70
На заходящее солнце внезапно набежали тучи. Небо потемнело, стало угрожающим. Питт и Джиордино стояли на старом железнодорожном полотне, прислушиваясь к глухим раскатам грома приближающейся грозы. Затем небо озарили вспышки молнии, прогремел гром и пошел дождь.
Ветер промчался по деревьям с демоническим завыванием. Насыщенный парами воздух, заряженный электричеством, стал тяжелым и удушливым. Вскоре свет померк, исчезли все краски, осталась только сплошная темень, пронзаемая краткими вспышками. Потоки дождя, гонимые порывами ветра, горизонтальными полосами били в лицо.
Питт плотнее застегнул воротник плаща, ссутулил плечи, словно прячась от бури, и пристально уставился в ночную тьму.
— Почему ты уверен, что он появится? — перекрикивая грозу, спросил Джиордино.
— Условия точно такие же, как в ночь исчезновения поезда, — прокричал в ответ Питт. — Ставлю на призрака, обладающего мелодраматическим чувством времени.
— Я даю ему еще один час, — сказал совершенно несчастный Чейз. — А потом отправлюсь обратно на судно, чтобы принять глоток «Джека Даниэлса».
Питт жестом позвал их следовать за собой.
— Пошли, прогуляемся по железной дороге.
Чейз и Джиордино неохотно последовали за ним. Молнии сверкали почти без перерыва, а с берега само судно «Де Сото» казалось серым призраком. Над рекой на мгновенье блеснула огромная молния, и корабль превратился в темные очертания. Единственным признаком жизни был белый свет на мачте, вызывающе яркий наперекор ливню.
Пройдя около полмили, Питт остановился и наклонил голову, словно прислушиваясь.
— Кажется, я что-то слышу.
Джиордино приложил руки, сложив их чашечкой, к ушам. Подождал, пока замрет последний раскат грома, прокатившись по холмах. Теперь он тоже услышал печальное завывание свистка поезда.
— Ты вызывал его, — сказал Чейз. — Он прибыл точно по расписанию.
Никто не произносил ни слова в течение нескольких секунд, пока становился всё громче и громче приближающийся звук. Затем услышали звон колокола и пыхтенье паровоза, выпускающего пар. Следующий раскат грома заглушил все звуки. Позднее Чейз клялся, что он почувствовал, как остановился ход времени.
В этот момент на повороте вспыхнул свет, освещая их, его лучи были жутко искажены дождем. Так они и стояли, глядя друг на друга, освещенные желтым светом.
Они пристально смотрели вперед, не веря тому, что видят, но точно зная, что это не было игрой их воображения. Джиордино повернулся, чтобы что-то сказать Питту, и пришел в полное недоумение, увидев, что тот улыбается, глядя на расширяющееся сияние.
— Не двигаться, — сказал Питт с невероятным спокойствием. — Повернитесь, закройте глаза и сверху прикройте их еще руками, чтобы не ослепнуть от ярчайшего света.
Интуиция подсказывала им, что нужно поступить совершенно наоборот. Стремление к самосохранению преобладало над осознанными чувствами и велело бежать или, по меньшей мере, броситься на землю и лежать. Слова Питта были единственным, что удерживало их.
— Спокойно. Готовьтесь открыть глаза по моей команде.
Боже, это было сказано совершенно спокойно.
Джиордино напрягся для удара, который может превратить его плоть и кости в отвратительное месиво красного и белого. Он уже приготовился умереть, и в этот момент всё и произошло.
Оглушающий грохот раздавался непосредственно над ними, разрывая барабанные перепонки. Их охватило такое ощущение, словно их бросили в какой-то странный вакуум, в котором все доводы двадцатого столетия были неуместны.
Затем, словно по волшебству, над ними пронеслось что-то совершенно невероятное.
— Сейчас! — воскликнул Питт, перекрикивая грохот.
Все опустили руки, пристально всматриваясь, глаза всё еще настроены на темноту. Сейчас свет был направлен далеко вперед и перемещался по заброшенному железнодорожному полотну, оставляя их позади, шум локомотива уменьшался вслед за светом. Они ясно видели черный прямоугольник, расположенный в центре сияния на высоте около восьми футов от земли. Заворожено смотрели, как он становился всё меньше, затем повернул к мосту, где погас, а сопровождающие его лязг и грохот растворились в буре.
— Что, черт возьми, это было? — наконец пробормотал Чейз.
— Головной прожектор старинного локомотива, свисток и усилитель, — ответил Питт.
— Ах, так? — скептически проворчал Джиордино. — Тогда как же он движется по воздуху?
— На проволоке, закрепленной на старых телеграфных столбах.
— Скверно, что оказалось логическое объяснение, — печально сказал Чейз, качая головой. — Ненавижу, когда опровергают хорошие легенды.
Питт жестом показал на небо.
— Продолжайте наблюдать. Сейчас в любой момент твоя легенда может вернуться.
Они столпились вокруг ближнего телеграфного столба и уставились вверх, в темень. Через минуту появился черный объект и бесшумно проскользнул над ними. Затем слился с тенями и исчез.
— Только черт знает, как одурачил меня, — признался Джиордино.
— Откуда эта штука появляется? — спросил Чейз.
