ГЛАВА 23

С «американским периодом» жизни Уинстона Блэйлока их познакомила давняя приятельница Сельмы, Джулианн Северсон, которая после увольнения Вондраш возглавила в Библиотеке Конгресса отдел редких книг и специальных собраний.

Северсон встретила Сэма и Реми у служебного входа здания Джефферсона на Второй улице. Входящие в библиотечный комплекс здание Адамса и здание Мэдисона располагались соответственно кварталом восточнее и кварталом южнее.

Обменявшись с Фарго рукопожатиями, Джулианн сказала:

— Очень рада вас видеть, мистер и миссис Фарго…

— Сэм и Реми, — поправила ее Реми.

— Чудесно! А я Джулианн, ваша давняя поклонница, между прочим. Вы, наверное, даже не представляете, какой интерес к истории пробуждают ваши приключения! Особенно среди детей.

— Спасибо, Джулианн, — улыбнулся Сэм.

Северсон протянула им ламинированные беджики на шнурках.

— Удостоверение личности читателя. — Она с улыбкой пожала плечами. — Часть программы по обеспечению безопасности собраний. После событий одиннадцатого сентября правила ужесточились.

— Мы понимаем.

— Идемте… — Фарго двинулись вслед за Джулианн. — Я буду лично вам помогать…

— Вы очень добры, — ответила Реми, — но нам не хотелось бы зря отнимать время…

— Чепуха! Библиотека прекрасно работает сама по себе. В случае чего мой помощник все уладит. — Северсон повернула к мраморной лестнице. Сэм и Реми не отставали ни на шаг. — Вы хорошо знакомы с библиотекой?

— Бывали несколько раз, но не с исследовательскими целями, хотите — верьте, хотите — нет, — улыбнулась Реми.

Даже простая экскурсия по библиотеке оставляла незабываемое впечатление. Основанное в тысяча восьмисотом году, старейшее в стране федеральное учреждение до тысяча восемьсот четырнадцатого года располагалось на Капитолийском холме, пока здание, с основной коллекцией из трех тысяч томов, не сожгли англичане. Спустя год Конгресс решил восстановить библиотеку, приобретя у Томаса Джефферсона более шести тысяч книг.

С тех пор фонд библиотеки увеличился до ста сорока пяти миллионов единиц, хранящихся на семистах сорока пяти милях полок. Тридцать три миллиона книг и других печатных материалов, три миллиона звукозаписей, двенадцать с половиной миллионов фотографий, пять миллионов триста тысяч карт, шесть миллионов единиц нотно-музыкальной литературы, шестьдесят три миллиона рукописей — и все это почти на пятистах языках.

— Скорее похоже на собор, чем на библиотеку, — заметила Реми. — Архитектура просто…

— Повергает в трепет? — подсказала Джулианн.

— Именно. Мраморные полы, колонны, арки, сводчатые потолки, произведения искусства…

Северсон улыбнулась.

— Помню, Сельма как-то назвала это место «отчасти собором, отчасти музеем, отчасти галереей, куда вдобавок втиснули немного библиотеки». Подозреваю, что в тысяча восемьсот пятнадцатом году коллективный разум Конгресса в первую очередь занимало великолепие. После устроенного британцами разора они, наверное, только и думали во время реконструкции: «Ну мы им покажем!»

— Угу… Больше, лучше, пышнее… Архитектурное носоутирательство, так сказать, — подытожила Реми.

Северсон рассмеялась.

— Мы идем в главный читальный зал? — уточнил Сэм.

— Нет, на второй этаж, в отдел редких книг и специальных собраний. В главном зале сейчас на экскурсии школьники. Будет шумновато.

Они вошли в дверь под номером двести тридцать девять.

— Садитесь за стол, а я поработаю за компьютером, — сказала Джулианн. — Хотя за последние годы наш каталог стал намного удобнее, будет, наверное, проще, если я сама поищу. Итак, Сельма отправила мне по электронке кое-какие документы и основные данные: Уинстон Блэйлок, жена Офелия, до марта тысяча восемьсот семьдесят второго года вроде бы проживал в США. Еще что-то есть?

— Приблизительное описание внешности, — ответила Реми.

— Любые сведения пригодятся.

— Рост — шесть футов четыре дюйма, вес — примерно двести пятьдесят фунтов.

— Вооружен винтовкой Генри сорок четвертого калибра, — добавил муж. — Насколько я знаю, не очень распространенное оружие.

