Город Сарт. Столица Священной империи Сарт. Уже в который раз Танкуил поражался отсутствию воображения у людей, нарекавших столичные города по названиям королевств. Впрочем, ему хотелось верить, что у первых поселенцев на то были свои причины.

Это был прекрасный город: чистые улицы, высокие здания из белого мрамора, надежные стены с тысячами облаченных в белую форму стражников. Повсюду, за каждым поворотом, над окрестными строениями возвышались церкви, глядя на мирян сквозь стекла окон, расписанных картинами праведной славы. Город расчертили узкие каналы, наполненные кристально-чистой морской водой, по которым спокойно и неспешно курсировали длинные узкие лодки. Некоторые из них были полны товаров, доставленных черт знает откуда, другие — людей, которых везли черт знает куда. А экипажи третьих просто плавали в свое удовольствие, радуясь хорошему дню.

Сарт, город солнца. Порт, в котором дождь был редкостью, зато стояла постоянная жара. А в центре всего города к небесам возносился императорский дворец. Построенный из сияющего белого мрамора и стекла и обслуживаемый тысячами рабов, дворец с десятью шпилями являл собой драгоценную жемчужину Сарта.

Без сомнения, красивый город, но до тех пор, пока ты находишься в его богатых районах. Тем, кому не повезло поймать за хвост удачу или отличиться знатным происхождением, приходилось ютиться в трущобах. Деревянные лачуги, изредка — серые каменные здания официального назначения: казармы стражи, тюрьма, дома гильдий и тому подобное. Улицы забиты грязью и отходами, ни следа благородного мрамора, а патрулируют это все как стражники, так и карманники, причем почти в равных количествах. Попрошайки, воры, пьяницы, калеки, проститутки, бродяги, рабы и бандиты — и это не считая простых людей, изо всех сил старающихся вести честную жизнь. У Сарта было милое личико, но дорогое бальное платье скрывало тело сифилитичной шлюхи.

Танкуил предпочитал именно эти, беднейшие районы города. Они казались ему более настоящими, более честными. Среди преступников он чувствовал себя комфортнее, нежели в обществе купцов, которые обдерут тебя как липку, а потом будут доказывать, что еще сделали тебе одолжение. Но даже здесь, в трущобах, люди сторонились арбитра. Патрульные стражники протокольно кивали ему, а затем старались убраться подальше. Воры прятались в тенях и следили за ним зоркими глазами. Сплетники в его присутствии мгновенно затыкались и отводили взгляды. Все это смотрелось до безумия комично — как будто мракоборцам нечем было больше заняться, кроме как гонять мелких уголовников за их мелкие преступления или выпытывать у обывателей их далекие от ереси шальные страстишки. И все же было приятно — идти по центру улицы и видеть, как люди расступаются, освобождая тебе путь. Танкуилу хотелось ухмыльнуться, но это испортило бы весь образ.

— Они все уважают тебя.

Танкуил почти забыл про девочку. Она была тихим маленьким созданием, которое за целую неделю обронило всего несколько слов и лишь с интересом рассматривало арбитра, когда думало, что он не замечает.

— Они боятся меня. Это другое.

— Они будут бояться и меня тоже?

Танкуил остановился и повернулся к ребенку. Забавно было наблюдать, как людской поток обтекает их, словно вода — камни.

— Послушай… эм-м… девочка, — начал он.

— Фрейя.

— Точно, Фрейя. У тебя есть выбор. Я пообещал арбитру Прину доставить тебя в Сарт, и я сделал это. Ты здесь. Поздравляю.

— Я…

Танкуил прервал ее прежде, чем она успела договорить. Последнее, чего ему сейчас хотелось, — это спорить с девочкой.

— Но я не обещал доставить тебя в Инквизицию. Так что ты можешь прямо сейчас уйти и попытаться зажить нормальной жизнью здесь, в Сарте, — он не стал упоминать о том, что десятилетнюю малышку вроде нее в трущобах ждет жизнь короткая, болезненная и по большей части проведенная на спине, — или же пойти со мной, а я передам тебя наставникам.

