Глава 33

Часом позже, приняв душ и устроившись на балконе, с которого открывался великолепный вид на Старый порт, Сэм и Реми с удовольствием потягивали по второму заказанному в номер коктейлю «Бомбей-Сапфир». Огни города отражались в воде красной, желтой и синей мозаикой, переливаясь и подрагивая под каплями дождя. Где-то вдалеке скорбно завывал туманный горн, чуть ближе мерно постукивал, качаясь на воде, бакен.

Ожил телефон. Сэм взглянул на экран: звонок от Руба. Вернувшись в гостиницу, они первым делом позвонили Хейвуду, намеренно в самых общих чертах описали события прошедшей ночи и попросили перезвонить.

Сэм закрыл балконную дверь, подошел к телефону и включил громкую связь.

— Руб, порадуй нас, пожалуйста. Скажи, что Холков и его веселая команда задержаны!

— Прости, Сэм. Французы нигде не могут их найти.

— И почему я не удивлен?

— Увы. Ну и что вы решили? Сворачиваетесь и домой?

— Ни за что.

— Реми?

— Однозначно нет.

— Что ж. По крайней мере, имя и фотография Холкова разосланы по всем отделениям. Если он попытается выехать из страны, его задержат в первом же аэропорту, порту или на вокзале.

— Насколько я помню, — сказал Сэм, — ты говорил, что спецназовцев учат просачиваться через границу. И Холков не настолько глуп, чтобы заявиться в аэропорт.

— Тоже верно.

— А что с Бондаруком? — спросила Реми. — Есть шанс докопаться до скелета в его семейном шкафу и выяснить, что он ищет?

— Может быть. Мы тут копнули и выяснили, что иранский полковник, который работал с Холковым еще в Туркмении, через несколько лет впал в немилость. Подробностей мы не знаем, но полковник, его зовут Ареф Хасеми, сбежал в Лондон и теперь работает на англичан. Я попробую с ним связаться.

— Спасибо, Руб, — сказала Реми и повесила трубку.

На следующее утро они проспали до девяти и позавтракали на балконе. Ночной ливень прекратился, и теперь Фарго любовались синим небом в россыпи перьевых облаков. Попив кофе, они позвонили Сельме, которая еще не ложилась спать, несмотря на то что в Калифорнии уже наступила полночь. Судя по всему, их руководитель исследований спала часов по пять в сутки. К счастью, недостаток сна никак на ней не сказывался.

Опустив мелкие подробности, Сэм поведал Сельме об их вылазке и о пустом тайнике.

— Зато там была цикада, и она идеально подходила под штамп из склепа Лорана, — добавила Реми.

— Это уже кое-что, — сказала Сельма. — Мы продвинулись с расшифровкой первых двух строк, а с остальным пока туго. И я, кажется, знаю почему: существует третий ключ.

— Объясни, — потребовал Сэм.

— Книга Лорана — первый ключ, наша бутылка — ключ второй. Насколько я понимаю, третьим ключом должна быть еще одна бутылка. Нам нужны все три ключа, чтобы сверить символы и расшифровать остальные строки.

— Как все запутано, — сказала Реми.

— С нашей точки зрения, возможно, но мы должны принять во внимание некоторые вещи. Во-первых, Лоран собирался спрятать все двенадцать бутылок, свои «указатели на карте», подальше от конечного пункта и в разных местах. Не знаю, на какое сокровище они указывают…

— Мы должны придумать ему название, — сказал Сэм.

— «Золото Наполеона»? — пожала плечами Реми.

— По-моему, отличный вариант.

— Ладно, допустим, «золото Наполеона», — согласилась Сельма. — Подозреваю, что Лоран задумал это так: находишь одну бутылку, расшифровываешь ее при помощи книги и, разгадав загадку, переходишь к следующей…

Сэм подхватил:

— И снова используешь шифр с этикетки вместе с книгой, чтобы расшифровать следующую строку…

— Разгадав которую, получаешь ключ к следующей бутылке… и так далее… Если моя догадка верна, Лоран не соблюдал какой-то особой последовательности — и это хорошо. Получается, что к следующей загадке ведет любая из бутылок.

— Если все верно, то почему он спрятал сразу три бутылки в одном месте?

— Понятия не имею.

