13

Джордино лежал, вытянувшись возле голубого грузовика с базы военно-воздушных сил, и крепко спал; его голова покоилась на бинокле, а ноги аккуратно устроились на большом камне. Муравьиная тропа пролегала там, где находилась его рука, и муравьи, игнорируя препятствие, продолжали свое непрерывное движение к небольшому земляному холмику. Питт, улыбаясь, смотрел вниз. Если и была единственная вещь, которую мог делать Джордино, и делать хорошо, подумал он, так это спать где угодно, в любое время и при любых обстоятельствах.

Питт потряс ластами, и соленые брызги капнули на спокойное лицо Джордино, но в ответ ни сонного бормотания, ни резкого проявления недовольства от грубого обрызгивания. Единственной ответной реакцией на действия Питта явился взгляд большого карего глаза, который нехотя открылся и с явной досадой посмотрел прямо на Питта.

— Ага! Заметил! Наш неустрашимый сторож с бдительным оком! — Тон Питта, без сомнения, был полон сарказма. — Если ты когда-нибудь решишься стать телохранителем, все колокола будут звонить только по покойникам.

Второе веко медленно открылось, как створка окна, и показался внимательный глаз:

— Эти старые уставшие глаза непрерывно всматривались в ночное море с того самого момента, когда ты забрался под ящик, до того, как ты появился на берегу и начал играть в песочек.

— Мои извинения, дружище, — засмеялся Питт, — я полагаю, что сомнения в твоей верной службе будут стоить мне еще одной выпивки?

— Двух выпивок, — кисло пробормотал Джордино.

— Считай, что дело уже сделано.

Джордино сел, щурясь на солнце. Он заметил муравьев и осторожно стряхнул их с руки.

— Ну, как прошло твое плавание?

— Роберг Саути, должно быть, имел в виду Королеву Артемизию, когда писал: «Ни одного движения в воздухе, ни одного движения в море, корабль был совершенно тих». — Ты можешь сказать, что я нашел что-то, не найдя ничего.

— Я не совсем понял, о чем ты?

— Ладно, объясню позже. — Питт поднял свое снаряжение и положил его на сиденье автомобиля. — Ничего нет от Зака?

— Пока нет. — Джордино направил бинокль на виллу фон Тилля: — Они с Зено взяли взвод местной жандармерии и расположились вдоль территории фон Тилля. Дариус остался дежурить у радиоприемника в пакгаузе, на случай, если будет какая-нибудь передача информации между берегом и кораблем.

— Звучит, как тщательно продуманная операция, но, к сожалению, это пустая трата времени. — Питт вытер полотенцем свои черные волосы, а затем аккуратно причесал их. — Может ли человек найти здесь что-нибудь выпить и покурить?

Джордино кивком головы показал на машину:

— Я не могу помочь тебе с выпивкой, но там на переднем сиденье лежит пачка греческих крабовых палочек.

Питт наклонился к сиденью и достал овальную темную сигарету из черно-золотой коробки «Геллас Спесиалс».

Он никогда не пробовал их раньше и был удивлен их мягкостью. После такого сурового двухчасового испытания и высушенные скрученные морские водоросли тоже покажутся приятными на вкус.

— Кто-то ударил тебя по голени? — сухо спросил Джордино.

Питт выпустил облако дыма и посмотрел вниз на свою ногу. Глубокий красный порез находился чуть ниже колена, и кровь медленно сочилась вниз по ноге. Кожа вокруг раны превратилась в разноцветное сочетание синего, багрового и зеленоватого цветов.

— Мне немного не повезло, я споткнулся о дверную перегородку.

— Я лучше перевяжу тебе рану. — Джордино повергнулся и достал из бардачка аптечку первой помощи. — Небольшая операция, подобная этой, является всего лишь детской забавой для доктора Джордино, всемирно известного хирурга. Я не собираюсь хвастаться, но прекрасно делаю даже пересадку сердца.