— Арбитр Прин сказал…

— Уверен, арбитр Прин сказал тебе, что служба в Инквизиции — это праведное дело, что на тебя снизойдет небесный свет и что каждый твой день будет наполнен неземной благодатью. Он лгал. Обучение — это долгий, тяжелый и мучительный процесс, а в конце, если ты сумеешь получить ранг арбитра, тебя не ждет ничего, кроме одиночества, жестокости и крови. То, что тебя боятся, еще далеко не все. Посмотри вокруг. Ты видишь хоть одну улыбку, обращенную ко мне? Нет. Если ты выберешь путь арбитра, будь готова к этому.

— Всяко лучше, чем то, что было раньше, — возразила девочка, и в ее голосе зазвучали нотки непокорности — у десятилетнего ребенка, росшего без родителей в одном из приграничных городов, явно жизнь была непростой.

— Не будь в этом так уверена, — сказал Танкуил, всегда оставляя за собой последнее слово. — Сейчас я двинусь дальше. Выбирай: либо идешь за мной, либо просто уходишь.

Он развернулся и пошел вверх по улице. Несколько мгновений спустя девочка вновь оказалась у него за спиной. Ее глаза смотрели прямо, а на лице застыла мрачная гримаса. Вылитый арбитр.

— Добро пожаловать в Инквизицию, — сказал девочке Танкуил.

Та, разинув рот, в изумлении озиралась по сторонам. Богатство и пышность убранства поразили ее еще в тот момент, когда они впервые вошли в богатый район города. Но теперь ее глазам предстало истинное сердце Сарта — цитадель Инквизиции.

Танкуил никогда не был уверен: город сформировался вокруг Инквизиции или Вольмар избрал Сарт для ее основания. Впрочем, вряд ли теперь это имело значение. Зато он точно знал, что штаб-квартира Инквизиции производила сильное впечатление на любого, даже того, кто прожил здесь десятки лет.

Если Сарт по большей части сиял жемчужной белизной, то здания Инквизиции были, наоборот, словно вырезаны из черной скалы. Огромная крепость занимала центральное место, и ее единственная башня по высоте ничем не уступала императорскому дворцу, разве что не имела шпилей. Множество залов — для собраний, тренировок, трапез, хранения чего бы то ни было и любых других мыслимых целей. Бараки для прибывших арбитров, таких как Танкуил, кто редко возвращается домой, а большую часть своей жизни проводит в странствиях, искореняя ересь. Бесчисленное множество других строений, назначение которых всегда оставалось для Танкуила загадкой, теснилось на огромной территории, огражденной со всех сторон сорокафутовыми стенами.

— Я теперь буду здесь жить? — спросила девочка.

— Нет. Не сейчас. Новичков обучают за пределами города, но, возможно, тебя несколько дней подержат здесь — для проверок.

— Проверок?

— Выяснят, годишься ли ты, узнают, на что ты способна.

— Ох.

— Сюда.

Танкуил двинулся к одному из ближайших строений, где, как он помнил, обитали клирики и прислуга. Не будучи полноправными членами Инквизиции, они тем не менее лучше знали, что делать с девчонкой.

Вокруг по своим делам курсировали слуги, рабы и другие арбитры. Танкуила всегда поражало, сколько их можно встретить внутри крепости. В любое время в ее стенах находилась маленькая армия, словно арбитрам ничего больше не оставалось, как прохлаждаться здесь, в относительном спокойствии и комфорте, когда в мире еще столько ереси.

Танкуил распахнул дверь строения и шагнул внутрь. Там за деревянным столом восседал старый клирик, которого арбитр знал даже слишком хорошо.

— Арбитр Даркхарт, — язвительно произнес старик.

— Клирик Доник, — официальным тоном отозвался Танкуил.

— Старший клирик Доник.

— Да, по тебе видно, что старший, — сказал Танкуил и не соврал. Доник был высоким, худым, морщинистым человеком, уже лет двадцать как лысым и с перекошенным на левую сторону лицом.

— Как обычно, ни капли уважения, арбитр Даркхарт, — парировал старик.

— Уверяю, старший клирик Доник, я испытываю глубочайшее уважение ко всем, кто этого заслуживает.

