ГЛАВА 30
Глядя на свое отражение в зеркале, Хуан уже не понимал, где заканчивается его физиономия и где начинается грим Кевина Никсона. Он взглянул на прилепленные Кевином к стене скотчем увеличенные фотоснимки — они служили ориентиром — и потом снова на себя. Сходство было безупречным. Надетый на голову парик полностью соответствовал и волосам, и прическе оригинала.
— Кевин, ты превзошел самого себя, — констатировал Хуан, срывая наложенный Кевином вокруг шеи бумажный воротничок, чтобы не заляпать гримом сорочку под смокинг.
— Превратить тебя в арабского террориста Ибн Аль-Азима — это еще ничего. Вот попросил бы ты меня придать тебе облик еще кого-нибудь из этих скотов, вот тогда ты бы с полным правом мог назвать меня чудодеем.
Хуан ловко завязал галстук-бабочку и втиснул широченные плечи в белый смокинг. Если практически любому смокинг к лицу, то Кабрильо в нем выглядел до крайней степени самоуверенным, даже при наличии утолщающих прокладок, для того чтобы его телосложение соответствовало фигуре Аль-Азима. Не мешало и то, что результаты их слежки показали: террорист-финансист отнюдь не брезгует и Армани. В нижней части спины находилась плоская кобура для его обожаемого «FN», автоматического пистолета калибра 5,7.
— Ты похож на Джеймса Бонда, только пузатого, — отметил Майк Троно с другого конца заваленного всякой всячиной рабочего помещения Кевина.
Усердно подражая интонации и голосу Шона Коннери, Хуан отпарировал:
— Обслуживающий персонал должен быть незаметен и бессловесен.
Майк и Джерри Пуласки были в униформе обслуживающего персонала всемирно известного «Казино де Монте-Карло». Кевин и его штат имели в распоряжении сотни различных видов форменной одежды — от мундиров российского генералитета до одежонки регулировщика уличного движения в Нью-Дели или смотрителя парижского зоопарка; таким образом, им потребовалась всего пара минут, чтобы изменить облик.
Майк и Джерри подкатили мощный мусорный бак на колесиках, передвижную тележку со шваброй и пластмассовый знак с надписью «СКОЛЬЗКИЙ ПОЛ».
В дверном проеме возник главный стюард, тихо и незаметно, как всегда. Поверх формы был повязан свежий белый передник. Экипаж мучился вопросом, надевал ли он каждый раз свежий передник перед выходом из буфетной или же просто никогда на себя ничего не проливал. Подавляющее большинство было за последний вариант. Стюард держал в руке запечатанный пластмассовый контейнер, причем с таким видом, будто внутри находились ядовитые змеи, и на его лице застыло хмурое выражение.
— Ради бога, Морис, — решил поддразнить Хуан, — это ведь не настоящий.
— Капитан, я этим занимался, так что, можно сказать, настоящий.
— Дай-ка взглянуть.
Морис поставил контейнер на гримировочный столик Кевина и отпрянул, явно не желая снимать крышку. Хуан быстро снял ее и тут же отшатнулся.
— О-о-о! Ее непременно нужно было приготовить такой острой?
— Вы попросили меня сымитировать рвотные массы. Я подошел к этому как к приготовлению блюда. То есть запах здесь столь же важен, как и внешний вид.
— Вроде пахнет так же, как и та штука из рыбы, которую ты приготовил для Дженнике, — язвительно заметил Майк, вновь плотно прикрывая крышку и ставя контейнер на тележку со шваброй.
Морис взглянул на него, как строгий учитель на набедокурившего ученика.
— Мистер Троно, если вы не признаете ничего, кроме хлеба и воды, в следующий раз приму во внимание.
— Ну-ну, мне понравилось то блюдо, — явно идя на попятный, успокоил его Майк. Все на «Орегоне» принимали угрозы Мориса всерьез. — Так что в ней?
— Основа — гороховый суп, а остальное — коммерческая тайна.