— Да, не такое популярное, как винчестеры, «ремингтоны» или «спрингфилды», — согласилась Северсон. — Во время Гражданской войны винтовки Генри не входили в основное вооружение, многие солдаты Союза покупали их на собственные деньги. Однако правительство выдавало такие винтовки разведчикам, диверсионным группам и спецназовцам. Конфедераты на дух не переносили это оружие. В винтовку входило шестнадцать патронов — опытный солдат мог выпустить двадцать восемь в минуту. Она, как вы поняли, практически равнялась тогда ручному пулемету. А Блэйлок умел ею пользоваться?

— Согласно источникам, виртуозно!

Джулианн, кивнув, принялась печатать. На пять минут в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком клавиш и периодическими восклицаниями Северсон: «Потрясающе!», «Любопытно!» Наконец она оторвалась от компьютера.

— Нашла списки на копии микрофиши из Национального управления архивов. Источника два: СЛДВ, го есть «Свод личных дел военнослужащих», и выпуски М594 и М861 — это «Участники добровольческих объединений». Тут данные и по Союзу, и по Конфедерации.

— В списках есть Блэйлок?

— Целых пятьдесят девять. Раз Блэйлок вооружен винтовкой Генри, начнем со списка Союза. — Северсон вновь застучала по клавишам. — Беда в том, что многие выдержки указывают лишь имя, начальную букву второго имени и фамилию. Вот несколько У. Блэйлоков и два У. Л. Блэйлока. У первого вижу приложение — медицинскую справку. Ваш Блэйлок имел ранения?

— В наших источниках информации об этом ничего не сказано.

Джулианн, явно обрадованная находкой, с улыбкой стукнула кончиком пальца по экрану.

— Во время битвы при Антиетаме в полевом госпитале ампутирована правая нога. Вычеркиваем! Ой, простите… — смутилась она. — Как-то нехорошо вышло…

— Ничего, — отозвался Сэм. — Просто у вас с Сельмой страсть к исследовательской работе. Мы привыкли.

— Ладно, еще одна статья… О, любопытно! В сентябре тысяча восемьсот шестьдесят третьего года Блэйлок отослан из рядов армии Союза. Почему, не указано. Не переведен, не ранен… Просто отослан.

— И что это означает? — поинтересовалась Реми.

— Точно не знаю. Сейчас гляну, есть ли о нем еще информация.

Через пятнадцать минут Северсон вновь подняла голову от компьютера.

— Ага! Полное личное дело! Должно быть, ваш парень — Уильям Линд Блэйлок.

— Похоже, — проговорил Сэм. — Явно похоже…

— И описание внешности совпадает: шесть футов четыре дюйма, двести десять фунтов.

— После ухода из армии легко набрать тридцать-сорок фунтов, — заметила Реми.

Джулианн нахмурилась.

— Не хватает некоторых записей. Вот начало подготовки, распределение в часть, продвижение по службе, кампании, в которых он участвовал, аттестации… После тысяча восемьсот шестьдесят второго года в распределении значится «дополнительное подразделение».

— Как по-джеймсбондовски! — восхитилась Реми.

— Вы недалеки от истины, — ответила Северсон. — В записях времен Гражданской войны термином «дополнительное подразделение» обычно обозначали партизанские отряды — говоря современным языком, спецназ.

— Вроде Лудунских рейнджеров, налетчиков Квантрилла, канзасских джейхокеров… — уточнил Сэм.

Джулианн согласно кивнула.

— Правильно. А если сопоставить этот факт с таинственным откомандированием Блэйлока в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году… Солдат явно превратился в разведчика.

Время близилось к вечеру, а Северсон все печатала, печатала, делала пометки, периодически зачитывала найденную информацию Фарго… В четыре она вдруг взглянула на часы.

— О господи, как время-то летит! Скоро закроемся. Вам совсем не обязательно тут сидеть. Может, вернетесь в отель? Пообедаете. Если что-нибудь отыщу, сразу позвоню. Нет, не так — когда что-нибудь отыщу.

— Джулианн, пожалуйста, идите домой, — начала Реми. — У вас наверняка другие планы.

— Никаких! Кошку покормит соседка по комнате, я перекушу здесь.

— Но мы не можем… — запротестовал Сэм.

— Вы шутите? Для меня это все равно что «Диснейленд».

— До чего знакомо… — улыбнулась Реми. — Вы уверены, что не родственницы с Сельмой?

— Мы члены тайного Братства Библиотекарей, — ответила Северсон. — Повторяю, отправляйтесь в отель, дайте мне закончить работу. Буду держать вас в курсе.

Всякий раз, бывая в Вашингтоне, надолго или проездом, Фарго бронировали люкс Роберта Миллса в отеле «Монако». У выхода из библиотеки они взяли такси. Спустя двадцать минут автомобиль притормозил у парадной лестницы под бордовым навесом. Едва машина остановилась, швейцар распахнул дверь. Сэм и Реми ступили на тротуар.