Звук, вылетевший изо рта клирика, отдаленно походил на рык.

— Зачем ты прибыл, арбитр Даркхарт?

— Привел нового рекрута. Она очень способная, — с улыбкой сказал Танкуил и слегка подтолкнул девочку в спину; та чуть не оступилась.

Доник поднялся из-за своего стола, громко хрустнув коленями, и подошел ближе к ребенку. Старик несколько мгновений пристально изучал Фрейю, словно мог рассмотреть ее способности, а затем кивнул.

— Я заберу ее, арбитр, — сказал он и отошел на несколько шагов, прежде чем повернуться к девочке и жестом приказать ей следовать за ним.

Дитя посмотрело сначала на клирика, потом перевело взгляд на Танкуила, а потом обратно на клирика. На лице читался испуг. Танкуил несколько секунд пытался бороться со своей совестью, но попытка с треском провалилась.

— Фрейя, — сказал он, и девочка повернулась к нему.

Бедный ребенок был на грани паники. Танкуил сунул руку в один из своих карманов, и пальцы его нащупали небольшой металлический кругляш с прикрепленной к нему серебряной цепочкой. Он вынул кулон из кармана и вложил его в руку девочки, надеясь, что клирик не придаст этому особого значения.

Фрейя посмотрела на украшение, а другой рукой потрогала шею, убедившись, что это ее кулон. Она даже не заметила, как Танкуил снял его.

— Спрячь это, и спрячь хорошенько, — прошептал арбитр. — Если его найдут, то заберут.

— Спасибо тебе, — поклонилась девочка.

— Не благодари, — сказал Танкуил куда более мрачно, чем ему самому хотелось. — И уж точно никогда не благодари арбитра Прина. Если ты думаешь, что он оказал тебе услугу, попросив меня доставить тебя сюда, то знай — он проклял тебя.

— Не понимаю.

Танкуил хмыкнул:

— Еще поймешь. А теперь иди. Лучше не заставлять старшего клирика Доника ждать — у него жестокий характер.

Снаружи Танкуил нашел свою лошадь, которая встретила его осуждающим взглядом. Он, может, и ответил бы кобыле, но последнее, чего ему хотелось, так это чтобы другие арбитры видели его разговаривающим с клячей. Поэтому он просто двинулся в сторону конюшни, а животное последовало за ним, тихое и покорное.

В крепости Инквизиции арбитрам вроде Танкуила делать было практически нечего. Отчасти именно поэтому он решил странствовать, вместо того чтобы осесть здесь. Даркхарт отвел свою низенькую лошадь в стойло, свалил пожитки на первую попавшуюся свободную койку, быстро посетил столовую и отправился бродить по территории крепости.

Во внутреннем дворе Танкуилу пришлось столкнуться с еще одной причиной своего решения: косые взгляды, тихое перешептывание, кивки в его сторону и полные драматизма лица тех, кого он должен был считать своими братьями и сестрами. Даже спустя двенадцать лет путешествий по миру, искоренения зла и очищения еретиков он все равно оставался изгоем.

— Я слышал, ты вернулся, Танкуил.

Даже не узнай он самого голоса, только один человек во всей Инквизиции называл его по имени.

— Кош, — улыбнулся Даркхарт, и они пожали друг другу руки. — Не ожидал увидеть тебя здесь. Там, снаружи, знаешь, целый мир.

— Это да, но тебе не стать инквизитором, если не будешь проводить некоторое время здесь. Сейчас я несу стражу, вот уже почти год. Трудно представить себе работу более скучную, но я верю, что в один прекрасный день за нее мне воздастся сторицей.

Кош начал свое обучение в то же время, что и Танкуил, и выпустились они тоже одновременно. Он был немного выше и к тому же шире в плечах, волосы у него были не темно-каштановые как у Танкуила, а светлые, и шрамов несравнимо меньше. Более того, многие шрамы Танкуилу оставил именно Кош во время их поединков.

— Что привело тебя обратно? — спросил Кош.