Хуан искоса посмотрел на него.
— Приходилось и раньше этим заниматься?
— Однажды в молодости решил подшутить над Чарльзом Райтом, капитаном эсминца, которому я прислуживал. Он требовал от Блая, чтобы тот вел себя как мать Тереза. Этот педант гордился своим якобы железным желудком, и мы во время инспекции вылили часть этой смеси в его персональный гальюн буквально за несколько секунд до того, как туда направился один адмирал — важная шишка в группе инспекторов. На всю оставшуюся службу к Райту прилипла кличка Чаки-блевун.
Все расхохотались. Они никогда не скрывали эмоций, в особенности накануне очередной операции, так что любая возможность выразить их приветствовалась.
— Это, вероятно, все, капитан?
— Да, Морис. Спасибо.
— Рад услужить.
Вежливо склонив голову, стюард вышел, пропустив доктора Хаксли — та шла в «Волшебную лавку».
Мужчины засвистели и завопили. На Хаксли было кричащефиолетовое шелковое платье в обтяжку и без бретелек. Волосы вместо надоевшего всем конского хвостика завиты в локоны.
Косметика подчеркивала глаза и рот, заметно омолаживала кожу лица.
— Все для вас здесь, — пояснила она, вручая Кабрильо тонкую кожаную папку. Он открыл ее, и все увидели три шприца для подкожных инъекций в защитных капсулах. — Введите это в вену, пятнадцать секунд, и баиньки.
— А таблетки? — спросил Хуан.
Доктор Хаксли вытащила стандартную пластмассовую коробочку для пилюль, а оттуда две капсулы.
— Если у Аль-Азима проблемы с почками, он загремит в больницу, даже до туалета не добежит.
— Через сколько времени наступает воздействие?
— Десять, возможно, пятнадцать минут.
— Уверена, что ему не вздумается проверить их?
Хаксли закатила глаза. Они уже раза три прикидывали такую возможность.
— Таблетки абсолютно неотличимы.
И тут же сунула ему под нос свой паспорт. Поскольку жителям Монако посещать казино не дозволялось, на входе проверяли паспорта.
— У всех есть телефоны? — спросил Хуан.
Чтобы не привлекать внимание радионаушниками и переносными радиостанциями, для связи решили использовать обычные сотовые телефоны. Все дружно кивнули.
— Ладно, тогда спускаемся и приступаем к делу.
Выстроенное по проекту Шарля Гарнье, архитектора легендарной Парижской оперы, «Казино де Монте-Карло» представляло собой не что иное, как храм азартных игр. Все было выдержано в помпезном стиле времен Наполеона III, с великолепными фонтанами у входа, двумя внушительными башнями под медными крышами. Изящный атриум украшали двадцать восемь колонн из оникса, мрамора и витражи, которых имелось здесь великое множество — почти в каждом зале или гостиной. Когда прибыл Хуан, у входа выстроились три «Феррари» и парочка «Бентли». Понемногу тянулись и гости.
Хуан взглянул на наручные часы. Кериков и Аль-Азим раньше десяти не появлялись, так что в его распоряжении оставалось добрых полчаса. Вполне достаточно, чтобы отыскать незаметное место и дождаться их. Аль-Азиму совершенно ни к чему лоб в лоб сталкиваться со своим двойником.
Заверещал телефон.
— Начальник, мы со Ски на месте, — доложил Майк Троно.
— Какие-то проблемы?
— Мы совершенно неотличимы от обслуживающего персонала.
— Где вы сейчас?
— Прямо у кухонного подъемника. Тщательно отмываем графины, намеренно облитые оливковым маслом.
— Хорошо, продолжайте в том же духе и ждите моего сигнала.
Кабрильо, предъявив паспорт, заплатил плату за вход. Толпа двигалась вправо, к роскошным игровым залам, а Хуан последовал за ней. Он поднялся наверх, к бару, заказал мартини, которое не собирался пить, и занял место в самом тускло освещенном уголке бара.
