Глава 1

Карина Микади готова была взорваться от переполнявшей ее ярости. С возмущением взирая на мусор, разбросанный по полу административного здания Иракского национального музея, итальянка, казалось, извергала снопы искр, как римская свеча во мраке ночи. Все шкафы в кабинетах музея были перевернуты, а бумаги разбросаны по полу, как будто здесь совсем недавно пронесся ураган, а столы и стулья разбиты в щепки. Разрушения выглядели настолько чудовищными, что не поддавались никакому описанию.

Не сдержавшись, она разразилась площадной бранью в адрес вандалов, сотворивших здесь такой бессмысленный хаос.

Волна грубой ругани с головой накрыла юного капрала морских пехотинцев США, предусмотрительно следовавшего за молодой итальянкой с автоматической винтовкой в руках и готового в любой момент броситься на ее защиту. До сих пор юный морпех знал только два итальянских слова — пепперони и пицца, но ему и не нужно было досконально знать язык, чтобы понять, что на него обрушился неудержимый поток самых грубых ругательств, которым мог бы позавидовать скрюченный от жизненных неурядиц бродяга.

Самое же интересное заключалось не в грубой брани, а в том, от кого она исходила. Карина была на целый фут ниже морского пехотинца, а военное снаряжение и обмундирование, в которое ее вынудили облачиться военные специалисты, делало эту хрупкую женщину еще более уязвимой и беззащитной. Порой она напоминала странную черепаху, оказавшуюся по воле случая слишком мелкой для мощного, позаимствованного на время панциря. И это несмотря на то, что камуфляжная форма была самого маленького размера. Скрывавший ее длинные, соболиного цвета, волосы шлем сидел у нее на ушах, почти полностью закрывая нижней кромкой василькового цвета глаза.

Заметив смущенную ухмылку морпеха, Карина мгновенно прекратила поток брани и от смущения сама покрылась густой краской стыда.

— Прошу прощения.

— Все нормально, мэм, — улыбнулся тот. — Если вы когда-нибудь захотите стать инструктором в корпусе морской пехоты, вас с радостью туда примут.

Краска смущения быстро исчезла со смуглого лица Карины. Пухлые губы, более пригодные для совращения мужчин, чем для грязной ругани, растянулись в широкой улыбке, обнажив ровный ряд белоснежных зубов. Избавившись от излишнего напряжения, ее голос снова обрел низкий и ровный тон.

— Благодарю за предложение, капрал О’Лири, — произнесла она с едва заметным акцентом и посмотрела на раскиданные у ее ног бумаги. — Вы только что сами убедились, что я легко выхожу из себя при виде такого разгрома.

— Не стоит упрекать себя в том, что вы охренели… — сказал морпех и отвернулся в сторону, чтобы она не видела его покрасневших от смущения щек. — Простите, мэм, я хотел сказать — обалдели. Здесь действительно такой бардак.

Незадолго до этого элитная Республиканская гвардия Саддама Хусейна заняла оборонительные позиции на территории музейного комплекса общей площадью одиннадцать акров в самом центре Багдада, на западном берегу реки Тиф. А потом, спасая свои жизни, иракские солдаты бросились по домам перед наступавшими американскими войсками, бросив на произвол судьбы музейный комплекс, который в течение тридцати шести часов оставался без какой бы то ни было охраны. Именно в это время сотни мародеров и грабителей устроили в музее настоящий погром, пока не были изгнаны оттуда американским командованием.

Тем временем солдаты Республиканской гвардии сжигали свою униформу и воинские документы, стараясь как можно скорее вернуться к нормальной гражданской жизни. В самый последний момент кто-то из них торопливо вывел на стене гневные слова: «Смерть американцам!»