Питт попытался рассмеяться, но не получилось:

— Только удостоверься, что ты положил марлевую повязку до того, а не после того, как завязал тесемки.

Джордино изобразил обиженное выражение:

— Какие ужасные вещи ты говоришь. — У него появился лукавый взгляд, — но ты сразу изменишь свой тон, когда получишь мой счет за отказанные услуги.

Питту ничего не оставалось делать, как покорно пожать плечами и доверить свою пораненную ногу рукам Джордино. Ни слова не было сказано в течение последующих нескольких минут. Питт сидел и наслаждался тишиной, глядя на небесно-голубую воду и береговую линию, окруженную белыми античными песками. Узкий берег внизу тянулся от дороги на юг примерно на шесть миль, а затем превращался в тонкую линию и исчезал за западной оконечностью острова. Нигде не было видно ни души, пустынность привлекала своим мистическим очарованием и романтической притягательностью, что обычно изображалось на рекламных открытках южных морей. Это действительно был райский уголок.

Питт отметил, что высота волн достигала примерно полуметра, с интервалом между гребнями волн в восемь секунд. Низкие волны пробегали около ста метров. Затем в финальном приступе ярости они бросались на берег и превращались в сверкающие водяные брызги, чтобы потом медленно откатиться назад и умереть в маленьких водоворотах в полосе прибоя. Для опытною пловца условия были превосходными; для тех, кто занимается виндсерфингом, они тоже были подходящими; но для подводных пловцов песчаная отмель с темно-голубой водой представляла собой бесплодную пустыню. Настоящих любителей подводных приключений привлекали рифы, где можно было увидеть всю красоту подводного мира.

Питт повернул голову и посмотрел на север; здесь все выглядело совершенно иначе. Высокие отвесные скалы, лишенные всякой растительности, поднимались из моря; их поверхность подвергалась бесконечным атакам крутых волн. Огромные упавшие скалы и зияющие трещины были немыми свидетелями того, что может творить мать-природа своими инструментами. Но между неровной линией скал была полоса воды, которая заинтриговала Питта.

Довольно странно, но в этой части вода не бурлила, как везде. Вода внизу у возвышавшихся отвесных скал оставалась гладкой и спокойной, образуя тихую заводь, окруженную с трех сторон пенящимися в водовороте волнами. Примерно на площади в сто квадратных метров море оставалось зеленым и спокойным, белых бурлящих бурунов не существовало и в помине. Это казалось нереальным.

Питт размышлял над тем, что могли бы обнаружить там водолазы. Один только Господь Бог мог видеть тысячелетнее формирование острова, нашествие и отступление ледниковых периодов, изменение уровней древнего моря. Может быть, подумал он, в процессе разрушения гор среди этих неприступных утесов образовались подводные впадины или морские полости.

— Ну вот, — весело сказал Джордино. — Еще один триумф медицинских познаний великого Джордино. — Но Питта невозможно было провести показным проявлением преувеличенного тщеславия. Комичные диалоги всегда использовались Джордино для того, чтобы прикрыть его озабоченность действиями Питта. Джордино стоял, осматривая тело Питта, и качал головой с мягким удивлением.

— С этими повязками на носу, груди и ноге ты выглядишь, как запасной актер-каскадер тридцатых годов в комических лентах периода депрессии.

— Ты прав. — Питт сделал несколько шагов, чтобы размять затекшую ногу: — Я чувствую себя, как уставший амортизатор на буксирном судне.

— Сюда едет Зак, — сказал, указывая рукой, Джордино. Питт присвистнул и посмотрел в направлении вытянутой руки Джордино.

