Дальний Восток, некогда заповедный и закрытый для иностранцев регион России, в начале 90-х годов прошлого века широко распахнулся навстречу всему остальному миру. И десятки, сотни тысяч российских, китайских, корейских и японских туристов и бизнесменов, а также неисчислимые армии «челноков» хлынули через границу, которая в те годы и в самом начале третьего тысячелетия напоминала собой торговый ряд. В бойкую приграничную торговлю втягивались целыми семьями, поселками и городами. На продажу шло все — знаменитая черная икра, армейские сапоги и шинели. Мастеровитые китайцы и корейцы быстро перекраивали «хромачи» на кожаные куртки, шинели — на теплые «душегрейки», а затем заваливали ими оптовые российские рынки.

В этой мутной «торговой воде» активно ловили «рыбку» и иностранные спецслужбы. В первую очередь их интересовали те, кто имел доступ к российским оборонным секретам и боевой технике, а потому бывшие военные и их близкие, занявшиеся торговлей, были чуть ли не обречены попасть под прицел какой-нибудь разведки. Не стали исключением и жители Владивостока А. Белошапкин и В. Попов, часто выезжавшие за границу по коммерческим делам.

Оборотистые и хваткие, не брезгующие мелкой контрабандой, А. Белошапкин и В. Попов еще в 1999 году привлекли внимание иностранной спецслужбы. После изучения через партнеров-коммерсантов их во время очередного приезда — а это был уже 2000 год — пригласили на деловую беседу в уютный национальный ресторанчик в «русском квартале». В нем бывалых бизнесменов удивили не столько ставшая уже привычной местная экзотика и щедро накрытый стол, сколько таинственность, с которой была обставлена встреча, а затем и внезапно появившийся новый «деловой партнер». Добротный европейский костюм и обходительные манеры «дяди Вани», как он себя представил, не могли не вызвать у Белошапкина и Попова тревожных ощущений. Особый запах, который не в состоянии был перебить даже дорогой одеколон, — запах «полицейской ищейки» тревожил их, и вскоре они убедились в обоснованности своих опасений. После дежурного обмена любезностями «дядя Ваня» уверенно переключил беседу на себя и сразу перешел к делу. Но Белошапкин и Попов услышали от него совсем не то, на что рассчитывали, — он сразил будущих «компаньонов» поразительной осведомленностью не только в их коммерческих делах, но и в личной жизни, где оба они выглядели далеко не ангелами.

Такой оборот разговора обескуражил приятелей, а «дядя Ваня», не давая им опомниться, прямо предложил сотрудничество с одной, скажем так, иностранной военной разведкой, пообещав взамен содействие в решении всех деловых вопросов и отдельное вознаграждение за выполнение заданий. Ответа на свое предложение ему не пришлось долго ждать. В иностранной спецслужбе заранее хорошо просчитали реакцию будущих агентов, а хитро расставленные вокруг них ловушки из компромата гарантировали успех вербовки.

Белошапкин и Попов, давно уже не брезговавшие ничем и припертые компроматом к стенке, без больших угрызений совести согласились на сотрудничество с иностранной разведкой. После вербовки «дядя Ваня» подробно опросил их о связях в российских госучреждениях и воинских частях. В первую очередь его интересовали те из знакомых «деловых партнеров», которые имели доступ к оборонным секретам или служили в частях Дальневосточного военного округа и Тихоокеанского военного флота. В заключение он провел инструктаж по мерам конспирации при сборе секретной информации и обговорил способы связи.

Во Владивосток новоиспеченные агенты А Белошапкин и В. Попов возвратились с конкретным заданием — через своих знакомых из числа уволенных в запас и действующих военнослужащих добывать секретную документацию и образцы российской военной техники. В первые дни страх удерживал их от совершения преступных деяний, но вскоре он прошел, и новоявленные «джеймсы бонды» приступили к выполнению задания.

Долго искать помощников для сбора сведений, составляющих государственную и служебную тайну, им не пришлось. К сожалению, дух стяжательства и наживы, который в те годы буквально витал в воздухе, заразил и ряд военнослужащих, которые в нашем Отечестве давно уже не считаются людьми состоятельными. Поэтому предложение В. Попова собрать за денежное вознаграждение секретные материалы и добыть некоторые образцы военной техники особенно не смутило офицеров авиационно-технической базы в поселке Угловое Приморского края капитана И. Лукина и майора А. Артюхова.

