Глава 37
Если Джо и сказал что-то еще, Курт его уже не слышал. Вырвавшись из «Барракуды», как из пещеры, он рванулся вперед, делая могучие гребки.
Ласты были не полноразмерные, но они пришлись как нельзя кстати, а маска позволяла ясно видеть. Но вот с направлением он еще не определился, а потому прибег к помощи вещички, прихваченной им в последний момент на «Барракуде»: магнитного компаса.
Компас представлял собой кружок в герметичном шарике, наполовину наполненном керосином. Свою единственную функцию — указывать на самый мощный источник магнитного поля — немудреный прибор исполнял исправно. Обычно стрелка смотрела на северный магнитный полюс, но сейчас, как предполагал Курт, ее притягивала магнитная скала.
Хотя он практически не сомневался в том, что вся эта история чистое мошенничество, создаваемое скалой магнитное поле было вполне реальным. Генерировало ли его некое встроенное в скалу устройство, или оно возникло как результат взаимодействия неких заряженных и расположенных в нужном месте минералов — кто знает?
Он зажег сигнальную ракету и поднес к ней компас. Стрелка качнулась, повернулась и остановилась, явно сориентировавшись на какой-то мощный источник. Таким источником могла быть только скала.
Перед тем как их схватили, они шли в общем направлении на восток. Учтя это, Курт произвел в уме несложные расчеты и определил направление движения.
Уже через пять минут он наткнулся на первый погребенный корабль, а спустя еще пару минут заметил тройной хвост старого самолета. Медлить Курт не стал — во-первых, времени в его распоряжении оставалось все меньше, а во-вторых, только активное движение могло отсрочить переохлаждение.
Нырнув в дыру на боковой стороне фюзеляжа, он проплыл вперед в окружении выдыхаемых пузырьков и направился в кокпит.
Летчик — точнее, то, что от него осталось, голый скелет, — сидел в кресле второго пилота. От одежды сохранились только спасательный жилет, пара ржавых блях и нейлоновый с металлическими вставками привязной ремень, удерживающий останки. Еще несколько лет, и не будет даже этого.
Взглянув на пилота во второй раз, Курт вдруг понял, что именно скелет сбил его с толку, отвлек и помешал разглядеть мошенничество. Мертвец в пилотском кресле, документы из архива ЦРУ относительно его секретной миссии, вылет самолета из аэропорта Санта-Марии и его крушение на девятой минуте полета — все это придавало афере достоверности.
Отогнав посторонние мысли, Остин наклонился и опустил запор, которым кислородный баллон крепился к полу. Потом поднял его и внимательно осмотрел вентиль, отыскивая следы ржавчины. Не считая незначительных отложений на кольце вокруг горлышка баллона, никаких повреждений, похоже, не было. Оставалось только надеяться, что стальной цилиндр все еще хранит свое содержимое.
Джо Завала оставался в плену, под перевернутым корпусом «Барракуды». Голова и плечи выдавались в кокпит и воздушный мешок. Неуклюже вытянутые и согнутые в локтях руки выступали наружу из-под края кабины. Ни рук, ни ног он уже не чувствовал, но способность думать еще не утратил и теперь понимал, что допустил ошибку, полностью открыв вентиль.
Излишек воздуха просто уходил неиспользованным.
В конце концов, ему удалось еще раз вытянуть ногу и ткнуть онемевшими пальцами в вентиль.
Ручеек пузырьков иссяк, и кабину наполнила мертвая тишина. Джо оставалось только дышать, медленно и размеренно, и считать секунды до возвращения приятеля — с тем, за чем он отправился.
Вопрос лишь во времени, говорил себе Джо. Курт вернется во что бы то ни стало. Друг не оставит его, пока есть хоть малейший шанс. Только бы то, с чем он вернется, сработало. И сработало быстро.
В наступившей тишине простой счет оказался совершенно негодным способом времяпрепровождения. На взгляд Завалы, этот метод даже неким образом замедлял ход времени.
Джо решил петь. Во-первых, чтобы рассеять тишину и поддерживать себя в состоянии готовности, и, во-вторых, чтобы отгонять страх и расползающееся по телу ощущение холода.
Сначала он склонялся в пользу чего-то, имеющего отношение к теплу, но «Жаркая волна» «Сьюпримз» звучала бы в холодной воде совершенно неуместно и только усугубила бы ситуацию.