Черный «Мерседес» спускался вниз по горной дороге, оставляя после себя облако коричневой пыли. Через четверть мили он появился на мощеной прибрежной дороге, поднимая клубы пыли, и вскоре Питт услышал тяжелый рев дизельного двигателя, который перекрывал шум прибоя. Автомобиль остановился около их машины. Закинтас и Зено вылезли с переднего сиденья, за ними следовал Дариус, который не пытался скрыть свое болезненное прихрамывание. Закинтас был одет в старомодный армейский френч, его глаза были уставшими, с красными прожилками. Он производил впечатление человека, который провел унылую и бессонную ночь. Питт дружески улыбнулся ему.

— Ну что, Зак, как дела? Увидел что-нибудь интересное?

Закинтас, казалось, не слышал его. Он устало достал из кармана свою трубку, набил её табаком и раскурил. Затем он осторожно опустился на землю, облокотившись на неё одной рукой.

— Бестии, хитрые ловкие бестии, — горько выругался он. — Мы провели целую ночь, напрягая глаза и скрываясь за деревьями, тучи москитов атаковали нас со всех сторон. И что мы нашли? — Он сделал глубокий вдох, чтобы ответить на свой собственный вопрос, но Питт определил его.

— Вы ничего не нашли, вы ничего не увидели и ничего не услышали.

Закинтас изобразил слабую улыбку:

— Неужели это так видно?

— Видно, — коротко отозвался Питт.

— Вся эта бесполезная работа вызывает крайнее раздражение. — Закинтас сопровождал свои слова ударом кулака по мягкой земле.

— Крайнее раздражение? — повторил Питт. — Разве это самое лучшее, что ты можешь сделать?

Закинтас сел и беспомощно пожал плечами:

— Я теряю всякую надежду. Я чувствую себя так, будто я изо всех сил взбирался по крутой горе только для того, чтобы увидеть, что её вершина закрыта облаками. Может, ты поймешь меня, я не знаю, но я посвятил всю свою жизнь тому, чтобы ловить таких мерзавцев, как фон Тилль. — Он остановился на какой-то миг, затем продолжил совершенно спокойно. — Я еще ни разу не потерпел поражения. Но сейчас у меня ничего не получается. Этот корабль должен быть остановлен, но из-за нашего мягкого кодекса мы не можем остановить его. Господи, ты можешь себе представить, что случится, если этот груз героина доберется до Штатов?

— Я размышлял об этом на досуге.

— Отбросьте ваш законодательный кодекс. — Джордино выглядел раздосадованным. — Позвольте мне установить мину на это старое корыто с трубой и бабахнуть, — он изобразил взрывное облако руками. — И наркотики достанутся рыбам.

Захинтас медленно кивнул:

— У вас верный подход, но…

— Упрощенное мышление, — снова вмешался Питт. Он улыбнулся, глядя на недовольное выражение лица Джордино.

— Поверьте мне, я бы предпочел сотню косяков одурманенных наркотиками рыб, чем одного отравившегося наркотиками школьника, — мрачно произнес Закинтас. — Разрушить этот корабль — значит решить одну только насущную проблему: это все равно, что отрезать одно щупальце у осьминога. Но ведь останется фон Тилль и его ловкая шайка морских контрабандистов, не говоря уже о нераскрытой загадке его — я должен признать — гениальных операций. Нет, мы должны сохранять спокойствие. Королева Артемизия пока не дошла до Чикаго. У нас еще остается шанс встретиться с ней в Марселе.

— Я не думаю, что вам повезет в Марселе, — с сомнением произнес Питт. — Даже если один из ваших фальшивых докеров-французов будет ночевать на её борту, даю вам верную гарантию того, что он не обнаружит ничего, о чем стоило бы сообщить.

— Как ты можешь говорить так уверенно? — Закинтас удивленно взглянул на него. — Если… только если ты сам каким-то образом не обследовал этот корабль.

— От него всего можно ожидать, — произнес Джордино. — Он плавал к кораблю, когда тот встал на якорь. Я почти на целых полчаса потерял его из виду, когда наблюдал за ним в бинокль ночного видения.

Теперь все четверо мужчин вопросительно смотрели на Питта.

