ГЛАВА 47
Курт Остин проснулся в «куонсетской хижине» через несколько часов после того, как оказался на острове Пикетта. Плененный и усталый, Курт повалился на пол, как только за ним закрылись двери. Спустя мгновение он уже спал. Проснувшись, он с досадой обнаружил, что все произошедшее с ним не было сном.
Мужчины в камуфляже выволокли его из «хижины» и потащили в другую, скрытую под деревьями. Внутри царила строгая военная обстановка — помещение напоминало зал для проведения трибунала. Там же находились Лилани и Измаил. В другом конце помещения у стола стоял островитянин, который выглядел словно судья. «Он выше и стройнее, чем человек, который нашел нас на пляже, и немного старше», — подумал Курт. В его курчавых черных волосах проглядывали седые пряди.
— Я — восемнадцатый Рузвельт острова Пикетта, — объявил мужчина.
— Восемнадцатый Рузвельт? — повторил Курт.
— Именно так, — подтвердил судья. — А к кому я обращаюсь? Назовите ваши официальные имена для протокола.
— Я — первый Курт Остин Соединенных Штатов Америки, — объявил Курт. — По крайней мере, первый, кого я знаю.
Судьи и остальные, собравшиеся в ангаре, разом вздохнули. А Курт тем временем задумался, пытаясь понять, куда попал и что тут происходит.
Пока его вели от пляжа до «хижины», скрытой в деревьях, он успел разглядеть укрепления, окопы, огневые точки для крупнокалиберных пулеметов, а затем площадь, окруженную ветхими зданиями. В их числе были и старые «куонсетские хижины» с крышами, залатанными соломой и настилами из пальмовых листьев.
Вокруг стояли люди в военном камуфляже цвета хаки. Их мундиры были не в лучшем виде, чем хижины. Многие костюмы выглядели как плохо сшитые подделки. Однако Ml, которыми они были вооружены, похоже, были в рабочем состоянии. У Курта в домашней коллекции было несколько таких винтовок. Насколько он помнил, такое оружие не стояло на вооружении ни одной армии со времен окончания Корейской войны.
Лилани, стоявшая рядом с Куртом, назвала себя, а потом то же сделал Измаил. Не так возвышенно, как Курт: они не назвали ни номера, ни страны происхождения.
Восемнадцатый Рузвельт снова заговорил:
— Вы обвиняетесь в нарушении границы, владении оружием и шпионаже. Вы задержаны как вражеские солдаты, и теперь вы — военнопленные. Теперь мы ждем заявления подсудимых.
— Заявление? — выпалила Лилани.
— Да, — подтвердил судья. — Вы солдаты Оси или нет?
Девушка потянула Курта за рукав.
— Что происходит? О чем они говорят?
Остин почувствовал, что начинает понимать. У него в голове начала формироваться связная картина.
— Думаю, это карго-культ, — прошептал Курт.
— Что?
— В Тихом океане во время Второй мировой войны множество племен, до того живших уединенно, оказалось в гуще величайшей войны в истории. Любой остров, имевший хотя бы минимальное стратегическое значение, использовался для той или иной цели. Часто для хранения припасов, которые постоянно сгружались с кораблей в огромных количествах. Груза, который солдаты и моряки называли «карго».
Курт кивнул в сторону солдат, окружавших их.
— Для первобытных обществ люди, приходящие с неба или из-за моря на огромных металлических кораблях, с неисчерпаемыми запасами еды и амуниции, казались божествами.
— Ты что, шутишь?
— И не думаю. Чтобы получать поддержку тех, кто обитал на островах, вояки одаривали их своими припасами, словно манной небесной. Но когда война закончилась, солдаты ушли. Для туземцев это стало потрясением. Больше не было никаких даров. Никаких кораблей и самолетов с припасами. Серебряные птицы перестали спускаться с неба и приносить «карго». На каких-то островах жизнь вернулась в прежнее русло, но некоторые племена стали искать магический способ вернуть своих благодетелей и их дары. Это и получило название карго-культов.
