которые привез с Артесипеи. Не знаю, там ли его подобрал, или оно все время у меня было. Видимо, все время.

Палудан смотрел на Хекта сурово, но было видно, что он не на шутку испуган.

– Я показал его принципату Делари. Он сказал, на кольцо наложено заклятие: хозяин про него забывает. Я все записал. – С этими словами Хект протянул вперед руку с привязанной бумажкой.

– Похоже на то, которое носил Дивино, – кивнул Бруглиони, осмотрев кольцо. – А он всегда говорил, что вспомнить об этой штуке могут лишь те, кто ее видел, но ею не владел.

– Тогда какой от него прок, если не помнишь, что оно у тебя? Что за полоумный колдун мог сотворить такой талисман?

– Я и сам не понимаю, зачем оно. Может, кольцо выполнило свою задачу, а потом, поскольку о нем никто не помнит, его забыли переплавить?

– Похоже на то. Принципат сказал: его выковали в древности, еще до Эгейской Империи. Но для чего – этого он не знает.

Бруглиони покрутил кольцо, а потом надел его на палец.

– Вот и дядюшка Дивино не знал. Даже не помнил о нем, пока не потерял.

– У меня очень мало времени. Я просто хотел вернуть вам вашу вещь, когда понял, что она все-таки у меня, и посмотреть, как тут идут дела.

– Все еще не так плохо, как перед твоим появлением в Броте. Если я начинаю снова лениться, Джервес меня одергивает. Указывает на подрастающих юнцов. И я вспоминаю, чем все может закончиться, если я перестану вникать в дела. Жаль, что пришлось запихать его в коллегию – на место Дивино. Теперь он редко здесь бывает. – Палудан пожал плечами. – Джервес – это лучшее, что у нас есть.

Хект протянул руку для рукопожатия, но Бруглиони не взял ее: обычай был не слишком распространен.

– Удачи в Коннеке, – пожелал он Хекту напоследок. – Разберись там с ними на этот раз.

– Постараюсь.

Уже за дверью Пайпер услышал испуганный вскрик Палудана.

Несносный старик когда-нибудь доиграется.

Принципат Делари пребывал в мрачном расположении духа.

– Опаздываешь.

– Ваш дедушка перегнул палку со своими шутками, – пожаловался Хект. – Мы едва ноги унесли из дворца Бруглиони.

Лицо Фебруарена приняло сконфуженный вид. Но лишь на мгновение.

Возле гигантской карты мира стояла Герис. Одета она была довольно неряшливо. Хект подошел ближе.

– Кое-что изменилось, – сказал он.

– Льды придвинулись?

– И это тоже. Но есть и другие, не такие заметные изменения.

– Поднялись выше воды Ниграйна и тех двух малых морей на востоке. На севере теперь выпадает больше снега, а значит, летом и весной становится больше талой воды.

– Ты многое знаешь.

– Меня дедушка сюда водил весь год. Мы изучали Модель. Он надеется, что когда-нибудь я смогу ею управлять. А теперь хочет и тебе срочный курс устроить.

– Но мы же оба не имеем ни малейших способностей к волшебству.

– Он говорит, это неважно. Волшебство содержится в самой Модели. Нужно просто знать, как ей приказывать. Фебруарен это умеет превосходно. Ему даже говорить ничего не надо. Может, и нас научит. Из дедушки-то учитель неважный.

– Если, конечно, Фебруарен отвлечется и перестанет хотя бы на некоторое время дергать всех за уши и щипать за задницы. Как ты сюда прошла? Вы подкупили стражников?

Во дворец Чиаро из женщин пускали только монашек из ордена Святой Беттины. Да еще тех, что работали с Моделью.

– Под землей.

Теперь понятно, почему у нее одежда вся в пыли, а лицо перепачкано.

– Ого! А ты храбрее меня. Я спускался вниз только пару раз. И больше не полезу, если только не припрет.

– Дедушка рассказывал. Но они его укротили. Точно. Старик помог.

– Ума не приложу, как он всюду успевает, – вздохнул Хект.