Чуть позже позвонила Хаксли, также доложив о прибытии. Она находилась в «Европейском салоне», главном игровом зале казино.
Коротая время, Хуан ломал голову над тем, каким образом вытащить Макса до того, как остров Эос превратится в груду камня с помощью орбитального баллистического снаряда. Сомнений в том, что Макса ждет та же участь, что и этот островок, не оставалось: слишком уж велики были ставки. Вероятно, и сам Макс это понимал.
Как ему недоставало низкочастотного оборудования, чтобы связаться с Хэнли, причем именно передатчика, поскольку приемник у него был. Хуан прогнал в уме с десяток вариантов, однако в конце концов от всех пришлось отказаться — они никуда не годились.
— Они здесь, — сообщила Джулия по телефону, когда он уже минут двадцать проторчал в этом баре.
— И продвигаются к столу для игры в «железку».
— Пусть пока усядутся и закажут себе выпивку.
Внизу, в казино, Джулии Хаксли приходилось разрываться между рулеткой и объектами наблюдения. Стопка фишек перед ней довольно быстро убывала, время шло, а Ибн Аль-Азим уже выпивал, наверное, третью по счету порцию чего-то.
У Джулии мелькнула мысль: какая все-таки несуразица — этот человек готов финансировать террористические группы мусульман-фундаменталистов и в то же время вовсю хлещет запрещенный Кораном алкоголь. Она подозревала, что он считал себя такфиром, правоверным мусульманином, убежденным исламистом, который имел право и нарушить Коран ради инфильтрации в западное общество. Разумеется, этого вполне можно было добиться всего-навсего европейской одеждой и отсутствием густой бороды до пупа. А вот питье и распутство вовсе не обязательны. Но, похоже, именно они и были его наиболее сильной страстью.
— Думаю, пора начинать, Хуан, — произнесла она в свой телефон, делая вид, что проверяет, не поступили ли эсэмэски.
— О’кей. Давайте. Майк, готовьтесь к «Операции V».
Джулия, дождавшись, когда шарик рулетки попадет на цифру шесть и крупье соберет фишки проигравших, включая и ее собственную, встала из-за стола, кинула ему фишку на чай и собрала в стопку оставшиеся. Затем, достав из кожаного чехла две таблетки, направилась через зал. Несколько мужчин бросили на нее косые взгляды, но тут же вновь углубились в игру.
Свободных мест за столом, где играли Кериков и Аль-Азим, не было, и Джулия стояла позади, ожидая, пока хоть одно освободится. Когда русский сорвал приличный куш, Джулия, наклонившись к нему, прошептала прямо в ухо: «Поздравляю!» Сначала мужчина был явно удивлен, затем, рассмотрев Хаксли, улыбнулся.
Джулия поздравила и еще одного игрока, которому повезло, и в конце концов уже не казалась чужаком, а просто болельщиком. Потом она поставила пару фишек на ту же цифру, что и игрок; в случае его выигрыша выиграла бы и она.
Игроку не повезло, и он даже извинился. В ответ Джулия лишь пожала плечами — дескать, невелика беда.
После этого она жестом попросила разрешения у Аль-Азима присесть рядом. Тот кивнул, и Джулия, обойдя стол, как бы случайно, словно желая опереться, положила руку рядом с его бокалом. И, выпрямившись, едва не опрокинула его, но вовремя успела схватить и в этот момент незаметно подбросила в жидкость две таблетки.
Это были гомеопатические таблетки, вызывавшие непреодолимое желание опорожнить мочевой пузырь. Частью их плана было во что бы то ни стало вынудить Аль-Азима покинуть игровой зал казино.
Судя по всему, Аль-Азим ничего подозрительного не заметил. Он продолжал играть и, выиграв, по-волчьи осклабился, вручая Джулии и ее выигрыш.