Вместо нее Джо выбрал другую, показавшуюся более подходящей. Он на секунду задумался, вспоминая слова, и…
— Все мы в желтой подлодке живем…
Даже сам Джо согласился бы, что исполнение вышло так себе — он не столько пел, сколько приговаривал, — но чем-то он себя все же занял. К тому же знаменитая песенка «Битлз» навела его на некоторые мысли.
— На заметку, — сказал он. — Следующую субмарину покрасить в желтый. И поставить обогреватель, который работал бы под водой. Даже при полном затоплении кокпита. И еще ракеты… обязательно ракеты.
Убрав в память эти заметки, Джо запел громче, с хором. Он уже дошел до третьего припева, и у него даже стало получаться — тем более что и акустика в перевернутой «Барракуде» радовала слух, — когда вдруг понял, что бредит. Не хватало воздуха.
Джо вытянул ногу и ударил по контрольной панели. Нога окоченела настолько, что боль дала знать о себе только в районе икры, но он бил и бил, продолжая неуклюжие попытки, пока вентиль не открылся.
Звук поднимающихся пузырьков добавил бодрости, и Джо запел громче.
А потом, на середине куплета, из пены и пузырьков высунулась, бесцеремонно сорвав выступление, голова Курта Остина.
Курт выплюнул регулятор и поднял маску.
— Эй, да ты тут веселишься.
— Готовлюсь к «Американскому кумиру», — ответил, стуча зубами, Джо. — Ну, как ты думаешь?
— В Голливуд ты, может, и не попадешь, но из этой лодки мы тебя вытащим. — Остин показал ему какой-то зеленый баллон. — Стопроцентный кислород. Буду тебя резать.
Джо попытался улыбнуться. Чем скорее, тем лучше, только и подумал он.
Курт уже взялся за работу и соскребал отверткой осадок с вентиля цилиндра. Очистив его наполовину, он остановился и показал Джо крохотное отверстие.
— Как, по-твоему, хватит?
— Проверь.
Остин еще с минуту разрабатывал ручку вентиля и даже постучал ею по корпусу лодки, пока она, наконец, не сдвинулась. Освободив отверстие, он опустил баллон под воду. Из крохотной дырочки ударила струя пузырьков.
Курт достал из НЗ еще одну сигнальную ракету, отломал от контрольной панели полоску алюминиевой кромки и посмотрел на Джо.
— Будет жарко.
— Это хорошо. — В отличие от приятеля он не двигался добрых двадцать минут, и столь продолжительное сидение в прохладной воде без гидрокостюма грозило гипотермией. Джо чувствовал, что она уже на подходе.
— Буду осторожен, — пообещал Курт, надвигая маску.
— Послушай, — сказал Завала, переходя на серьезный тон. — Я не собираюсь тут умирать. Если придется отрезать руку — режь. Я ее все равно не чувствую.
— Оставить мир бокса без такого бойца? Даже не думай.
— Я только хочу сказать…
— Почему бы тебе не спеть что-нибудь еще? — Курт поднял баллон. — Заявка: «Зажги мой огонь» из «Дорз».
Он сунул в рот регулятор и ушел под воду.
Джо знал, что Курт сделает все, что только будет в его силах, но знал и то, что друг, если понадобится, выполнит и эту его просьбу. Только ничего заранее не скажет.
Чтобы отвлечься, Завала решил исполнить просьбу друга. То есть почти… Теперь-то он вложит все, что у него есть. И даже больше.
— Все мы в желтой подлодке живем…
Услышав дрожащий голос Джо, Курт в душе порадовался, что не находится с ним рядом, в тесной кабине субмарины. Но и улыбнулся.
Теперь он стоял перед подъемником. Пальцы у Джо посинели от холода. Он развел его руки как можно дальше одна от другой, поджег новую сигнальную ракету и поднял полоску алюминия. Прижал полоску к цепи из закаленной стали. Неуклюже поднял кислородный баллон. Повернул вентиль.
Из отверстия вырвались пузырьки. Остин направил ее на алюминиевую полоску, цепь и горящий кончик ракеты. Струя пламени прорезала воду.
Работать было трудно, неловко. Недоставало третьей руки. И все же он продолжал делать то, что задумал, держа в левой руке ракету и алюминиевую полоску, а в правой баллон.
Кто-то мог бы подумать, что горит кислород, но Курт знал — на самом деле это окислитель. И он не горел. В данном случае жарко и быстро плавился алюминий, а потом и стальная цепь.