– С помощью Модели. – Герис обвела рукой карту. – Он – настоящий мастер.

– Так вот как он перелетает с места на место?

– Да. Сейчас только он это умеет. Кладези силы слишком обмелели, а за оставшиеся крохи волшебства сражается много воскресших Орудий. Твои победы в Коннеке должны помочь. Дедушка очень скучает по старым добрым денькам. Он ведь не смог даже сам из того кувшина выбраться – когда ты нашел его в катакомбах. А ведь тогда он еще считал себя Властелином Безмолвного Королевства.

Пока они разговаривали, Кловен Фебруарен носился по огромному залу, заглядывая через плечо трудившимся над Моделью монахам и, видимо, изо всех сил сдерживаясь, чтобы их не пугать.

Принципат Делари тоже осматривал Модель, только он перемещался обычным способом – по лестницам и мосткам.

– Если Кладези наполнятся, – сказала Герис, – то мы с тобой сумеем то же, что и старик. Если очень захотим и будем прилежно учиться.

Герис, судя по всему, очень хотела. Но вот намерения у нее, видимо, были не самые чистые.

– Что такое? – спросила она. – Я же не сказала ничего смешного.

– Просто подумал о чистоте намерений – здесь, в этом самом городе, в этом дворце.

– Это что, шутка такая?

Приказ выступать пришел от Бонифация лишь полтора месяца спустя. Каждый день Пайпер Хект по пять часов проводил под дворцом Чиаро. Хоть ему и казалось, что ничему он не научился, Делари с Фебруареном не соглашались.

– Ты настроился на Модель, – заявил Девятый Неизвестный. – Постепенно мы сможем разговаривать даже на расстоянии. Я уже могу наблюдать за тобой на расстоянии. Не придется всюду за тобой таскаться. Итак, езжай в свое захолустье, где все болтают на странном языке, и пристукни там парочку богов. Мне нужна сила, которую они забирают.

За четыре дня до отбытия в захолустье Пайпера пригласили в Пениталь – на этот раз сам императорский посол, уверивший, что никаких недоразумений не будет.

Повсюду ходили слухи, что имперская свадьба вот-вот расстроится, и Хект решил, что посол просто хочет расставить все точки над «и».

Так и оказалось.

– Свадьбу снова отложили, – сообщил посол. – Раны короля Джейма не заживают так быстро, как рассчитывали. Оказалось, что он, вопреки собственной уверенности, не готов к путешествию. Перед самым Кауреном недуг его подкосил.

– Пытается уклониться?

– Отнюдь. Он даже слишком рвется на эту свадьбу. Ее величество сообщит вам, как только вновь назначат дату, – сказал посланник и улыбнулся какой-то, видимо, одному ему известной шутке.

– Благодарю.

Хект вышел из Пениталя, удивляясь такому вниманию императрицы. Почему она так им заинтересовалась?

Посланец, когда Пайпер спросил его напрямую, лишь пожал плечами.

К переправе через реку Дешар подошло две тысячи и четыре сотни солдат – именно столько Бонифаций VII отрядил для похода в Коннек. Патриарх счел, что большее войско может спровоцировать коннектенцев, а меньшее – не справится с грядущим наступлением сверхъестественных сил. Главнокомандующего не сопровождал ни один принципат. Члены коллегии предпочли остаться в Броте, ведь следующие выборы будут решающими. Сражение развернется не на жизнь, а на смерть; значит, больше никаких компромиссов, никаких временных стариков, чтобы дать молодым возможность все спланировать. Хект надеялся, что с выборами придется подождать еще не один год. Хьюго Монгоз в роли патриарха его вполне устраивал, и он хотел, чтобы принципат Делари и Кловен Фебруарен с помощью своей Модели продлили ему жизнь.

– Приближается какой-то всадник, – объявил Клэй Седлако. – Думаю, из Вискесмента скачет.

Хект посмотрел туда, куда указывал Седлако, и увидел верхового в мундире браунскнехта.

– Правильно думаете.

Несмотря на нынешнюю дружбу императрицы Катрин и бротской церкви, антипатриарха Непримиримого все еще охранял небольшой отряд браунскнехтов.

