Книга: Бульдог. Хватка
Назад: Глава 5 Дернуть тигра за усы
Дальше: Глава 7 Война план покажет

Глава 6
Вест-Индская экспедиция

– Все же мистер Лоурен умен и образован, ничего не скажешь. Вон как все подгадал, луны нет, от звезд света едва-едва хватает, чтобы у себя под носом что-то увидеть. Глядишь, так тишком и проскользнем мимо кордонов.
Уильям Лоурен в ответ на грубую лесть, доносившуюся с кормы баркаса, только снисходительно улыбнулся. Говоривший прекрасно отдавал себе отчет в том, что будет услышан. На это и рассчитывал. Даже необразованный человек прекрасно разбирается в фазах луны и может вычислить безлунную ночь для не совсем законного предприятия, не терпящего лишних глаз. Что уж говорить о достаточно хорошо образованном, преуспевающем плантаторе. Но грубая и неприкрытая лесть порой помогала в значительной степени упростить жизнь.
Говоривший, помощник старшего надсмотрщика Пит, прекрасно сознавал, что его слова будут услышаны работодателем. Конечно, он старался говорить тихо, якобы нахваливая господина без задней мысли, но в то же время достаточно громко, чтобы все же быть услышанным. Мистер же Лоурен, подыгрывая ему, делал вид, что ничего не замечает.
Его человек старается выслужиться, обратить на себя внимание и соответственно связывает свое будущее благополучие с плантатором. И это хорошо. На беззаветную преданность в этих краях рассчитывать не приходится. Здесь все делается только ради выгоды. И Пит старается покрепче ухватиться за возможность заработка куска хлеба.
Это только кажется, что эти места настоящий рай для джентльменов удачи. На самом деле подавляющее большинство влачит довольно жалкое существование. Просто они не готовы трудиться на земле, вот и жаждут поймать удачу за хвост. Но мало кто из них откажется от теплого местечка надсмотрщика на какой-нибудь из плантаций.
Присматривать за рабами, да еще и иметь возможность обрюхатить кого-то из рабынь, причем далеко не всегда черную. Да такая работа просто мечта. К тому же и оплачивается очень даже щедро. Если взять на круг, то вполне сопоставимо с тем, что выходит у тех же пиратов. Вот только при этом ты не презренный разбойник, а представитель достаточно уважаемой профессии.
Кстати, можно подумать и о семье. В этом случае плантаторы предоставляют не койку в общем домике надсмотрщиков, а отдельный флигель. Хозяева даже приветствуют семейных работников, считая их куда более надежными. Потому как обремененный семьей человек это совсем не одно и то же, что и эдакий перекати-поле, способный сорваться с места при первой возможности.
– Да какие кордоны, – отмахнулся сидевший рядом с Питом надсмотрщик помладше, всего-то лет двадцати шести.
В глазах мистера Лоурена это лишний раз подтвердило верность правила, которого придерживались плантаторы, когда отказывались брать на службу надсмотрщиков, не достигших тридцатилетнего возраста. У молодых, как известно, эмоции зачастую преобладают над разумом. А еще абсолютно отсутствует жизненный опыт. Неужели трудно сообразить, что на не таком уж и просторном баркасе практически невозможно остаться наедине?
Уильям и не подумал бы брать этого парня на службу, если бы не Пит. За Джима, который был его младшим братом, он поручился головой. Кстати, это вовсе даже не фигура речи. Ямайка развеселый остров, и голову здесь сложить можно по любому поводу или даже без него. Впрочем, Лоурен согласился взять парня, скорее, чтобы посильнее привязать Пита, который стоил того.
– А ты, дуралей, думаешь, что все шито-крыто, за денежку малую? – возразил брату Пит. – Оно ведь до тех пор тихо, пока ты грань дозволенного не переступаешь. С одной стороны, капитан получил свою мзду, чтобы солдатики не слишком внимательно всматривались в реку. Но и тому, кто по этой реке ходит, лучше не отсвечивать лишний раз, демонстрируя свое пренебрежение. Вот так и выказывают друг дружке уважение, а в результате все довольны собой и сохранили лицо. Благородные знают в этом толк, не то что ты, бестолочь.
О чем речь? О контрабанде конечно же. А она бывает самой разной. Так, к примеру, плантатор может выписать из Англии для собственных нужд сотню рулонов различной ткани. Впрочем, это могут быть и другие мануфактурные товары, но непременно в большом количестве. Кто же будет проверять, куда он девает столько полотна, никакого торгового предприятия у него никогда не было. Ну вот такой он транжира и все использует на себя. На деле же весь этот товар на небольших контрабандистских судах отбывает в испанские колонии, где превращается в звонкую монету.
С другой стороны, можно вот так, беспошлинно отправить в Старый Свет товары со своей плантации. Оно конечно, больше половины не получится, потому что за подобную наглость могут серьезно спросить. Но и половина – это тоже не так чтобы и мало. Причем выгода от этой нелегальной торговли буквально всем, от плантаторов до простых покупателей. Внакладе остается разве только королевская казна.
Конечно, можно сказать, что человеку благородному не пристало лично участвовать в подобных сомнительных операциях. Но Уильям Лоурен так не думал. Не стоит столь уж сильно полагаться на управляющего, и плантаторы Барбадоса тому яркий пример. Некогда ярчайшая жемчужина Вест-Индии за последние годы несколько померкла. Причина вовсе не в том, что производительность одного ямайского раба равнялась производительности чуть ли не трех барбадосских, и даже не в более благоприятных климатических условиях Ямайки.
Барбадосские плантаторы теряли только из-за собственной лени. Они предпочитали проживать в Англии, передоверив управление своими владениями управляющим. Причем это были не единичные случаи, а массовые. Вот и управляли наемные работники по своему усмотрению, кляня истощение почвы, никуда не годных рабов, мрущих как мухи, и ямайских конкурентов. И что самое поразительное, обленившиеся владельцы, не желающие покидать метрополию, верили в это.