Питт засмеялся и выбросил сигарету на насыпь.

— Время пришло, как сказал старый морж, поговорить о многих вещах. Соберитесь в кружок, джентльмены, и послушайте приключения Дирка Питта, рыцаря плаща и кинжала, обнаженного ночного вора.

Питт прислонился к грузовику и некоторое время хранил молчание. Он изучающе рассматривал озадаченные лица тех. кто стоял перед ним.

— Вот оно перед вами, опрятное небольшое судно, как вы могли видеть. — Он криво улыбнулся. — Королева Артемизия в действительности не что иное, как показная сторона. Да, действительно, она бороздит соленые моря, получая и перевозя грузы. Но вот здесь сходство между настоящим зафрахтованным судном и Королевой кончается. Это старый корабль, точно, но под его стальным корпусом находится совершенная и современная централизованная система контроля. Я видел такое же оборудование на одном старом корабле в Тихом океане в прошлом году. Для такого судна не требуется большая команда. Шесть или семь человек могут легко справляться с этим.

— Без шума и пыли, — добавил Джордино.

— Именно, — кивнул Питт. — Каждое отделение, каждая каюта оборудованы как сцена, театральные подмостки. Когда корабль прибывает в порт, появляется команда, которая превращается в актеров.

— Извини, что это все так туго доходит до наших скромных умов, — крестьянский подбор слов не мог скрыть даже Оксфордский акцент Зено. — Я не понимаю, как Королева Артемизия может справляться с грузовыми перевозками, не имея необходимой команды и обеспечения во время длительных плаваний.

— Это как отправной ориентир, веха, — объяснил Питт. — Давайте представим известный замок, где огонь в очагах еще горит, водопровод еще действует, а поля всегда ухоженные и зеленые. Пять дней в неделю крепость закрыта, а в выходные она открыта для посещения туристов, или в нашем случае, таможенных инспекторов.

— А смотрители? — насмешливо спросил Зено.

— Смотрители, — отозвался Питт, — живут в подвале.

— Только крысы живут в подвале, — сухо заметил Дариус.

— Очень ценное наблюдение, Дариус, — одобрительно сказал Питт. — В частности, когда вы увидите двойную основу, мы и решим эту проблему.

— Подвалы, театральные подмостки, крепости. Команда, погребенная где-то внутри корабля. К чему вы все это клоните? Давайте ближе к истине, — потребовал Закинтас.

— Я к этому и веду. Для начала, команда не находится внутри корабля. Она разместилась под ним.

Глаза Закинтаса сузились:

— Это невозможно.

— Напротив, — улыбнулся Питт. — Это окажется вполне возможным, если бы прекрасная Королева Артемизия была беременна.

Установилось короткое напряженное молчание. Все четверо непонимающе уставились на Питта. Джордино первым нарушил тишину.

— Ты пытаешься нам что-то объяснить, но будь я проклят, если хоть что-то понимаю.

— Зак признал, что метод фон Тилля, который он использует для контрабанды, гениален. А все гениальное просто. Королева Артемизия и другие корабли компании Минерва могут двигаться самостоятельно или их может контролировать корабль-спутник, прикрепленный к их корпусу. Поразмышляйте над этим минутку. Это не так смешно, как кажется. — Питт говорил об этом с такой спокойной уверенностью, что не оставалось никаких сомнений. — Королева отклоняется на два дня от своего основного маршрута не только для того, чтобы послать воздушный поцелуй фон Тиллю. Контакт должен как-то осуществляться. — Он повернулся к Закинтасу и Зено. — Вы и ваши люди наблюдали за виллой и не увидели никакого сигнала.

— Никто даже не входил и не выходил, — добавил Зено.

— То же было и с кораблем, — сказал Джордино, с любопытством глядя на Питта. — Ни одна нога не ступила на берег, кроме тебя.

— Дариус и я тоже единодушно признали это, — произнес Питт. — Он не слышал никаких радиопередач, а я нашел радиорубку пустой.