Не остановило их даже признание Попова в том, что делает он это по заданию иностранной разведки.

Несколько тысяч долларов заставили Лукина и Артюхова забыть о присяге, пересилили страх неминуемой расплаты за предательство. Используя возможности по службе, они сняли копии с ряда документов, регламентирующих тактику боевого применения авиационных подразделений, и передали их А. Белошапкину и В. Попову. Вскоре этот источник информации ими был исчерпан, и тогда И. Лукин и А. Артюхов привлекли к сбору материалов сослуживцев А Роека, Р Гусейнова и В. Ковалева.

Те, не вдаваясь в причины столь странного интереса однополчан и совершенно не задумываясь о последствиях, выполняли их поручения за подачки в двести-триста долларов. Пользуясь ослаблением контроля со стороны ответственных должностных лиц, они скрытно снимали копии секретных документов, похищали элементы и узлы боевой техники, а затем передавали их Лукину и Артюхову.

Старшего лейтенанта Гусейнова не остановило даже признание Белошапкина и Лукина в том, что сбор секретных материалов ведется ими в интересах иностранной спецслужбы. Замаячивший перед ним «долларовый источник» оказался сильнее понятий долга и чести, а также инстинкта самосохранения. Летом 2001 года, пользуясь служебным положением, Гусейнов проник в специальное хранилище, похитил один из агрегатов самолета, скрытно вывез его за территорию части и продал Белошапкину и Лукину за 3000 долларов.

В погоне за наживой не отставал от Гусейнова и И. Лукин с компанией других «сборщиков секретных материалов» — А. Роеком и В. Ковалевым. В течение лета, пользуясь доверием сослуживцев и недостатками в системе режимных мер, они сумели снять ряд копий с боевых и эксплуатационных авиационных документов и пополнить ими «шпионский багаж» Белошапкина и Попова.

Организовав «работу группы Лукина», в которой тот играл роль координатора «сборщиков информации», а Артюхов контролировал исполнение «заказов», Белошапкин и Попов принялись создавать аналогичную сеть «поставщиков» секретных материалов и элементов боевой техники во Владивостоке.

Первыми кандидатами в нее стали офицеры запаса Д. Теплов и И. Колесников. Перебивавшиеся случайными заработками, они не долго колебались и приняли предложение А. Белошапкина и В. Попова раздобыть за денежное вознаграждение противотанковые управляемые реактивные снаряды. Но сделать это было не так-то просто — после увольнения в запас доступ на территорию части, а тем более на артиллерийские склады им был закрыт. Поэтому они принялись искать подходы через бывших сослуживцев, и один такой нашелся — им оказался капитан А. Шигин. Деньги сделали свое: с помощью Шигина Теплов и Колесников добыли целых три комплекта снарядов, которые затем и продали Белошапкину и Попову.

К тому времени и «группа Лукина» сумела раздобыть ряд образцов боевой техники, в частности насос-регулятор и газотурбинный двигатель к самолету Су-27. С этим А. Белошапкину и В. Попову уже можно было отправляться к «дяде Ване» и требовать от него причитающийся «шпионский гонорар». Через свои коррупционные связи в таможне они контрабандным путем переправили за границу некоторые образцы авиационного и артиллерийского вооружения, секретные материалы, а вслед за ними выехали сами.

В иностранной спецслужбе были довольны работой своих агентов: шпионская сеть крепла, а вместе с ней возрастал и объем поступающего материала. Нелегальный канал поставки деталей и узлов боевой техники тоже действовал бесперебойно. Поэтому встреча А. Белошапкина и В. Попова с «дядей Ваней» началась с получения щедрого денежного вознаграждение и закончилась, разумеется, новым задание. На этот раз иностранную разведку интересовали не просто узлы и детали, а целые образцы военной техники и боевые документы, касающиеся применения авиационных подразделений.

Шальные деньги, растущее чувство самоуверенности и безнаказанности все больше подогревали аппетиты подельников и заставляли активизировать остальных членов преступной группы. К возвращению Белошапкина и Попова из-за границы Лукин и Артюхов подготовили очередной набор копий секретных документов, а также узлов и элементов военного авиационного вооружения. Не отставали от них Теплов и Колесников. Через бывшего сослуживца они смогли получить три издания, содержащие сведения секретного характера, и скопировать их.

