Глава 17
Пистолет Хуана по-прежнему находился в кобуре на поясе, поэтому, схватив спутниковую рацию в водонепроницаемом чехле, он за руку потащил Слоун к борту лодки, и вместе они спрыгнули в воду. Задыхаясь и изнемогая от усталости, они бешено гребли, стараясь отплыть как можно дальше от лодки, с секунды на секунду ожидая оглушительного взрыва.
Ракета с электронно-оптической и инфракрасной системами навигации целилась прямо в выхлопную трубу шлюпки, непосредственно ведущую к обоим ее двигателям. Пока Хуан и Слоун отчаянно пытались уйти от взрыва, она уже проникла в выхлопную трубу и, добравшись до горючего в двигателях, детонировала. Взрывом разорвало переднюю часть лодки, а затем взрывной волной уничтожило и корму вместе в рубкой, взметнув охваченные огнем обломки в воздух на высоту почти тридцати футов.
Оглушительное шипение, сопровождаемое клубами пара, раздалось, когда куски горящей обшивки, раскаленные обломки двигателей и осколки прочих составных частей лодки рухнули в воду.
На этот раз взрывная волна оказалась в тысячи раз сильнее, чем когда Кабрильо бросил кусок подожженной материи в бензобак грузовика, и не успей они слететь с лодки в воду и отплыть на несколько десятков футов от нее, они были бы уже мертвы.
Хуан и Слоун беспомощно барахтались неподалеку от места катастрофы, отчаянно отплевывая горькую океанскую воду, которой они наглотались, пока плыли.
Не переставая работать ногами, чтобы оставаться на плаву, Кабрильо приблизился к Слоун, убедиться, что она не ранена.
— Только не спрашивайте, все ли со мной в порядке. Это стало вашей любимой фразой, начиная еще со вчерашнего дня, — сумела она проговорить.
— Да, это были самые незабываемые двадцать четыре часа, — согласился Хуан. — Теперь нам нужно как можно дальше убраться от лодки. Они наверняка пошлют кого-нибудь на разведку.
— Неужели мы направляемся туда, куда я думаю? — проговорила Слоун.
— Ага, пришло время прокатиться на пресловутых змеях.
Проплыть милю-другую не составило бы никакого труда для двух здоровых взрослых людей, но не в открытом океане, где им непрестанно приходилось сражаться с огромными, набегающими, готовыми поглотить волнами, что существенно затрудняло движение и варварски съедало их силы. Плыть стало еще труднее, когда они неожиданно наткнулись на белую яхту, один в один как та, что преследовала «Пингвин», мощный луч ее бортового прожектора сновал вправо и влево, прорезая сгущающуюся темноту непогоды. И ладно, если бы это была всего лишь яхта, так она еще стояла на привязи к чему-то огромному, почти неразличимому во тьме.
— Что это у нас тут? Секретная станция зеленых человечков? — прокомментировал Хуан.
— Да, не слабо придумано, — поддержала его Слоун.
Минут пятнадцать они плыли, изо всех сил пытаясь не попасть в мощный луч света прожектора, пока, наконец, яхту не поглотила тьма. Хуан отчаянно старался не сбиться с ориентиров, как вдруг почувствовал, как попутное течение подхватило их и понесло в нужном им направлении.
Хуан вспомнил об одной полезной вещи. Передав Слоун пистолет и рацию, он стянул с себя брюки, пустил их по ветру и быстро затянул ремень, когда брюки наполнились воздухом, он передал самодельный парус Слоун, забрав пистолет и рацию из ее рук.
— Держите их у ремня, чтобы не выходил воздух.
— Хорошо, я много раз о таком слышала, но собственными глазами вижу впервые.
От холода губы Слоун еще не посинели, но в голосе улавливалась дрожь.
— Да, мы сотни раз практиковали эту штуку в бассейне, только там, сами понимаете, все было гораздо проще.
Конечно, было не время, но в другой ситуации Хуан непременно рассказал бы, что эта хитрость уже не раз спасала ему жизнь.
Самодельный парус существенно облегчал плавание, и Слоун теперь поспевала за Хуаном.
— Вы чувствуете? — внезапно спросила Слоун.
— Что именно?