Всадник подъехал ближе, но из-за маячивших впереди людей его было толком не разглядеть.

– Мне кажется, мы уже встречались, – проговорил Хект и отъехал от дороги, по которой неторопливо шагали к Дешару солдаты. Вместе с ним с обочины съехали Седлако, Смоленс, Консент и еще несколько человек.

– Это Альгрес Дриер, – объявил Консент. – Так он назвался, когда приезжал за Драго Прозеком.

Дриер подъехал к ним, двигаясь излишне осторожно.

– Главнокомандующий, я привез послания.

– Здравствуйте, капитан Дриер. Я думал, вы охраняете принцессу Элспет.

– Больше нет. То было в иной жизни – еще до того, как я позволил ей отправиться в поход против чудовища с перевала Ремейн. Где эта девица, посрамив имперских рыцарей, разделалась с тварью. Меня же сослали в деревню. Но теперь я оправдан: мне дозволено верной службой вернуть себе былое звание – то есть во главе отряда из шести душ защищать того, кого императрица вроде как защищать и не желает. Но такова уж имперская традиция.

– Понимаю. Давайте сюда ваши послания.

Дриер достал толстый кошель из светлой кожи.

– Несомненно, весьма многословные, – сказал капитан. – Суть же гораздо короче. Непримиримый заключил сделку с Бонифацием. На Непримиримом линия вискесментских патриархов прервется. Потому что он станет преемником Бонифация. И уже после его смерти у нас останется только один патриарх.

Подчиненные Хекта не поверили своим ушам. Члены Братства откровенно рассмеялись. Он прочитал письма и объявил:

– Господа, капитан говорит правду. Хоть и церковная тарабарщина – но именно это тут и написано.

– В коллегии все полопаются от злости, – предположил полковник Смоленс.

– Вероятно, – согласился Хект. – Скажите-ка, капитан, сколько Непримиримому лет?

– За пятьдесят перевалило. Планов громадье. Вот только он калека. Перенес в детстве полиомиелит. Удивительно, что он вообще столько протянул.

– Понятно. Значит, коллегия, вполне возможно, спорить и не будет. Если разум возобладает и наберется достаточно принципатов, желающих разобраться с лишними патриархами.

Хотя мало кто в коллегии был способен принимать совместно взвешенные решения. Хект в подобное и сам слабо верил. Престарелые принципаты вели себя как избалованные малые дети.

– А еще, в соответствии с этим соглашением, – добавил Дриер, – вы с Непримиримым теперь союзники. Так что можете воспользоваться мостами через Дешар. Непримиримый надеется, что вы разместите свой штаб в Вискесменте, пока будете очищать ближайшую часть Коннека. Для местной торговли тоже польза.

Интересно.

– Полковник Смоленс, вам представится возможность вернуться на место своего преступления, – объявил Пайпер. – Возьмите наши основные силы, езжайте на север и переправьтесь в Вискесмент. Тогда войска окажутся как раз там, где надо.

Мадук насупил брови, уже заранее зная, что сейчас скажет его начальник.

– А я останусь с тем отрядом, который переправляется сейчас. Отправимся на север по западному берегу. Мадук, ничего не желаю слышать. А где мой парнишка? Куда, так его разэдак, он все время девается?

– С ним Престен и Мешок. Он захотел посмотреть, откуда вылез тот гигантский червь.

Хект оглянулся на южные холмы. Следов прошлогодних событий не осталось и в помине.

– Если с ним что-нибудь случится, объясняться будете не со мной. Я просто скормлю вас Анне. А теперь что стряслось?

По дороге от реки скакал еще один всадник – скакал во всю прыть, стараясь лишь не раздавить никого из солдат. Те уже начали останавливаться, прослышав о новом плане для переправы.

Всадником оказался один из пушкарей Драго Прозека – артиллеристы первыми перебрались на тот берег.

– Господин главнокомандующий, там коннекские вельможи поговорить хотят. И с ними граф Реймон Гарит.