— Я начинаю понимать, к чему ты клонишь, — задумчиво сказал Зак. — Какое-нибудь сообщение между кораблем и фон Тиллем могло происходить только под водой. Но я еще не уверен, что понял твою теорию о корабле-спутнике.

— Попытайся еще раз. — Питт замолчал. — Что может преодолевать длинное расстояние под водой, имеет команду, обладает возможностью перевезти сто тридцать тонн героина и никогда не будет осмотрено таможней или инспекторами из отдела по борьбе с наркотиками? Может быть только один логичный ответ — это настоящая подводная лодка.

— Заманчивое предположение, но оно не пройдет. — Зак отрицательно покачал головой. — Мы проводили подводные обследования каждого корабля компании Минерва ниже их ватерлинии по меньшей мере сотню раз. Но пока не обнаружили подводную лодку.

— Они, видимо, и не стремились её найти. — Питт ощутил сухость во рту от сигареты. Он бросил окурок на середину дороги и смотрел, как он дымится, пока смола под ним не расплавилась и не превратилась в небольшую черную точку. — Причина неудач не в методе. Ваши водолазы не обнаружили лодку — если вы простите за каламбур — из-за расписания.

— Вы предполагаете, что субмарина расставалась с кораблем перед его заходом в порт? — спросил Закинтас.

— Это ценная мысль, — согласился Питт

— Что еще? Куда направляется?

— Чтобы получить ответы, давайте начнем с Королевы Артемизии в Шанхае. — Питт на мгновение остановился, собираясь с мыслями. — Если бы вы находились на верфи там, на реке, наблюдая, как корабль пpинимaeт груз на борт, то увидели бы обыкновенную погрузочную операцию. Подъемные краны поднимают мешки и опускают их в трюм — они будут стремиться загрузить героин в трюмы. Героин идет первым, но он не остается в трюме. Его перемещают на подводную лодку, возможно, через потайной люк, который не удалось обнаружить никакому таможенному инспектору. Потом легальный груз погружается на борт и Королева направляется к Цейлону. Там соя и чай обмениваются на какао и графит, другой законный груз. Следующим пунктом является заход на Тасос. Наверное, по распоряжению фон Тилля. Затем в Марсель для заправки горючим и, наконец, последняя остановка в Чикаго.

— Здесь я что-то не могу уловить, — пробормотал Джордино. — Что, например?

— Я не знаток подводных лодок, но я не могу представить, как кто-то может играть роль детеныша кенгуру с кораблем или где можно разместить весь этот груз наркотиков?

— Могли быть произведены различные модификации, — убедительно произнес Питт. — Не требуется особого инженерного искусства, чтобы убрать рубку и другие выступающие части для того, чтобы верхняя палуба стала ровной и плотно прилегала к килю материнского корабля. Типичная подводная лодка времен второй мировой войны имела водоизмещение около полутора тысяч тонн, достигала в длину до ста метров, высота корпуса — три метра, а ширина судна — восемь метров: это вдвое больше обычного сельского дома. Если освободить помещения для торпед, отсеки для команды из восьмидесяти человек и убрать другое ненужное личное имущество, то появится более чем достаточное пространство для размещения героина.

Питт обратил внимание, что Закинтас слушал его в очень своеобразной манере: у него был крайне задумчивый вид. Затем на его лице показались первые следы понимания и озарения.

— Скажи мне, майор, — спросил он, — с какой скоростью может двигаться Королева Артемизия с прикрепленной к корпусу подводной лодкой?

Питт задумался на мгновение:

— Я бы сказал, около двенадцати узлов. Однако, думаю, без этой ноши скорость корабля будет около пятнадцати-шестнадцати узлов.

Закинтас повернулся к Зено:

— Вполне возможно, майор идет по правильному следу.

