37
— Продано!
Голос аукциониста прогремел через усилители, как выстрел из ружья. Толпа, как обычно, недовольно роптала, занося высокую предложенную цену на двухместный закрытый «форд» 1946 года в программу.
— Следующий автомобиль, пожалуйста.
Жемчужно-белый «мерседес-бенц» 540К 1939 года, сделанный на заказ, бесшумно появился в центре арены большого стадиона в Ричмонде, штат Виргиния. Шепот восхищения прокатился по трехтысячной толпе, как только прожекторы осветили сверкающую краску элегантного кузова. Выступающие на торгах кружили по арене, поедали глазами подвеску и коробку передач, исследовали каждую деталь обшивки, изучали двигатель.
Дирк Питт сидел в третьем ряду и повторно проверял порядковый номер в программе. Мерседес числился четырнадцатым в ежегодном аукционе антикварных и классических автомобилей в Ричмонде.
— Это поистине красивая и экзотическая машина, — усиленно расхваливал автомобиль аукционист. — Королева среди всех классических автомобилей. Начнем, начальная цена четыре тысячи.
В толпе появился букмекер в смокинге. Внезапно кто-то поднял руку.
— Сто пятьдесят.
Аукционист продолжал непрерывно расхваливать товар, торги оживились, как только желающие приобрести автомобиль приступили к ритуалу соревнования за приз. Быстро добрались до отметки двести тысяч долларов и перешагнули ее.
Поглощенный торгами, Питт не заметил, как на свободное место рядом с ним сел молодой человек в тройке.
— Мистер Питт?
Питт повернулся и взглянул в младенческое лицо Гаррисона Муна четвертого.
— Забавно, — сказал Питт без удивления, — ты не похож на человека, интересующегося старыми машинами.
— На самом деле меня интересуете вы.
Питт бросил на него презрительный взгляд.
— Если ты гей, то напрасно теряешь время.
Мун нахмурился и огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто не прислушивается к их беседе. Все с головой ушли в торги.
— Я нахожусь здесь по официальному поручению правительства. Давайте отойдем куда-нибудь и поговорим.
— Подожди минут пять, — сказал Питт. — Принимаю участие в торгах за следующую машину.
— Пожалуйста, выслушайте меня, мистер Питт, — сказал Мун, стараясь командовать. — Мое дело к вам значительно важнее, чем наблюдать, как взрослые люди швыряют деньги за устаревшее барахло.
— Двести восемьдесят тысяч — объявил аукционист. — Кто-нибудь даст триста тысяч?
— По меньшей мере, ты не можешь назвать ее дешевкой, — сказал Питт спокойно. — Данная машина является образцом механического творчества, это инвестиция, которая будет приносить от двадцати до тридцати процентов в год. Твои внуки не смогут даже прикоснуться к ней менее чем за два миллиона долларов.
— Я нахожусь здесь не для того, чтобы спорить о будущем антиквариата. Пойдемте?
— Ни за что.
— Возможно, вы измените свое решение, если я скажу, что нахожусь здесь по поручению президента?
Выражение на лице Питта окаменело.
— Подумаешь, большое дело, будь оно проклято. Почему любой молокосос, который ходит на работу в Белый дом, полагает, что он может угрожать миру? Вернись и передай президенту, что ты не справился, мистер Мун. Также можешь сказать ему, что, если он хочет добиться чего-то от меня, пусть пришлет мальчика на побегушках, который сможет продемонстрировать высший класс.
Мун побледнел. Всё шло не так, как он планировал, совсем не так.
— Я… я не могу сделать это, — пробормотал он.
— Круто.
Аукционист поднял молоток.
— Продано за триста шестьдесят тысяч, — сделал паузу, осматривая аудиторию. — Если нет следующего предложения… продано мистеру Роберту Эсбенсону из Денвера, Колорадо.
Муна поставили на место, холодно, безжалостно. Оставался единственный путь для спасения ситуации. Он принял его.
— Ладно, мистер Питт, командуете вы.
«Мерседес» отогнали, его место занял двуцветный соломенно-бежевый четырехдверный автомобиль с открывающимся верхом. Аукционист сиял, описывая его достоинства.
— А сейчас, дамы и господа, номер пятнадцатый нашей программы. «Дженсен» 1950 года, сделан в Англии. Очень редкая машина. Известно, что существует всего одна модель с таким особенным кузовом. Настоящая красавица. Начнем с пятнадцати тысяч.
Первое предложение составило двадцать пять тысяч. Питт молчал, пока поднимали цену.
Мун изучал его.
— Вы не собираетесь торговаться?
— Всему свое время.
Стильно одетая женщина в возрасте около пятидесяти лет подняла карточку участника в торгах. Аукционист кивнул и одарил ее улыбкой.