— Слона-то мы и не приметили, — сказал Сэм. — Мы точно знаем, что одна бутылка потеряна. Осколок с реки Покомок — прямое тому доказательство. А без нее нам ни за что не разгадать финальную загадку — ту, что ведет к «золоту Наполеона».

— Я думала о том же, — отозвалась Реми. — Мы не узнаем, пока не дойдем до конца.

— Сельма, каковы шансы, что они смогут использовать бутылку, которую у нас перехватил Холков? — спросил Сэм.

— Практически нулевые. У них ведь нет книги. Думаю, они в тупике. Потому и следуют за вами повсюду.

— А вот и слон номер два, — сказала Реми. — Рано или поздно нам придется нанести им визит и забрать бутылку.

— А это значит, — сказал Сэм, — что мы отправляемся прямо в логово льва!

За две тысячи миль к востоку от Марселя Гедеон Бондарук сидел за письменным столом и сжимал кулаки. Перед ним на подстилке из бордовой кожи были разложены цветные снимки, сделанные в высоком разрешении, каждый — с изображением отдельной строки символов. В десятый раз в течение последнего часа он взял в руки увеличительное стекло с подсветкой и по очереди изучил фотографии, отмечая малейшие отличительные особенности каждого символа — правый угол квадрата, завиток на усеченной омеге, наклон полумесяца…

Ничего. Тишина. Символы молчали!

Отшвырнув лупу, он разметал фотографии по столу.

Несмотря на ее стоимость, бутылка сама по себе была для него бесполезна. Теперь, когда Фарго заполучили книгу Арно Лорана, они быстро распутают код. Проклятье! Несмотря на соблазн обвинить Холкова в потере книги, Бондарук вынужден был признать, что и сам он недооценил Фарго. Ни он, ни Холков не ожидали, что из-за этих кладоискателей возникнет столько проблем. Нет, ну какая находчивость! Вероятно, стоило это предвидеть. Ведь с самого начала было ясно, что они имеют дело с прожженными искателями приключений.

И все же их возможности не сравнятся с его ресурсами. На одного Наполеона он потратил сотни тысяч долларов. Его исследователи препарировали жизнь императора, разобрали по крупицам, от колыбели до могилы, вычислили не только всех его известных потомков, но и потомков каждого из десятков его друзей, доверенных лиц и любовниц — всех, кому Наполеон мог доверять, Арно Лорана в их числе. Все до единой книги о Наполеоне были загружены в единую компьютерную базу и проштудированы в поисках подсказок. Все картины, от батальных сцен и портретов до карандашных набросков, осмотрены под лупой в надежде найти хоть малейший намек — символ на пуговице мундира, палец, указывающий вдаль, книга на полке позади императора…

Сколько усилий вложено, сколько денег потрачено… И ради чего? Ради никчемной бутылки вина и пиктографии проклятой букашки?!

На столе зазвонил телефон, и Бондарук снял трубку.

— Это я, — произнес Владимир Холков.

— Куда вы пропали?! — прорычал Бондарук. — Я ждал вашего звонка еще ночью. Рассказывайте, что там у вас.

— Вчера днем мы их выследили у Марселя. Я с ними встретился и предложил перемирие… и сотрудничество.

— Что предложили? Я вам ничего подобного не разрешал!

— Предложить перемирие и соблюдать перемирие — это не одно и то же, мистер Бондарук. Как бы там ни было, они не повелись.

— Где они сейчас?

— Остались в Марселе.

— Остались? Что вы имеете в виду?

— Мне пришлось покинуть Францию; я нахожусь в Ла-Хонкере, на границе со стороны Испании. Меня ищет французская полиция. Кто-то объявил меня в розыск.

— Фарго. Больше некому. Как им это удалось?

— Я выясняю. В общем, это уже не важно. Если они покинут страну, я узнаю первым.

— Как?

Холков объяснил.

— Что с книгой?

— Мой человек следит за их домом, но Фарго не блефовал. Дом под надежной охраной. Думаю, не стоит туда соваться. Раз мы отслеживаем все их перемещения, не проще ли будет позволить им сделать за нас всю трудную работу?

— Договорились.

Бондарук повесил трубку, подошел к окну и заставил себя сделать глубокий вдох и успокоиться. Холков прав: еще не поздно. Время работает на них. Фарго их опередили, но им предстоит долгий путь, на котором множество препятствий. Рано или поздно они допустят ошибку. И тогда Холков будет рядом.