— Мерси, месье, — поблагодарила она, поставила еще раз, но вместе с другим игроком, проиграла и решила убраться подальше от этого стола. Уже на выходе из игорного зала, в атриуме, она позвонила Кабрильо сообщить, что дело сделано.
— Ладно, понаблюдай за ним откуда-нибудь и сообщи, когда он направится в туалет, а сама после этого иди к пристани для яхт, — велел ей Хуан, сам направляясь вниз к туалету, расположенному первым, считая от «Европейского салона».
— Майк, вы со Ски занимайте позиции.
— Уже занимаем.
Неподалеку от туалета располагалась дверь, ведущая в коридор, где располагались различные вспомогательные службы. Это было сделано для того, чтобы обслуживающий персонал не мозолил глаза гостям, таская им выпивку. Хуан задержался у этой двери на секунду, потом она осторожно открылась, и Майк вручил ему бутылку с поддельной рвотой. Хуан выждал еще пару минут, рассчитывая, что препарат подействует, и вошел в туалет.
Как и само казино, уборная сияла мрамором и золотом. Какой-то мужчина мыл руки, когда Кабрильо зашел туда, но еще до того, как Хуан успел дошагать до кабин, удалился. Поскольку туалет был пуст, отпадала необходимость разыгрывать спектакль со звучной рвотой, и он ограничился тем, что расплескал малоаппетитную смесь по иолу и отошел к кабинке.
Кто-то из смотрителей рангом повыше, зайдя в туалет и увидев, что произошло, тут же принялся уверять Хуана, что, дескать, сию же минуту вызовет кого надо. Хуан плохо понимал по-французски, но тон дежурного означал, что соответствующий персонал будет немедленно уведомлен. Дежурный кинулся к ближайшему служебному входу, и тут как по заказу возникли двое служащих.
Дверь туалета вновь распахнулась, и до Хуана донесся характерный скрип колесиков большого бака для мусора.
— Привет, ребята, — сказал он, отходя от кабины.
— И почему только нам достается самая почетная работа? — саркастическим тоном осведомился Майк.
— Потому что вы большие спецы по надраиванию полов до блеска.
Дверь снова открылась. В задачу Пуласки входило психологически заставить дежурного покинуть туалет, пока грязь не будет убрана.
— Он только встал от стола, — доложила Джулия Кабрильо. — Сейчас будет у вас.
— Принял. Пока.
Хуан вернулся в кабинку.
Когда дверь открылась, Лыжа позволил Аль-Азиму войти. Араб сморщился от вони, но потребность помочиться пересилила отвращение, и едва ли не бегом он бросился к писсуару.
Кабрильо дождался, пока тот завершит акт мочеиспускания, после этого бесшумно приблизился к арабу сзади. В последний момент Аль-Азим что-то почуял и обернулся. И выпучил глаза при виде своего двойника, но, прежде чем он сообразил, в чем дело, Хуан вонзил иглу шприца ему в шею и надавил на поршень. Аль-Азим попытался завопить, Хуан зажал ему рот и не убирал руку, пока араб не обмяк.
Ски блокировал вход, а Хуан с Троно запихивали финансового благодетеля террористов в огромный мусорный бак. Хуан заменил свои собственные часы на тоненькие, элегантные «Мо- вадо» Аль-Азима, потом проворно сорвал у него с пальца кольцо и надел на свой.
— С Кериковым я должен разделаться еще до прихода сюда, — предупредил Хуан, оглядывая себя в зеркале. — Просто задержите его там, где его никто не найдет в течение нескольких часов, а потом возвращайтесь с Джулией на «Орегон».
— Около дока есть туалет. В это время им никто не пользуется.
Майк, завершив надраивать полы, бросил швабру в ведро.
— Все, ребята. До скорого.
Хуан направился к столу для игры, где резался в «железку» Кериков.
— Ну как? Все нормально, друг мой? — по-английски осведомился русский.
Оба общались только на этом языке.
— Что-то живот прихватило, Иван. Ничего страшного.
