Президент в Овальном кабинете строго посмотрел через стол на Сэндекера:

– Почему мне не доложили об этом раньше?

– Мне сказали, что эта тема настолько несущественна, что не заслуживает того, чтобы из-за нее нарушали расписание ваших аудиенций.

Президент перевел взгляд на главу администрации Белого дома Эрла Уилловера:

– Это правда?

Лысеющий мужчина в очках, в возрасте около пятидесяти лет, с пышными рыжими усами напрягся в своем кресле, подался вперед и бросил свирепый взгляд на Сэндекера.

– Я направил материалы по теории «красной волны» нашему национальному научному совету. Они не согласны с тем, что она представляет собой непосредственную угрозу всему миру.

– Чем же они тогда объясняют ее бурный рост, захвативший всю середину Атлантического океана?

Уилловер безмятежно посмотрел на президента:

– Уважаемые ученые-океанологи убеждены, что данный рост носит временный характер и скоро пойдет на убыль, как это случалось и в прошлом.

Уилловер стоял на страже президента и правительства, как Гораций против всей этрусской армии на мосту, ведущем к Риму. Лишь избранных допускал он в Овальный кабинет, и лишь немногим удавалось избежать праведного гнева Уилловера, если они дольше, чем нужно, задерживались там с визитом или имели наглость не соглашаться с президентом и начинали спорить, забыв о правилах приличия. Об этом не говорилось вслух, но почти все члены Конгресса в душе ненавидели его.

Президент опустил взгляд на стол, где были разложены спутниковые фотографии Атлантики.

– Для меня слишком очевидно, что это не тот феномен, который стоит игнорировать.

– Красные волны обычно поедают сами себя, – пояснил Сэндекер. – Но с западного берега Африки они подпитываются некой аминокислотой, связанной с кобальтом, что стимулирует рост волны в невероятной пропорции.

Президент, бывший сенатор от штата Монтана, более уютно чувствовал себя в седле, нежели за письменным столом. Он был высок и худ, говорил, слегка растягивая слова, всматриваясь в собеседника ярко-голубыми глазами. К каждому мужчине он обращался «сэр», а к каждой женщине – «мэм». Если ему удавалось вырваться из Вашингтона, он тут же направлялся на свое ранчо, расположенное на реке Йеллоустон.

– Если угроза так велика, как вы говорите, то риску подвергается весь мир.

– Более того, мы приблизительно подсчитали потенциальную опасность, – сказал Сэндекер. – Наши компьютерные эксперты вывели степень экспансии. Если мы не остановим это распространение, все известные нам формы жизни в этом мире погибнут от недостатка кислорода к концу будущего года, а может быть, и раньше. А океанские формы жизни исчезнут еще до весны.

– Это смешно, – фыркнул Уилловер. – Я извиняюсь, адмирал, но это классический случай того, как цыпленок утверждал, что небо упадет.

Сэндекер подарил Уилловеру взгляд, сравнимый с ударом копьем.

– Я не цыпленок, а грядущее уничтожение человечества кажется мне вполне реальным. Мы говорим не об уменьшении озонового слоя и влиянии этого на заболевание раком кожи, которое грядет через два столетия. И не о геологических сдвигах или неизвестной чуме, не об Армагеддоне с последующей ядерной зимой и не о столкновении метеорита с планетой, сопровождаемом страшными катаклизмами. Если мы не остановим занесенный бич красной волны и не остановим его быстро, она высосет кислород из атмосферы, что приведет к тотальному вымиранию всех живых существ на Земле.

– Вы нарисовали мрачную картину, сэр, – сказал президент. – Я верю, что такова она и есть, но как-то не в состоянии представить ее себе.

– Давайте я тогда изложу это следующим образом, господин президент. Если вы хотите провести в своем кресле еще четыре года, можете считать, что вы уже сделали это еще до конца истечения нынешнего срока ваших полномочий. И не потому, что у вас не будет соперников, а просто потому, что за них некому будет голосовать.

Уилловера ничего не пронимало.

– Но, адмирал, почему бы вам тогда не покаяться публично и не начать поход с лозунгом, что конец мира наступает в полночь? Но сама мысль о том, что род людской исчезнет к этому времени в следующем году только из-за того, что какие-то микроорганизмы ведут себя сверхсексуально, кажется мне притянутой за уши.

– Факты говорят сами за себя, – терпеливо возразил Сэндекер.