Вот уж чего Лоурен не позволит, так это обманывать себя и наживаться за его счет. А ведь это происходит сплошь и рядом, у тех же его соседей, которые, хотя и живут на острове, довольно редко появляются на полях. О том же, чтобы ночью выбраться на баркасе и прогуляться по черной глади Солт-Айленд-Крик, и говорить нечего. Эта река протекала мимо множества плантаций и была одной из водных артерий острова. Хм. Довольно специфическая, используемая только неофициально.
– Пит.
– Да, мистер Лоурен? – тут же отозвался помощник старшего надсмотрщика.
– Что там с задними баркасами?
– Второй я еще вижу, ваша милость, а вот третий теряется в темноте.
– Ну так уточни.
– Слушаюсь. Марк! – чуть повысив голос, позвал Пит.
– Да, – послышалось из ночи, где шагах в тридцати виднелось темное пятно неясных очертаний.
– Фреда видишь?
– Идет за кормой, шагах в двадцати.
– Ваша милость…
– Я все слышал, Пит. Благодарю.
Еще немного, и вот наконец густо заросший берег раздается в стороны, открывая простор Портлендского залива. Это конечно же не открытое море. Тем более прямо по курсу полумесяцем расположился островок, поросший деревьями, до которого едва ли три сотни ярдов. Но все же это не шло ни в какое сравнение с зажатым лесами речным потоком.
Хм. Странно. Встреча в заливе с капитаном Стормом была оговорена заранее. Мало того, Лоурен точно знал, что бригантина контрабандиста покинула Кингстон на закате. Так что судно уже должно было быть здесь и подавать условленный сигнал посредством специального фонаря, направленного на устье реки. Но сигнала не было.
– Мистер Лоурен, похоже, к нам кто-то приближается, – поддерживая беспокойство плантатора, произнес Пит.
– Ты их видишь?
– Нет. Но я вроде расслышал плеск весел.
– Суши весла. И передай ту же команду на задние баркасы.
Рабы немедленно прекратили грести, послушно подняв весла над водой. Теперь слышно было только легкий плеск речной воды о борта влекомого течением и практически неуправляемого баркаса. Но вот действительно послышался плеск весла. Еще. И еще. Странно. Насколько Лоурену было известно, никто из соседей сегодня не планировал никаких предприятий.
Между плантаторами существовало неписаное правило – предупреждать друг друга о возможном движении по реке. Иначе ведь можно и получить хороший заряд из мушкета, а то и картечи. К примеру, у самого Лоурена на плантации имелась небольшая пушечка, которая могла вполне достойно встретить гостей с реки. И надсмотрщики очень даже умели с нею обращаться. Среди них имелся даже канонир, который до того, как сойти на берег, успел походить по морю в рядах джентльменов удачи.
Армейский кордон? Сомнительно. Нет, они конечно же патрулировали реку. А как же иначе, если по этому пути можно попасть к паре десятков крупных плантаций. Их владельцы – уважаемые люди, потому как львиная доля прибыли поступает в казну именно от них. Но все дело в том, что солдаты еще минимум два часа будут находиться выше по течению. Разумеется, есть и береговые посты, но у них может быть максимум один небольшой ял. Тут же работает куда больше весел.
– Пит, передай остальным: сбиться в кучу, приготовить оружие к бою, – предположив, что это могут быть мароны, приказал Лоурен.
На баркасах находится по восемь гребцов и два надсмотрщика. Вместе с плантатором семь бойцов, да еще и при условии, что на каждого имеется по паре ружей и четыре пистолета, благо не нужно ничего носить на себе. А еще на каждом баркасе имеется по мушкетону, заряженному картечью. И народ среди надсмотрщиков все больше бывалый. Так что для этих краев их отряд представлял довольно серьезную боевую единицу.
– Мистер Лоурен, если это вы, то прошу вас отозваться. В противном случае мы считаем, что перед нами враг, – внезапно раздался из темноты сильный мужской голос.
– Кто это? – осведомился Лоурен, понимая, что говоривший ему знаком, но в то же время не припоминая, кому именно принадлежит этот голос.
– Это Застоев, мистер Лоурен, командир русских егерей.
– А-а-а, Аньисим.
– Он самый.
– Всем убрать оружие, – распорядился плантатор, переводя дух.
Он, конечно, не робкого десятка, но все же перспектива смертельной схватки его не прельщала. Да еще и на воде. К своему стыду, он не умел плавать. Так что стоит только оказаться за бортом, даже не будучи при этом раненым, как его песенка будет спета.
Вот только обрадовался он, похоже, рано. Вскоре появились темные очертания баркаса, а ничем иным это не могло быть. Потом еще одного, еще и еще. Учитывая, что в первом находилось никак не меньше двух дюжин, а скорее даже больше… Да на такую посудину может поместиться весь знаменитый отряд русских егерей.
Баркас приблизился, и наконец можно уже рассмотреть находившихся на борту. Да и сложно было бы не увидеть, когда сильные руки вцепились в борт баркаса плантатора, притягивая суденышки друг к другу. Подобным же образом сейчас брались на абордаж два других баркаса. Причем никакого иносказания, все соответствует этому понятию. Разве только стрельбы пока нет. А вот наведенные на них стволы ружей в руках солдат в незнакомой форме – это присутствует.
– Мистер Лоурен, прикажите вашим людям не дурить, и никто не пострадает.
– Аньисим, может, все же объяснишь, что тут происходит? И кто эти солдаты? – Пусть он не может оказать достойного сопротивления, но говорить с гордо поднятой головой и расправленными плечами ему никто не запретит.
– Мистер Лоурен, это русские солдаты. Россия находится в состоянии войны с Англией.
– Что за бред!
– Это не бред, мистер Лоурен. И это не пиратский налет. Чуть дальше, в северо-восточной части залива стоит целая эскадра и идет высадка экспедиционного корпуса.
– И что ты намерен делать? – не теряя самообладания, поинтересовался Лоурен.
– Ничего. Только сопроводить вас обратно. Мы захватили капитана Сторма, и он показал, что вы должны в скором времени появиться. В задачу нашего отряда входит пройти по реке и высадить отряды у всех прибрежных плантаций, чтобы никто из плантаторов не выпустил на волю рабов. Ну, помните, как в свое время поступили испанцы. Ни к чему это. Лишнее. Справиться-то нам с ними не составит труда. Но зачем кровушку лишнюю лить.