Кабрильо несколько часов подряд прослушивал записи разговоров обоих, и ему была знакома их манера говорить. Торговец оружием ничего не заподозрил, во всяком случае, не стал его разглядывать. Маскировка сработала безукоризненно.
Они играли еще минут сорок пять, потом Хуан сделал вид, что ему хуже, что не могло не отразиться и на игре. Он делал непродуманные, совершенно дурацкие ставки, в результате которых Аль-Азим обеднел тысяч на двадцать долларов.
— Иван, извини, но я… — Он многозначительно приложил руку к животу. — Думаю, лучше мне вернуться на яхту.
— Может, врача вызвать?
— Да нет, ни к чему, пустяки. Просто лучше мне прилечь на какое-то время. — Хуан, пошатываясь, поднялся из-за стола. — А вы играйте, играйте.
Конечно, рискованно было произносить эту фразу, но Аль- Азим наверняка поступил бы в аналогичной ситуации так же.
Хуану показалось, что Кериков призадумался. Он успел выиграть около тридцати тысяч, и ему, разумеется, уходить явно не хотелось. С другой стороны, отношения с Аль-Азимом складывались так, что у русского были все шансы стать одним из его лучших клиентов.
— Я уже достаточно выгреб у них денег за этот вечер.
Когда он поднялся, его пиджак натянулся на мощных плечах.
Они оставили фишки на счете в казино с тем, что, мол, доиграют на следующий день. Когда миновали атриум, Кериков по сотовому телефону вызвал водителя, и лимузин должен был ждать их уже на выходе из игорного заведения.
Водитель, подогнав лимузин, остался за рулем. Телохранитель Керикова выскочил с переднего сиденья и распахнул перед хозяином дверцу. Он был дюйма на четыре выше Кабрильо, темноглазый, с недоверчивым взглядом. Телохранитель устремил настороженный взор на Хуана.
Инстинктивным желанием фальшивого Аль-Азима было отвести взор, но вот тогда-то телохранитель вмиг понял бы, что что-то не так. Но Кабрильо жизнь научила игнорировать инстинктивные желания. Вместо того чтобы опустить взор, он посмотрел телохранителю прямо в глаза и холодно осведомился:
— Что-нибудь не так?
Выражение лица телохранителя смягчилось.
— Нет, нет, — ответил он по-русски.
Кабрильо сел в автомобиль, и дверь за ним закрылась. До пристани было недалеко. Чтобы избежать разговора с русским, Хуан снова сделал вид, что его донимает живот.
У борта яхты Керикова под названием «Матрешка» их поджидал катер. Едва лимузин затормозил, охрана выскочила наружу.
— Хорошо, что не потратились сегодня вечером на женщин, — заметил Кериков, когда они направлялись к пришвартованному к берегу белоснежному катеру.
— Мне сейчас на них и смотреть не хочется. Да и вообще, честно говоря, расхотелось даже на катерах раскатывать.
Кериков положил жирную лапищу на плечо Кабрильо.
— Это совсем ненадолго, да и вода гладкая, как зеркало. Вам станет лучше.
Телохранитель запустил двигатель катера, а водитель лимузина отвязывал швартовы. Пять минут спустя они уже поднялись на борт «Матрешки». Ступени вели на главную палубу.
— Думаю, вам лучше сразу пойти лечь в вашу каюту, — посоветовал Кериков, едва они оказались на борту. Стюард дожидался их, стоя наверху лестницы на тот случай, если русский даст указания, и Хуан разглядел и двух охранников: одного позади мостика, другой расхаживал около бассейна.
По подсчетам их группы, на борту огромной яхты находилось как минимум восемнадцать человек команды, да еще вдобавок с десяток охранников.
— Вообще-то, — ответил Хуан, — надо бы нам переговорить в вашем кабинете.
— Только, ради бога, ни о чем серьезном.
— Нет, нет, нет, — заверил его Хуан. — Это все о том, что произошло со мной сегодня вечером.