– Ваш предельный срок продиктован просто паникой, – ответил Уилловер. – Но даже если вы и правы, у наших ученых вполне хватит времени изобрести какой-нибудь спасительный раствор.

– У нас нет времени. Позвольте небольшую иллюстрацию в простых понятиях. Представьте себе, что красная волна может увеличиваться вдвое каждую неделю. Если этому не препятствовать, то она покроет каждый квадратный километр океанской поверхности за одну сотню недель. Если история повторяется, то правительства стран мира будут отмахиваться от этой проблемы, пока океаны наполовину не будут покрыты ею. Только после этого они примут меры к созданию программ по уничтожению красной волны. Мой вопрос к вам, господин президент, и к вам, мистер Уилловер: за сколько недель океаны будут накрыты наполовину и как много останется времени, чтобы предотвратить катастрофу?

Президент обменялся смущенным взглядом с Уилловером.

– Понятия не имею.

– Я тоже, – сказал Уилловер.

– А ответ такой: океаны будут наполовину покрыты красной волной за девяносто девять недель, и у вас для того, чтобы действовать, останется лишь одна неделя.

Президент отреагировал на такую ужасающую возможность с возросшим вниманием.

– Я полагаю, мы оба поняли вас, адмирал.

– И красная волна не выказывает никаких признаков самопожирания, – продолжил Сэндекер. – Теперь мы знаем почему. Поэтому следующая проблема – изолировать источник загрязнения, стимулирующий рост этой волны, а затем отыскать вещество, способное если не уничтожить, то хотя бы приостановить ее рост.

– Извините, господин президент, но нам нужно заканчивать беседу. Вам предстоит обед с сенатским большинством и лидерами меньшинства.

– Пусть подождут, – раздраженно буркнул президент. – Вы разобрались, откуда эта дрянь поступает, адмирал?

Сэндекер покачал головой:

– Нет еще, но мы предполагаем, что оно с подземными водами попадает в реку Нигер из французского комплекса по детоксификации отходов солнечной энергией в Сахаре.

– Как вы можете подтвердить эту версию?

– Мой руководитель отдела специальных проектов и его заместитель сейчас находятся в Форт-Форо.

– И вы поддерживаете с ним связь?

Сэндекер заколебался:

– Нет, не совсем.

– Так откуда же вы все знаете? – поддел его Уилловер.

– На фотографиях разведывательных спутников их разглядели, когда они проникали на территорию этого сооружения на поезде с вредными отходами.

– Ваш руководитель специальных проектов... – вслух размышлял президент. – Уж не Дирк ли это Питт?

– Он самый. И еще Ал Джордино.

Президент невидящим взглядом уставился в пространство комнаты, вспоминая. Затем он улыбнулся:

– Это не те парни, которые с год назад спасли нас от атомного взрыва? Там еще вроде бы какие-то японцы были замешаны?

– От этого и многого другого.

– А не они ли, случайно, отвечают за разгром военно-морских сил Бенина на реке Нигер? – спросил Уилловер.

– Да, но это моя вина, – признался Сэндекер. – Поскольку мои предупреждения оказались неуслышанными и я не смог заручиться поддержкой вашей администрации или Пентагона, я сам отправил Питта и двух лучших людей НУМА вверх по реке Нигер, чтобы они обнаружили источник происхождения этого вещества.

– Вы без разрешения приказали провести несанкционированную операцию в иностранном государстве! – в ярости взорвался Уилловер.

– Я также настоял, чтобы Гала Камиль передала на время в мое распоряжение тактическую группу быстрого реагирования ООН, чтобы она доставила из Мали нашего главного ученого и полученные данные.

– Вы подвергаете опасности всю нашу африканскую политику!

– Я и не знал, что она у вас есть, – парировал Сэндекер, сверкая враждебно глазами и совершенно не страшась Уилловера.

– Вы превышаете свои полномочия, адмирал. Это может иметь серьезные последствия для вашей карьеры.

Но Сэндекер был не из тех, кто уклонялся от схватки.

– Это мой долг перед Господом, моей страной и моим президентом, Уилловер. А вы и моя карьера находитесь в списке моих интересов приблизительно на восемьдесят шестом месте.

– Джентльмены! – вмешался президент. – Джентльмены!

Он нахмурился, скорее для театрального эффекта, нежели проявляя недовольство. Втайне он всегда радовался, видя, как его помощники и члены кабинета словесно тузят друг друга.