Ни в одном слове Застоева Лоурен не усомнился ни на мгновение. Он сразу поверил в то, что это десантная операция, что она увенчается успехом и что русские и впрямь справятся и с беглыми рабами, и с маронами. В конце концов, за прошедшие годы они успели это доказать, уничтожив под корень не одну банду этих чернокожих бандитов. Губернатор Трелони даже подумывал о том, чтобы, опираясь на этих егерей, полностью очистить остров от маронов. Намерение, не лишенное оснований. Н-да. Вот только если оно и будет осуществлено, то уже русскими.
Лоурен бросил взгляд вокруг. По реке проплыло более двух дюжин баркасов и больших морских шлюпок. По самым скромным прикидкам, русских солдат и моряков насчитывалось около полутысячи. Такого числа будет больше чем достаточно, чтобы взять под контроль все до единой плантации, расположенные в долине реки, и не допустить повального бегства рабов. А сколько всего насчитывает экспедиционный корпус, оставалось только гадать.

 

Вообще-то не сказать, что безлунная ночь такая уж помощница в этих южных широтах. Нет, если там где в тени, то вполне нормально. Но когда приходится передвигаться по открытому пространству, на фоне светлого песка с нечастыми островками изрядно прореженной травы, то все становится куда интереснее и серьезнее. А еще эти предусмотрительные англичане вырубили все деревья до самого песчаного пляжа, чтобы никакой супостат не подобрался.
Ну и как быть, если ты и есть этот самый вражина? Заметит тебя часовой да и стрельнет с перепугу. Нет, попасть скорее всего не попадет. Хорошие стрелки среди английских солдат редкость, да и тех стараются выделить и уж на стены в караул точно не определят. Но шум поднимется, а это ну никак не устраивает русское командование. Да чего уж там, и солдатикам подобное не понравится. Одно дело – по-тихому взобраться на стены форта, и совсем другое – участвовать в самом настоящем штурме.
Хорошо хоть корабли, находящиеся вдали от берега, незаметны. Впрочем, они на всякий случай прячутся за островком Лайм-Кей. Там сейчас наблюдатели всматриваются в черную полосу берега, в ожидании заветного сигнала, чтобы приблизиться к берегу, ведя на буксире многочисленные баркасы, шлюпки и ялики с десантом. А вот будь на небосводе луна, этот номер не прошел бы, потому как в этом случае корабль можно рассмотреть за несколько миль, а уж когда он не один, а пара десятков, так и подавно.
Ну наконец-то. Антип вжался в каменную стену бастиона, облегченно переведя дух. Самое трудное осталось позади. Стены форта не такая уж и серьезная преграда, всего-то в два человеческих роста. Но для того, чтобы проникнуть за них, нет необходимости взбираться даже на такую высоту. Достаточно немного подтянуться и влезть в пушечную амбразуру, до нижнего обреза которых дотянуться не проблема. Тут главное не оказаться слишком крупным мужиком. Иначе намучаешься от души. В амбразуре же еще и ствол пушки торчит.
Вот и Родион замер рядом, ощерив зубы в довольной улыбке. Намучился мужик с этими неграми. А еще больше с англичанами, которые то и дело принимались истязать своих рабов у него на глазах. Тяжко ему пришлось. Но и уйти, осесть на земле он отказался. Теперь отыграется за все, потому как именно ради вот этой сегодняшней ночи да еще нескольких последующих дней они тут и провели несколько лет, гоняясь за беглыми рабами и бандами маронов. За это время они успели настолько изучить остров, что куда там маронам.
Ох и не понравятся им грядущие перемены, к гадалке не ходи. Но сначала новшества не понравятся англичанам, вот уже сто лет владеющим этим островом и до сих пор по праву считавшим себя его хозяевами. Что же, всем мил не будешь. Что там выйдет с другими островами, пока не понятно, но Ямайке больше английской не быть. И тот, кто откажется это принять, остров покинет однозначно.
У Петра Алексеевича на этот остров появились свои виды. Именно поэтому тут и оказался целый флот из сорока клиперов и десятка быстроходных шлюпов. Все верно, тот самый Добровольческий флот, экипажи которого получили изрядную практику в вождении судов через океан. Да и местные воды успели изучить настолько, что им никакой лоцман не нужен, сами справятся, даже в самую темную ночь. Например, сегодняшнюю…
Антип окинул взором улыбающегося подчиненного и ткнул Родиона пальцем сначала в лоб, потом в сверкающие белизной зубы. Ну чисто фонарь на измазанном чем-то темным лице. Тот понял все правильно и тут же сомкнул уста. Н-да. А с глазами-то что делать? Они как светлячки блестят, ловя скудный свет звездного неба. Впрочем, это он уже придирается.
Сейчас у стен форта находится почти весь взвод егерей. Именно им, как знакомым с окрестностями и фортом, предстояло сделать самую тяжелую и ответственную работу. Сознавая, что дело это опасное, их начальник забрал из отряда псарей. Не хватало еще кого-то из них потерять. Любое потрясение – это рай для любителей половить рыбку в мутной воде. Если таковое случится, то местные горы, поросшие густыми тропическими лесами, нужно будет прочистить частой гребенкой. И тут уж без собачек не обойтись.
Поэтому псари были приписаны к отрядам, которым предстояло взять под контроль плантации. Местность, жителей и обстановку в усадьбах они знали хорошо, а солдатами нужно было руководить. Правда, взводный Застоев тоже рвался на дело, но ему пришлось вместо себя назначить Антипа, потому как по большому счету командовать тут не придется. Десять двоек должны были действовать самостоятельно, ликвидируя строго определенных часовых. Разве только сойдутся вместе, когда будут брать караульное помещение, да и то если только до этого дойдет.
Кивок в сторону орудийной амбразуры. Родион встал спиной к стене, подогнул слегка ноги, сцепил руки перед собой и кивнул: мол, готов. Антип, ступив на живую ступеньку, поднялся наверх и осторожно заглянул в амбразуру. Никого. Прислушался. Есть шаги часовых. Один движется по внутреннему дворику вправо. Второй по помосту стены, предназначенному для расположения защитников форта.