— Ну что ж, мы увидели здесь все, что нам нужно, — подытожила Карина с грустной гримасой на лице. Она вышла из административного здания музея в сопровождении капрала О’Лири, торопливо следовавшего за ней на расстоянии нескольких шагов. Ее тяжелая походка только отчасти объяснялась грубыми армейскими ботинками с коваными каблуками. Женщину пригибала к земле невероятная тяжесть того, что она увидела или, точнее сказать, чего не увидела в публичной галерее, где раньше на более чем пяти тысячах стеллажей были выставлены самые ценные экспонаты музея.

Медленное продвижение по длинному коридору только усиливало самые худшие ее предположения. Некоторые саркофаги были разбиты, крышки сброшены на пол, а мумии разодраны в клочья.

Карина вошла в первую галерею и чуть было не лишилась дара речи. Она бродила по залам музея как будто во сне, не осознавая до конца всей глубины трагедии. Шкафы были выпотрошены и поражали своей ужасающей пустотой, словно все смели с полок с помощью мощного вакуумного пылесоса.

Она вошла в галерею, где экспонировались древние произведения вавилонского искусства. Над одним из разбитых шкафов склонился грузный мужчина средних лет, а рядом с ним возвышался юный житель Ирака, настороженно направивший на них свой АК-47.

Морской пехотинец тоже вскинул винтовку к плечу.

Коренастый низкий мужчина повернул голову и уставился на морпеха сквозь толстые линзы очков. В его глазах не было страха, только какое-то досадное разочарование. Потом он медленно перевел взгляд на Карину, и его лицо мгновенно просияло, как бриллиант в четырнадцать каратов.

— Дорогая мисс Микади, — произнес он с неподражаемой теплотой.

— Здравствуйте, доктор Насир. Рада видеть вас в добром здравии. — Карина повернулась к морпеху: — Капрал, это Мохаммед Ясим Насир, старший куратор музея.

Морпех медленно опустил ствол винтовки, а немного погодя его примеру последовал и молодой иракский солдат, показав тем самым, что нисколько не испугался американского морского пехотинца. Несмотря на это, оба продолжали пристально наблюдать друг за другом.

Тем временем Насир подошел к Карине и обхватил ее ладонь обеими руками.

— Вам не следовало приходить сюда в такое время. Здесь слишком опасно.

— Но вы же здесь, профессор.

— Разумеется, я отдал этому музею всю свою жизнь.

— Понимаю вас, — кивнула Карина. — Но территория музея тщательно охраняется. — Она кивнула в сторону сопровождавшего ее морпеха. — Тем более что капрал О’Лири неустанно следит за каждым моим шагом.

Насир насупил кустистые брови.

— Надеюсь, этот джентльмен будет для вас более надежной зашитой, чем его предшественники. Если бы не мои отважные коллеги, разграбление музея стало бы тотальным и непоправимым.

Карина понимала искренний гнев Насира. Американские войска прибыли лишь через четыре дня после того, как кураторы впервые сообщили военному командованию о массовых грабежах в музее. Карина сделала все возможное, чтобы как можно быстрее перебросить сюда надежную охрану. Она даже настояла на том, чтобы охранники показывали американским военнослужащим идентификационные карты ЮНЕСКО, но те постоянно твердили, что положение слишком нестабильно, чтобы быть абсолютно безопасным.

Разумеется, Карина не видела никакого смысла в спорах о том, кто больше виноват. Ущерб уже был нанесен, и сейчас не важно, кто должен нести за это ответственность.

— Я успела поговорить с американцами, — сказала она примирительным тоном. — Они утверждают, что если бы вторглись сюда раньше, то это могло бы закончиться кровопролитным сражением.

Насир недовольно зыркнул на морского пехотинца.

— Мне все ясно — они очень спешили взять под охрану наши нефтяные скважины.

По недовольному выражению его лица можно было судить о том, что он предпочел бы массовое кровопролитие столь же массовому разграблению музея.

— Я огорчена так же, как и вы, — сказала Карина. — Это ужасно.