К концу мая 2002 года А. Белошапкину, выполнявшему роль резидента шпионской сети, вновь было о чем доложить «дяде Ване». Тот торопил с поставкой и пообещал еще более щедрое вознаграждение.

7 июня Белошапкин вместе с Поповым выехали на Гродековскую таможню, чтобы решить вопрос с перемещением очередной партии контрабандного груза через границу. Там они, встретившись с сотрудником таможни Н. Голышевым и бывшим работником Уссурийского локомотивного депо В. Онищенко, быстро обо всем договорились. Собеседники не стали вникать в то, какой именно товар предстояло переправить за границу, — все вопросы сняли деньги.

Передав им упакованные в мешки ПТУРСы и газотурбинный двигатель с агрегатом зажигания, А. Белошапкин возвратился во Владивосток. А в действие пришла вся «контрабандистская цепочка». Пользуясь служебным положением, Голышев и Онищенко склонили к участию в контрабанде машинистов тепловоза Е. Никейцева и В. Бакуту — деньги и тут пересилили страх наказания и сделали свое.

Но Белошапкин не торопился давать команду на перемещение контрабандного груза за границу. Он с нетерпением ждал результатов работы «группы Лукина». Ей предстояло выполнить еще одну непростую задачу: обеспечить «особый заказ» для «дяди Вани». В частности, на последней встрече с А. Белошапкиным и В. Поповым тот поручил им добыть информацию, составляющую государственную тайну, по особому перечню из 17 пунктов.

Ни они сами, ни их подельники Лукин и Артюхов доступа к такого рода материалам не имели, но тот баснословный куш, что пообещал «дядя Ваня», заставлял забыть об осторожности и в погоне за заветными долларами делать все возможное и невозможное, только бы заполучить секреты.

Между тем — чего Белошапкин и Попов ну никак не подозревали — активность этих агентов иностранной разведки не осталась без внимания контрразведчиков управлений ФСБ по Дальневосточному военному кругу, Тихоокеанскому флоту и Приморскому краю. Объединив имеющиеся оперативные и оперативно-технические силы и средства, сотрудники Федеральной службы безопасности взяли под плотный контроль не только Лукина, Артюхова, Белошапкина и Попова, но и их знакомых из числа военнослужащих-секретоносителей, и результаты не замедлили сказаться. Одна за другой к контрразведчикам стала поступать оперативная информация о попытках получения агентами и их связниками секретных материалов и образцов военной техники.

Обращение А. Артюхова к прапорщику Н. Горных, имевшему допуск к совершенно секретным документам, также не осталось без внимания контрразведчиков. Не называя имени заказчика, Артюхов предложил прапорщику изготовить ксерокопии с отдельных статей боевого устава авиации и инструкций по тактике действий истребительной авиации, а также ряда других материалов военного характера по цене триста долларов за каждый пункт. Пунктов набралось целых 17 — тех самых, что так интересовали «дядю Ваню». Разумеется, Горных не знал, кого так заинтересовали уставы, но зато хорошо помнил меру ответственности и наказания за разглашение сведений, составляющих государственную тайну, а потому отказался. Тем не менее Артюхов не успокоился и вскоре снова принялся обрабатывать прапорщика, обещая дополнительное вознаграждение, когда эти материалы «попадут к серьезным ребятам, которые работают на заграницу».

Содержание этих и ряда других бесед, что вел с сослуживцами Артюхов, уже не составляло тайны для контрразведчиков, но настойчивость, с какой он добивался свой цели, потребовала от них принятия упреждающих мер. Наблюдать за тем, как в шпионскую деятельность втягиваются все новые и новые лица, а для государственных секретов возникает реальная угроза утечки к иностранной спецслужбе, они дальше не могли. Нельзя было допустить, чтобы на преступный путь встал еще один военнослужащий — Н. Горных.