— Двадцать девять тысяч от прекрасной мисс О’Лири из Чикаго.
— Он знает всех? — спросил Мун с искрой интереса, блеснувшей в глазах.
— Коллекционеров немного, довольно узкий круг, — ответил Питт. — Большинство из нас посещают одни и те же аукционы.
Торги приостановились на сорока двух тысячах. Аукционист почувствовал, что наступил пик.
— А сейчас, дамы и господа, сообщаю, что эта машина стоит дороже, значительно дороже.
Питт поднял карточку участника на торгах.
— Спасибо, сэр. Сорок три. Кто-нибудь скажет сорок четыре?
Мисс О’Лири, в двубортном шерстяном клетчатом пиджаке от модельера, в узкой серо-коричневой фланелевой юбке с откровенным разрезом впереди, просигналила увеличение цены.
Не успел аукционист объявить ее цену, как в воздухе оказалась карточка Пита.
— Теперь она знает, что началась настоящая борьба, — сказал он Муну.
— Сорок четыре и теперь уже сорок пять. Кто скажет сорок шесть?
Торги приостановились. Мисс О’Лири совещалась с более молодым спутником, сидевшим рядом с ней. Это была женщина, добившаяся успеха своим собственным трудом, сделав приличное состояние на торговле косметикой. Ее коллекция, одна из лучших в мире, насчитывала почти сто автомобилей. Когда букмекер наклонился, чтобы зафиксировать сделку, она подняла голову, повернулась и подмигнула Питту.
— Едва ли это подмигивание дружественного конкурента, — наблюдательно заметил Мун.
— Иногда приходится иметь дело с более пожилыми женщинами, — сказал Питт, словно поучая школьника. — Им лишь немногое неизвестно о мужчинах.
Привлекательная девушка направилась в сторону Питта и попросила его подписать соглашение о продаже.
— Может, сейчас? — с надеждой спросил Мун.
— Как ты добрался сюда?
— Моя подруга подкинула меня из Арлингтона.
Питт поднялся на ноги.
— Пока ты поговоришь с ней, я отправлюсь в офис и подпишу счет. Она может следовать за нами.
— Следовать за нами?
— Ты хотел поговорить наедине, мистер Мун. Поэтому хочу доставить тебе удовольствие и довести обратно до Арлингтона в настоящем автомобиле.
«Дженсен» легко катил по трассе на Вашингтон. Питт одним глазом следил за дорожным патрулем, вторым за спидометром. Скорость была около семидесяти миль в час.
Мун застегнул пальто на все пуговицы, вид у него был жалкий.
— Печка-то есть в этой реликвии?
Питт не заметил, что в машине стало очень холодно из-за холодного воздуха, проникающего через матерчатую крышу Он повернул ручку на приборной доске, вскоре тонкая струйка теплового воздуха начала поступать в салон «Дженсена».
— Итак, Мун, мы одни. Так в чем дело?
— Президент хочет, чтобы вы возглавили поисковую экспедицию на реках Святого Лаврентия и Гудзон.
Питт оторвал взгляд от дороги и уставился на Муна.
— Ты шутишь?
— Серьезнее не может быть. Он считает, что вы единственный квалифицированный человек, который может взять на себя ответственность за поиски экземпляров Североамериканского договора.
— Тебе известно об этом?
— Да, он доверил мне эту тайну через десять минут после вашего ухода из офиса. Во время исследований я буду действовать в качестве связного.
Питт сбросил скорость до допустимого уровня и хранил молчание в течение нескольких секунд. Затем сказал:
— Думаю, что он не понимает, о чем просит.
— Уверяю вас, что президент рассмотрел это со всех точек зрения.
— Он просит невозможного и ожидает чуда. — Выражение на лице Питта стало скептическим, голос спокойным. — Невозможно, чтобы хоть кусочек бумаги остался целым и невредимым после того, как пробыл в воде три четверти столетия.
— Согласен, что проект кажется бесперспективным, — согласился Мун. — И всё же, если на существование экземпляра договора есть хоть один шанс из миллиона, президент полагает, что мы должны приложить по возможности все усилия, чтобы найти его.
Питт пристально смотрел на дорогу, рассекающую сельскую местность Виргинии.
— На минуту допустим, что нам повезло, мы положили на стол президента договор. Что дальше?
— Не могу сказать.
— Не можешь или не хочешь?
— Я всего лишь адъютант президента по особым поручениям. Мальчик на побегушках, как вы грубо назвали это. Делаю то, что мне поручили. Мне приказали оказывать вам всяческое содействие, следить за тем, чтобы удовлетворялись ваши требования на финансирование и аппаратуру. Что будет, если вы найдете документ, — не мое и не ваше дело.
