ЧАСТЬ ВТОРАЯ «ОРЕЛ»
Глава 13
29 июля 1989 года Вашингтон, округ Колумбия
В отличие от киноактеров, которым требуется бесконечно много времени, чтобы проснуться и взять трубку, Бен Гринвальд, директор секретной службы, проснулся мгновенно и схватил трубку еще до второго звонка.
— Гринвальд.
— Здравствуйте, — произнес знакомый голос Оскара Лукаса. — Простите, что разбудил, но я знаю, что вас интересует результат футбольного матча.
Гринвальд весь подобрался. Всякое сообщение по открытой связи секретной службы, которое начинается со слова „Здравствуйте“, означает совершенно секретный доклад о серьезнейшей ситуации или о преступлении. Следующая фраза не имеет никакого смысла: это предосторожность на случай, если телефонную линию прослушивают. А такая возможность стала вполне реальной после того, как при Киссинджере государственный департамент позволил русским построить здание посольства на холме над городом, тем самым во много раз увеличив способности к перехвату.
— Хорошо, — сказал Гринвальд, стараясь говорить с обычной небрежностью. — И кто же выиграл?
— Вы проиграли свою ставку.
„Ставка“ — еще одно кодовое слово, означающее, что дальше идет зашифрованное сообщение.
— „Джаспер колледж“ — один, — продолжал Лукас. — „Дринкуотер технологический“ — ноль. Три игрока из команды „Джаспера“ вышли из игры из-за травм.
Страшная новость взорвалась в голове Гринвальда. „Джаспер колледж“ — кодовое обозначение похищения президента. Упоминание трех игроков означает, что похищены также три человека, которые последовательно должны были бы заменить президента. Такое Гринвальду не представлялось даже в самых диких кошмарах.
— Ошибки нет? — спросил он, в страхе ожидая ответа.
— Нет, — отрезал Лукас ломким, как стекло, голосом.
— Кто еще знает счет?
— Только Черная Сова, Макграт и я.
— Пусть так и остается.
— На всякий случай, — сказал Лукас, — я организовал сбор запасных игроков и кандидатов в команду.
Гринвальд сразу понял Лукаса. Жены и дети похищенных взяты под защиту; то же самое — преемники президента.
Он глубоко вдохнул и постарался собраться с мыслями. Чрезвычайно важна быстрота действий. Если похищение устроили Советы, чтобы обезопасить себя от предупредительного ядерного удара, поздно что-то предпринимать. Но, с другой стороны, успешное похищение высшего руководства может означать попытку смены правительства.
Больше нет времени на церемонии с секретностью.
— Аминь, — сказал Гринвальд, давая Лукасу понять, что хватит шифроваться.
— Понял.
В голове Гринвальда возникла новая ужасная мысль.
— „Чемоданчик“? — нервно спросил он.
— Исчез вместе со всеми.
О боже, молча взвыл Гринвальд. Катастрофа на катастрофе. „Чемоданчик“, или „человек с чемоданчиком“, — неофициальное обозначение офицера, который днем и ночью находится рядом с президентом. У него с собой „дипломат“ с кодами, позволяющими выпустить десять тысяч стратегических ядерных боеголовок по заранее намеченным целям в Советской России. Последствия попадания этих кодов в чужие руки невообразимо ужасны.
— Известите председателя Комитета начальников штабов, — приказал он. — Потом отправьте группы охраны за государственным секретарем и министром обороны, а также за советником по национальной безопасности и попросите их побыстрей явиться в ситуационный кабинет Белого дома.
— Из администрации президента кто-то нужен?
— Ладно, приведите Дэна Фосетта. Но в остальном пусть клуб будет закрытым. Чем меньше людей будут знать, что Босс отсутствует, тем быстрей мы справимся.
— В таком случае, — сказал Лукас, — разумней провести встречу не в Овальном кабинете. Пресса постоянно следит за Белым домом. Если руководители государства вдруг соберутся в такой час, с утра пораньше, журналисты набросятся на нас, как саранча.
— Здравая мысль, — ответил Гринвальд. Он помолчал и сказал: — Встретимся в Обсерватории.
— В резиденции вице-президента?
— Там почти никогда не видно журналистских машин.
— Постараюсь всех собрать как можно быстрей.
— Оскар?
— Да.
— Очень коротко: что случилось?
После недолгих колебаний Лукас сказал:
— С президентской яхты все исчезли.
— Понятно, — тяжело сказал Гринвальд. Но было ясно, что он ничего не понимает.
Однако Гринвальд не стал тратить время на дальнейшие разговоры. Он повесил трубку и торопливо оделся. По пути в Обсерваторию у него свело живот — реакция на катастрофическую новость. В глазах потемнело, пришлось бороться с позывами к рвоте.