Мысленно помянув Царицу Небесную, Антип забрался в амбразуру, стараясь производить как можно меньше шума. В пушечной галерее было довольно темно, и это несмотря на то, что никакой стены со стороны двора не было. Однако низко нависающий потолок в виде помоста давал столько тени, что хоть глаз коли. Зато, находясь в кромешной тьме, он вполне мог рассмотреть отдаляющегося часового.
По всей видимости, караульной службой у них заведует кто-то головастый, коль скоро нигде факелов не понатыкано. Оно и верно. С одной стороны – выдает местонахождение часового, с другой – мешает тому осматривать подступы. В темноте оно сподручнее. Другое дело, что натуру человеческую ничем не вытравить. Длительная гарнизонная служба неизменно порождает скуку и, как следствие, халатность. Вот и эти двое просто тянут свою солдатскую лямку, дожидаясь смены.
На то, чтобы помочь взобраться Родиону, ушло с десяток секунд. После чего они оба притаились за бочонками с пушечным хозяйством, пережидая, пока часовой пойдет на следующий виток. Кстати, судя по слегка гулким шагам, второй часовой, тот что на помосте, также приближался к месту, где укрылись лазутчики. Не иначе как скучно солдатикам.
– Дэн, сколько нам еще тут торчать? – оправдывая ожидания егерей, поинтересовался часовой, охранявший дворик.
– Якоб, и когда ты уже научишься смотреть на звезды? – раздался недовольный голос с помоста над головами егерей.
– А тебе тяжело ответить?
– Мне не тяжело. Но ты уже давно научился бы определять время.
– Я не пойму, тебе что, трудно?
– Разговаривать с тупицей? Да, трудно.
Угу, по всему видать, скучно солдатикам, вот и устроили перебранку. Собачатся как-то беззлобно, без огонька, как давние товарищи, основательно изучившие друг друга. Только бы не наплевали на все и не остались трепаться до конца смены. Потому что в этом случае достать их тихо не получится. Во всяком случае Дэна, находившегося наверху. А ведь остальные егеря уже вполне могли справиться со своими часовыми.
– Я, может, и тупица, – все же обиделся Якоб, – но зато когда одному умнику в таверне морячок морду помял, мало что вытащил его из драки, так еще и нос тому морячку набок свернул.
Н-да. Этот мог. Косая сажень в плечах была заметна даже в ночи. Впрочем, трудно не рассмотреть на фоне выбеленных изнутри стен и постройки порохового погреба, где хранились все огненные припасы бастиона.
– Еще три часа, – с явно различимым сожалением громко произнес Дэн в спину уходящему Якобу.
– Спасибо, – буркнул тот.
Антип и Родион выждали, пока часовые разойдутся достаточно далеко. После этого они вышли из пушечной галереи, и Родион вновь подбросил наверх своего начальника, уступавшего ему габаритами.
Оказавшись на досках настила, Антип побежал за удаляющимся часовым. Бежал быстро, но в то же время абсолютно бесшумно, буквально стелясь над помостом, словно призрак. Такой мягкой поступи он обучился благодаря частым прогулкам по лесам. А еще этому способствовала самая обычная крестьянская обувка – поршни. Разве только сделаны они из хорошо выделанной бычьей шкуры, благодаря чему были достаточно толстыми, чтобы предохранять ноги, и мягкими, что позволяло ступать совершенно бесшумно.
Либо Антип уподобился тени, либо солдатик уж больно расстроился тем, что обидел приятеля. Да только он так ничего и не заметил до самого момента, когда егерь положил ладонь на его рот и, потянув голову назад, полоснул по горлу ножом. И не забыть подхватить ружье, чтобы не брякнуло о доски. Да и тело осторожно опустить на настил.
Немного в стороне послышалась легкая возня, едва различимый хрип, стук упавшего мушкета, и наконец тишина. Здоровенный англичанин, которому место в гренадерах, не захотел погибать тихо. Все же хорошо, что Антип успел добраться до своего раньше, чем Родион. Не то непременно нашумели бы.
– Порядок, старшой, – когда они сошлись, доложил Родион.
– Здоровый попался?
– Не беда, что здоровый. Куда хуже, что чуткий. Успел обернуться, грудь в грудь сошлись. Хорошо хоть он по первости растерялся.
Угу. Ничего удивительного. Одеяние на них в виде балахонов с нашитыми лоскутами. Лицо вымазано сажей, одни глаза блестят. Бог весть, за кого тот бедолага принял Родиона перед кончиной. Сомнительно, чтобы понял, что это обычный человек.
– Ладно. Хорошо все то, что хорошо кончается, – подвел итог Антип. – Пригляди пока здесь, а я обегу ребяток, посмотрю, как у них дела, да вторые номера подтяну к караулке.
– Понял, старшой.
– А ты давай облачайся и на помост.
– Ясно.
Даже боязно было от того, насколько гладко все шло. Мужики не подкачали и без лишнего шума разобрались со своими часовыми. Всего их здесь было понатыкано целая дюжина. Но все прошло как надо. Чтобы не возбуждать подозрений, мало ли как оно все обернется, английских часовых сменили русские. Всего-то накинуть на себя кафтаны да треуголки, чтобы понять подлог, нужно приблизиться вплотную.
Убедившись, что все под контролем, Антип подал сигнал на эскадру. Все же хорошо, что морячки укрылись за островом. Вон, едва только корабли высунулись из-за него, как тут же стали хорошо различимы. Не больно-то помогают и вымазанные сажей паруса. И это только под скудным светом звезд. А вот и десант. Ребятки споро налегают на весла, так что кораблям за ними не угнаться, оно и скорость такая масса враз не наберет, и особо разгоняться здесь не следует, все же мелей и небольших островков хватает.
– Ну что там, старшой? – поинтересовался подошедший Родион, поправляя на плече мушкет с примкнутым штыком.
– Порядок там. Похоже, что все баркасы и шлюпки под десант отдали, чтобы разом всех доставить.
– Ну и правильно. Им еще на корабли абордажные команды развозить, а их в гавань понабилось десятков пять. Да и город нужно будет брать. Ох и шуму будет.
– Ничего. Главное, форт уже наш, а там пусть трепыхаются.
– Что будем делать дальше?