— Вода словно стала теплее.
На секунду Хуан испугался, что Слоун переохладилась и перестала чувствовать свое тело, как вдруг почувствовал это и сам. Температура воды будто поднялась, не на один-два градуса, а на целых десять-пятнадцать. Неужели где-то по дну пролегает обширная геотермальная зона? Могло ли это как-то быть связано с огромной конструкцией, что стояла здесь на плаву? Может, она каким-то образом использует тёплые воды в качестве энергоисточника?
То, что Папа Генрик по простоте своей принял за огромных змей, на деле оказалось всего лишь темно-зеленой железной трубой тридцати футов в диаметре, шестая часть которой выдавалась над поверхностью воды. Однако, присмотревшись, Хуан увидел, что труба, действительно, похожа на змею, поскольку она, будучи сделанной из металла, то и дело извивалась под разными углами и, казалось, покачивалась на волнах. И насколько Хуан успел заметить, длина ее доходила чуть ли не до тысячи футов, если не более.
Температура воды уже превышала градусов двадцать пять по Цельсию, когда они наконец подплыли к трубе. Хуан дотронулся до нее и почувствовал, что она гладкая и теплая на ощупь. Она слегка вибрировала, словно по ней проходил электрический ток. И где-то рядом слышался шум какого-то работающего механизма.
Они плыли немного поодаль, чтобы на волнах не наскочить на трубу. Гул становился все сильнее и сильнее. Стало ясно, что она предназначалась для закачки воды с целью ее дальнейшего использования в качестве источника энергии. Подплыв еще ближе к установке, оставив привязанную к ней яхту в футах двухстах позади, Хуан и Слоун заметили, что по ступеням, вделанным в одну из сторон трубы, можно было взобраться на саму массивную конструкцию. Кивком головы Кабрильо пропустил Слоун вперед, предварительно забрав у нее из рук брюки. Заметив его протез, что шел от самого колена, она невольно затаила дыхание, но тут же оправившись, выдохнула:
— Простите! Как же это глупо с моей стороны. Вы даже не хромаете, я и представить себе не могла.
— Да я уже привык, за много-то лет, — ответил Хуан, карабкаясь по титановым ступеням. — Несчастный случай во время одной из операций с военно-морскими силами Китая.
— Я просто обязана услышать историю вашей жизни.
Отделавшись от мыслей о Джордже Адамсе и его невнимательности, Хуан теперь обдумывал, какую пользу им может принести это их удивительное приключение. Ведь, как ни крути, они со Слоун рисковали жизнями, пока находились на этой вышке без какого-либо прикрытия, тем более что люди там, на яхте, легко могли их засечь, учитывая их недавнее не очень радушное приветствие противотанковой ракетой. Но был ли иной выход?
Забравшись на платформу, Хуан пригляделся и, отыскав люк, дернул его за ручку. Тот поддался, однако под ним скрывался еще один такой же люк. «К ним мы вернемся позже», — подумал Хуан, бросив туда чехол с рацией и, схватив Слоун за руку, заглянул ей в глаза.
— Вы знаете, что по роду моей деятельности, а она очень секретна, я не имею права ни брать, ни, тем более, оставлять никого в заложниках, для нас проще всех ликвидировать. Вы это понимаете?
— Да.
— Я вас не заставляю, но вы можете остаться здесь, если хотите. Только не знаю, сколько я пробуду там.
— Я пойду с вами и полностью беру на себя ответственность за это решение.
— Ну что ж, разумно. Если в этой ситуации вообще что-нибудь может быть разумным.
Он плотно закрыл люк. Им предстояло пробраться к центру этой конструкции. Первые пятьсот футов они успешно проползли на четвереньках, чтобы не быть замеченными с яхты, однако затем им пришлось практически ползти плашмя, крепко хватаясь за железную конструкцию под собой всякий раз, как набегали волны. Выяснилось, что путь их пролегал в обратном направлении, и они все приближались к этой самой яхте, что стояла на привязи.
Хуан в жизни никогда не испытывал такой тошноты и головокружения: теплая вода, огромные волны, пихающие их из стороны в сторону, гладь металлического сооружения под собой. Выражение лица Слоун отчетливо давало понять, что и ей тоже приходилось несладко.