Он как в тумане ехал по пустынным улицам столицы. Если не считать грузовиков доставки, машин почти не было; большинство светофоров предупреждающе мигали желтым светом.
Он слишком поздно заметил, что справа внезапно вывернула поливалка. Вид через ветровое стекло заполнила громоздкая, окрашенная в белый цвет машина. Под протестующий визг покрышек водитель выскочил из кабины, его глаза блеснули в свете фар Гринвальда.
Послышался скрежет металла и звон разбитого стекла.
Капот сложился вдвое, поднялся, и колонка руля пробила Гринвальду грудь, раздробив ребра.
Гринвальд сидел, зажатый между рулем и спинкой сиденья; вода из радиатора с шипением лилась на двигатель. Глаза Гринвальда были открыты; он как будто равнодушно смотрел на разбитое ветровое стекло.
Оскар Лукас стоял возле углового камина в резиденции вице-президента и описывал похищение. Каждые несколько секунд он нервно поглядывал на часы, гадая, что могло задержать Гринвальда. Пятеро сидевших в комнате слушали его с нескрываемым изумлением.
Министр обороны Джесс Симмонс сжимал в зубах незажженную пенковую трубку. Он был небрежно одет в летнюю куртку и спортивные брюки, Дэн Фосетт и советник по национальной безопасности Алан Мерсье тоже. Генерал армии Клейтон Меткалф явился в мундире, а Дуглас Оутс, государственный секретарь, был аккуратно причесан, облачен в безупречный темный костюм и при галстуке.
Лукас закончил рассказ и смолк в ожидании залпа вопросов, которые, он был уверен, последуют. Напротив, надолго наступила тишина. Все точно оцепенели.
Первым нарушил ошеломленное молчание Оутс.
— Милостивый боже! — воскликнул он. — Как это могло случиться? Как все, кто был на яхте, могли просто взять и исчезнуть?
— Мы не знаем, — беспомощно ответил Лукас. — По очевидным причинам, связанным с безопасностью, я еще не разрешил осмотреть место происшествия. Бен Гринвальд приказал все закрыть, пока не будете информированы вы, господа. За пределами этой комнаты лишь трое работников службы безопасности, включая самого Гринвальда, знают о происшедшем.
— Должно существовать разумное объяснение, — сказал Мерсье. Советник президента по национальной безопасности встал и принялся расхаживать по комнате. — Ни сверхъестественные силы, ни пришельцы из космоса не могут похитить двадцать человек. Если — я ставлю за этим „если“ вопросительный знак — если президента и остальных действительно нет на „Орле“, это результат тщательно спланированного заговора.
— Заверяю вас, сэр, — сказал Лукас, глядя прямо в глаза Мерсье, — мой заместитель нашел яхту совершенно пустой.
— Вы говорите, туман был очень густой, — продолжал Мерсье.
— Так его описал агент Черная Сова.
— Не могли их как-то провести через ограждение службы безопасности и увезти?
Лукас отрицательно покачал головой.
— Даже если бы они могли миновать в тумане моих агентов, их засекла бы чувствительная сигнализация, которую мы установили вокруг поместья.
— Остается река, — заметил Джесс Симмонс. Министр обороны был человеком молчаливым и обычно изъяснялся в телеграфном стиле. Его загорелое лицо выдавало пристрастие к катанию по уик-эндам на водных лыжах. — Предположим, „Орла“ захватили с реки. И силой заставили их пересесть в другую лодку.
Оутс с сомнением посмотрел на Симмонса.
— Вы говорите так, словно виноват пират Черная Борода.
— Агенты патрулировали причал и речной берег, — объяснил Лукас. — Пассажиров и экипаж не могли увести совсем уж беззвучно.
— Может, их опоили, — предположил Дэн Фосетт.
— Это возможно, — согласился Лукас.
— Давайте смотреть фактам в лицо, — сказал Оутс. — Вместо того чтобы гадать, как было совершено покушение, нужно составить план действий, сосредоточиться на его причине и на том, какие силы за него ответственны.
— Согласен, — сказал Симмонс. Он повернулся к Меткалфу. — Генерал, есть ли сведения о том, что за этим стоят русские и что это подготовка к удару?
— В этом случае, — ответил Меткалф, — их стратегические ракетные силы обрушились бы на нас еще час назад.
— Это еще может произойти.
Меткалф еле заметно мотнул головой.
