Глава 7

Во второй половине следующего дня Дэвид Кейн приехал снова. Сэм и Реми отвели его в лабораторию. Реми, надев хирургические перчатки, открыла один из стеклянных шкафчиков и выложила кодекс на стол. Кейн повременил немного, глядя на обложку.

– Прежде чем мы начнем, – сказал он, – хочу сообщить вам, что провел радиоуглеродный анализ семян и кожуры фруктов в деревянных сосудах, а также их самих. Во всех образцах содержание углерода-четырнадцать составляет девяносто четыре целых двадцать девять сотых процента от обычного. Плоды сорвали, а дерево срубили в одно и то же время, четыреста семьдесят шесть лет назад, то есть в тысяча пятьсот тридцать седьмом году.

– Разве это не поздно для классического периода майя? – спросила Реми.

– Да, их цивилизация в то время уже доживала последние дни. Большинство крупных городов было покинуто еще на рубеже первого и второго тысячелетий нашей эры. Другие просуществовали до испанского завоевания, которое началось в тысяча пятьсот двадцать четвертом, когда Педро де Альварадо пришел на земли майя во главе огромной армии из союзных европейцам тлашкальтеков и чолульцев. Но многие государства еще долго оставались независимыми. Последнее пало лишь в тысяча шестьсот девяносто седьмом, более полутора веков спустя.

– То есть, получается, человек, останки которого мы обнаружили – по-видимому, знатного происхождения, – нашел этот горшок где-то неподалеку от Копана на территории современного Гондураса, положил в него книгу и отправился пешком за четыреста миль, чтобы отнести в святилище на вершине вулкана?

– Да, почти наверняка примерно так все и было. Для чего – пока остается только гадать.

– Но у вас есть какие-то предположения? – спросил Сэм.

– Думаю, он хотел укрыть очень ценную для него книгу от испанцев, спрятав ее в тайном, укромном месте. Судя по сделанным вами фотографиям, вы верно предположили предназначение пещеры. На стенах внутри изображен Кисин – бог смерти и землетрясений, который и приносит их. Это тот самый пляшущий скелет с болтающимися на ниточках глазами.

– И что же?

– Через некоторое время, как мы знаем, пещера оказалась запечатана потоком лавы. Не забывайте, я только строю догадки, но, возможно, наш друг предвидел подобную возможность. Он мог намеренно принести книгу туда, чтобы с помощью божества надежно защитить и сохранить ее таким способом, принеся себя в жертву.

– Вы считаете, он сознательно пошел на это?!

Кейн пожал плечами.

– Майя твердо верили в загробную жизнь, в которой они будут вознаграждены или наказаны. Кроме того, они полагали, что только их действия поддерживают в мире равновесие. Знания в области астрономии и математики, собранные ими в книгах, во многом были нужны, чтобы обеспечивать его, исполняя определенные ритуалы. Иначе вселенная вышла бы из-под контроля и разрушила сама себя изнутри, как неотбалансированный механизм. К тому времени, когда жил этот человек, знаки чего-то подобного проявлялись уже на протяжении столетий. С середины восьмого по конец девятого века майя пережили страшные засухи, опустошительные войны между городами, эпидемии. А потом пришли испанцы. Это было как высадка инопланетян из фильма ужасов. У них было невиданное прежде оружие, делавшее их непобедимыми, и они, казалось, стремились уничтожить то, что еще осталось от местной цивилизации, и убить либо поработить всех до последнего человека. Наш друг, как представитель высшего класса, должен был мыслить на перспективу – а циклы в календаре майя достигали пяти тысяч ста двадцати пяти лет. Возможно, книгу необходимо было спасти, поскольку в ней содержалась информация, необходимая для сохранения вселенной или восстановления ее в будущем.

– Тогда, наверное, он бы действительно без колебаний пожертвовал собой.

– Вот представьте, – продолжил Кейн, – на Землю на космических кораблях прибывает десант пришельцев, с виду похожих на людей, но куда более могущественных. Они уничтожают или обращают в рабов всех, кого могут найти, а потом начинают разыскивать и сжигать все книги, все компьютеры. Раз – и история искусства целиком отправлена в топку, и сами картины заодно. Алгебра, геометрия, даже арифметика – туда же. Религиозная литература – Библия, Коран, Талмуд… Философия? Тоже в огонь. Романы, рассказы, поэзия растворились в дыму. Физика, химия, биология, медицина, античность, Китай, Древний Египет – от всего этого и следа не осталось.

– Страшно представить, – согласилась Реми. – Нас вновь отбросит в каменный век, и не останется даже карты, где был бы указан путь обратно.

– Тем любопытнее, что же такое в этом кодексе, – проговорил Сэм. – Что пытался спасти от костра наш друг? Какую информацию?

Кейн пожал плечами.

– Вопрос, который мне самому не дает покоя.

В этот момент в дверь постучали.

– Войдите, – откликнулся Сэм.

На пороге появилась Сельма.

– Я опоздала?