Кериков провел их через роскошное судно, они миновали кают-компанию мест на двадцать и кинозал мест на сорок. Бывший коммунистический ортодокс, несгибаемый разведчик с наслаждением окунулся с головой в атрибуты капитализма.
Они дошли до личного кабинета русского, и едва Кериков закрыл дверь, как Хуан выхватил пистолет и прижал к горлу Керикова, едва не разодрав кожу.
— Только пикнешь, и ты покойник, — понизив голос, предупредил он.
На сей раз Хуан говорил уже по-русски.
Кериков не пошевелился. Он прекрасно понимал, что если бы в задачу этого человека входило устранить его, тот давным-давно бы это сделал.
— Кто вы?
Хуан молча защелкнул наручники на запястьях Керикова.
— Даже при том, что вы изъясняетесь на моем родном языке, вы не из ФСБ. Значит, из ЦРУ… Должен вас поздравить. Когда я взял Ибн Аль-Азима под микроскоп, его репутация оказалась безупречной. Очень многие из тех, кому я доверяю, убеждали меня, что он чист как стеклышко.
— Я не Ибн Аль-Азим, — сказал Хуан.
Кериков ухмыльнулся:
— Очевидно, нет.
— Ибн Аль-Азим все еще в казино; его запихнули в мусорный бак, стоящий около дока. И в сознание он придет часа через два, никак не раньше.
Глаза Керикова сузились.
Хуан позволил ему чуточку протянуть время.
— Насколько мне известно, вы и Аль-Азим — старые друзья, жили в одной комнате в общежитии колледжа в Монте-Карло, и у вас есть что вспомнить. Меня не волнует, что вы здесь замышляете. Я здесь по поводу того, что вы стащили у своих бывших работодателей.
— Я много чего у них стащил, — с невозмутимой гордостью ответил Кериков.
Хуан выяснил достаточно о торговце оружием, чтобы всадить ему пулю в лоб и тем самым избавить мир от еще одного негодяя. Кабрильо с трудом сдерживал себя, чтобы не нажать на спуск.
— Мне нужны коды для «Сталинского кулака».
От внимания Керикова не ушло, что незадолго до этого он сам упомянул об этом оружии в беседе с Аль-Азимом. Он снова поинтересовался у Хуана, кто он.
— Ваш убийца, если не получу то, что мне требуется.
— Вы ведь следили за мной, да?
— Да, моя организация определенное время наблюдала за вами, — подтвердил Хуан, и, в принципе, это соответствовало действительности. — Нас не интересует ничего, кроме кодов для орбитального баллистического спутника-снаряда. Дайте мне, что мне требуется, и продолжайте на здоровье ваши махинации с оружием вместе с Аль-Азизом. В противном случае вам и до утра не дожить.
Когда Хуан разъяснил эту операцию через Лэнгстона Овер- хольта, сотрудник ЦРУ настоял, чтобы она никоим образом не подвергла опасности их долгосрочный план завербовать Аль-Азима.
В подтверждение своих слов Кабрильо угрожающе поднял пистолет.
Кериков немигающим взором продолжал смотреть на него, отлично видя, как палец Хуана поглаживает спусковой крючок.
— А вы нажмите. И через двадцать секунд здесь будет моя служба безопасности, — предупредил русский.
— Моя душа готова принять мученичество, — парировал Хуан, словно они с Кериковым вели беседу на религиозные темы. — А как насчет вашей?
Кериков испустил тяжкий вздох:
— Боже, как мне жаль, что сейчас не «холодная война». Вы ведь чеченец, так?
— Если это успокоит то, что осталось от вашей совести, я — не чеченец, и оружие не будет использовано нигде на территории бывшего Советского Союза.
Он едва ли не читал мысли Керикова — русский был почти уверен, что пресловутое оружие вообще не будет использоваться.
— Коды в сейфе вон под той картиной, — ответил Кериков, кивнув на обнаженную натуру на стене.