Отель «Монако» — прежде Главпочтамт США, а теперь национальный памятник архитектуры — размещался в старинном районе Пенн-куотер. Отсюда было рукой подать до Эспланады, Смитсоновского музея американского искусства, здания управления Федерального бюро расследований, мемориала военно-морского флота США и россыпи пятизвездочных ресторанов, которые гурману не обойти и за год.

— Добро пожаловать, мистер и миссис Фарго, — приветствовал их швейцар. — Сейчас принесу чемоданы в номер. — Он обошел такси, чтобы забрать багаж. — Проходите, если желаете. Консьерж вас уже ждет.

Спустя десять минут Фарго поднялись в номер. Так как усталость от африканской одиссеи все еще давала о себе знать, они часок вздремнули, затем приняли душ и, переодевшись, отправились в ресторан отеля, «Постмодерн брассери», расположенный за углом на Восьмой улице. Чтобы попасть в ресторан, сначала требовалось пройти через арку.

Просмотрев карту вин и меню, Сэм с Реми заказали бутылку «Домен де ла Килла Мускаде» две тысячи седьмого года — пикантное, бодрящее вино из долины Луары; салат из руколы с базиликом, мятой и пармезаном; мидии бушо, тушенные в белом вине, с шафраном, горчицей и чесночным конфи. Это был традиционный выбор Фарго — как и проживание в «Монако».

Реми отпила глоток вина и, прикрыв глаза, выдохнула:

— Сэм, должна тебе кое в чем признаться. Я, конечно, обожаю приключения, но… до чего восхитительны хорошая еда и теплая постель с чистыми простынями!

— Думаешь, стану спорить?

Прозвенело уведомление о сообщении. Реми проверила айфон и отложила его в сторону.

— Сельма. Нашла новый ацтекский символ в журнале Блэйлока.

Перед отъездом в Вашингтон Фарго попросили ее сосредоточиться на поиске изображения, хоть отдаленно напоминающем символ Микицтли. Реми специально загрузила из Интернета картинку высокого разрешения — ацтекский календарь, Камень Солнца, выставленный в Национальном музее антропологии в Мехико.

— Теперь у нас четыре символа, — сказала она мужу.

— Прослеживается система? Есть пояснения к символам?

— Ни единого. Говорит, они не связаны друг с другом.

— Рано или поздно тебе придется подарить мне учебник по «ацтекологии», — подмигнул ей Сэм. — Познакомить с азами, так сказать.

— Ладно, что-нибудь придумаем. Мало у кого из древних народов такая сложная история и культура. Даже после семестра учебы мне казалось, что я едва прикоснулась к той эпохе. Каждый символ многозначен, каждое божество многолико… К тому же большинство исторических свидетельств искажены в пользу испанцев.

— Историю пишут победители, — заметил он.

— Увы!

Фарго отпил из бокала.

— Почему-то я уверен, что Ривера с его таинственным нанимателем помешаны на том же, что и Блэйлок, пусть их и разделяет сто сорок лет. Впрочем, не спрашивай, с чего я это взял. Ацтекская линия тут, по-моему, не случайна. Или лезем в дебри?

— Да нет, Сэм, не думаю. Это ведь общий знаменатель под Блэйлоком, кораблем, колоколом и Риверой. Вопрос, каким боком сюда вписываются второй и третий пункты?

Официант поставил на стол салаты.

— До сих пор неясно, с чего Ривера заинтересовался «Шенандоа», — отозвался муж. — Да нам до сих пор неясно, «Шенандоа» ли это вообще! Если отбросить воображенную Блэйлоком «Офелию», корабль имел два других имени: «Си-Кинг» и «Эль-Маджиди». Вопрос не только «которое судно», но и «когда».

— А вдруг они обнаружили иные материалы, касающиеся Блэйлока? Другой журнал или, к примеру, письма? Самое ужасное, если Сельма права: возможно, Блэйлок вправду свихнулся после приступа малярии, а писанина в журнале — плод его больного воображения?

— Иными словами, — резюмировал Сэм, — мы гоняемся за миражом.

Обед Фарго завершил кусочек бисквитного клубнично-ревеневого пудинга и две чашки эфиопского кофе без кофеина. В номер супруги поднялись около девяти. На телефоне мигала лампочка: сообщение.

— Так и знала: что-то да забуду! — с досадой воскликнула Реми. — Мы не оставили Джулианн номера мобильников.

Сэм набрал номер системы речевой почты в отеле и включил громкую связь.

— Сэм, Реми, это Джулианн. Сейчас около половины девятого. Я еще поработаю дома. Буду завтра в библиотеке к шести утра. Приходите в районе восьми. По-моему, я кое-что нашла.