– Лиха беда начало, – проворчал Хект. – Капитан Дриер, не уезжайте, пока мы с вами не побеседуем толком. Сержант Бехтер, устройте капитана Дриера со всеми удобствами. Мадук, я про мальчишку не шутил. Вчера Анна прислала письмо, очень волнуется.

А еще написала, что принципату Делари и принципату Донето не удалось одолеть засевшее под Бротом чудовище. Они отправились в катакомбы, прихватив серебро, железо и пушки, но после ожесточенной схватки существо сбежало и с тех пор прячется и не выходит на поверхность, даже чтобы поупражняться в своих зверствах. По городу уже поползли слухи об ужасных несчастьях, произошедших с теми, кто жил под землей. Из катакомб начали вылезать бледные люди, до этого никогда не выходившие на поверхность, чтобы не видеть ненавистный солнечный свет. Принципаты боялись, что тварь оказалась гораздо более могущественным Орудием, чем они полагали. Под Бротом не прекращались розыски. К охоте подключились другие члены коллегии.

Делари по-прежнему обещал истребить чудище.

Однако теперь принципаты опасались, что имеют дело не с обычным монстром, а с владычицей целого сонма подобных тварей. Им удалось поймать и уничтожить около дюжины смертоносных созданий рангом пониже. И всех их вызвали к жизни злоба и ненависть, живущие в душах беженцев, которыми был наводнен город.

Значит, Орудия можно создать, если собрать в одном месте огромную толпу испуганных людей.

Отчего-то Хекта это не удивило.

– Не о мальчике надо волноваться, – проворчал Мадук. – Его-то, в отличие от некоторых, можно поймать, когда это нужно телохранителям.

– Да-да. Вашу песню я уже выучил наизусть. Господа, поехали – встретимся наконец с Реймоном Гаритом, этим светилой коннекского сопротивления.

Граф Реймон оказался ничем не примечательным и с виду вполне благоразумным мужчиной. Он просто хотел точно выяснить, что собираются делать в Коннеке силы патриарха.

– В таком случае, главнокомандующий, я могу даже предоставить вам своих людей. А именно тех, кто сбежал из своих владений из-за воцарившейся там Ночи. Надеюсь, вы обрушитесь на захватчиков с тем же пылом, с каким обрушились на нас в прошлом году.

– Вы вполне можете ко мне присоединиться. Только вот деньгами я вам не помогу – сами едва сводим концы с концами.

– Это ничего.

Хект поглядел на девушку, стоявшую рядом с графом Реймоном. Бывшая пленница патриаршего войска, судя по виду, изо всех сил сдерживалась, чтобы чего-нибудь не ляпнуть. Теперь она стала женой Реймона. Видимо, кто-то из сопровождающих графа рыцарей – ее братья.

– Думаю, эта зима тоже будет суровой. Мы устроим штаб в Вискесменте и будем действовать оттуда, – сказал Хект и, увидев, как изумился Реймон, добавил: – Бонифаций и Непримиримый заключили мир.

Приземистый кузен графа, Бернардин Амбершель, злобно рассмеялся:

– Братья! Возьмемся за Конгрегацию! Да подналяжем!

– Именно, – кивнул Хект. – Новый патриарх ее весьма недолюбливает. Но едва ли в тех местах, куда мы направляемся, повстречается много братьев из Конгрегации. У них кишка тонка действовать под самым носом у Ночи.

– А мне он нравится, – заявил Амбершель. – Хотя в плену у него не очень-то было весело.

– Довольно! – прикрикнула девушка.

– Полагаю, вам, графиня, плен не показался таким уж тяжким, – сказал Пайпер.

Она засмеялась. Смех у нее был резкий и неприятный – словно ослица заревела.

– Я тогда совершила страшную глупость и сбежала. А ведь в плену меня исправно кормили и мерзнуть не приходилось. На воле я едва не погибла от холода и голода. Но – проклятие! – зато осталась свободной коннектенкой!