– Пока все идет как по маслу. Остается дождаться десант, после чего переходим в распоряжение некоего капитана Лаврова.
– Это еще кто?
– Из Канцелярии. Вроде как командует особой ротой.
– Ого. Сюда что же, особую роту прислали?
– А чему ты удивляешься? Мы, чай, из того же гнезда.
– Так ведь нас взвод. А тут целая рота.
– Ничего удивительного. Государь хочет крепко встать в Вест-Индии. Вон как затеялся. Шесть лет этот клин обрабатывает, а засеять решил только сейчас. Потому и подход серьезный. А рота… так что же с того. При Канцелярии, чай, целый батальон. Эту же скорее всего оставят при новом генерал-губернаторстве. Тут тайная сила ой как не помешает.
– Как думаешь, мужики там с опытом? Или отправили кого ни попадя?
– Угу. С Тумановым такие шуточки не пройдут. Да он никчемных при Канцелярии и держать не станет, поганой метлой выметет. Так что будь покоен, там только ветераны, да еще и с тайными операциями на Кавказе за плечами, как и мы.
– Интересно, а как Застоев примет этого самого Лаврова?
– Как надо, так и примет. Анисим Егорович, чай, старшина и службу свою знает.
– Да я это к тому, что он же тут шесть лет командовал…
– Родион, попомни мои слова, доведет тебя твой язык до беды.
– Зря ты так, Антип Петрович. Я службу свою знаю.
– Вот и служи, а нос свой куда не след не суй. Понял ли?
– Понял.
– Вот и ладно.
В этот момент о стену стукнулась деревянная лестница, и по ней начали взбираться солдаты. Похоже, свои действия штурмовой отряд отрабатывал заранее, точно зная планировку форта. Никакой излишней суеты, никаких вопросов. Не дожидаясь команды, артиллеристы деловито начали ворочать пушки, причем делали это насколько ловко, настолько же и тихо.
– Не, ты видал, Антип Петрович, как они лихо-то?
– А ты думал, за столько лет никто не раздобыл план форта? Или, думаешь, мы тут одни такие тайные и хитромудрые?
– Да мы, пожалуй, скорее за простых бойцов. А ты чего тут стоишь? Разве тебе не нужно найти капитана Лаврова?
– Сказано стоять здесь. Вот и стою. Знать, скоро подойдет.
И впрямь. Не прошло и минуты, как егеря заметили подразделение, несколько отличающееся от прочих хлынувших через стены форта. Их экипировка больше походила на егерскую. В них сразу же была видна родственная душа. Одно слово, особая рота. Если все остальные начали тут же ворочать тяжелые пушки, выводя их на другие позиции, то эти два взвода как ни в чем не бывало выстроились во дворике.
– Кто из вас Репейников? – поинтересовался подошедший мужчина.
Признать в нем офицера можно было с очень большим трудом. Тех обычно отличала выправка, осанка, благородные манеры. Этот же был сама простота и даже сутуловат. Впрочем, ни Антипа, ни Родиона это ничуть не обмануло. Офицеры особых рот, может, и не производили впечатления, зато были куда опаснее своих коллег из строевых частей.
– Младший сержант Репейников, – представился Антип.
– Капитан Лавров. Я так понимаю, ваши люди сейчас блокировали караулку?
– Так точно. Но пока, слава богу, все тихо. Даже эти не шумят, – кивнув в сторону артиллеристов и пехоты, подтвердил егерь.
– Посмотрел бы я на тебя после полусотни штурмов, сержант, – сверкнул белозубой улыбкой капитан. – Значит, так: сейчас возьмешь одно отделение и к караулке. Сами не суйтесь, парни все сделают в лучшем виде. Ну а мы пока займемся офицерскими квартирами. Вопросы?
– Часовых снимать?
– Глупо было бы отличных бойцов держать на никому не нужных постах. Снимай и собирай у той же караулки.
– Ясно. Родион.
– Понял, старшой! – Энергично кивнув, Родион сорвался с места, сбрасывая с себя английский мундир.
Лавров на поведение егерей не обратил ровным счетом никакого внимания. В особых ротах и взаимоотношения особые, и спрос непростой. Бог с ним, если солдат недостаточно четко отдал воинское приветствие, имеет не совсем опрятный вид или еще каким образом не соответствует высокому званию солдата Российской империи. Все это ему с лихвой простится, если он знает свое дело и готов использовать свои способности не раздумывая.
Первое, что удивило Антипа в осназовцах, направившихся следом за ним, это их вооружение. Короткоствольные духовые карабины, ствол которых вряд ли был длиннее, чем у солдатского пистоля. Зато приклад в виде баллона конической формы. Пока направлялись к караулке, отделенный успел пояснить, что это за духовушки.
Они не шли ни в какое сравнение с теми, с которыми в свое время знакомился Репейников. Были куда как более скорострельны и попросту не требовали перезарядки. Жми себе на спусковой крючок и выпускай одну пулю за другой. Правда, убойная и прицельная дальность у них была куда хуже. Но для работы в помещениях, а именно для этого они и предназначались, духовушки подходили лучше всего. Магазин на два десятка пуль, баллона хватает на сорок гарантированных убойных выстрелов.
В эффективности оружия Антип убедился уже через минуту, когда бойцы отделения один за другим ворвались в караулку. Для подстраховки он остался возле входной двери. Мало ли. Караул обычно включал в себя не меньше полуроты. И это неудивительно, учитывая, сколько постов им пришлось обеспечивать. Так вот, вскоре после того, как последний боец оказался внутри, послышались резкие и глухие хлопки, так знакомые ему по учениям и Кавказу. Вот только звучали они очень уж часто.
С караулом справились практически единым махом. Разве только раздалось несколько достаточно громких выкриков. Но никто и не подумал поднимать по этому поводу тревогу. К этому моменту все часовые были уже убиты. Офицеры сладко спали в своих койках. Оставались только дежурные в казармах. Но они скорее всего сочли, что разбираться с безобразиями на территории форта должен караул. Их дело казарма, и, пока не раздастся сигнал тревоги, они и пальцем не пошевелят.