Второй судья, который был ниже ростом и ниже в иерархии, чем восемнадцатый Рузвельт, нетерпеливо обратился к Курту:
— Подсудимые, отвечайте!
— Мы обсуждаем свое заявление, — ответил ему Курт, а потом продолжил объяснять: — Распространенная практика — подражать тому, что они видели на американских базах. Члены некоторых культов маршировали, как солдаты на плацу. Одевались эти туземцы по-военному, носили бутафорское оружие, вырезанное из дерева. Они вставали по утренней побудке, поднимали флаг, порой даже имели звания, медали и хоронили умерших на военный манер. Самым известным, насколько я помню, был культ Джона Фрума на Вануату. Считается, что культ получил свое название, потому что американцы представлялись, говоря: «Привет, я Джон из…» Поэтому они называли себя последователями Джона Фрума.
— Просто замечательно, — с сарказмом произнесла Лилани. — Если не считать того, что мы не в Тихом океане, а ружья у этих ребят совсем не деревянные.
— Да, — согласился Курт. — Здесь что-то не так.
Он заметил в комнате и другие странные предметы. На столе были развернуты карты, а поверх лежали компас, барометр и секстант. На столе восемнадцатого Рузвельта он заметил старый серый спасательный жилет и пару солдатских жетонов. Рядом лежала выцветшая бейсболка с логотипом команды «Янкиз», которой, наверное, было лет семьдесят.
— Время для обсуждений истекло, — объявил восемнадцатый Рузвельт. — Произнесите свое заявление, или мы сделаем это за вас.
— Невиновны, — заговорил Курт. — Мы такие же американцы, как вы. Ну, по крайней мере, двое из нас.
Судьи внимательно оглядели их.
— Как вы можете это доказать? — поинтересовался один из них. — Эта девушка вполне может оказаться японской шпионкой.
Такое заявление взбесило Лилани.
— Как вы смеете называть меня шпионкой! Даже если во мне есть частица японской крови, в этом нет ничего плохого.
— Так вы не японка?
— Нет. Я американка из штата Гавайи.
— Она имеет в виду территорию Гавайев, — перебил Курт.
— Ничего подобного!
— Нет, именно так, — твердо сказал Курт. — Гавайи получили статус штата только в пятьдесят девятом!
Лилани посмотрела на него. В ее каштановых глазах читались доверие, надежда и смятение.
— Просто не мешай мне говорить, — прошептал Остин, а потом повернулся к первому судье. — Она имеет в виду то, что выросла неподалеку от Перл-Харбора. Она бывала там много раз, чтобы посетить Мемориал линкора «Аризона» и отдать дань тем, кто умер седьмого января.
Судья, кажется, принял это объяснение.
— А что насчет вас? — спросил он Курта.
— Я из Национального управления подводных исследований. Эта организация работает на правительство США, исследуя океаны. Она была основана адмиралом Джеймсом Сэндекером.
— Сэндекер? — переспросил второй судья.
— Никогда о таком не слышал, — добавил третий.
— Он контр-адмирал, — гнул свою линию Курт, — и к тому же он мой хороший друг. Я много раз был у него в гостях. Сейчас он вице-президент Соединенных Штатов.
Брови судей разом пошли вверх от удивления.
— Вице-президент ваш хороший друг? — спросил один из них.
Остальные начали смеяться.
Восемнадцатый Рузвельт покачал головой.
— Мне кажется, невозможно, чтобы новый Гарри Трумэн дружил с таким грязным человеком.
Курт вспомнил о своем внешнем виде. Он был избит, измучен, с четырехдневной щетиной на лице. Украденная форма сидела на нем кое-как и была порвана в нескольких местах. Сейчас она разве что не расходилась по швам.
— Сейчас я не в самой лучшей форме, — фыркнул он.
Лилани наклонилась к нему поближе.
— Новый Гарри Трумэн?
— Похоже, они перепутали все имена и титулы, — прошептал ей Курт. — Кто-то давным-давно явился сюда и сказал им, что предводитель страны — это Рузвельт, а вице-президент — Трумэн.
— Так вот почему этот парень называет себя Восемнадцатым Рузвельтом острова Пикетта!