Хуан на всякий случай отвел картину в сторону стволом пистолета. Сейф представлял собой прямоугольник два на два фута с цифровой сенсорной панелью.
— Шифр?
— 25, 10, 17.
Хуану потребовалась секунда, чтобы сообразить, что означают эти цифры, — обычно европейцы при указании даты ставят сначала число, потом месяц, потом уже год.
— Дата Октябрьской революции в России. Приятные ассоциации.
Быстро набрав цифры, Хуан велел Керикову стать поближе к сейфу, когда нажал на ручку. Он определил модель сейфа — в таких шкафчиках в случае введения неверного кода срабатывало взрывное устройство. Код был верный.
Внутри были пачки денег в разной валюте, пистолет, который Хуан тут же сунул себе в карман, и множество папок и документов.
— Они где-то там внизу, — пояснил Кериков, по-видимому желая поскорее покончить с неприятной процедурой.
Хуан быстро проглядывал документы. Оказалось, что русский участвовал в весьма серьезных и дорогостоящих сделках, включая поставки вооружений Саддаму Хусейну еще до вторжения американцев в Ирак, в обмен на афганский опиум российского оружия для африканских вооруженных формирований, за которое те, в свою очередь, расплачивались алмазами.
В самом низу лежала папка с написанной по-русски наклейкой «Ноябрьское небо». Хуан пролистал несколько страниц, желая убедиться, что это именно то, что он искал. Как только компьютер на борту «Орегона» переведет текст на английский, Хали уж как-нибудь разберется в этом техническом талмуде.
Поместив документ в водонепроницаемый пакет, Кабрильо повернулся к Керикову. Как ему ни хотелось выложить сейчас все, что он думал об этом человеке, Хуан все же сдержался.
— Когда сегодня разыщете Аль-Азима, убедите его, что данный инцидент не имеет касания к вашим с ним делам. Скажите ему, что это хвост из вашего прошлого, неприятно напомнивший о себе; в общем, сочините, что хотите, но убедите араба, что вопрос решен. А сейчас, пожалуйста, повернитесь и встаньте на колени.
Впервые с тех пор, как Хуан навел на Керикова оружие, тот испугался. Страх был в его глазах, хотя голос не изменился.
— Вы же получили то, что хотели.
— Я не собираюсь убивать вас. — Хуан достал шприц и снял с иглы наконечник. — Это тот же самый препарат, который я ввел Аль-Азиму. Просто заснете на пару часиков, только и всего.
— Ненавижу уколы. Лучше уж возьмите да саданите мне чем-нибудь по голове.
Хуан со всего размаха ударил своим «FN» в висок Керикову, еще чуть сильнее — и проломил бы русскому череп. Тот хлопнулся без сознания.
— Устраивайся поудобнее, — только и сказал Хуан и все же для порядка сделал укол.
Внешняя стена кабинета Керикова была сделана из гнутого прозрачного материала и чуть выступала из корпуса яхты. Хуан распахнул иллюминатор и выглянул наружу. Над ним у перил никого не было видно. Он стащил с себя пиджак, рубашку и подкладки, превращавшие его в атлета. Под ними была облегающая черная футболка с длинными рукавами. Сунув водонепроницаемый пакет под футболку, Хуан вышвырнул пистолет Керикова в воду, снял туфли и скользнул в воду сам.
Если вести себя тихо и выставить на обозрение лишь черный парик, его не заметят — он сливался в черными водами Средиземного моря. Кабрильо поплыл вдоль корпуса «Матрешки» и вскоре добрался до якорной цепи. Там он нырнул поглубже и стал передвигаться вниз вдоль цепи, к припрятанному для него заранее Эдди и Франклином аквалангу.
«Орегон» был всего лишь в миле отсюда, и вечерний прилив поможет ему быстрее добраться до корабля.
Когда Хуан плыл, он безмолвно молил Бога о том, чтобы это была их не последняя встреча с Иваном Кериковым и чтобы эта следующая встреча не закончилась для русского так удачно.