— Скажи мне, Мун, — произнес Питт, и на его губах появилась слабая улыбка. — Тебе приходилось читать «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»?
— Даже никогда и не слышал об этом.
— Ничего нет удивительного.
Питт сел на хвост электромобилю, который отказался уступить скоростную полосу, и посигналил фарами «дженсена». В конце концов водитель той машины просигналил в ответ и уступил дорогу.
— А что будет, если я откажусь от этого дела?
Мун почти неправдоподобно застыл на месте.
— Президент очень расстроится.
— Это льстит мне.
Он продолжал вести машину, погруженный в свои мысли. Затем повернулся и добавил:
— Ладно, попытаюсь сделать по возможности всё, на что способен. Полагаю, что приступаем к делу немедленно.
Мун просто кивнул, чувствуя огромное облегчение.
— Первый пункт в твоем перечне, — сказал Питт. — Мне нужны люди и ресурсы Государственного агентства по подводным и морским научным исследованиям. Чрезвычайно важно проинформировать о проекте адмирала Сандекера. За его спиной я не буду работать.
— То, в чем вы будете принимать участие, мистер Питт, целиком соответствует избитому термину «деликатная ситуация». Чем меньше людей будут знать об этом договоре, тем меньше будет возможность того, что о нем станет известно канадцам.
— Сандекера необходимо проинформировать обязательно, — твердо настаивал Питт.
— Хорошо, назначу встречу и ознакомлю его с проектом.
— Годится, но не совсем. Хочу, чтобы адмирала ввел в курс дела президент, он заслужил это.
У Муна был такой вид, словно у него вырвали кошелек. Он уставился в пустоту, затем ответил.
— Хорошо, считайте, что это сделано.
— Второй пункт, — продолжал Питт. — Нам нужен профессионал для проведения исторических расследований.
— В Вашингтоне есть несколько руководителей высшего звена, занимающих ответственные государственные посты. Пришлю вам их резюме.
— Я думал о конкретном человеке.
— Какая-нибудь особенная причина?
— Коммандер Хейди Миллиган провела предварительное научное исследование относительно договора. Она знает работу в архивах, ее следует включить в круг разработчиков проекта.
— Имеет смысл, — задумчиво сказал Мун, — но следует учесть, что она где-то в Тихом океане.
— Позвони командующему военно-морскими операциями и отзови ее обратно, при условии, конечно, что она согласна, и прими на себя ответственность.
— Я принял на себя ответственность, — холодно ответил Мун.
— Третий пункт. Один экземпляр договора утонул вместе с «Императрицей Ирландии», которая лежит в канадских водах. Невозможно обеспечить секретность наших водолазных подводных операций. По существующим законам подъема затонувших судов мы обязаны поставить в известность их правительство, Канадскую тихоокеанскую железную дорогу, которой принадлежал корабль, страховые компании, выплатившие страховые премии.
Подавленное выражение на лице Муна превратилось в самоуверенное.
— Здесь я намного опередил вас. Уже запущена в работу необходимая документация. Для вас придумана легенда, что вы представляете археологическую партию, занимающуюся поисками предметов, которые пройдут специальную обработку и будут переданы в американские и канадские морские музеи. Вам придется заниматься всякой ерундой во время операции, чтобы успокоить и нейтрализовать возможные домыслы.
— Четвертый пункт, — сказал Питт. — Деньги.
— В ваше распоряжение передадут достаточно большие фонды, предназначенные для тщательного и полного проведения работ.
Немного колеблясь, он заговорил снова, прислушиваясь к звуку работы двигателя «дженсена» мощностью 130 лошадиных сил. Солнце опускалось уже ниже вершин деревьев, и Дирк включил огни.
— Не даю никаких гарантий, — наконец сказал он.
— Понятно.
— Каким образом будем поддерживать контакт?
Мун вынул ручку и что-то написал на обратной стороне программы аукциона, принадлежащей Питту.
— Я буду по этому номеру двадцать четыре часа в сутки. Мы не будем встречаться друг с другом до тех пор, пока у вас не возникнет неожиданный кризис.
Гаррисон выдержал паузу и посмотрел на Питта, стараясь понять этого человека. Но прочитать Дирка было невозможно.
— Еще вопросы есть?
— Нет, — ответил Питт, погруженный в свои мысли. — Больше вопросов нет.
В его голове вихрем носились сотни вопросов, но ни на один из них Мун не мог дать ответа.
Он старался зрительно представить себе, что он сможет найти под стремительными потоками рек Гудзон и Святого Лаврентия, но эта картина не возникала. Затем задумался над тем, что стоит за сводящим с ума непостижимым планом, бросающим его в полную неизвестность.
