Глава десятая,
в которой Поросёнок становится Цветком
Как только Поросёнок с Чиком ушли, Цветок чуть шевельнул почерневшим листиком и, совсем не слышно, будто прошелестел ветерок, вздохнул:
— Как жаль, что я не могу говорить. Как жаль, что я не могу сказать ни одного слова своим друзьям. Если б я мог говорить, я бы сказал им: у Жабы с Червём под землёй — целое озеро чистой-пречистой волшебной воды. Если б Поросёнку с Воробьём удалось достать хоть чуть-чуть…
И тут на пригорке снова появились Поросёнок и Чик. Поросёнок нёс знакомое нам ведёрко, полное краски, и большую кисть.
— Ну вот, Чик, теперь ты побелишь мне голову, — сказал Поросёнок.
— Что?
— Покрасишь голову белой краской.
— Зачем?
— Не спрашивай, Чик. Делай то, что я тебе говорю.
И Воробей, окуная кисть в ведро, стал красить голову Поросёнку.
Как будто яблонька весной,
Белая,
Как сыроежка под сосной,
Спелая
И лёгонькая, как трава,
У Хрюка будет голова, —
работая, пел Воробей.
— Ну как, теперь я похож на Цветок? — склонив белую голову на плечо, спросил Поросёнок.
— Не очень, — сказал Чик.
— А ты отойди подальше… Ну как?
— Из тебя вышел очень толстый цветок, Хрюк.
— А если я встану на одну ножку?
И Поросёнок встал на одну ножку, поджав другую, как аист.
— Ты — очень симпатичный розовый Поросёнок с белой головой, — сказал Воробей.
— А можно сказать, что я — очень симпатичный белоголовый Цветок на розовом стебельке?
— Пошевели, пожалуйста, листиком…
— Вот! — Поросёнок поднял и опустил переднюю ножку.
— А другим!
— Вот! — Поросёнок помахал другой ножкой.
— По-моему, в самый раз, Хрюк! А что теперь?..
— Теперь я постою посохну, а ты иди сплети крепкую сеть. А как сплетёшь — спрячься за бугром. А когда надо будет…
— Понял! Чик-чирик! — И Воробей исчез.
А Поросёнок, поворачиваясь на одной ножке, чтоб скорее высохнуть, запел:
Я — Поросёнок, и в ночи,
И среди бела дня
Нет Поросёнка в наши дни
Отважнее меня!
Находчивей меня!
И преданней меня!
И, через паузу, подражая ромашкам и василькам, затянул:
Я — Цветок,
Я — Цветок,
Пусть ко мне прилетит мотылёк!..
Он спел несколько раз про то, как ждёт мотылька, прежде чем стало заходить солнце. Зажглись ранние звёзды. Стемнело.
Поросёнок — грустный цветок с белой головой — один остался светиться в сумерках.
За пригорком показалась голова Воробья.
— Ты хорошо сплёл сеть, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок.
— Я плёл её всё время, пока ты сох.
— Меня хорошо видно?
— Очень.
— Тише! Сейчас взойдёт луна.
И на тёмном небе взошла красная луна.