Его поведение во время беседы с Артюховым и положительные характеристики по службе позволяли военным контрразведчикам надеяться, что прапорщик не поддастся этому нажиму и, более того, сможет помочь им в осуществлении задуманной острой оперативной комбинации. Ее замысел состоял в том, чтобы не допустить получение А. Артюховым подлинных секретных материалов, а вместо них вручить ему муляж. Из двух кандидатов на эту непростую роль контрразведчики выбрали Н. Горных и не ошиблись: эту роль он сыграл безукоризненно.

12 июня 2002 года А. Артюхов наконец-то получил то, что так настойчиво требовал от своих агентов «дядя Ваня». В тот же день он отвез копии «секретных документов» А. Белошапкину и В. Попову, которые уже, как говорится, сидели на чемоданах, так как 13 июня их ждал за границей «дядя Ваня». Но ни они, ни сам Артюхов не догадывались, что в их руках сейчас не «будущее состояние», а всего лишь мастерски выполненный муляж.

Опасаясь самостоятельно везти столь «взрывоопасный» груз через границу, Белошапкин и Попов решили отправить его по уже проверенному каналу и вручили материалы В. Онищенко, после чего, уверенные в успехе, налегке поехали на встречу с «дядей Ваней». Онищенко же, дождавшись, когда на смену заступит локомотивная бригада Е. Никейцева и В. Бакуты, в ночь с 15 на 16 июня передал им эту «посылку», а вместе с ней газотурбинный двигатель и три противотанковых управляемых реактивных снаряда.

17 июня 2002 года складывалось напряженным по обе стороны границы. В оперативном штабе операции с раннего утра не затихали телефоны. Разведчики наружного наблюдения докладывали обо всех перемещениях участников преступной группы — основное их внимание было приковано к Е. Никейцеву и В. Бакуте. Машинисты вели себя спокойно: уверенно заняли места в кабине локомотива, и поезд медленно покатил к границе. Привычная рутинная проверка таможенников и пограничников их не насторожила, но когда досмотр начался повторно, они занервничали и попытались избавиться от опасного груза — мешков с боеприпасами и военно-техническим имуществом. Однако это уже не спасло ни их, ни остальных членов преступной группы Белошапкина.

В ходе досмотра оперативно-следственная группа обнаружила в кабине локомотива тайник, а в нем — «посылку» с копиями реальных секретных документов и муляжом. Прошло еще несколько минут, и вблизи железнодорожного полотна был найден мешок, в котором оказались боеприпасы и узлы авиационной техники. Под давлением неопровержимых доказательств Никейцев и Бакута начали давать показания, и — звено за звеном — шпионская сеть стала рассыпаться.

19 июня, не дождавшись «груза», встревоженные Белошапкин и Попов решили вернуться. При въезде на территорию России их задержали. 23 июня были заключены под стражу Колесников и Теплов.

В процессе последующего расследования уголовного дела нашли документальное подтверждение данные контрразведчиков о проведении А. Белошапкиным, В. Поповым, И. Лукиным, А. Артюховым и их подручными шпионской деятельности по заданию иностранной военной разведки. Шаг за шагом следователи скрупулезно исследовали все обстоятельства совершенного преступления. Несмотря на отчаянные попытки обелить себя, Белошапкину и Попову это не удалось: откровенные показания остальных участников созданной ими группы и вещественные доказательства красноречиво свидетельствовали о связи «коммерсантов» с иностранной спецслужбой.

В сентябре 2002 года В. Попов, мучимый угрызениями слишком поздно проснувшейся совести, сам себе вынес приговор и покончил жизнь самоубийством…

22 июня 2004 года Приморский краевой суд определил меру наказания остальным участникам преступной группы и приговорил А. Белошапкина к 11 годам лишения свободы с отбытием наказания в колонии строгого режима, И. Лукина — к 10 годам лишения свободы с отбытием наказания в колонии строгого режима и лишением воинского звания капитан. Их соучастники А. Артюхов, Р Гусейнов, А. Шигин, Д. Теплов и С. Колесников также были приговорены к различным срокам лишения свободы.

Кстати, очередная неудача постигла неугомонного «дядю Ваню» и с другим агентами — В. Смалем и П. Носиком.

Их путь к предательству мало чем отличался от того, каким шли А. Белошапкин, В. Попов и остальные участники преступной группы. Во время выездов П. Носика в 1999–2000 годах за границу его деловая активность и неразборчивость в выборе средств обогащения тоже не осталась без внимания иностранной спецслужбы.

