Черный Шип
Роза тяжело дышала, ее груди поднимались и опускались с каждым вздохом. И не важно, что они только что сделали это уже в третий раз, — Бетрим снова хотел ее.
Он грубо попытался ухватить ее за грудь целой рукой, но девушка шлепнула его по пальцам. Она наклонилась и взяла с прикроватного стола бутылку, откупорила и приложилась к горлышку, наслаждаясь сладкой янтарной медовухой.
— Открывай, — с улыбкой на губах и ярким блеском в глазах сказала она.
Бетрим открыл рот, и выпивка из перевернутой бутылки полилась ему в горло. Прицелилась Роза идеально.
— Ну что, заслужила я двойную плату? — игриво, но без усмешки спросила она.
Бетрим никогда особо не ладил с женщинами, во многом из-за уродливой внешности — даже без шрамов и ожогов красавцем он не был, — но здесь, с этой девушкой, ощутил внезапный наплыв романтики.
— Тебе и тройной мало будет.
Роза от удивления приоткрыла рот.
— Ты меня балуешь. — Она снова сама глотнула медовухи и дала выпить Торну. — Заплатив мне втройне, ты останешься без гроша в кармане.
— И плевать, — скрипнул зубами Бетрим. — После этой работы я либо разбогатею, либо умру. Лучше уж потратить все, пока еще могу, и больше всего мне хочется потратить деньги на тебя.
— Разбогатеешь или умрешь? — невинным голоском переспросила Роза. — Я надеюсь, что разбогатеешь. Тогда ты вернешься сюда, снова заплатишь мне втройне, и мы повторим наши сегодняшние шалости.
Сидя на нем, она выгнулась, наполнила рот медовухой и наклонилась, чтобы поцеловать его. Выпивка потекла Бетриму в рот, по подбородку, разлилась по телу. Ему было все равно.
Внезапно дверь в комнату с грохотом распахнулась.
— Шип, — раздался знакомый голос, но голова Бетрима наотрез отказывалась поворачиваться и выяснять, кто там. — Роза… — продолжал голос, явно улыбаясь.
Торн не мог понять, как голос может улыбаться, но вдруг до него дошло, что к ним пожаловал Шустрый.
Роза выпрямилась, все еще сидя нагой на Бетриме. Золотистая медовуха стекала по ее подбородку и капала на грудь. От этого зрелища Торн возжелал ее еще сильнее — прямо здесь, немедля, и плевать, что Шустрый смотрит.
— Братишка, ты же знаешь, нам с тобой нельзя. Мама говорит, что это неправильно. — Голос Розы был в десятки раз слаще, чем вся медовуха мира; она недовольно надула пухлые красные губы.
— Если бы, сестренка. Но я пришел за ним. — В голосе Шустрого слышалось нетерпение.
Роза невинно посмотрела на брата, а затем перевела взгляд озорных глаз на Бетрима.
— Знаешь, братец, мне кажется, он все же предпочитает женщин.
Торн зарычал и провел ладонями по ее ногам и бедрам.
— Отвали, Шустрый. Мы заняты.
— Тогда заканчивай, — сказал Шустрый и в три размашистых шага оказался у кровати.
Он обхватил Розу за плечи и стянул ее с Бетрима. А уже в следующее мгновение в воздухе сверкнула сталь, и один кинжал замер у горла Шустрого, а второй — у горла Розы. Бетрим ошарашенно наблюдал, не соображая, откуда у девушки взялось оружие, учитывая, что она была совершенно голой.
— Убери ножик, сестренка. У нас на это нет времени. — Шустрый бросил взгляд на Торна, все еще развалившегося нагишом на кровати. — Хах. Неудивительно, что ты ей понравился.
— Мы заняты, Шустрый, — повторил Бетрим, вспомнив про бутылку медовухи и хорошенько к ней приложившись. — Отвали.
— Твоя подружка Джеззет ждет внизу, Шип. Ее послал Босс. Нам пора.
— Черта с два. Он говорил про два дня, а я еще не все потратил.
Роза расплылась в елейной улыбке:
— Думаю, его кошеля хватит еще на несколько заходов.
Шустрый убрал нож от ее горла, и она сделала то же самое.
— По городу шастают охотники за головами. Они ищут нас. Их четверо, и ведет их Большеротый Кэл.
— Вот дерьмо, — бросил Бетрим и свесил ноги с кровати, одновременно ища глазами свою одежду. — Они точно по наши души?
— Если только в городе не объявилась еще одна банда головорезов, до этого убившая члена правящего Совета Чада. Да, они за нами.
— Двух.
— Что?
— Двух, — повторил Торн. — Мы убили одного, но умерли двое, и будь уверен, второго они тоже повесили на нас.
— На тебя, — хмуро сказал Шустрый. — Ты единственный там засветился. Так что быстро одевайся и пошли. Пока, Роза.
Шустрый поцеловал сестру, та ответила на поцелуй, а затем он развернулся и вышел.
Когда Бетрим закончил собираться, Роза взглянула на его кошель, все еще лежащий на столе, а затем на него самого. Она по-прежнему была голой — самая прекрасная из всех, кого Торн когда-либо видел.
— Забирай все, — услышал он собственный голос. — Но если я выживу и вернусь, следующий раз за счет заведения.
— Ни за что, — оскалившись, ответила Роза.
Бетрим попытался поцеловать ее, но она отпрянула от него. Ее взгляд стал пустым, а глаза превратились в темные пятна, не выражавшие ни единой эмоции.
Торн поспешил прочь из комнаты.