— Никаких указаний на то, что они приведены в состояние готовности. Наши разведывательные источники в Кремле не сообщают об усилении активности ни там, ни на восьмидесяти командных постах в Москве, а наши спутники не заметили никаких передвижений войск вдоль границы Восточного блока. К тому же президент Антонов сейчас находится с государственным визитом в Париже.
— Значит, это не Третья мировая война, — облегченно сказал Мерсье.
— Мы пока еще на мели, — сказал Фосетт. — Исчез также офицер с кодами пуска ядерных ракет.
— Об этом можно не беспокоиться, — сказал Меткалф, впервые за все время улыбнувшись. — Как только Лукас сообщил мне о ситуации, я приказал сменить алфавитный код.
— Но что может помешать тем, кто это сделал, использовать старый код для взлома нового?
— С какой целью?
— Шантаж или безумная попытка ударить по русским первыми.
— Это невозможно, — просто ответил Меткалф. — Слишком много встроенных предохранителей. Даже президент в приступе безумия не может в одиночку запустить наши ракеты. Приказ о начале войны должен быть передан через министра обороны Симмонса и председателя Комитета начальников штабов. И если кто-то из нас усомнится в приказе, мы можем его отменить.
— Хорошо, — сказал Симмонс, — временно снимаем заговор Советов или шаг к развязыванию войны. Что остается?
— Чертовски мало, — ответил Мерсье.
Меткалф пристально посмотрел на Оутса.
— В существующих обстоятельствах, господин секретарь, согласно конституции вы преемник президента.
— Он прав, — сказал Симмонс. — Пока не будут найдены живыми президент, Марголин, Лаример и Моран, вы исполняете обязанности главы государства.
На несколько секунд в библиотеке установилась тишина.
Энергичное, сильное лицо Оутса едва заметно дрогнуло, он на глазах неожиданно постарел на добрых пять лет. Потом столь же неожиданно взял себя в руки, и взгляд его стал холодным и задумчивым.
— Прежде всего, — ровным тоном сказал он, — мы должны вести себя так, словно ничего не произошло.
Мерсье откинул голову и незряче посмотрел на высокий потолок.
— Конечно, мы не можем созвать пресс-конференцию и объявить всему миру, что потеряли четверых высших руководителей государства. Не могу представить, каковы будут последствия, если об этом станет известно. Но дольше нескольких часов мы не сможем скрывать это от газетчиков.
— Нужно еще учитывать ту вероятность, что лица, ответственные за похищение, предъявят нам ультиматум или потребуют выкуп через прессу, — добавил Симмонс.
Меткалф, казалось, сомневался.
— Думаю, требование поступит к секретарю Оутсу без лишнего шума, и требовать будут не деньги, а что-то иное.
— Я согласен с вашими рассуждениями, генерал, — сказал Оутс. — Но прежде всего нужно скрывать факты и тянуть время, пока не найдем президента.
У Мерсье был вид атеиста, которого в аэропорту остановили словами „харе Кришна“.
— Линкольн сказал: „Нельзя постоянно обманывать всех“. Нелегко будет даже день скрывать президента и вице-президента от прессы. И нельзя забывать о Ларимере и Моране; они заметные люди в Вашингтоне. Нужно подумать и об экипаже „Орла“. Что мы скажем их семьям?
— Джек Саттон! — выпалил Фосетт, как будто на него снизошло озарение.
— Кто это? — спросил Симмонс.
— Актер, играющий роль президента в рекламе и комедийных шоу.
Оутс выпрямился.
— Думаю, я вас понял. Сходство велико, но лицом к лицу он никого не обманет. Голос Саттона не вполне похож, и всякий, кто близко знаком с президентом, сразу раскроет обман.
— Да, но с тридцати футов разницу не заметит и его собственная жена.
— К чему вы ведете? — спросил Меткалф у Фосетта.
Глава администрации Белого дома принял вызов.
— Пресс-секретарь Томпсон может выпустить пресс-релиз с сообщением, что президент проведет рабочий отпуск на своей ферме в Нью-Мексико, где будет изучать реакцию конгресса на его план помощи Востоку. Так мы ограничим пресс-корпус Белого дома: обычное дело, когда президент не хочет отвечать на вопросы.
Корреспонденты увидят из-за ограды только, как президент — актер Саттон, играющий роль президента, — садится в вертолет, чтобы лететь на военно-воздушную базу Эндрюс, а оттуда бортом номер один — в Нью-Мексико. Конечно, они могут прилететь туда, но на ферму их не допустят.
— Почему бы не отправить вместе с Саттоном поддельного вице-президента? — предложил Мерсье.
— Они не могут лететь одним самолетом, — напомнил Лукас.
— Хорошо, отправим вечерним рейсом, — настаивал Мерсье.