— Ну что ж, на самом деле все не так уж плохо, как могло бы быть, — проворчал Насир с совершенно неожиданным оптимизмом. — Украденные из коллекции музея экспонаты, к счастью, не представляют очень большой ценности. Нам повезло, что после вторжения 1991 года администрация музея выработала надежный план спасения самых ценных экспонатов. Кураторы просто убрали их в особо охраняемые помещения, известные только пятерым наиболее преданным и верным сотрудникам музея.

— Это мудрое решение, профессор!

Радостное выражение лица Насира быстро сменилось гримасой огорчения, и он стал нервно теребить рукой густую бороду.

— Хотелось бы, чтобы и все последующие новости оказались столь же приятными, — произнес он с грустными нотками в голосе. — Остальные отделы музея не были защищены от варваров. Грабители утащили отсюда величайшие сокровища Месопотамии, украли священный кубок Уарка и его ритуальную маску, статую Бассетки, изображение львицы из слоновой кости, нападающей на нубийца, а также двух медных быков.

— Это же бесценные вещи! — воскликнула Карина.

— В отличие от простых грабителей, которых мы быстро изгнали с территории музея, здесь побывали и более образованные похитители, прихватившие ценные экспонаты. Так, например, они похитили знаменитый Черный обелиск.

— Должно быть, они знали, что оригинал хранится в Лувре.

Губы Насира скривились в грустной ухмылке.

— Эти люди ни за что не польстились бы на копии. Они хорошо знали, что нужно брать, и проявили исключительную разборчивость. Пойдемте со мной, я вам все покажу.

Насир повел Карину в запасники музея, расположенные на первом этаже. Полки вдоль стены были пусты, а на полу валялись осколки древних керамических кувшинов и амфор. Карина так разволновалась, что сбросила с себя бронежилет и каску.

— Похоже, здесь тоже поработала Республиканская гвардия, — заметила она. — Вы можете сказать, сколько экспонатов пропало из этого хранилища?

— Потребуется несколько лет, чтобы подсчитать общие потери. По моим предварительным подсчетам, мы потеряли около трех тысяч предметов. Хотелось бы думать, что это самые худшие наши потери.

Они направились в галерею, где были выставлены экспонаты римской эпохи. Профессор отодвинул в сторону угловой стеллаж, за которым виднелась потайная дверь с разбитым вдребезги стеклом и вывороченной стальной рамой. Затем он стал рыться в кармане в поисках огарка свечи и зажигалки. Они вошли внутрь и спустились вниз по узкой лестнице, остановившись на мгновение перед распахнутой настежь металлической дверью, на которой не было никаких признаков взлома. Дальнейший путь преграждала бетонная стена, большие блоки которой тоже были выворочены, образуя довольно узкое отверстие.

Они протиснулись сквозь это отверстие и оказались в душной комнате. В нос ударил едкий запах застоявшейся сырой пыли. Отпечатки ног на пыльном полу комнаты были ограждены желтой лентой полицейского оцепления, которой следователи обычно ограждают место преступления.

Карина недоуменно огляделась вокруг.

— Где мы находимся?

— В подвальном помещении хранилища. Здесь расположено пять больших комнат, о существовании которых знали лишь несколько главных сотрудников музея. Именно поэтому мы надеялись, что хранившаяся здесь коллекция останется в целости. Но сейчас вы сами можете убедиться, что мы ошиблись.

Профессор поднял вверх свечу и обвел рукой помещение. Слабый желтоватый свет вырвал из темноты кучу разбросанных по комнате пластиковых коробок.

— Никогда еще не видела такого хаоса, — чуть слышно прошептала Карина.

— В этих коробках хранились цилиндрические печати, бусы, монеты, стеклянные бутылки, древние амулеты и прочие драгоценные вещи. Несколько тысяч ценных вещей бесследно исчезли. — Насир поднес свечу к дюжине более громоздких коробок, выстроившихся в ряд вдоль стены. — А вот эти коробки не тронуты. По всей вероятности, они хорошо знали, что там ничего нет.