Ярдах в пятидесяти от яхты им пришлось стремительно проскользнуть вперед мимо нее, дабы не быть замеченными, благо здесь они ненадолго оказались под прикрытием огромных, то и дело вздымающихся темных волн, что дало им возможность успешно преодолеть самый опасный участок пути, пролегавший чуть ли не в нескольких десятках ярдов от лодки. Они уже отчетливо могли разглядеть яхту и выступ трубы, к которому она была привязана. Сомнений не оставалось: труба, качающая воду, тысячи раз извиваясь, огибала всю установку по периметру, поскольку Хуан и Слоун заметили, что она сопровождала их на всем пути сюда. В каютах яхты горел свет, а на мостике, в полутьме, виднелась чья-то фигура, слабо освещенная зеленым свечением радаров. На палубе же на треножнике размещалась ракетная установка.
Будь это «Орегон», Хуан немедленно отправил бы в отставку весь экипаж за серьезное нарушение правил освещения судна: яхту можно было увидеть за несколько миль отсюда, и это несмотря на то, что шторм уже набирал силу.
Однако Хуан должен был отдать должное радарным установкам этого судна: они явно засекли его и Слоун, конечно, может и не их вовсе, хотя кто тут еще может кроме них оказаться, но они явно что-то обнаружили, то и дело сменяя друг друга на мостике на посту наблюдения. Такой вывод сделал Хуан, пронаблюдав около часа за экипажем яхты, который, к слову, состоял как минимум из четырех человек. Поначалу, заступая на пост, они вскидывали на плечи свои автоматы, но вскоре отсутствие видимой реальной цели вогнало их в тоску, и, потеряв бдительность, они забросили и оружие.
Зная, что эффект неожиданности по-прежнему на его стороне, Хуан настраивался на атаку экипажа яхты, уповая на свою хитрость и сноровку.
— Пожалуй, мне следует отправиться туда одному, — сказал Хуан, двигаясь с места. Неожиданно резкий тон Кабрильо заставил Слоун содрогнуться. Она поняла, что это был приказ, не предусматривавший никаких возражений.
Хуан проворно заскользил по плавучему причалу, не сводя глаз с мостика, где один из постовых развлекался, разглядывая надвигающуюся бурю в окуляры ночного видения. Затем Кабрильо осторожно ступил на фальшборт яхты, а оттуда перебрался на корму. Раздвижная дверь вела вниз, к каютам, а ступени, располагавшиеся вдоль стены рубки, вели наверх, к мостику.
Дверь заперли на замок, дабы налетавший время от времени ураганный ветер не вырвал ее с корнем. Осматриваясь по сторонам, Хуан стал осторожно подниматься по ступеням, остановившись на таком уровне, что с мостика была заметна лишь его макушка. Однако это позволяло ему следить за постовым, который в эти минуты был по-прежнему увлечен состоянием океана. Воспользовавшись ситуацией, Хуан махом преодолев оставшиеся ступени, шагнул на мостик. Автомат постового покоился на приборной панели. Оглядев противника со спины, Кабрильо подметил, что тот превосходил его на три дюйма в росте и фунтов на тридцать в весе, таким образом, попытка беспрепятственно задушить его, не привлекая внимание, отпала сама собой. Только Хуан двинулся было к постовому, как сильным порывом ветра качнуло лодку. Его противник едва не потерял равновесие, однако Кабрильо, воспользовавшись моментом, подскочил и, собрав всю силу в кулак, ловко заехал тому в челюсть. Затем тут же, пока тот не успел опомниться, завел его руки назад и с силой врезал коленом по позвоночнику. Послышался характерный хруст, и тело мужчины, обмякнув, мягко опустилось на палубу, не успел тот даже вскрикнуть.
— Один — ноль в мою пользу, — прошептал Хуан. От этого убийства в нем ничего даже и не шевельнулось: ведь пару часов назад эти люди разнесли в щепки его собственную лодку без какого-либо предупреждения. Затем по узкому переходу, соединявшему мостик с продольным балкончиком, шедшим по периметру каютного отсека, Хуан начал осторожно пробираться мимо иллюминаторов верхних кают.