– Нет-нет, – успокоила ее Реми. – Профессор Кейн, это Сельма Вондраш, наш главный исследователь, которая любезно помогает нам во всех предприятиях. Если она чего-то вдруг и не знает, то всегда может сказать, где искать ответ.

Кейн, поднявшись, пожал той руку.

– Не самая распространенная фамилия. Вы, случайно, не родственница некоей С. И. Вондраш, которая помогала каталогизировать инкские кипу?

– Это я и есть. Но тот проект давным-давно закончен.

– И с тех пор, увы, расшифровка почти не продвинулась. Узелковое письмо, которое использовали инки, для нас по-прежнему загадка.

– Я надеюсь, что однажды найдется какой-нибудь испанский документ, где со слов туземца записано, что означают шнурки разной длины и цвета и количество узелков на них.

– Как и все мы, – согласился Кейн. – Тысячи кипу были уничтожены испанцами, осталось только несколько сотен. Благодаря вам мы, по крайней мере, имеем исчерпывающий список.

Сельма опустила глаза на лежащий на столе кодекс.

– Однако сейчас у нас есть более насущное дело.

– Да, верно. Ну что, готовы?

Все кивнули. Кейн натянул перчатки и осторожно раскрыл манускрипт на первой странице. Перед ними появился великолепный рисунок. Крошечные фигурки людей с корзинами двигались куда-то, сопровождаемые воинами в полной боевой амуниции – украшения из перьев, стеганые доспехи, круглые щиты и деревянные палицы, усаженные осколками обсидиана. Вереница преодолевала заросли, видимо, обозначавшие джунгли, в другом месте, похоже, переправлялась через горы и оказывалась в речной долине. Верхнюю треть листа над картинкой покрывали колонки письмен майя.

– Великолепно, – прошептал Кейн. – Это что-то вроде стилизованной карты. Здесь написано, что она указывает направление от Копана до долины реки Мотагуа в Гватемале. Видите вон тот символ? Он читается «йаш-чич» – жадеит на языке майя.

– Значит, люди с корзинами отправляются добывать его? – спросила Реми.

– Скорее, выменивать, – поправил Кейн. – Да, вот здесь говорится прямо. Они несут то, что могут дать джунгли – перья, шкуры ягуаров, коку, – в обмен на жадеит.

– Этот поделочный камень ценился в Новом Свете превыше всего остального, – добавила Сельма. – Крупные его залежи есть только в России, Бирме и долине Мотагуа. И карта как раз обозначает путь к последней.

– После прихода испанцев, – подхватил Кейн, – экспедиции майя туда прекратились, они так и не раскрыли захватчикам источник жадеита. Тех, впрочем, интересовало только золото и серебро, так что о месторождении надолго забыли, и где оно находилось – оставалось загадкой вплоть до тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Тогда по долине пронесся ураган, обнажив по склонам глыбы минерала размером с автомобиль.

– То есть рисунок раскрывает то, что еще совсем недавно было тайной? – спросил Сэм.

– Именно так, – ответил Кейн. – И к тому же весьма важной для майя.

– А ведь это только первая страница, – заметила Реми.

Кейн переворачивал листы один за другим. Остальные смотрели, затаив дыхание. Перед ними возникали боги и герои, картины сотворения мира и конца времен, хроника войны между Калакмулем и Тикалем, в которой Копан поддерживал последний… Профессор расшифровывал и переводил только часть символов, позволявших понять, что изображено, а потом двигался дальше.

Страниц через тридцать открылся очередной сложенный гармошкой лист, на котором виднелась только часть картинки. Кейн развернул его – полностью изображение занимало четыре страницы. Здесь были леса, озера, горы и разбросанные повсюду среди них крошечные здания.

– Похоже на карту, – заметил Сэм и указал на выдающийся в океан выступ. – Вот это, видимо, полуостров Юкатан.

Некоторые здания выглядели крупнее других. Сэм повернулся к профессору.

– Что бы это могло быть?

– Чичен-Ица, если верить надписи, – ответил тот. – Здесь, на побережье – Сама, так первоначально назывался Тулум. Ниже – Алтун-Ха, то есть это уже Белиз. Гватемальский Тикаль, Паленке на территории Мексики…

– Все названия вам известны? – спросила Реми.

– Многие – Бонампак, Шлапак, Копан. Но далеко не все, бóльшая часть мне раньше никогда не встречалась. Считается, что обнаружено местонахождение порядка шестидесяти процентов городов майя – всего больше сотни. Но что мы видим здесь? По меньшей мере триста крупных и куда больше мелких! Надо обязательно сличить их со списком тех, о которых мы знаем. – Он бросил взгляд на часы. – Поверить не могу – мы уже пять часов этим занимаемся… Мне нужно на работу – захватить там кое-что, – и дома я займусь сравнением. Продолжим с того же места завтра?

– Да, разумеется, – кивнула Реми.

– Я смогу где-то к полудню – с утра у меня занятия.

– Будем вас ждать, – откликнулся Сэм.

Вместе с Реми и Золтаном они проводили профессора до дверей, и тот, сев в машину, уехал.