Питт понимал, что это отчаянный шаг, но другого выхода не было. Просто не хватало времени на то, чтобы вывести танкер в открытое море: двигатель молчал, и заминированное судно невозможно было увести от густонаселенных кварталов Стамбула. Даже если танкер взорвется посреди залива Золотой Рог, погибнут тысячи. И Питт решил попытаться погрузить его под воду, чтобы ослабить силу взрыва.

Именно для этого ему и потребовался «Ибн Батута». Ротор, способный вгрызаться в скалы, разрежет борт танкера, как консервную банку. Но для этого требовалось подвести танкер точно к нему. Подойдешь ближе — сломаешь стрелу, на которой закреплен ротор, а если дальше — не попадешь ротором по борту.

Проходя по инерции под Галатским мостом, Дирк глядел на земснаряд сбоку от носа танкера. Хотя режущий ротор все еще был над водой, он увидел, что фрезы вращаются, значит, Джордино принялся за дело. Питт слегка тронул штурвал, а потом перешел к правому борту и высунулся из окна. Отсюда он не видел борт танкера на уровне ватерлинии, что усложняло задачу. Дирк старался не думать о том, что у него только один-единственный шанс сделать все правильно.

Танкер двигался вперед, и Питт увидел, как стрела опустилась к воде, погружая в нее ротор. Через пару секунд увидел Джордино, стоящего у кормового рейлинга земснаряда и машущего рукой, давая сигнал подвести танкер чуть ближе. Питт бегом рванул к штурвалу и переложил руль на пару градусов вправо, а затем поглядел на нос танкера, поджидая, когда судно среагирует. Танкер слегка развернулся, и Джордино поднял обе руки вверх, дав понять, что курс верный.

Отойдя от штурвала, Питт снова вернулся к окну, ожидая столкновения. Но внезапно услышал позади завывание высокооборотного двигателя, сквозь которое прорывался леденящий женский крик. Глянув вниз, он увидел, что Ласло все так же лежит на палубе, рядом с трапом, но около его плеча расплылась небольшая лужа крови. Посмотрел на яхту, дергающуюся взад-вперед и бьющуюся о борт танкера.

«Почему же яхта все еще здесь?» — подумал Питт. Но сейчас это не главное, сказал он себе и, повернувшись в сторону земснаряда, принялся ждать решающего момента.

— Отцепи нас! — завопила Мария раз уже в третий, наверное.

Обычно идеально держащая себя в руках, эта женщина-тиран побагровела от страха, глядя на часы. Осталось минуты две.

У капитана яхты со лба тек пот; он перекладывал руль то в одну, то в другую сторону, пытаясь освободиться от вонзившегося в борт яхты трапа. Дождался, пока они выйдут из-под Галатского моста, и попытался дать полный назад, навстречу инерции танкера, но трап засел в палубе яхты, как зазубренный крюк во рту беснующегося марлина.

Двигатели яхты снова взвыли, и яхта дернулась назад. Капитан не знал, что нижний порог лестницы и приводные блоки зацепились за якорную цепь яхты и его усилия тщетны.

Трап уже представлял собой нечто вроде скрученного в спираль металлического рогалика, но платформа не желала отрываться от него. Винты яхты вспенивали воду как бешеные, но танкер тащил яхту за собой, как щенка на коротком поводке. Капитан поглядел вперед, на земснаряд, ожидая, что «Даян» начнет отворачивать от него, но чем ближе они были, тем больше он убеждался, что танкер никуда не сворачивает.

В отчаянии капитан крутил руль туда-сюда, то отходя от борта танкера, то стукаясь в него, но платформа упорно не желала отцепляться. Нос «Даяна» уже шел вдоль борта земснаряда, и тут он увидел, что между судами остается небольшой просвет, в котором, правда, свисает какая-то стрела, опущенная почти к самой воде.

Мария продолжала смотреть на него, и он кивнул в сторону земснаряда.

— Эта стрела сейчас сломает трап, и мы сможем уйти, — сказал он.