Глава 38
Яркие, веселые ярмарочные балаганы воздвиглись близ Поля Домингеса, к югу от Лос-Анджелеса; дела шли превосходно благодаря четверти миллиона зрителей, которые явились приветствовать последних двух участников гонки на Кубок Уайтвея и утром проводить их в Сан-Франциско.
Юстас Уид занемог от страха перед неизбежным приказом испортить горючее в аэроплане Исаака Белла, и ему совсем не хотелось идти на ярмарку. Но мистер Белл сказал: «Работа без развлечений превращает человека в тупицу». Он подкрепил это наблюдение пятью долларами на аттракционы и строгим приказом не приносить сдачу. Друг мистера Белла, парень не старше Юстаса по имени Дэш, который постоянно вертелся поблизости и с самого Иллинойса делал ставки на исход гонки, вместе с Юстасом вышел с железнодорожной станции, пообещав, что они позже вернутся в поезд поддержки.
Юстас сбил бейсбольным мячом пять деревянных молочных бутылок и получил за это плюшевого медвежонка. Он как раз прикидывал, не отправить ли его Дэйзи почтой или вручить лично, когда беззубый старый зазывала, протянувший ему медвежонка, хриплым шепотом сказал:
— Твой выход, Юстас.
— Что?
— Завтра утром. Брось в бензобак Белла перед полетом.
— А если он заметит?
— Держи в ладони, заполняя бак, и он не заметит.
— Но он очень осторожен. Он может меня увидеть.
Беззубый старик дружески потрепал Юстаса по плечу:
— Послушай, Юстас, я не знаю, к чему все это, и не хочу знать. Вот только парни, которые велели передать тебе это, очень плохие. Поэтому мой совет: как бы ни был осторожен Белл, он ничего не должен увидеть.
Посреди ярмарки вертелось колесо обозрения. Футов восемьдесят высотой. Юстас задумался, оставят ли Дэйзи в покое, если он поднимется наверх и покончит с собой, прыгнув вниз. И тут показался Дэш.
— Что случилось? Проигрался? Вид у тебя несчастный.
— Все хорошо.
— Эй, ты выиграл плюшевого медведя.
— Для моей девушки.
— Как ее зовут?
— Дэйзи.
— Слушай, если ты на ней женишься, она будет Дэйзи Уид, — пошутил Дэш, словно это была совершенно новая мысль. Потом спросил, голоден ли Юстас, и настоял на том, чтобы угостить его сосиской и пивом. Юстас словно ел опилки и пил уксус.
Двое мужчин с недобрыми лицами и темными кругами под глазами ждали Исаака Белла у вагона-ангара «особого» поезда «Американского орла». Они были в шляпах с широкими вислыми полями, в рубашках с грязными воротничками, в болтающихся на шее галстуках-самовязах и в просторных темных костюмах, под которыми выпирали кобуры. У одного рука была на перевязи, значительно более свежей, чем его рубашка (как и повязка на лбу его спутника). Детективы-механики внимательно наблюдали за ними, что двое принимали с мрачной невозмутимостью.
— Помните нас, мистер Белл?
— Григгз и Боттомли. Вы словно под локомотив попали.
— И чувствуем себя так же, — признался Григгз.
Белл пожал им руки — Боттомли из-за перевязи левую и сказал детективам-механикам:
— Все в порядке, парни, это Том Григгз и Эд Боттомли, полицейские с Южно-Тихоокеанской железной дороги.
Ван дорны сверху вниз смотрели на железнодорожных полицейских, которые обычно представляют собой самый низ системы сыска, но Белл добавил:
— Если помните крушение в Глендейле, Григгз и Боттомли тогда помогли распутать дело. Что такое, парни?
— Мы слышали, что вы ван дорн, который ведет дело Джозефины.
Белл кивнул.
— В газетах об этом не пишут, но так и есть. И, судя по вниманию к вам медиков, у меня странное ощущение, что вы недавно столкнулись с Гарри Фростом.
— Эд точно попал в него, — сказал Григгз. — В живот. Но он даже не замедлил шаг.
— На нем защитный жилет.
— Я о них слышал, — сказал Григгз. — Но не знал, что они и правда есть.
— Теперь мы это знаем, — подхватил Ботгомли.
— Где это произошло?
— В Бербанке. Диспетчер сообщил нам, что кто-то грабит ремонтную мастерскую. Когда мы туда приехали, этот тип заполнял грузовик. И открыл огонь. Мы ответили. Он пошел прямо на нас, ударил меня по голове и прострелил Тому руку.
— К тому времени как мы пришли в себя, он исчез, — сказал Ботгомли. — Грузовик нашли утром. Пустой.
— Что он забрал?
— Пять пятидесятифунтовых ящиков с динамитом, несколько взрывателей и моток запального фитиля.
— Не могу сказать, что я удивлен, — заметил Белл. — Он любит динамит.
— Конечно, мистер Белл. Но мы с Томом, сколь ни ломаем головы, не можем понять, как он собирается взорвать летающую машину.
— Гонка утром направляется во Фриско, — ответил Белл. — Я позвоню суперинтенденту Уотту, расскажу, что вы, парни, узнали, и попрошу разместить на Южно-Тихоокеанской дороге целый отряд калифорнийской полиции, проверять на случай саботажа мосты и эстакады.
— Но летающим машинам мосты не нужны.
— Зато они нужны поездам поддержки, — объяснил Белл. И — строго между нами — сейчас, когда позади четыре тысячи миль, только механики и запасные части держат машины в воздухе. Кстати, вы случайно его не ранили?
— Думаю, падая, я задел его ногу. Не удивлюсь, если он будет хромать.