 

Полк Заволуйко высадился у форта без проблем и шума. Эскадра только поравнялась с фортом, когда к ней начали возвращаться баркасы и шлюпки. Матросы безошибочно находили свои корабли и брались на буксир, параллельно вбирая в себя следующую партию. На этот раз десант состоял из абордажных команд, потому как им предстояло в первую очередь захватить суда, находящиеся в гавани. Причем задача это первоочередная, поскольку это единственная сила, способная противостоять захватчикам.
Как и следовало ожидать, операция не обошлась без шероховатостей. Уже на первом корабле поднялся шум и послышались отдельные выстрелы. Постепенно их становилось все больше. На кораблях загорались фонари, на палубах начали появляться члены команды, ночующие на борту. Вскоре рейд Кингстона наполнился звуками разрозненных схваток, в которые вплелась пара выстрелов из фальконетов.
Вице-адмирал Стукалов, находившийся на борту флагмана, наблюдал за происходящим с нескрываемым раздражением. Что и говорить, на фоне абсолютно тихого занятия форта полковником Заволуйко флот изрядно нашумел. Хорошо хоть на рейде нет военных кораблей, не то было бы куда как веселее. Пришлось бы затевать форменную баталию.
Зато высадка сухопутного десанта шла полным ходом. Предварительно оставленные свободными причалы, о чем позаботилась агентурная сеть, и коноводный буксир сделали свое дело. Дружный стук солдатских сапог по деревянному настилу причалов переходил в приглушенный топот на песчаном берегу. Проводники встречали десантные команды и сопровождали до нужной точки.
Впрочем, успешное проведение десантирования опять вызвало недовольство моряка. Ведь его корабли только доставили пехоту, а саму высадку по факту обеспечивала Канцелярия. Ну и дальше действовали опять же пехотные части. У всех дела шли как по маслу, и только его морячки вели себя как слон в посудной лавке.
Когда началась пушечная стрельба в форте и раздались выстрелы в городе, Михаил Сергеевич даже испытал некое облегчение. Нет, ему было вовсе не наплевать на пролитую солдатскую и матросскую кровь. Подобные вояки при Петре Алексеевиче рассчитывать на успешную военную карьеру не могли. Воевать не числом, то есть пушечным мясом, а умением – вот его принцип, оттого и такое внимание обучению офицерского состава. Просто это была его первая по-настоящему серьезная операция, и адмирал очень не хотел ударить лицом в грязь.
Впрочем, не сказать, что облегчение было столь уж ощутимым. Дурное настроение не оставляло адмирала вплоть до утра. Пока он не прибыл в Кингстон по приглашению генерал-лейтенанта Меншикова, командовавшего экспедиционным корпусом. Правда, ему хватало благоразумия не лезть в дела морские, согласовывая таковые со Стукаловым, и не отдавать распоряжения ему в пику.
Сын наперсника Петра Великого сделал успешную карьеру, доказав свою преданность России и императорскому престолу. А уж не копал под него и не слал на него доносы только ленивый. Однако государь счел его достойным успешной военной карьеры. Иным могло показаться, что сделано это было по внутриполитическим причинам. Благодаря батюшке генералиссимусу, а скорее все же тому, что того в армии помнили и любили, толика этой любви перепала и молодому Александру. Впоследствии же он и сам снискал себе уважение как среди сослуживцев, так и в армии вообще.
В соответствии с указом императора Александр Александрович имел право продолжать служить, не оканчивая кадетский корпус, поскольку на момент его создания уже был в офицерском чине. Но он всех удивил, испросив себе длительный отпуск и усевшись за ученическую парту. Причем не в пример покойному Александру Даниловичу, предпочитавшему различным учениям свое природное чутье и изворотливость, младший Меншиков учился с завидным упорством.
Окончив полный курс, он отслужил несколько лет в гвардии, где дослужился до капитана. Его рота неизменно была в числе первых, а сам капитан на примете у императора.
Когда при военной коллегии была создана академия для старшего офицерского состава, Меншиков оказался в числе первых ее слушателей. Академия им была окончена с успехом, и мало того, деятельного и многообещающего офицера пытались оставить при ней, но он отказался от подобной чести, предпочтя службу в войсках.
К каждому своему новому званию или должности он шел не прибегая к протекции. Разумеется, кумовство при Петре не приветствовалось, но и не сказать, что было изжито. Так что возможности имелись, как и те, кто помнил его батюшку и искренне хотел помочь его отпрыску. После академии он автоматически получил звание майора и должность командира гвардейского батальона. Однако, не захотев продолжать служить в гвардии, шагнул сразу в командиры стрелкового полка. Для офицеров гвардии подобное было определено императорским указом.
Потом был Кавказ, куда Меншиков попросился сам. За годы беспрестанно тлеющей войны он дослужился до генерал-майора и занял должность командира пехотной дивизии. А два года назад и должность командира Кавказского корпуса, вместе с генерал-лейтенантскими эполетами.
По признанию самого императора, у него не было и тени сомнения, кому именно командовать экспедиционным корпусом, отправляющимся в Вест-Индию. Меншиков чуть не единственный генерал уровня командующего корпусом, который благодаря службе в горячей точке обладал реальным боевым опытом. Да и сомнений в его преданности российскому престолу у Петра не было никаких.
Н-да. Кингстон та еще дыра. Грязные узкие улочки, выглядящие ветхими дома, хотя, казалось бы, город не старый. Впрочем, вполне сопоставимо с провинциальными русскими городами. Хотя там, конечно, строятся привольнее, а уж что касается новых кварталов, так и подавно, на то имеется специальный указ императора о градостроительстве.
Задумавшийся Стукалов не заметил единственную зловонную лужу на его пути и едва не наступил в нее. Однако в последний момент все же успел среагировать и перешагнуть ее, сделав неестественно большой шаг. Вот еще и это. Согласно указу государя до 1762 года все улицы в городах должны были иметь мостовую или быть отсыпаны гравием. Городским властям также вменялось в обязанность оборудовать дренажную систему и пешеходные дорожки.
За сброс в канавы и уж тем более на проезжую часть помоев были определены штрафы. Кстати, их могли накладывать как на нарушителей, так и на лицо, уполномоченное надзирать за порядком. Ну и каждому владельцу вменялось в обязанность содержать в чистоте участок перед своим подворьем.