В первом из них было темно, однако во втором он заметил синеватое мигающее свечение, по всей видимости, в каюте смотрели телевизор. Приглядевшись, Хуан различил в ней двух человек. Один из них, развалившись на кожаном диване, смотрел какой-то боевик, тогда как второй, стоя в слабом свете кухни, зажигал на плите газ, предварительно поставив на конфорку чайник. В кобуре у него под мышкой виднелся пистолет. Но вооружен ли тот, второй, разглядеть было невозможно. Хуану стало ясно, что одним выстрелом отсюда он не сможет сразить ни того, ни другого. И неизвестно, где находился третий страж этой таинственной конструкции. Возможно, он спал, однако, возможно, уже стоял за спиной Хуана, готовый выстрелить тому прямо в сердце. Опершись спиной на перила, чтобы иметь возможность хорошенько прицелиться, Хуан открыл огонь по второму охраннику, что стоял у плиты. Тот, сместив с плиты чайник, сам повалился на нее, одежда его тут же загорелась.
Зато тот, что сидел на диване, среагировал мгновенно. Пока Хуан перезарядил винтовку и пустил еще пару очередей, тот уже перекатывался по мягкому ворсистому ковру. Пули с визгом срывали кожаную обшивку с дивана и рикошетили от стен каюты.
Тщетно Хуан пытался поймать его на мушку, тот удачно спрятался за барной стойкой в противоположном конце комнаты. Кабрильо сетовал на то, что не удосужился взять с собой побольше боеприпасов, и вся эта ситуация начинала выводить его из себя. Когда второй охранник, наконец, высунулся из укрытия, в руках наготове он уже держал автомат, и тут же на Хуана обрушился град пуль. Кабрильо тут же бросился плашмя на деревянный пол, прикрывая голову от фонтана осколков стекла и обшивки. Пули с визгом отскакивали от железных перил и бесшумно исчезали во тьме. Воспользовавшись передышкой, Хуан спрыгнул на корму, а оттуда обратно на плавучий причал. Прогремел взрыв подведенного к плите пропана.
Однако вместо того, чтобы вернуться к Слоун, он, ухватившись за стойку, что подпирала якорную катушку, и с силой оттолкнувшись, вновь запрыгнул на ступени, ведущие к мостику, а оттуда вскарабкался обратно на балкон и притаился на дощатом полу. В иллюминатор сначала осторожно высунулся ствол вражеского автомата, но поскольку жертвы видно не было, охранник рискнул высунуться в окно сам, вылезши почти наполовину, чтобы разглядеть причал. И тут Хуан не растерялся и выпустил ему в висок несколько патронов, приговаривая:
— Не туда смотришь, приятель.
Поверженный противник слетел в промежуток между яхтой и причалом.
Настал черед разобраться с последним. Он находился в каюте, прямо под мостиком, и, заслышав перестрелку, пулями изрешетил весь мостик, надеясь зацепить врага. Хуан, ускользая от пуль, попытался запрыгнуть на приборную панель, когда одна из пуль надвое расколола его протез. Потеряв равновесие, Хуан по инерции перевалился за край мостика, упав на спину под иллюминаторами нижнего яруса кают. Очнувшись, Хуан поднялся на колени, однако встать на ноги ему не удалось: протез был сильно поврежден, и большая его часть отсутствовала. Хуан отчетливо видел, как в одной из красиво украшенных кают третий охранник тщетно пытается справиться с огнем, уже перекинувшимся на нижний уровень. Огонь распространялся довольно стремительно, поскольку обшивка яхты была преимущественно пластиковая, к тому же почти все каюты оборудовались легковоспламеняющимися приборами. А различные предметы роскоши, будь то ковры с длинным ворсом или тяжелые бархатные шторы, только еще больше способствовали его распространению. Затем, заметив Хуана, тот вновь атаковал его беспорядочным градом пуль, паля без разбору по иллюминаторам и стенам своей каюты. Под осколками стекла и обшивки Хуан начал медленно приподниматься, чтобы открыть ответный огонь. Однако противник опередил его, стремительно налетев и одним ударом положив Хуана обратно на обе лопатки. Пока они катались по палубе, бешено стараясь ударить и сбросить друг друга за борт, Хуану удалось схватить его за ногу. Винтовка отлетела в сторону, и теперь, по крайней мере, выстрелить он не мог. Подготовка у этих охранников была совсем недурна, этот вот точно знал, что делает. Он все пытался разбить Хуану нос, ударив его лбом, только в последний момент Кабрильо втянул голову, так что удар пришелся прямо лоб в лоб, отчего у обоих из глаз посыпались искры.