— Молодцы, — сказал Исаак Белл.
* * *
Юстас Уид решил, что, так как у него нет выбора и ему придется ужасным образом поступить с Исааком Беллом, он постарается, чтобы с Дэйзи ничего не случилось по ошибке. Будет еще хуже, если его поймают, да еще и причинят боль Дэйзи.
Чтобы успокоиться, он представлял себе, что вернулся в Тусон и там в лучшем салуне обыгрывает местных бильярдистов. Он хорошо знал: если хочешь выиграть в бильярд, надо верить в себя. Игру выигрывает тот, у кого крепче нервы.
Наливая процеженный бензин и смесь касторового масла в бак «Американского орла» прямо под носом у Белла, он прятал медную трубку в левой руке. Так ему не придется доставать ее из кармана — это могло бы показаться подозрительным. Энди пошел докладывать, что машина готова. Белл отвернулся к Энди. Юстас правой рукой потянулся к крышке бака.
Белл сказал:
— Энди, давай снова проверим контрольный стержень.
Юстас протянул к открытой горловине бака левую руку.
Большой и указательный пальцы Белла сжали его запястье, словно стальные наручники.
— Юстас. Вы должны нам кое-что объяснить.
Юстас Уид открыл рот. Говорить он не мог. Из его глаз потекли слезы.
Белл строго смотрел на него. А когда заговорил, голос старшего дознавателя был ледяным:
— Я скажу вам, что произошло. Вы будете кивать. Понятно?
Юстас дрожал.
— Понятно? — повторил Белл.
Юстас кивнул.
Белл выпустил его запястье, отобрал медную трубку, задумчиво потряс ее и кинул Энди Мозеру. Бросив на нее один взгляд, тот сердито сказал:
— Когда бензин растворит воск, содержимое вытечет. Что там? Вода?
Юстас Уид прикусил губу и кивнул.
Белл достал из кармана блокнот.
— Узнаете этого типа?
— Хозяин салуна из Чикаго. Не знаю, как его зовут.
— А этого?
— Работает на хозяина салуна. Отвел меня к нему.
— А этого?
— Это второй. Они меня отвели вдвоем.
— Как насчет этого?
Белл показал рисунок мужчины с мрачным лицом, более страшным, чем у остальных; мужчина походил на боксера, который не проиграл ни одного боя.
— Нет. Я его никогда не видел.
— Это ван дорн, который последние две недели живет через коридор с мисс Дэйзи Рэмси и ее матушкой. Вместе с ним в квартире живет еще один парень, покрупнее. Когда одному нужно выйти, второй обязательно остается. Когда Дэйзи идет на работу на телефонную станцию, человек Ван Дорна идет за ней по тротуару, а другой наблюдает за телефонной станцией. Вы понимаете, что я вам говорю, Юстас?
— Дэйзи в безопасности?
— Дэйзи в безопасности. Теперь рассказывайте все. Побыстрей.
— Откуда вы знаете ее имя?
— Я спрашивал у вас об этом в Топике, в Канзасе. Вы подтвердили то, что мы уже знали. Чикаго — наш город.
— Но вы не сможете вечно следить за ней.
— Это и не понадобится. — Белл снова показал рисунок. — Этих двоих посадят в Джолиетскую тюрьму, где они вполне заслуженно будут отбывать двадцатилетний срок. Хозяин салуна закрывает бизнес и, чтобы сберечь здоровье, думает открыть галантерейную лавку в Сиэтле.
На далекой полоске коричневой земли между Лос-Анджелесом и Фриско Южно-Тихоокеанская железная дорога, вдоль которой должны были лететь участники гонки, пересекалась с линией от Этчисона, Топика в Санта-Фе. Здесь же проходили короткие железнодорожные ветки, обслуживавшие садоводов и скотоводов долины Сан-Хоакин. В результате образовалась такая путаница рельсов, стрелок и путепроводов, что диспетчеры прозвали это место Змеиным Танцем. Работники Воздушной гонки на кубок Уайтвея пометили нужную ветку видными сверху брезентовыми стрелами.
Дэйв Мэйхью, телеграфист Гарри Фроста, слез со столба и вслух зачитал переговоры диспетчеров.
— Джозефина впереди. У Джо Мадда трудности со взлетом. Он застрял на хлопковом поле в Типтоне.
— А где ее поезд поддержки? — спросил Фрост.
— Не отстает от нее. Он прямо под ней.
— А где Исаак Белл?
— Диспетчер из Тьюлара слышал звук его мотора, когда они с Джозефиной пролетали над ним. С тех пор его след простыл. Последний диспетчер, который видел Джозефину, говорит, что она летела одна.
— Где поезд поддержки Белла?
— На запасном пути в Тьюларе. Наверно, там, где он упал.
Гарри Фрост достал из жилетного кармана часы и проверил время. К этому времени вода в баке у Белла должна была уже привести к крушению.
— Садись в автомобиль, — приказал он Мэйхью.
Если повезло, Белл уже мертв. Но и в худшем случае ван дорн уже не представляет угрозы планам Фроста расстрелять Джозефину в небе и вывести из строя ее поезд поддержки.
Скоттсу Фрост сказал:
— Поменяй указатели.
Майк Скоттс подбежал к главной линии Южно-Тихоокеанской дороги, скатал брезентовые стрелы, указывавшие на север, и раскатал заново, так, чтобы они показывали на северо-запад, на короткую боковую дорогу, которая, извиваясь, уходила в холмы на запад.
Дэйв Мэйхью подвел новый «Томас-Флаер» к этой ветке. Фрост и Скоттс сели в машину, и все трое двинулись на северо-запад.