Так что очень может быть, что вот таких подарков в виде лужи помоев на улицах русских городов вскорости не встретишь. И уж где-где, а в столице чистота на улицах давно не является чем-то из ряда вон. Даже несмотря на занятость, Петр все еще любит прогуляться по улицам Петербурга, и не приведи господь ему случится увидеть беспорядок. Серьезный штраф провинившемуся обеспечен, а коль скоро средств не найдется, так можно и батоги заработать.
Есть еще одно местечко, о котором Стукалов не мог вспомнить без теплоты. Петрополь, уютно примостившийся на берегу удобной бухты. Именно там начиналась служба молодого мичмана Стукалова, с этим городом была связана и его карьера морского офицера. Генерал-губернатор Миних насаждал любовь жителей к чистоте и порядку прямо-таки драконовскими методами. Зато и город с широкими и чистыми улицами представал эдакой картинкой. Кстати, там они практически полностью вымощены камнем. И такие же порядки заведены по всей Таврической губернии, постепенно превращавшейся в жемчужину Российской империи.
Штаб экспедиционного корпуса расположился в двухэтажном здании городской магистратуры Кингстона. Вообще-то, учитывая то, какие здесь вращаются оборотные средства, здание могло быть и посолиднее. Вот, к примеру, резиденция губернатора, находящаяся в Спаниш-Тауне, оставляла неизгладимое впечатление. Впрочем, это было наследием, доставшимся англичанам от испанцев. А доны предпочитали строиться с размахом, не экономя ни на красоте, ни на удобствах. Они даже создали в архитектуре своеобразный колониальный стиль.
Адъютант Меншикова поспешил открыть дверь перед адмиралом, даже не испросив у командующего разрешения на допуск того в кабинет. Это не могло не понравиться Стукалову, хотя он прекрасно отдавал себе отчет, что генерал-лейтенант и не подумает с кем-либо заигрывать. Александр Александрович вовсе не был сторонником приобретения дешевого авторитета у подчиненных. Но и чрезмерной чванливостью тоже не страдал.
– Михаил Сергеевич, приветствую тебя в новых владениях Российской империи. – Меншиков с самой радушной улыбкой поднялся из-за стола и, сделав несколько шагов навстречу вошедшему, с чувством пожал ему руку.
– Так-таки и российская земля? – недоверчиво улыбнулся адмирал.
– Или так, или я сложу здесь свою голову. Не для того мы устраивали все эти танцы и тащили сюда полки, чтобы уйти несолоно хлебавши.
– Ну тут я, пожалуй, с тобой соглашусь, Александр Александрович.
– И еще, Михаил Сергеевич, прими мою искреннюю благодарность за великолепно проведенную операцию по блокированию Кингстонской гавани.
– Издеваешься, – покрываясь от злости пятнами, тут же сделал стойку Стукалов.
– У-у-у, как все запущено-то, – отворачиваясь и направляясь к своему креслу за большим рабочим столом, протянул генерал. – Хорошо хоть мы вдвоем и никто не слышит этой глупости. Ну чего ты на меня так уставился? В гавани, между прочим, находилось пятьдесят семь кораблей различного водоизмещения. Из них тридцать крупных купцов. И все они были захвачены, а не смогли выскользнуть, сгорели или ушли на дно залива. И мне ли объяснять тебе, насколько сложно пришлось твоим морячкам и насколько удачным вышло предприятие?
– Кхм. Твои провернули все куда тише, – теперь уже покраснев от удовольствия, буркнул адмирал, присаживаясь напротив Меншикова на стул с высокой спинкой.
– А на море действовать всегда сложнее. И потом, тихо вышло только у осназовцев Канцелярии, а мои-то как раз нашумели. Но зато все города заняты практически без сопротивления, и наши потери составили всего-то десяток убитых и пару десятков раненых. Вот что значит продуманная, заблаговременно спланированная и подготовленная операция. Остается только взять Монтего-Бей, и все, остров полностью наш.
– Не думаю, что Замятин не справится с поставленной задачей. Все же пять клиперов и десяток шлюпов – сила серьезная, – покачав головой, не согласился с сомнениями Меншикова Стукалов. К тому же во главе отряда кораблей был его любимец и давний боевой товарищ. Да, пока только капитан первого ранга, но это вовсе не от отсутствия таланта флотоводца, а потому что в России вообще получить генеральское или адмиральское звание довольно сложно. Даже офицеры младшего состава по знаниям превосходили старших офицеров иностранных держав.
– Опять же Георгадзе высадится заблаговременно и ударит с суши. Вряд ли англичанам удастся что-то противопоставить такому удару, – добавил адмирал, решив ответить любезностью на добрые слова о флоте и упоминая одного из лучших командиров полков Меншикова. Ну да, все верно. Кому еще могли доверить генерал и адмирал действовать в отрыве от основных сил, как не проверенным офицерам.
– Я все это понимаю, но там особо рассчитывать на осназовцев не придется.
Меншиков имел в виду, что основные силы канцелярских были сосредоточены именно на южной оконечности острова, где проживала значительная часть населения. А соответственно сопротивление могло оказаться наиболее яростным. Монтего-Бей по большей части представлял собой невольничий рынок, ориентирующийся на кубинских плантаторов. Здесь главное не допустить, чтобы рабы оказались на свободе, иначе это создаст дополнительные проблемы в будущем.
– Отчего же, с отрядом целый взвод этих сорвиголов, – возразил Стукалов.
– Да, но никого из местной агентуры. Ну да чего теперь-то. Как у тебя с потерями?
– Тридцать убитых, и семьдесят ранены. Без боя, считай, ни одного корабля не взяли.
– Признаться, потери не столь уж и велики, зато какая солидная добыча. А ты все нос воротишь.
– Кхм, – не нашелся что ответить адмирал.
– Вот и я о том же. Ладно, с этим покончили. Итак, будем считать, что на Ямайке мы уже стоим обеими ногами. Есть частности и детали, но этим нужно будет заниматься постепенно, чтобы не наломать дров. И уж точно, это не наша епархия.
– Даже так? – удивился Стукалов. – Вообще-то я был уверен, что именно ты станешь генерал-губернатором Ямайки.