Охранник попытался лягнуть Хуана в пах, однако тот вовремя увернулся, подставив под удар бедро. Когда тот попытался повторить маневр, Хуан коленом встретил его грудь и, напрягшись, отбросил назад, И перед тем, как тот навалился на него снова, Хуан с силой вонзил в него обрубок протезированной ноги, так что зазубренные останки протеза, сделанного из углеродного волокна, застряли в теле противника в области желудка. Потянув его за плечи, Хуан хорошенько врезал ему в челюсть свободной ногой. Тот никак не ожидал такого поворота событий.
Ощущение хоть и протезированной, но все же его ноги в мягких, хлюпающих, словно каша, человеческих внутренностях будет потом долго преследовать Хуана в ночных кошмарах.
Отпихнув противника от себя и вынув из него протез, Хуан кое-как поднялся на ноги. Корма яхты уже практически вся была охвачена огнем, ураганный ветер вздымал языки пламени и еще больше раздувал пожар. Возможности справиться с ним не было абсолютно никакой, поэтому Хуан попросту сошел на причал и, сев на краю, осторожно погрузил свою пострадавшую конечность в воду.
— Слоун, — прокричал он во тьму, — Слоун, можете выходить. Все кончено.
Она поднялась на ноги и медленно двинулась к нему, лицо ее — бледный овал в ночи. Он тоже поднялся и заковылял ей навстречу. Между ними оставалось уже менее двух футов, как вдруг лицо ее в ужасе исказилось. Прогремел выстрел, и остаток протеза ноги Хуана покатился по скользкому причалу. Ни секунды не медля, Кабрильо в полуобороте выхватил пистолет, однако внезапно возникший пятый член побежденного экипажа с автоматом и кейсом в руках опередил его. Теряя равновесие, Хуан все же умудрился сделать пару выстрелов по своей цели и повалился на спину. Противник в него не попал, но один из выстрелов Хуана оказался метким: он угодил врагу в грудь, и тот, поскользнувшись, растянулся на пристани. Автомат с грохотом брякнулся о его дощатую поверхность.
Хуан оглянулся на Слоун.
Она сидела на коленях, крепко прижимая правую руку к ребрам, на лице ее отражались муки сильнейшей боли.
Хуан метнулся к ней.
— Держитесь, Слоун, все будет в порядке, — постарался он ее успокоить. — Дайте мне взглянуть.
Он осторожно приподнял ее руку, заставив Слоун со свистом втянуть воздух. Слезы капали из ее глаз. А кровь, горячая и алая, обильно сочилась из раны, пока Хуан исследовал ее, и когда он вдруг нечаянно задел кусок плоти, что оторвало пулей, Слоун отчаянно вскрикнула.
— Простите, я не хотел причинить вам боль, — извинился Хуан.
Ему пришлось разорвать ее рубашку по шву, так как ее передняя пола и спинка непрестанно прилипали к струйке густой крови, и теперь Хуан осторожно осматривал рану в поисках входного отверстия пули. В рассеянном, волнующемся свете пламени, охватившем практически всю лодку целиком, Хуан отчетливо увидел, что пуля, слава Богу, всего лишь задела правое ребро Слоун, оставив под мышкой след глубиной примерно в два дюйма.
— С вами все будет в порядке. Пуля всего лишь поцарапала вас, проникновенного ранения нет, жизненно важные органы не задеты, — взглянув ей в глаза, постарался он ее взбодрить.
— Мне больно, Хуан. О Господи, мне так нестерпимо больно, — еле слышно проговорила она.
Хуан неуклюже поддерживал ее под руку, заботясь о том, чтобы в очередной раз не задеть ее раны.
— Да, я знаю, знаю. Только потерпите немного.