Капрал О’Лири смотрел на этот разгром глазами уличного бандита, который прежде всего обращает внимание на наличие не только входа, но и выхода.

— Позвольте спросить, сэр, как они узнали о существовании тайного хранилища?

И без того угрюмое лицо Насира обрело скорбное выражение, и он грустно кивнул:

— Этот удручающий вопрос задавали мне не только вы, американцы. У нас есть подозрения относительно некоторых сотрудников музея, которые могли догадываться о существовании этого хранилища и так же легко могли поделиться информацией с грабителями. Более того, мы взяли отпечатки пальцев у всех сотрудников, за исключением начальника охраны, который с того момента так и не появился на службе.

— Интересно, почему я не заметила на двери никаких признаков взлома? — спросила Карина.

— Грабители вошли в подвал тем же путем, что и мы, — пояснил профессор, — но забыли прихватить с собой факелы или вообще не знали, что они им могут понадобиться. — Он поднял с пола кусок обгоревшей резины. — Они использовали этот материал, чтобы добраться от входа до факелов на стене, однако резина сгорела очень быстро и к тому же заполнила помещение едким дымом. Мы обнаружили на полу несколько связок ключей. Судя по всему, их выронили и никак не могли отыскать. Именно поэтому воры пропустили несколько шкафов с нашими лучшими цилиндрическими печатями и тысячами золотых и серебряных монет. Полагаю, что в обшей сложности мы потеряли примерно десять тысяч артефактов, найденных во время археологических раскопок. Слава Аллаху, сотни коробок остались нетронутыми.

Они протиснулись сквозь узкую дверь в гораздо большее просторное помещение, заполненное всевозможными антикварными вещами.

— А это экспонаты, которые уже прошли предварительную обработку и идентификацию и должны быть помешены в главный выставочный зал. Некоторые из них хранились здесь годами.

— Сюда тоже ведут следы грабителей. — заметила Карина.

— Да, воры, вероятно, надеялись найти в этой комнате что-то ценное, но весь ущерб мы сможем оценить только тогда, когда закончим расследование и опись имущества. Сейчас же необходимо разыскать и вернуть в музей наиболее ценные экспонаты.

— Я слышала, что вы объявили амнистию, — сказала Карина.

— Совершенно верно. Именно это обстоятельство позволило мне хотя бы частично восстановить веру в человеческое достоинство. Люди приносили нам тысячи самых разнообразных предметов, включая маску Уарка. Очень надеюсь, что утраченные предметы будут и впредь возвращаться к нам, однако самые ценные экземпляры, видимо, уже навсегда осели в частных собраниях богатых коллекционеров Нью-Йорка или Лондона.

Карина тяжело вздохнула в знак согласия. По всему было видно, что это ограбление — тщательно спланировано и хорошо подготовлено. Грабители долго готовились к вторжению и запасались необходимым снаряжением, а беспринципные торговцы антиквариатом в Европе и Соединенных Штатах скорее всего получили от богатых клиентов предварительные заказы на особо ценные предметы.

Торговать антиквариатом стало так же прибыльно, как и наркотиками, а главными торговыми площадками стали Лондон и Нью-Йорк. Украденные антикварные вещи, обнаруженные во время нелегальных раскопок в Греции. Италии и Южной Америке, часто отмывались в Швейцарии, где они получали легальный статус всего лишь после пяти лет пребывания в стране.

Карина долго стояла посреди пустых коробок, погруженная в грустные мысли.

— Возможно, мне удастся хоть как-то ускорить процесс возвращения украденных вещей с помощью амнистии, — сказала она через некоторое время.

— Каким образом? Мы и так уже оповестили об этом весь мир.

Она повернулась к морскому пехотинцу:

— Капрал О’Лири, мне понадобится ваша помощь.

— Мэм, я получил строгий приказ выполнять все ваши поручения.

Губы Карины растянулись в загадочной улыбке.

— Я очень рассчитываю на это.