— Похоже на то.
— У меня ощущение, что я попала в «Сумеречную зону», — вздохнула Лилани.
То же ощущение было и у Курта. Но он понимал, что жизнь его друзей висит на волоске и он должен воспользоваться выпавшим шансом.
— Я говорю правду, — настаивал на своем Остин. — Я попал на остров Пикетта в таком виде лишь потому, что недавно сбежал от противников Соединенных Штатов.
Судьи, казалось, были поражены. Они начали перешептываться.
— Как мы можем удостовериться, что он американец? — спросил второй судья.
— Он похож на Пикетта, — заметил восемнадцатый Рузвельт.
— Он может оказаться немцем. Его зовут Курт.
Восемнадцатый Рузвельт решил, что это справедливый вопрос, и повернулся к Остину.
— Вы должны это нам доказать.
— Скажите мне как?
— Я задам вам несколько вопросов, — продолжал он. — Если вы ответите как американец, мы поверим в вашу историю. Если вы ответите неверно, мы признаем вас виновными.
— Давайте, — уверенно сказал Курт. — Спрашивайте.
— Какой город является столицей штата Нью-Йорк? — поинтересовался судья.
— Олбани, — ответил Курт, не задумываясь.
— Очень хорошо. Но это был легкий вопрос.
— Тогда спросите что-нибудь посложнее.
Судья нахмурил темные брови и покосился на Курта, прежде чем задать новый вопрос.
— Что означает фраза «бок питчера»?
Курт был удивлен. Он ожидал вопроса по географии или истории, но, с другой стороны, вопрос о терминах бейсбола имел смысл. Историю и географию легко было выучить, в отличие от запутанных правил национального вида спорта. К счастью, в юности ему случалось играть в бейсбол.
— Бок может возникнуть в разной ситуации, — ответил он. — Но обычно это происходит, когда питчер не до конца остановился, прежде чем подавать мяч на базу.
Судьи одновременно кивнули.
— Правильно, — протянул один из них.
— Да, да, — согласился другой, кивая.
— Третий вопрос: кто был шестнадцатым Рузвельтом Соединенных Штатов?
Курт решил, что судья имеет в виду шестнадцатого президента Соединенных Штатов.
— Авраам Линкольн.
— И где он родился?
Еще один хороший вопрос. Широко было известно, что Линкольн из Иллинойса, так что многие полагали, что родился он именно там.
— Линкольн родился в Кентукки, — ответил Остин. — В хижине из грубых бревен.
Судьи кивнули друг другу. Казалось, Курт делает успехи.
— Я как будто участвую в дурацком шоу, — пробормотала Лилани.
— К сожалению, трех подсказок нам тут не положено, — вздохнул Курт. — Я бы не отказался от звонка другу.
— Еще один вопрос, — продолжал восемнадцатый Рузвельт. — Скажи нам, что такое «Дом, который построил Рут»?
Курт улыбнулся. Его взгляд упал на старую американскую бейсболку. Тот, кто побывал здесь, очень любил бейсбол и был родом из Нью-Йорка.
— «Дом, который построил Рут» — стадион «Янкиз» в Бронксе, — а потом добавил, чтобы окончательно склонить судей на свою сторону: — Он был так назван в честь Бейба Рута, величайшего игрока в бейсбол всех времен.
— Он совершенно прав, — взволнованно объявил восемнадцатый Рузвельт. — Только истинный американец знает такие вещи.
— Да, да, — согласились остальные. — А как же женщина?
— Она со мной, — объявил Курт.
— А этот мужчина?
Курт помедлил с ответом.
— Он мой пленник.
— Тогда он станет нашим пленником, — заметил один из судей.
— Наш первый пленник, — провозгласил восемнадцатый Рузвельт, ко всеобщему восторгу. — Уведите его.
К потрясенному Измаилу бросились двое с карабинами, схватили его и куда-то повели.
— С ним необходимо обращаться согласно Женевской конвенции, — строгим голосом объявил Курт.
