Василий был настолько застенчив, что порой краснел от смущения даже под кротким взглядом своей собаки, когда пытался привлечь ее внимание каким-нибудь глупым действием. Разговаривая с друзьями по телефону, он придумывал фантастические интерпретации тому, что они говорили, и отвечал неуклюжими замечаниями, которые вызывали у них недоумение и заставляли нервничать.

В незнакомой компании он говорил слишком тихо, почти неслышно, опасаясь, что его высказывание неправильно поймут. А то, что каждый раз, когда он говорил, люди смотрели на него озадаченно, поскольку либо с трудом разбирали его тихую речь, либо вообще не замечали, что он что-то сказал, еще больше подрывало остатки его уверенности в себе.

Иногда он не знал, следует ли ему прощаться с новым знакомым, и находил компромисс: шептал что-то неразборчивое, глядя при этом в сторону.

Он не знал точно, когда благодарить хозяйку за приглашение на обед или вечеринку. И из-за этой неуверенности мог поблагодарить ее много-много раз. Создавалось впечатление, будто он не верил, что его слова имеют какой-то вес, и надеялся на накопительный эффект, которого нельзя достичь разовым высказыванием.

Василия озадачивало то, что навык социального общения не давался ему так же естественно, как другим. Он пытался научиться этому, внимательно наблюдая за окружающими, и в какой-то мере ему даже иной раз удавалось преуспеть. Но почему это достижение ему давалось с таким трудом? Порой он чувствовал себя ребенком, выросшим среди волков и лишь недавно присоединившимся к человеческому обществу.