Самодельный аппарат дымил, пускал пузыри и дергался. В какой-то момент показалось, что пламя сейчас погаснет, но оно держалось. Через тридцать секунд Курт убрал резак. Звенья цепи раскалились докрасна, но не расплавились. Он продолжил. Еще пятнадцать секунд и… руки Джо дернулись и как будто отпрыгнули в разные стороны.
Свободен.
Курт закрыл вентиль — а вдруг кислород еще понадобится? — и поднырнул под купол.
Лицо Завалы расплылось в довольной улыбке.
— Я бы тебя обнял, — сказал он, поднимая кулаки, — но чертовски околел.
— Сколько мы здесь?
— Тридцать минут.
Похоже, что так, согласился про себя Курт. Тридцать минут на глубине в сто футов. Понадобится по меньшей мере одна декомпрессионная остановка. Баллон Джо остался почти нетронутым, кое-что было и у него, да еще и небольшой запас кислорода… Остин не сомневался — с подъемом проблем не возникнет.
Он натянул маску на лицо Джо, передал ему ласты и, прихватив спасательный плот и аварийный радиомаяк, вытащил друга из подлодки.
Снаружи Курт уже отсоединил, включил и отправил наверх аварийный маяк. Он посмотрел на Завалу и показал пальцем вверх. Джо кивнул и, оттолкнувшись от дна, медленно поплыл к свету.
Курт еще раз посмотрел на «Барракуду» и вдруг заметил что-то блестящее на дне, около огней. Нож. Снова этот нож. Еще один привет от Андраша.
Он наклонился, взял его и поплыл следом за приятелем и мигающим вдалеке радиомаяком.
Через десять минут они вынырнули из тьмы в мир дневного света. Курт старался подниматься по одному футу в секунду, в соответствии со старыми правилами военно-морского флота. Но на всякий случай они с Джо остановились на две минуты на глубине сорок футов, а потом еще на три на двадцати футах.
Вырваться из тьмы к свету — как это здорово. Остин вытащил линь, и углекислый газ из баллона наполнил плотик за несколько секунд. Легкий и упругий, он развернулся на воде.
— К приему пассажиров готов.
Курт помог Джо забраться на плот, потом залез сам.
Некоторое время они, как и рекомендуется, просто лежали плашмя, отдуваясь, измотанные и опустошенные. Остин с удивлением обнаружил, что наверху ему намного холоднее, чем внизу.
Несколько минут тишину нарушал только плеск волн о плот.
— Какое место на земле самое сухое? — неожиданно спросил Джо.
Курт задумался.
— Не знаю. Может, пустыня Атакама.
— Давай в следующий раз туда. Или куда-нибудь еще, где жарко и сухо.
— Не уверен, что у НУПИ есть какие-то дела там, где жарко и сухо.
Завала покачал головой.
— Дирк и Эл как-то задержались в Сахаре.
— Верно. Только не думаю, что они станут рекомендовать кому-то это место.
— Жаркое и сухое, — упрямо повторил Джо. — Другие варианты я не принимаю.
Курт рассмеялся. Да, оно, конечно, было бы неплохо.
Только теперь пришло осознание того, как близки они были к смерти. Требовалось совсем немного, какая-то малость, чтобы склонить чашу весов не в их пользу. Курт понимал, что свою роль в таком исходе сыграла бы его самоуверенность: он считал, что понимает действия противника. Он посмотрел на Джо. Лицо друга наконец-то немного порозовело.
— Я ошибался.
Джо устало повернул голову.
— Что?
— Я ошибался насчет Джулиана, — добавил Курт. — Он — гурман. Он никогда бы не стал хватать все подряд на том шведском столе.
Секунду-другую Завала смотрел на него непонимающе, потом расхохотался и тут же закашлялся. Курт тоже засмеялся. Он знал, что Джо его понял.
— Мы все лажаемся, Курт. Просто ты всегда попадаешь по-крупному.
Остин кивнул — похоже, что так.
Он огляделся и увидел футах в тридцати от плота покачивающийся на волнах и мигающий радиомаяк. Помощь придет, рано или поздно. Лучше бы рано, потому что здесь у них еще оставались кое-какие дела. Что ни говори, Андраш облажался еще крупнее. Мало того, что оставил живым врага, так еще и разворошил в его сердце уголья давнишней мести.