— Да, конечно. О нем будут заботиться. Но его будут охранять день и ночь. Ни один пленник еще не убегал с острова Пикетта! Правда, у нас их никогда и не было. Но не сомневайтесь: он от нас не уйдет.
Измаила, который даже не пытался сопротивляться, увели. Курт не беспокоился за его судьбу. Когда пленник и его охрана покинули комнату, Остин подошел к скамейке.
Восемнадцатый Рузвельт протянул руку.
— Приношу свои извинения за эту проверку, — сказал он. — Но я должен быть уверен.
Курт пожал ему руку.
— Понятно, — сказал он. — Могу я узнать ваше имя?
— Я — Тоутог, — ответил судья.
— И одновременно восемнадцатый Рузвельт острова, — продолжал Курт.
— Да, — согласился Тоутог. — Каждые четыре года мы выбираем нового лидера. Я — восемнадцатый. Я прослужил уже два года, защищая остров и конституцию Соединенных Штатов Америки.
Курт стал считать. Если каждый из Рузвельтов пыл у власти четыре года, а Тоутог успел пробыть на посту всего два, то выходило, что первый Рузвельт был избран семьдесят лет назад, в 1942 году.
Вторая мировая война. Эти островитяне вступили в контакт с кем-то во время Второй мировой войны и превратились в маленький боевой отряд. Похоже, никто не потрудился сказать им, что война закончилась.
Курт еще раз взглянул на навигационное оборудование и спасательный жилет. Выцветшее имя на нем прочесть было невозможно.
— Сюда приплыл корабль? — поинтересовался Курт.
— Да, — подтвердил Тоутог. — Большой корабль из стали. «Джон Бьюри».
— И что случилось? — поинтересовался Курт.
— Он сел килем в песок на восточной стороне острова. Остальное мы использовали для постройки убежищ и укреплений.
— Укреплений? — удивилась Лилани. — Против чего?
— Против японского императорского военно-морского флота и банзай-атак, — сказал Тоутог, как будто это было очевидно.
Курт остановил девушку прежде, чем она заговорила. Тоутог и его товарищи жили очень обособленно, и не только географически. Курт не знал, как отреагировали бы эти люди на известие, что война закончилась и их отцы и деды всю жизнь готовились к войне, которая закончилась шесть с половиной десятилетий назад.
— Кто вас обучал? — спросил Курт.
— Капитан Пикетт и сержант первого класса Артур Уоткинс из корпуса морской пехоты США. Они научили нас нести службу, атаковать, обороняться, рассказали, как распознать врага.
— И кто из них был таким ярым любителем «Янкиз»?
— Капитан Пикетт любил «Янкиз». Он называл их бомбардирами из Бронкса.
Курт кивнул.
— И что случилось после того, как они ушли?
Тоутог выглядел так, словно не понял вопроса.
— Они никуда не уходили, — с удивлением произнес он. — Они похоронены тут вместе с остальным экипажем.
— Они умерли здесь?
— Капитан Пикетт скончался от полученных ран через восемь месяцев после того, как «Джон Бьюри» сел на мель. Сержант тоже был тяжело ранен. Он не мог ходить, но прожил одиннадцать месяцев и научил нас сражаться.
Курт подумал, что эта история и в самом деле удивительная и очень интригующая. Он никогда не слышал о карго-культе, возникшем после смерти американцев. Надо бы добраться до Джулиана Перлмуттера и получить доступ к его обширной библиотеке, посвященной истории войны на море. Грузовой корабль «Джон Бьюри», наверное, числится как пропавший без вести и, скорее всего, затонувший. Просто еще одна строчка в гигантской истории Великой войны.
— Не понимаю, — сказала Лилани. — Зачем вам сражаться? Я понимаю, что такое война, но этот остров так мал и лежит слишком далеко в стороне от судоходных путей. Не думаю, что японцы могли бы им заинтересоваться.
— Мы защищаем не сам остров, — объявил Тоутог. — Мы охраняем машину капитана Пикетта.
Брови Курта поползли вверх от удивления.
— Машину?
— Да, — проговорил Тоутог. — Великая машина. Творец Боли.