— Я знаю, о чем вы думаете, мой инспектор. — Зубы Зено сверкнули под его пышными усами. — Мы часто обращали внимание на загадочные изменения в скорости движения кораблей Минервы.

Глаза Закинтаса снова обратились к Питту:

— Выгрузка героина: как и когда она происходит?

— Ночью, в море во время прилива. Днем слишком рискованно. Подводную лодку можно заметить с воздуха…

— Это совпадает, — перебил его Закинтас. — Корабли фон Тилля всегда прибывают по графику в порт после захода солнца.

— Во время разгрузки, — продолжал Питт, даже не обратив внимание на то, что его перебили, корабль освобождается от лодки сразу же после захода в порт. Без рулевой рубки или перископа лодка может управляться с поверхности маленьким судном. Вот здесь кроется единственный реальный шанс провала, возможность столкнуться в темноте с незамеченным кораблем.

— Нет сомнения, что у них на борту есть лоцман, который знает каждый сантиметр прохода в порт, — задумчиво произнес Закинтас.

— Первоклассный лоцман просто необходим для таких операций, как у фон Тилля, — согласился Питт. — Увернуться под водой от опасностей, да еще в темноте и на мелководье — это занятие не для любителя-яхтсмена.

— Следующая проблема на повестке дня, — медленно произнес Закинтас. — Нужно определить место, где субмарина может укрыться и выгрузить героин, не боясь быть обнаруженной.

— Как насчет пустого пакгауза? — пошутил Джордино.

Его глаза были закрыты, и казалось, что он спит, но Питт знал по своему долгому опыту, что тог не пропустил ни слова.

Питт засмеялся.

— Хитрый злодей, который шныряет вокруг пустого пакгауза, быстро вернется с Шерлоком Холмсом. Недвижимость около портов всегда в большом спросе. Незанятое здание будет находиться под постоянным подозрением. Кроме всего этого, как Зак уже здесь говорил, пакгауз будет первым местом, куда заглянут следователи.

Легкая улыбка скользнула по губам Закинтаса.

— Майор Питт прав. Все доки и склады тщательно осматриваются нашими отделами и таможнями, не говоря уже об окружной портовой охране. Нет, какой бы ни был этот метод, он должен быть очень умным. Достаточно умным, чтобы работать гладко и успешно все эти годы.

Наступила долгая пауза. Затем он спокойно продолжал.

— Сейчас, по крайней мере, у нас есть определенное направление. Это только ниточка, но, если она привязана к веревке, а веревка — к цепи, тогда при небольшой доле фортуны мы сможем обнаружить фон Тилля на другом конце.

— Если вы собираетесь последовать предположениям майора, то тогда крайне необходимо, чтобы Дариус проинформировал наших агентов в Марселе. — Тон Зено напоминал интонацию человека, пытающегося убедить самого себя в том, что еще не было доказанным фактом.

— Нет, чем меньше они знают, тем лучше, — Закинтас покачал головой. — Я хочу, чтобы не предпринималось никаких действий, о которых мог бы узнать фон Тилль. Королева Артемизия и героин должны добраться до Чикаго без помех.

— Очень ловко, — улыбнулся Питт, — использовать груз фон Тилля, чтобы привлечь акул.

— Об этом нетрудно догадаться, — кивнул Закинтас. — Каждая тайная и подпольная организация, вовлеченная в нелегальную перевозку наркотиков, обязательно постарается встретить и поприветствовать эту лодку. — Он умолк, чтобы раскурить свою трубку. — Отдел по борьбе с наркотиками будет очень счастлив организовать прием гостей.

— При условии, что вы сможете найти место выгрузки, — добавил Питт.

— Мы найдем его, — уверенно произнес Закинтас. — Королева доберется до Великих озер не ранее, чем через три недели. У нас будет достаточно времени, чтобы обследовать каждый пирс, лодочные стоянки и яхтклубы, — все, что расположено вдоль берега. Аккуратно, конечно, не поднимая шума, чтобы не вспугнуть всех игроков.