Вездесущий «дядя Ваня» по уже отработанному сценарию провел с ним встречу — зондаж. В ходе нее недвусмысленно намекнул на мелкую контрабанду, которой грешил П. Носик при перемещении товаров через границу и предложил заняться более «серьезным и доходным бизнесом». Однако «коммерсант» быстро сообразил, кого представлял «дядя Ваня», понял, что это за «бизнес», и, опасаясь последствий, от предложения отказался.

За день до выезда в Россию настойчивый «дядя Ваня» вновь встретился с Носиком. На этот раз он действовал более агрессивно и напористо. Вербовка проходила по уже классической схеме: сначала — компромат, затем — обещание содействия в проведении коммерческих сделок, ну и дополнительное вознаграждение за выполнение заданий.

Так же, как и в случае с А. Белошапкиным и В. Поповым, попавшийся «на крючок» иностранной спецслужбы П. Носик уже не пытался «сорваться» и дал согласие на сотрудничество. После опроса по связям среди военнослужащих и краткого «шпионского ликбеза» «дядя Ваня» подготовил ему первое задание. С учетом «предательского потенциала» Носика и знакомств среди военнослужащих ему было поручено ни много ни мало добыть двадцать элементов самолета Су-27, некоторые запчасти к нему и еще ряд узлов и деталей от другой авиационной техники. Общий перечень вопросов, интересовавших иностранную спецслужбу, составил аж целых пять печатных листов.

По возвращении в Россию П. Носик не отказался от выполнения задания иностранной спецслужбы, решив как следует заработать на шпионаже, и вскоре обратился к своему знакомому — бывшему заместителю командира эскадрильи В. Смалю. В разговоре с ним Носик не стал скрывать, для кого и в каких целях ему понадобились секретные материалы и элементы военной техники. Смаль недолго колебался, чувства офицерской чести и гражданского долга отошли на второй план, когда впереди замаячили тысячи долларов. Он принял показавшееся заманчивым предложение Носика и приступил к сбору секретной информации.

Используя прошлые связи среди сослуживцев — в частности, с подполковником В. Крохмалем и майором В. Саркисяном, — он под предлогом подготовки к восстановлению на военной службе получал у них документы по авиационной тематике, фотографировал их, переносил на магнитные компакт-диски, а затем отдавал П. Носику. В течение полутора лет агенты собрали и передали представителю иностранной спецслужбы ряд копий документов ограниченного пользования, в том числе содержащих государственную тайну, а также отдельные узлы и элементы военной техники.

В июне 2002 года спокойное течение «шпионского бизнеса» нарушило сообщение в средствах массовой информации об аресте шпионов «группы А. Белошапкина». Оно получило широкий резонанс среди армейской общественности Дальневосточного военного округа, Тихоокенского флота и заставило насторожиться Смаля и Носика.

Вот почему очередная встреча Носика с «дядей Ваней» проходила нервно. Тот, посетовав, что «Саше не повезло», поспешил рассеять опасения своего агента и пообещал к следующему приезду снабдить ноутбуком со специальной программой зашифровки, которая должна была обеспечить безопасную переправку добытой информации через границу. Встреча завершилась получением П. Носиком очередного «шпионского гонорара» и обещанием «дяди Вани» повысить сумму.

Однако, несмотря на все заверения «дяди Вани», Носик, посоветовавшись со Смалем после возвращения домой, решил какое-то время выждать. Но все казалось спокойным, а потому приятели посчитали себя более хитрыми и изворотливыми, чем Белошапкин, и снова занялись сбором секретных материалов.

В марте 2003 года во время очередного выезда П. Носика за границу у него состоялась встреча с «дядей Ваней». Носик передал ему секретные материалы, собранные В. Смалем, а взамен получил денежное вознаграждение, мощный компьютер-ноутбук и цифровой фотоаппарат. Но на этом его контакты с «дядей Ваней» не закончились. По его настоянию в целях совершенствования шпионских навыков специалист иностранной спецслужбы провел с П. Носиком дополнительное занятие по освоению ПВЭМ и методики зашифровки информации.