– Граф Реймон, давайте сразу внесем ясность. Меня прислали сюда не для того, чтобы я отвоевывал за вас ваши земли. Моя задача – избавиться от разошедшихся Орудий Ночи. Но я готов не подпускать их к вам, пока вы боретесь с захватчиками. Мне сказали, что ваш прошлый освободительный поход провалился из-за того, что созданий Ночи там развелось слишком много.

– Это правда. А еще из-за того, что я отправил туда недостаточно людей. Что ж, я не вижу препятствий для нашего с вами союза. Вот только зима меня беспокоит. Похоже, в этом году она наступит еще раньше.

Так оно и случилось. Зима пришла раньше и была суровой.

Поскольку основное войско удалось разместить в Вискесменте, кампания получилась удачной. Главнокомандующий и граф Реймон брали одно укрепление за другим, каждый истреблял своего врага. Все происходило быстро, и почти не приходилось мерзнуть. Ни захватчики, ни создания Ночи не могли оказать особого сопротивления. И те и другие сражались отчаянно, но все без толку. Сначала определенные трудности вызывали арнгендские рыцари, обосновавшиеся в коннекских за́мках, но, поняв, что им остается либо сдаться, либо отправиться на тот свет, они прекратили сопротивление и начали отходить на север, опасаясь неминуемой расправы.

Драго Прозек и его пушкари порезвились на славу – вволю повзрывали и подымили.

– Что твоих цыплят резать, – хвастался Прозек. – Хоть малые, хоть большие – эти создания Ночи непроходимо тупы.

За месяцы, проведенные в твердыне антипатриархов, главнокомандующий ближе познакомился с вискесментской разновидностью чалдарянской веры. Встретился он и с самим антипатриархом и даже привязался к нему. Роклин Глас сильно напоминал ему Хьюго Монгоза. А Кловену Фебруарену, который его время от времени навещал, Хект неустанно повторял, какой хороший человек Непримиримый. Об этом же он писал и Бонифацию, и членам коллегии, не забывая указывать последним, что Непримиримый вряд ли надолго переживет Бонифация.

Наступила весна.

– К нам едет король Джейм, – сообщил в один прекрасный день Титус. – Прибыл его авангард. Они переправятся в Вискесмент. Если хотите попасть на свадьбу, можете ехать с ним.

Бонифаций разрешил Хекту посетить бракосочетание. Главнокомандующему надлежало представлять там патриарха, ведь сам Бонифаций был слишком стар, чтобы отправляться в долгое путешествие через Джагские горы.

– Езжайте, мой господин, – сказал случайно услышавший новости полковник Смоленс. – Такая огромная честь. Седлако, Брокк, Консент и я присмотрим тут за всем.

По мнению Пайпера Хекта, росточком король Джейм Касторигский был чуть повыше гнома. Он невзлюбил дирецийца с первой встречи. Этот индюк просто раздувался от собственной значимости. И конечно же, Кловен Фебруарен не мог удержаться, чтобы не проучить зазнайку.

Проведя в обществе будущего императора-консорта всего два дня, Мадук объявил:

– Говорят, императрица влюблена в Джейма по уши. Хорошо бы так, иначе как она его стерпит?

Пелла захихикал, как старушка.

– Свадьба состоится через неделю после того, как мы доберемся до Альтен-Вайнберга, – сказал Хект. – У Катрин будет время раскусить этого плюгавого уродца.

Но он знал, что это лишь пустые мечты. Катрин уже все для себя решила. А вот ее советники, очевидно, нет. Они даже были напуганы. Особенно те, кто видел Джейма в битве под Лос-Навас-Де-Лос-Фантас.

Впрочем, Пайпера Хекта волновала вовсе не Катрин. Он никак не мог выбросить из головы Элспет. Пройдет всего несколько дней, и они снова встретятся. Как далеко от реальности увело его воображение?

Он чувствовал себя неопытным юнцом и терялся в догадках. Что думает о нем принцесса? Чего ждет от их встречи?

А еще Пайпер постоянно волновался из-за брошенных им солдат, которым поручено было усмирить воцарившуюся в Коннеке Ночь.

Как они справятся без него?

Назад: 23

На главную: Предисловие