– Я бы не хотел, чтобы между вами и дальше возникали трения. Я сознаю, что мы находимся перед лицом мрачной реальности и нам лучше, черт побери, работать вместе над решением этой проблемы.

Уилловер раздраженно вздохнул:

– Разумеется, я последую вашим указаниям, сэр.

– Если мне не придется вопить, чтобы быть услышанным, – спокойно сказал Сэндекер, – и я получу поддержку, чтобы остановить это бедствие, у вас со мной проблем не будет.

– Что вы посоветуете делать? – спросил президент.

– Мои ученые в НУМА уже круглые сутки работают над созданием контрактивного химиката, способного или нейтрализовать, или убить красную волну без нарушения морского экологического баланса. Если Питт докажет, что загрязнение действительно обязано своим происхождением комплексу Форт-Форо, то это уже ваше дело, господин президент, какие средства вы примените для того, чтобы прикрыть это предприятие.

Последовала пауза, затем Уилловер медленно сказал:

– Несмотря на столь грозные перспективы и даже допуская на минуту, что адмирал прав, это не так-то просто – в одностороннем порядке закрыть многомиллионное предприятие, связанное с интересами французского бизнеса, да еще в суверенном государстве, которым является Мали.

– Нам придется пойти на серьезные объяснения, – подтвердил президент, – если я прикажу военно-воздушным силам сровнять с землей это сооружение.

– Поступать надо осторожно, господин президент, – сказал Уилловер. – А то с этим делом под ногами нашей администрации не окажется ничего, кроме зыбучих песков.

Президент посмотрел на Сэндекера:

– А что ученые в других странах? Они тоже осознают важность этой проблемы?

– Не в полной мере, – уклончиво ответил адмирал. – Пока.

– А как вы вышли на след?

– Всего лишь двенадцать дней назад один из экспертов НУМА по океанским течениям заметил необычно большое пятно красной волны на фотографии, сделанной камерами вашего «ГеоСата», и начал отмечать ее рост. Пораженный скоростью, с которой она увеличивалась, он сразу же обратил на это мое внимание. После тщательного изучения я принял решение не делать это достоянием общественности, пока мы сами не разберемся с этим делом.

– Вы не имели права скрывать такую информацию, – проворчал Уилловер.

Сэндекер нехотя пожал плечами:

– Официальный Вашингтон остался глух к моим предупреждениям. И я почувствовал, что мне ничего не остае1ся делать, как заниматься этим самому.

– Какие шаги вы предлагаете в качестве безотлагательных? – спросил президент.

– В настоящий момент от нас требуется всего лишь продолжить сбор данных. Генеральный секретарь Гала Камиль дала согласие на созыв конференции при закрытых дверях в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке ведущих океанографов мира. Она пригласила меня изложить ситуацию и учредить международный комитет морских ученых по координации усилий. Я должен ознакомить их с данными для поиска необходимого решения.

– Я даю вам все полномочия, адмирал. Прошу вас ставить меня в известность о развитии событий в любое время дня и ночи. – Затем президент обратился к Уилловеру: – Вам стоит предупредить Дугласа Оутса из государственного департамента, а также Совет национальной безопасности. Если будет доказано, что виновником является Форт-Форо, а соответствующие государства откажутся сотрудничать, нам придется взять это дело под собственный контроль и самим прикрыть этот рассадник заразы.

Уилловер встал во весь рост:

– Господин президент, я настоятельно советую проявлять терпение. Я убежден, что эта морская чума, или как хотите ее называйте, быстро рассеется, – так же, как и ученые, мнение которых я уважаю.

– Я доверяю рекомендациям адмирала, – ответил президент, пристально глядя на Уилловера. – За все годы, проведенные мною в Вашингтоне, я никогда не слышал, чтобы он паниковал попусту.

– Благодарю вас, господин президент, – сказал Сэндекер. – Но есть еще один вопрос, требующий вашего внимания.

– Да?

– Как я уже упоминал, Питт и его помощник Ал Джордино проникли в Форт-Форо. Если они схвачены французской или малийской секретными службами, то для нас крайне важно спасти их, хотя бы из-за той информации, которую они уже могли получить.

– Прошу вас быть осторожнее, господин президент, – настоятельно сказал Уилловер. – Ведь если спецвойска армии или команда «Дельта» потерпят неудачу в этой спасательной операции и слух о ней просочится в средства массовой информации, то развернется отвратительная политическая вакханалия.