По возвращении в Россию 18 марта Носик встретился со Смалем, передал ему ноутбук и фотоаппарат для использования их при обработке секретной информации. На этой же встрече они проанализировали содержание уже подготовленных для передачи иностранной спецслужбе документальных материалов и с учетом последнего задания, полученного от «дяди Вани», наметили, какие еще дополнительные данные им необходимо добыть.

Поэтому Смаль вынужден был снова обратиться к своим знакомым из числа военнослужащих и через них под различными предлогами получил ряд материалов по военной тематике. 27 марта он перефотографировал полученные документы новым фотоаппаратом, а затем перезаписал их на компакт-диск.

Такая активность и оперативность В. Смаля в сборе секретной информации не могла не обеспокоить хитрого и изворотливого П. Носика. Предполагая, что его друг мог «засветиться», он решил «сыграть на опережение» и 2 апреля 2003 года обратился с заявлением в органы ФСБ о подозрительной деятельности «дяди Вани», с которым он встречался во время выездов за границу.

В ходе беседы в отделе контрразведки П. Носик ни словом не упомянул о том, что они с В. Смалем уже собрали и передали иностранной разведке часть секретных документальных материалов, а лишь рассказал о том, как иностранная спецслужба пыталась склонить его к сотрудничеству. Этим ходом он рассчитывал обелить себя в глазах контрразведчиков, отведя от себя возможные подозрения, а затем спокойно заниматься шпионажем.

«Двойная игра» не ввела в заблуждение сотрудников управлений ФСБ по Приморскому краю и Тихоокеанскому флоту, к которым уже поступила информация о подозрительных действиях самого П. Носика и его связи с В. Смалем. Выслушав «сверхбдительного коммерсанта», контрразведчики лишний раз убедились, что имеют дело с хитрым и изворотливым противником, а потому все усилия направили на получение неопровержимых доказательств вины изменников.

После беседы в управлении ФСБ Носик, видимо, посчитал, что смог усыпить бдительность контрразведчиков, и поторопил В. Смаля с подготовкой очередной посылки для «дяди Вани». Тот же едва успевал обрабатывать полученные от подполковника В. Крохмаля документы. Бывший сослуживец, наивно веря в намерение Смаля восстановиться в армии и пренебрегая режимными мерами, буквально заваливал его инструкциями, методиками и изданиями, содержащими сведения, составляющие государственную тайну.

7 апреля, накануне выезда Носика за границу, Смаль пришел к нему домой и передал секретные материалы, обработанные в электронном варианте. После этого, уверенный в безнаказанности, агент-курьер выехал на встречу с «дядей Ваней». Но встреча не состоялась.

При таможенном и пограничном контроле П. Носика задержали и провели личный досмотр. При нем были найдены 3 компакт-диска, 8 ГМД. В ходе их последующего просмотра специалисты обнаружили 550 файлов, содержащих документальные материалы военного характера. Поняв, что игра с сотрудниками контрразведки проиграна, П. Носик поспешил признаться в шпионской деятельности и назвал своего соучастника В. Смаля.

Но это его не спасло: он, а вслед за ним и Смаль были арестованы. В процессе дальнейших обысков и допросов у них было обнаружено на магнитных носителях несколько тысяч файлов, содержащих сведения военного характера. Эти, а также ряд других вещественных доказательств и свидетельских показаний, полностью изобличали Смаля и Носика в государственной измене, а Крохмаля и Саркисяна — в разглашении государственной тайны.

2 декабря 2004 года Приморский краевой суд признал виновными в совершении преступлений, предусмотренных статьями 275 и 222 УК РФ, и осудил В. Смаля к 15 годам и 6 месяцам лишения свободы, а П. Носика к 13 годам с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

В мае и августе 2004 года к уголовной ответственности были привлечены В. Крохмаль и В. Саркисян. За разглашение государственной тайны военный суд Тихоокеанского флота приговорил В. Крохмаля к 4 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима, а В. Саркисяна — к 2 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении.

Ну а разведчик-агентурист, известный как «дядя Ваня», прячется у себя «за бугром», ожидая новых «клиентов», имеющих подмоченную репутацию и готовых зарабатывать любой ценой. Впрочем, о том, сколь высока оказывается итоговая цена, мы уже рассказали. Как писал поэт: «Иных уж нет, а те — далече…» Но ведь каждый из нас сам определяет свою судьбу.