Питт ответил не сразу. Его внезапно осветила вспышка молнии, блеснувшая на дальнем поле; у него был задумчивый вид.
Наконец он сказал:
— Знаете, что я думаю?
— Нет, а что?
— Думаю, нам всем следует выпить по чашечке кофе и съесть по куску горячего яблочного пирога.
К тому времени, когда они постучали в дверь Энсела Маджи, все были похожи на промокших крыс. Огромный скульптор сердечно пригласил их войти и снять мокрые куртки. Пока Питт их знакомил, Анни Маджи, оправдывая ожидания, поспешила на кухню за кофе и пирогом, на этот раз оказавшимся вишневым.
— Что заставило вас выйти на улицу в такую ужасную ночь? — спросил Маджи.
— Гонялись за призраками, — ответил Питт.
Глаза Маджи сузились.
— И вам сопутствовала удача?
— Можно поговорить об этом в офисе депо?
Маджи кивнул одобрительно.
— Конечно. Проходите, проходите.
Он не заставил себя долго упрашивать и рассказал Чейзу и Джиордино историю офиса и его служащих. Одновременно с этим он растопил пузатую печку. Питт сидел молча за бюро Сэма Хардинга. Он слышал рассказ раньше, и его мысли были далеко.
Маджи был в середине рассказа о том, как пуля попала в шахматную доску Хирама Мичума, когда вошла Анни с подносом, на котором были чашки и тарелки.
После того как исчезла последняя крошка пирога, Маджи посмотрел на Питта через офис.
— Вы так и не сказали, нашли ли вы призрака.
— Нет, — ответил Питт. — Призрака нет. Но мы нашли умное приспособление, которое имитирует поезд-фантом.
Широкие плечи Маджи обвисли, и он пожал ими.
— Всегда знал, что когда-нибудь кто-нибудь раскроет эту тайну. Мне удалось одурачить даже местное население. Не то чтобы кто-то из них возражал. Они скорее гордятся, что у них есть привидение, которое оно могут назвать своим. Своего рода то, что позволяло им хвастаться перед туристами.
— Когда вы поняли, что это такое? — спросила Анни.
— В ту ночь, когда приходил к вам. Чуть раньше я стоял у моста, когда вы включили фантом. Он еще не успел добраться до меня, как свет погас, а звук затих.
— Тогда вы и увидели, как это действует?
— Нет, был ослеплен сиянием. К тому времени, когда глаза снова привыкли к темноте, все уже кончилось. Сначала я был совершенно сбит с толку, но инстинктивно искал на уровне земли. Мое замешательство только увеличилось, когда не нашел рельсов в снегу. Но я человек очень любознательный. Мне было непонятно, почему снесли старое железнодорожное полотно до последней шпалы, а телеграфные столбы оставили на месте.
Администрация железной дороги — прижимистый народ. Они не привыкли оставлять оборудование, годное для повторного использования. Я пошел от столба к столбу, пока не дошел до последнего столба в ряду. Он стоит у дверей в сарай перед вашей частной железнодорожной линией. Заметил и то, что на вашем локомотиве нет головного прожектора.
— Должен отдать вам должное, мистер Питт, — сказал Маджи. — Вы первый, кто открыл правду.
— Как же эта штука действует? — спросил Джиордино.
— Принцип такой же, как в подъемнике на горнолыжных курортах, — объяснил Маджи. — Прожектор и четыре громкоговорителя подвешены на непрерывный кабель, натянутый на поперечины телеграфных столбов. Когда они достигают старого моста Дьювилль, дистанционный выключатель отключает батареи. Устройство делает разворот на сто восемьдесят градусов и возвращается в сарай.
— Почему иногда ночью мы слышали лишь звук, а свет не видели? — спросил Чейз.
— Головной прожектор локомотива довольно большой, — ответил Маджи. — Его очень легко распознать. Поэтому в лунные ночи я снимаю его и запускаю только звуковую систему.
Джиордино широко улыбался.
— Не буду отрицать, что мы с Чейзом готовы были принять всё за чистую монету, когда это нанесло нам первый визит.
— Надеюсь, что не причинил вам ненужных неудобств.
— Совсем нет. Это давало столько поводов для разговоров.
— Мы с Анни почти каждый день стоим на берегу реки, наблюдая за вашими операциями. Мне кажется, что у вас возникли проблемы. Удалось поднять хоть какие-нибудь фрагменты «Манхеттен лимитед»?
— Ни заклепки, — ответил Питт. — Мы закрываем весь проект.
— Это позор, — искренне сказал Маджи. — Я желал вам успеха. Думаю, вообще никто не предполагал, что вы найдете поезд?
— Во всяком случае, не в реке.
— Кому еще кофе? — предлагала Анни с кофейником в руках.
— Мне, пожалуйста, — сказал Питт. — Спасибо.
— Вы говорили… — попытался сказать что-то Маджи.
— У вас есть одна из таких небольших машин, на которых ездят бригады железнодорожников, когда ремонтируют железнодорожные пути? — спросил Питт, меняя тему разговора.
— У меня есть ручная дрезина восьмидесятилетней давности.
— Можете одолжить ее мне вместе со снаряжением фантомного поезда?
— А когда вам это может понадобиться?
— Сейчас.
— В эту ночь с грозой и бурей?
— Именно так.