Президент задумчиво кивнул:

– В этом я с Эрлом согласен. Извините, адмирал, но тут нам придется подумать над другими способами спасения ваших людей.

– Вы сказали, что вашего человека, который собрал данные по загрязнению реки Нигер, спасла команда ООН? – спросил Уилловер.

– Гала Камиль нашла возможность приказать команде критического и тактического реагирования ООН провести эту операцию.

– Почему бы вам тогда еще раз не уговорить ее использовать их для спасения Питта и Джордино, если в этом будет необходимость?

– Видит бог, я совершил бы самоубийство, – сказал президент, – если бы отправил американских парней покрывать пустыню трупами французских граждан.

На лице Сэндекера отразилось разочарование:

– Я сомневаюсь, что во второй раз смогу убедить Камиль отправить своих людей в Сахару.

– Я сам попрошу ее, – пообещал президент.

Уилловер был краток:

– Нельзя же получить все сразу, адмирал.

Сэндекер устало вздохнул. Значит, все ужасные последствия быстро распространяющейся красной волны так полностью и не дошли до их сознания. С каждым уходящим часом его миссия становилась все более изнурительной, тягостной и разочаровывающей. Адмирал поднялся и посмотрел на президента и Уилловера. От его заключительных слов повеяло арктическим холодом:

– Будьте готовы к самому худшему, ибо, если мы не остановим красную волну до того, как она достигнет Северной Атлантики и распространятся в Тихом и Индийском океанах, с существованием человеческой цивилизации практически будет покончено.

Затем он повернулся и не торопясь вышел из кабинета.

Том Гринуолд сидел в своем кабинете и смотрел, как компьютер увеличивает изображения полученных со спутника-шпиона «Пирамидер» снимков. Изменив основные командные параметры, он так сдвинул орбиту спутника, что тот прошел над той частью Сахары, на фотографии которой, сделанной с «ГеоСата», он разглядел автомобиль и фигуры Питта и Джордино. Никакое начальство не давало ему на то разрешения, но, поскольку он мог парой движений вновь вернуть спутник на орбиту, проходящую над Украиной с ее гражданской войной, никто бы ни о чем и не догадался. Кроме того, эта битва, вылившаяся лишь в серию партизанских засад, никого, похоже, кроме вице-президента, и не волновала. Интересы президентского Совета безопасности были сосредоточены в других пунктах – например, на создании в Японии секретного ядерного оружия.

Гринуолд всегда нарушал приказы только из любопытства. И сейчас он хотел повнимательнее рассмотреть фотографии тех двух мужчин, которых ранее заметил пересекающими на поезде границы огромного сооружения в Форт-Форо. Теперь с помощью «Пирамидера» он мог получить более достоверное подтверждение увиденному – и он действительно получил его, обнаружив при этом драматическое развитие событий.

Качество снимков, на которых двух мужчин под охраной вели к вертолету, было изумительным. Гринуолд по переданным ему Чипом Уэбстером фотографиям из досье НУМА мог легко определить, кто эти двое. И изображения, сделанные из космоса, с расстояния в сотни километров, ясно показывали, что Питт и Джордино захвачены в плен.

Он перешел от экрана монитора к письменному столу и набрал номер. После двух гудков ответил Чип Уэбстер из НУМА.

– Алло.

– Чип? Это Том Гринуолд.

– У тебя есть что-нибудь для меня, Том?

– Плохие вести. Ваши парни захвачены в плен.

– Да, это не то, что я хотел услышать, – отозвался Уэбстер. – Проклятие!

– У меня прекрасные фотографии, на которых их, закованных в цепи, сажают в вертолет в окружении дюжины вооруженных охранников.

– А куда предположительно направился вертолет? – спросил Уэбстер.

– Мой спутник ушел за горизонт через минуту после того, как вертолет поднялся в воздух. Я думаю, что он полетел на северо-восток.

– В глубь пустыни?

– Похоже, что так, – ответил Гринуолд. – Конечно, пилот мог развернуться в любую сторону, но тут уж я ничего не могу сказать.

– Адмиралу Сэндекеру такой поворот событий не понравится.

– Не сомневаюсь, – согласился Гринуолд. – Если еще что-нибудь обнаружу, тут же позвоню.

– Спасибо тебе. Том. За это я еще больший твой должник.

Гринуолд положил трубку и уставился на изображение на мониторе.

– Несчастные, – тихо проговорил он. – Не хотел бы я очутиться на их месте.