— Это будет нелегко.

— Ты недооцениваешь Отдел, — Закинтас выглядел задетым. — Мы эксперты в вещах такого рода. Чтобы убедить тебя, я скажу, что мы не собираемся определять точное место, только основной район. Радар проследит за субмариной до ее конечной остановки. А мы появимся в подходящий момент.

Питт с сомнением посмотрел на него:

— Ты уже считаешь все доказанным и определенным.

Закинтас уставился на Питта.

— Я удивляюсь тебе, майор. Ведь это ты дал нам направление. Могу добавить, первое реальное направление, которое ИНТЕРПОЛ и Отдел искали уже двадцать лет. Неужели ты начал сомневаться в своих собственных заключениях?

Питт покачал головой:

— Нет, я уверен, что правильно угадал в отношении подводной лодки.

— Тогда в чем проблема?

— Я думаю, вы все валите в кучу, сосредоточивая усилия только на Чикаго.

— Разве можно найти лучшее место для ловушки?

Питт говорил медленно и уверенно.

— Сотня всяких неожиданностей может произойти между сегодняшним днем и тем моментом, когда Королева Артемизия предстанет перед таможней. Ты же сам говоришь, что три недели — это достаточный срок, чтобы обследовать всю береговую линию города. Зачем торопить события? Я твердо уверен, что нужно найти побольше убедительных фактов, прежде чем полностью приниматься за это дело.

Закинтас удивленно посмотрел на Питта.

— Что ты имеешь в виду?

Питт прислонился к грузовику; голубая обшивка уже успела накалиться. Он снова посмотрел на море, его волевое лицо под волнистыми черными волосами сделалось сосредоточенным и напряженным. Он глубоко вдохнул, наслаждаясь соленым морским воздухом, пьянящее ощущение захватило его на несколько секунд. С некоторым усилием он заставил свой мозг вернуться в суровую реальность происходящего, и когда он заговорил, то уже знал, что нужно сделать.

— Зак, мне нужны десять крепких парней и один морской волк, который хорошо знает воды вокруг Тасоса.

— Зачем? — просто спросил Закинтас.

— Кажется резонным, что если фон Тилль осуществляет руководство своей контрабандной деятельностью с виллы и сообщается со своими кораблями под водой, то у него должна быть скрытая база где-то вдоль этого побережья.

— И ты намереваешься найти ее?

— Это основная идея, — уверенно отозвался Питт. Он посмотрел Закинтасу прямо в глаза. — Ну?

Закинтас задумчиво играл своей трубкой, прежде чем ответить:

— Невозможно, — его голос был твердым. — Я не могу разрешить этого. Ты талантливый человек, майор. До настоящего момента твои решения не расходились с практической логикой. И никто не оценит больше меня ту огромную помощь, которую ты нам оказал. Однако, я ни в коем случае не могу вспугнуть фон Тилля. Я повторяю, корабль и героин должны беспрепятственно добраться до Чикаго.

— Фон Тилль уже встревожен, — Питт был очень решителен. — Он будет крайне осторожен с вами. Британский эсминец и турецкий самолет, которые следили за Королевой Артемизией от самого Цейлона до Эгейского моря, уже наглядно показали, что ИНТЕРПОЛ знает о героине. Я говорю, что его нужно остановить сейчас, прежде чем еще один из его кораблей возьмет на борт или разгрузит нелегальный груз.

— Пока тот корабль не отклонится от своего курса, и не раньше, я настаиваю, чтобы полиция не касалась фон Тилля. — Закинтас прервался на несколько секунд, затем спокойно продолжал. — Ты должен понимать: полковник Зено, капитан Дариус и я занимаемся наркотиками. Если мы собираемся успешно выполнить свою работу, мы не можем заниматься проблемой белого рабства, украденного золота или тайной перевозкой известных преступников. Это звучит жестоко и бессердечно, я понимаю, но в ИНТЕРПОЛе имеются другие хорошие специалисты и отделы, которые занимаются расследованием преступлений такого рода. И они скажут то же самое, если корабль перевозит груз, который находится вне их компетенции. Нет, я сожалею, мы можем потерять фон Тилля в конце, но зато мы поймаем крупнейших подпольных торговцев наркотиками в Северной Америке, уж не говоря о том, что значительно сократим поступление героина.