— Конечно, как вам не знать, — проговорила она, стиснув зубы. — Я тут ною, как ребенок, от какой-то царапины, тогда как вам на службе оторвало ногу.
— А вы думаете, я вел себя спокойно? По рассказам Макса, я, оправившись от шока, голосил так, словно орава детворы, страдающей от колик в животе. Это надо было слышать. А теперь не шевелитесь, я вернусь через секунду.
— Да уж, купаться в мои планы сегодня уж точно не входит.
Хуан заковылял обратно к яхте. Спасти что-либо было уже, конечно, невозможно, и он лишь стянул с того пятого бандита спортивную куртку. Тот факт, что куртка этого малого, будучи от самого Армани, стоила по меньшей мере тысячу баксов, натолкнул его на мысль, что он вовсе и не являлся одним из охранников, тут уж надо брать выше: вдруг ему удалось подстрелить главаря всей этой банды? Подозрения его подтвердились, когда, наткнувшись на валявшийся неподалеку кейс, Хуан обнаружил в нем ноутбук.
— Если этот человек ни на минуту с ним не расставался, — рассуждал Хуан, возвращаясь обратно к Слоун, — значит, в нем хранится что-то важное, и имеет смысл взять его с собой. Слоун, теперь нам нужно убраться как можно дальше от этой яхты. Если детонируют ее двигатели, а мы все еще будем здесь, нам надеяться не на что. Сила этого взрыва в сотни раз превзойдет ту, с которой взорвалась яхта, что гналась за «Пингвином». Только тогда мы с вами находились на «Орегоне».
Ощущение было такое, что в тот момент они со Слоун просто идеально подходили друг другу: он ковылял без своего протеза, опираясь на Слоун, а она крепко сжимала свои ребра. Но как бы там ни было, потихоньку они добрели до люка, в котором оставили рацию. Хуан помог Слоун улечься около очередного изгиба теплой вибрирующей трубы, что проходила по всему периметру установки, и уселся сам так, чтобы она смогла положить голову ему на колено. Он заботливо укрыл ее новенькой спортивной курткой и нежно поглаживал по волосам, пока она, наконец, на время забыв о земной боли, не провалилась в безмятежный сон.
Тем временем Хуан взялся за ноутбук: было необходимо проверить содержавшуюся в нем информацию. За час внимательного ее изучения он получил представление о предназначении этой загадочной установки, растянувшейся чуть ли не на тысячу футов в длину, и еще через час он узнал, что, помимо этой, таких установок здесь еще тридцать девять, и располагаются они в четыре длинных ряда. Также он нашел способ отключить эти установки: нужно всего лишь подсоединить ноутбук к главной сети посредством провода, что находился в каждом из служебных люков. Собственно, это Хуан и сделал. И хотя машины более не генерировали электричество, труба продолжала качать воду.
Между тем, уже близился рассвет.
Хуан решил проверить, ловила ли здесь спутниковая связь. Как ни странно, сигнал он поймал тут же. Хотя удивляться было нечему: пока работали установки, они, генерируя электричество, создавали здесь плотное электрическое поле, выводя из строя любую электронику на расстоянии нескольких миль, и поглощали любые сигналы. А теперь, когда Хуан ее отключил, выйти на связь не составило труда. Но как же тогда функционировал ноутбук? Должно быть, его оборудовали каким-нибудь защитным устройством, оттягивающим на себя электрическое поле.
Хуан набрал номер командного центра «Орегона». Ответ последовал после четырех гудков.
— Мистер Хенли, вас беспокоит сервисная служба отеля. Вы просили разбудить вас ровно в четыре тридцать утра местного времени.
— Хуан? Хуан!!
— Приветствую тебя, дружище!
— Где, черт возьми, тебя носит? Мы столько раз пытались связаться с вами. Что со связью на шлюпке? Или чем вы там занимаетесь, что даже трубку поднять не соизволите? Даже твой собственный датчик молчит.
— Это может показаться тебе полным бредом, однако сейчас мы находимся посреди океана на спине огромной металлической змеи Папы Генрика. И, кажется, мы наткнулись на что-то еще совсем уж из ряда вон выходящее.
— Не тебе нам об этом говорить, дорогой мой Хуан.