— Прошло уже три года с тех пор, как я был здесь в последний раз, — ответил Танкуил, потирая горбинку на носу — напоминание о том, как Кош сломал его много лет назад.

— А, трехлетний отчет. Инквизиторов хлебом не корми, а дай убедиться, что ты не сбился с пути истинного.

— Ага. Не сомневаюсь, они найдут какой-нибудь богом забытый уголок мира и отправят меня туда. Чего только не сделаешь, лишь бы держать паршивую овцу подальше от стада.

— К слову, ты пропадал где-то три года, а у нас тут объявился новый «золотой парень», — Кош кивнул в сторону группы молодых арбитров, — тот, что в середине. Выпустился после шести лет в ранге посвященного.

— Шесть лет… Никто еще не был столь хорош.

— Быстрее любого другого, но он это заслужил.

Пока Кош говорил, арбитр отделился от своей компании, двигаясь прямиком к Танкуилу.

— Он лучший, — продолжал Кош. — Его зовут Хирон Вэнс.

— Сын инквизитора Вэнса, — покачав головой, сказал Танкуил. — Полагаю, это многое объясняет.

Арбитр Вэнс прошел мимо Танкуила, направляясь либо в обеденный зал, либо в бараки, либо куда-то еще. Прекрасно. Танкуил совсем не горел желанием привлекать к себе внимание сына великого инквизитора.

— Должно быть, хорошо, когда тебя с рождения кормят с серебряной ложечки.

Казалось, что это сказал кто-то другой, но его голосом, и Танкуил прикусил свой предательский язык.

Арбитр Вэнс остановился, обернулся и посмотрел на Даркхарта. Он был выше — как, впрочем, и большинство других людей, — не тощий, но и не мускулистый.

Плащ и одежда под ним поражали безукоризненной чистотой. У Вэнса-младшего были короткие волосы, а еще от него пахло так, как может пахнуть только от библиотекарей. Библиотекарей, которые, возможно, по ночам обращаются в охотников за головами. Но хуже всего были его глаза. Желтые глаза. Танкуил никогда таких не видел. Сказать, что это нервировало, — значит не сказать ничего, но он сумел не отвести взгляда.

— Не верю, что мы встретились, — спокойным голосом произнес Вэнс. Ему хватило высокомерия, чтобы не показать, как его задели слова Танкуила. — Арбитр Даркхарт?

— Арбитр Вэнс, — кивнул Танкуил, все еще коря себя за несдержанность.

— Боюсь, у меня назначена встреча с отцом, — подвел черту Вэнс. — Мы можем поговорить позже, арбитр Даркхарт.

— Да.

Вэнс формально попрощался, развернулся и ушел. Танкуил заметил, что парень не носит оружия. Большинство арбитров всегда имели при себе меч или другой клинок, кто-то был обладателем уникальных образцов, как Кош с его двойными ручными косами, но у Вэнса на поясе висела на цепи лишь книга с металлическими застежками.

— Неловко получилось, — выдержав паузу, сказал Танкуил.

— И почему тебе вечно нужно ввязываться в конфликты с самыми сильными соперниками? — качая головой, буркнул Кош. — Ты же знаешь, однажды он станет инквизитором…

— Странные глаза, — задумчиво протянул Танкуил, прервав друга.

— Он обладает видением. Говорят, досталось ему от матери.

— Его мать ведьма?

— Была ведьмой. Умерла при родах.

— Это мало что меняет, — вздохнул Танкуил. — Почему тогда на него не повесили имя типа «Даркхарт»?

— Потому что его отец — великий инквизитор Артур Вэнс, — пояснил Кош. — Пойдем. Пока ты еще куда-нибудь не влез, лучше давай напьемся в хлам. Я знаю отличное местечко, совсем недалеко отсюда, с крепким алкоголем и нежными чистыми женщинами. Ах да, и я хочу обратно свое кольцо.

Танкуил покопался в карманах и вынул на свет простое золотое кольцо. Подержав немного, он убрал его обратно, при этом даже не извинившись, — у них с Кошем извинения давно потеряли всякий смысл.

— Тебе следует чаще выбираться в мир, Кош. Чистоту нынче переоценивают.