Наступила тишина, затем Питт сердито взорвался:

— Чушь! Если вы сумеете захватить героин, подводную лодку и ее команду, и даже каждого продавца наркотиков в Штатах, вы не остановите фон Тилля. Через минуту он найдет новых покупателей и снова вернется с другим грузом наркотиков. — Питт ждал реакции, но ничего не было. — Вы не имеете никакой власти над нами с Джордино, — продолжал Питт. — Все, что нам нужно сделать здесь, мы сумеем сделать без вашей помощи.

Губы Закинтаса плотно сжались. Его глаза со злостью посмотрели на Питта, затем он взглянул на свои часы:

— Мы тратим время. У меня остался всего один час, чтобы добраться до аэропорта и улететь утренним рейсом в Афины. — Он направил свою трубку на Питта, как пистолет. — Мне не нравится, что у меня не хватает аргументов, но вы не оставляете мне выбора. Я очень сожалею, майор. Хотя я перед вами в большом долгу, но я должен снова поместить вас и капитана Джордино в тюрьму.

— Черта с два, — холодно огрызнулся Питт. — Мы не собираемся подчиняться.

— Ваше достоинство пострадает при насильственном аресте, если вы не уступите. — Закинтас похлопал по кобуре сорокапятиммиллиметрового пистолета, которая висела у него на боку.

Джордино лениво поднялся с земли и схватил Питта за руку. Он улыбался:

— Ты не думаешь, что настал самый подходящий момент для Малыша Джордино опробовать его быстрое оружие? — На Джордино была облегающая рубашка и брюки цвета хаки, но нигде не было видно и признака предательской выпуклости от оружия. Питт посмотрел на него с надеждой и подозрением.

— Думаю, трудно найти более подходящий момент.

Закинтас расстегнул кобуру своего пистолета:

— Какого черта вы там придумали в этот раз? Я должен предупредить вас…

— Подождите, — дребезжащий голос принадлежал Дариусу. — Если позволите, инспектор, у меня есть счет для предъявления этим двоим.

Джордино, казалось не спешил. Он проигнорировал угрозу Дариуса и говорил так спокойно, точно просил Питта передать ему солонку:

— Мое оружие является верхом совершенства, но в настоящий момент я мог бы быстрее всего достать его из-за пояса. Что бы ты хотел увидеть сейчас?

— Сейчас, — в голосе Питта звучало больше любопытства, чем смущения, — я согласен достать оружие хоть из штанов.

— Все! Хватит! — Закинтас раздраженно замахал своей трубкой. — Я рассчитываю, что вы проявите благоразумие и мы договоримся.

— Где вы собираетесь содержать нас три недели? — спросил Питт.

Закинтас пожал плечами:

— В тюрьме на материке созданы отличные условия для политических заключенных. Можно будет попробовать убедить полковника Зено воспользоваться своим влиянием и достать для вас камеру с видом на… — Закинтас внезапно замолчал в середине фразы; его карие глаза сощурились от бессильной ярости, и он неподвижно застыл, как статуя в городском парке.

Миниатюрное оружие, не больше чем обыкновенный карманный пистолет, внезапно появилось в руке Джордино. Тонкий, как карандаш, ствол был нацелен прямо в точку между бровей Закинтаса. Даже Питт был застигнут врасплох. Логика подсказывала ему, что Джордино блефует; самая большая неожиданность, которую он или кто-то еще мог ожидать, — это то, что у Джордино появится настоящий пистолет.