– Смею надеяться, что я неплохой солдат. Но гражданская власть точно не по мне. У меня тут пакет государя, который приказано вскрыть после захвата острова. Думаю, тут и распоряжения относительно будущего порядка управления.
– То есть точно ты не знаешь, кто удостоен этой чести.
– Нет. И надеюсь, что не я. Мне куда предпочтительнее распоряжаться на поле боя.
– Ну так вскрой и ознакомься.
– Следуя строго букве приказа государя, нужно дождаться доклада из Монтего-Бей. Только с его падением можно считать, что власть Англии на Ямайку более не распространяется.
– С другой стороны, это всего лишь частность, потому как просто так мы отсюда не уйдем. Так что давай открывай. Руководить всем этим хозяйством нужно уже сейчас, – возразил адмирал.
– Думаешь?
– По факту здесь уже власть нашего государя, и кто-то должен отправлять руководство российскими владениями. Нет, в принципе можешь и ты, как командующий экспедиционным корпусом. И потом, ты ведь командовал Кавказским корпусом.
– Там уже были назначенные градоначальники и система управления, мне оставалось только не испортить ничего. А тут нужно будет создавать на ровном месте.
– Ну так и не тяни, – пожав плечами, подбодрил его адмирал.
Угу. Ему легко. Уж он-то точно знал, что его император не назначит на столь завидную должность. А вот Меншиков… Этому государь вполне мог подложить свинью в виде повышения по службе. По идее должность генерал-губернатора была практически верхом карьеры российского дворянина. Выше был только канцлер. Казалось бы, Александр Александрович, как и любой другой, должен был к этому стремиться, но он не хотел этого. Все свои устремления он связывал именно с армией, причем хотел находиться на ее острие, в действующих войсках.
Печати подались с легким хрустом. Зашуршала разворачиваемая бумага. Меншиков начал внимательно вчитываться в написанное государевой рукой. По мере того как он знакомился с текстом, его лицо светлело, и наконец на нем отразилось облегчение.
– Что там?
Стукалов даже напрягся, слегка подавшись вперед. Если для сухопутного генерала занять кресло генерал-губернатора было нежелательным, то о морском офицере и говорить нечего. Тот, кто полюбил море, не мыслит себя без него и меньше всего желает оказаться прикованным к берегу.
– Мне приказано готовить остров к отражению возможного десанта и быть готовым самому нанести удары по английским владениям. Тебе – очистить Карибское море от английского флота и стаскивать на Ямайку все встреченные корабли Англии и ее союзников. Для чего действовать на море по своему усмотрению. Обоим государь советует не забывать, что отвечать за все придется собственной головой, и напоминает о необходимости удержания Ямайки любой ценой. Ну и о том, что нам следует координировать все свои действия с генерал-губернатором. Как видно, в государе опять заговорил Калита. Не нравится ему, что колониальные товары до России доходят втридорога.
– Тут скорее другое, – не согласился Стукалов.
– О чем ты?
– Еще когда я был в Петрополе, ходили разговоры о том, что государь все чаще поминает о необходимости заселения русскими людишками Дальнего Востока и Америки. Вот только сухопутным путем это слишком долго, по два года народ добирается до нового места жительства. Да и дорогой людишки мрут. А если морем, то совсем по-другому получается. До Панамского перешейка наши корабли могут добраться за месяц, там еще месяца полтора, и на месте. Далее можно уж использовать реки, тот же Амур. Он, конечно, пока еще китайский, ну да где наша не пропадала. Словом, все путешествие вполне возможно уложить в четыре месяца.
– А в море людишки умирать не будут? – усомнился Меншиков.
– Исключать подобное нельзя. Но, с другой стороны, ты же сам пересек океан. И много твоих солдат отправилось за борт? Вот то-то и оно. Правда, подобное возможно только на наших кораблях, – не без гордости заявил адмирал. – У нас вообще много чего устроено не в пример лучше, чем на тех же английских судах. Кстати, именно в расчете на перевозку людей в дальней перспективе Добровольческий флот и уделял столько внимания перевозке пассажиров.
– Ну и при чем тут Ямайка?
– Как при чем? Опереться нам в этих водах на что-то надо. Оно конечно, для перевалочной базы и содержания эскадры в целях соблюдения наших интересов достаточно и небольшого ничейного островка. Но тут уж сказалась натура нашего государя, который стремится извлечь выгоду из всего. А Ямайка это и торговый порт, и удобная стоянка для флота, она же способна давать практически весь перечень колониальных товаров. Опять же Англия что-то уж совсем распоясалась, и не мешает дать ей укорот.
– Силенок-то хватит?
– На этот счет не сомневайся, – авторитетно заверил собеседника Стукалов. – Ты лучше скажи, что там насчет генерал-губернатора прописано?
– Прописано, что он уже на месте. Остается только его пригласить и вручить указ государя.
– И кто это?
– Некто мистер Робертс, на деле являющийся полковником Канцелярии государственной безопасности Савиным Алексеем Сергеевичем. Он тут уже шесть лет обретается и, похоже, куда лучше нас с тобой знает карибскую кухню.
– Из полковника в генерал-губернаторы… Лихо.
– Ну не забывай, что канцелярский полковник вровень с генерал-майором идет. А вообще, государь редко ошибается при выборе кого на должность.
– Согласен. Уж на что все были против Миниха, да государь только отмахнулся. И знаешь, при всем при том, что народ там сейчас стонет, а уж татары так и в первую очередь, когда-нибудь его вспомнят добрым словом. Потому как трудно переоценить то, сколько он сделал для поднятия Таврии.
– А сейчас что же?
– А сейчас, чтобы понять, насколько там живется лучше, нужно выехать за пределы губернии или вспомнить, как обстоят дела в других местах. Ну что, пора вызывать наше новое начальство? Иль не желаешь отпускать меня из-под своей руки? – с хитринкой закончил адмирал, настроение которого значительно улучшилось.
– Ты, главное, думай о том, что другая рука может оказаться куда хуже прежней, – покачав головой, ответил Меншиков.
Назад: Глава 5 Дернуть тигра за усы
Дальше: Глава 7 Война план покажет