— Пресса не следит за перемещениями Марголина. Никто не заметит подмены.
— Было бы что замечать, — добавил Оутс, давая волю нелюбви к вице-президенту.
— Я смогу организовать подробности со стороны Белого дома, — предложил Фосетт.
— С двумя решили, — сказал Симмонс. — Что делать с Ларимером и Мораном?
— У нас нечетный год, — сказал Мерсье, вспоминая расписание. — Два дня назад конгресс разъехался на весь август. Хоть в этом повезло. Почему бы не изобрести совместную рыбалку или поездку на какой-нибудь отдаленный курорт?
Симмонс покачал головой.
— Рыбалку вычеркните.
— Почему?
Симмонс напряженно улыбнулся.
— Потому что на Капитолийском холме все знают: Лаример и Моран как кошка с собакой.
— Неважно. Рыбалка как предлог, чтобы обсудить внешнюю политику? Звучит логично, — сказал Оутс. — Напишу меморандум от имени государственного департамента.
— А что вы скажете их сотрудникам?
— Сегодня суббота: у нас два дня на подготовку.
Симмонс начал делать пометки в блокноте.
— С четырьмя разобрались. Остается экипаж „Орла“.
— Думаю, я смогу организовать правдоподобное прикрытие, — предложил Меткалф. — Буду действовать через командующего береговой охраной. Семьям сообщат, что есть приказ отправиться на совершенно секретное военное совещание. В подробности вдаваться не придется.
Оутс оглядел собравшихся.
— Есть вопросы?
— Кого еще оповестим о розыгрыше? — спросил Фосетт.
— Неудачный подбор слов, Дэн, — сказал Оутс. — Назовем это отвлечением внимания.
— Ясно, — сказал Меткалф, — что возглавить расследование внутри страны должен Эммет из ФБР. И, конечно, Броган из ЦРУ должен рассмотреть возможность международного заговора.
— Вы сейчас сказали страшное, генерал, — заметил Симмонс.
— А именно, сэр?
— Предположим, президент и все остальные уже за пределами страны…
На предположение Симмонса никто сразу не отозвался. Никто не смел и подумать о такой страшной возможности. Если президент отрезан от колоссальных внутренних ресурсов, эффективность расследования сократится на 80 процентов.
— Они могут быть уже мертвы, — тщательно следя за голосом, сказал Оутс. — Но мы будем действовать исходя из предположения, что они живы и находятся где-то в Соединенных Штатах.
— Вы с Лукасом введете в курс Эммета и Брогана, — предложил Фосетт.
В дверь постучали. Вошел агент секретной службы, приблизился к Лукасу и что-то сказал ему на ухо. Лукас вскинул брови и заметно побледнел. Агент вышел, закрыв за собой дверь.
Оутс вопросительно посмотрел на Лукаса.
— Что-то новое, Оскар?
— Бен Гринвальд, — безучастно ответил Лукас. — Погиб полчаса назад. Столкнулся с поливальной машиной.
Оутс не стал тратить слова на соболезнования.
— Властью, временно данной мне, назначаю вас новым директором секретной службы.
Лукас сильно вздрогнул.
— Нет, пожалуйста. Я не могу…
— Нет смысла искать кого-то другого, — перебил Оутс. — Нравится вам это или нет, вы единственный, кому можно сейчас поручить эту работу.
— Я считаю, что неправильно получать повышение после того, как не уберег человека, которого поклялся защищать, — уныло сказал Лукас.
— Вините меня, — сказал Фосетт. — Я навязал вам этот круиз раньше, чем вы сумели полностью подготовиться.
— У нас нет времени для упреков и оправданий, — резко сказал Оутс. — У каждого из нас есть неотложные дела. Предлагаю приняться за работу.
— Когда мы встретимся снова? — спросил Симмонс.
Оутс взглянул на часы.
— Через четыре часа, — ответил он. — В ситуационном кабинете Белого дома.
— Рискуем разоблачением, если кто-нибудь нас увидит, — сказал Фосетт.
— Есть служебный туннель, который ведет от здания министерства финансов через улицу в Белый дом, — объяснил Лукас. — Кое-кто из вас, господа, мог бы незаметно пройти оттуда.
— Хорошая мысль, — согласился Меткалф. — Приедем к зданию министерства финансов в правительственных машинах без особых обозначений, пройдем под улицей и поднимемся в лифте в ситуационный кабинет.
— Решено, — сказал Оутс, вставая. — Если кто-нибудь из вас мечтал играть на сцене, сейчас у вас есть такая возможность. Не буду напоминать, что, если кто-нибудь провалит роль, вместе с занавесом мы можем обрушить всю страну.
