ГЛАВА 21
А в новом штабе ЦРУ в Лэнгли аналитик Директората разведки решил, что его компьютер слегка сбоит. Аналитик — специалист из Восточной Европы по имени Дж. Баррет Браунинг — встал из кресла и заглянул через перегородку к соседу.
— Эй, Джек, есть минутка? У меня что-то странное происходит.
Джек — мужчина с глубоко посаженными глазами на желтоватом лице — сидел за столом, заваленным грудами бумажного хлама. Отложив газету на русском языке, в которой делал пометки, он потер глаза.
— Секс, убийства и еще раз секс. Не знаю, что может быть вульгарнее, чем содержание российской прессы, — ответил Джон Роуленд, уважаемый переводчик, вступивший в ряды ЦРУ после темных дней при Никсоне. — Она как рекламные буклеты гормонов из супермаркетов. Я почти скучаю по статистике выпуска тракторов. — Встав из-за стола, он перешел в кабинку Браунинга. — Что у вас за беда, юноша?
— Да вот, бредовое сообщение на компьютере. — Браунинг покачал головой. — Я просматривал кое-какие исторические материалы по Советскому Союзу, и тут оно выскочило...
Наклонившись к монитору, Роуленд прочел:
АКТИВИРОВАН ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ ПРОТОКОЛ МАКСИМАЛЬНОГО УЩЕРБА
Роуленд подергал себя за козлиную бородку с проседью.
— Максимального ущерба? Так уже давно не говорят.
— Что означает сообщение?
— Это эвфемизм, восходит еще ко времени холодной войны с Вьетнамом. Так в мягкой форме говорится об ударе.
-Да?
— В Йельском ничему не учат? — Роуленд оскалился. — Чрезвычайный протокол назначает кого-нибудь целью убийства. Прямо как у Флемминга.
— Ага, кажется, понимаю, — сказал Баррет, оглядываясь на соседние кубики. — Определим, кто из наших уважаемых коллег решил пошутить?
Роуленд не ответил. Задумавшись, он опустился в кресло Браунинга и вгляделся в подчеркнутый номер файла в конце сообщения. Выделив его, нажал «ввод». Появился ряд цифр.
— Если это и шутка, то очень хорошая, — пробормотал Роуленд. — Такой код не используется с конца Второй мировой, когда директором был Аллен Даллес.
Распечатав сообщение, Роуленд вернулся с ним к себе в кабинку. Озадаченный Браунинг шел за ним следом. Сделав один звонок по телефону, Роуленд вбил код в свой компьютер и нажал несколько клавиш.
— Сейчас отправим код моему другу в отдел расшифровки. С его программным обеспечением такую старину взломают в считаные минуты.
— Откуда вообще взялся код? — спросил Браунинг.
— Что ты читал, когда пришло сообщение?
— Архивные материалы. В основном дипломатические отчеты. Они понадобились одному из работников Сената — его босс занят в комитете по вооруженным силам. Ищет паттерны поведения Советов. Надеется, наверное, таким образом добиться увеличения бюджета.
— Что было в отчетах?
— Донесения полевых агентов директору. Что-то связанное с советской ядерной программой. Эти старые материалы еще Клинтон рассекретил.
— Занятно. Выходит, раньше материалы предназначались только для глаз высшего руководства.
— Вообще, логично. Так, а что с протоколом?
Роуленд вздохнул.
— Не представляю, во что превратится управление, когда старые боевые кони вроде меня отправятся на пастбище. Сейчас я расскажу тебе, как работал протокол в старые дни, во время секретных операций. Сначала стратегия одобрялась по всем инстанциям: высшие чины руководства, сам директор, АНБ — со всех собирались подписи. Президент официально оставался не в курсе, чтобы в случае чего отрицать участие в операции властей. Стратегия предусматривала определенный курс действий в ответ на угрозу или угрозы. В этом и заключается протокол. Действия указывались в приказе, а тот в свою очередь дробился на энное количество частей.
— Кажется, понимаю. Исполнители каждой части знали только свою роль. Так сохранялась секретность.
— Ага, вижу, в аудиториях Йеля тебя кое-чему да научили, пусть даже голова твоя забита хламом. Безумные планы по устранению Кастро и свержению правительства Ирана были разработаны в том же русле. И все они развалились.
— Так зачем протокол?
— Основная цель — избавить от ответственности людей на самом верху. Протокол сохранили, главным образом, для очень серьезных действий. В данном случае мы говорим о политическом убийстве. Это тебе не хухры-мухры: не царское дело — планировать устранение главы соседнего государства или собственных граждан. Чтобы не создавать дурной прецедент, приказ бьется на уровни. Он таким и задуман. Ни один из подприказов потом не отследить, а команду не выполнят без соответствующего «стечения обстоятельств».
— Напоминает устройство отказобезопасной системы атомных бомбардировщиков. Операция дробится на несколько этапов, и в крайнем случае — до наступления финальной стадии — сброс можно отменить.
— Типа того. Я приведу еще аналогию: наметилась угроза. Одной рукой ты вынимаешь револьвер. Угроза рычит. Другой рукой ты заряжаешь в барабан патрон. Угроза возрастает. Третья рука взводит курок. Далее — курок спускается, и угроза уничтожена. Все эти последовательные действия необходимы для одного выстрела.
Браунинг кивнул.
— То, что ты говоришь, я понимаю, но как эта фигня попала в мой компьютер?
— Может, и загадки-то никакой нет. — Большую часть времени на службе Роуленд проводил за чтением и анализом газетных статей. Скука смертная. Потому старый агент и обрадовался возможности поразмять мозги. Откинувшись на спинку кресла, он уставился в потолок.
— Изначально протокол фиксируется на бумаге, по частям. Пределов кабинета, где его составили, протокол не покидает. Затем агентство переносит его с бумаги в компьютеры, в зашифрованном виде он отправляется в базу данных. Там и хранится десятилетиями, пока все детали спускового механизма не придут в сцепление. Автоматически надлежит известить директора. Файлы были зашифрованы, и компьютер не знает, что агент низкого уровня просматривает некогда секретную документацию.
— Блестяще, — сказал Браунинг. — Надо теперь выяснить, что пробудило протокол пятидесятилетней давности. Я вчера читал те же файлы, и ничего не появлялось.
— Значит, протокол активировался в последние сутки. Погоди-ка... — На экране у Роуленда высветилось оповещение о новом письме. — «Роуленд, вот твой код. Ну и скука, в следующий раз присылай что-нибудь позаковыристей».
Слова на экране гласили просто: «Протокол принят».
— Это кодовый ответ киллера, — пояснил Роуленд.
Браунинг покачал головой.
— Интересно, кто этот доходяга.
— Не стоит беспокоиться о прошлом. Будущее важнее.
— Эй, брось, Джек, протокол составили полвека назад. Все причастные уже, наверное, давно мертвы. В том числе и киллер с жертвой.
— Может, ты и прав. А может, и нет. — Он ткнул пальцем в экран. — Ответ прислали только что. Значит, киллер жив, и его жертва — тоже. По крайней мере, в данный момент.
— То есть?
Обычно веселый, Роуленд с мрачным выражением на лице потянулся к телефону.
Директор не отдавал контрприказа, значит, осуществляется следующий этап. Собственно убийство. — Роуленд жестом предупредил вопрос Браунинга. — Соедините, пожалуйста, с директором, — пролаял он в трубку. — Да, это срочно, — сказал Роуленд, повышая тон и немало удивив Браунинга. — Срочно, черт подери!