«Ретривер» с Питтом, Джордино, Джулией и Ганном на борту первым прибыл на место гибели «Принцессы Ван Ду». Четыре часа спустя подтянулось канадское вспомогательное судно «Гудзонов залив», арендованное у частной монреальской фирмы «Бездна». Оно представляло собой довольно оригинальную комбинацию из плавучей платформы, оснащенной мощными подъемными механизмами, и бывшего океанского буксира. Благодаря ясной погоде и полному безветрию экипажи обоих судов незамедлительно приступили к работе.

Все подводные операции осуществлялись силами небольшой флотилии двухместных мини-субмарин с манипуляторами. Подлодки действовали в тесном контакте с водолазами, спускавшимися под воду в полужестких скафандрах из прозрачного фибергласса и легкого магниевого сплава, снабженных винтовыми движителями. Воздух в них подавался с поверхности через гибкие гофрированные шланги. Наличие такой пуповины заметно ограничивало маневренность, зато позволяло ныряльщикам не тратить время на декомпрессию и значительно увеличивало срок пребывания на глубине.

Подъем артефактов с самого начала происходил бесперебойно и в фантастически быстром темпе. Уже через несколько часов на палубе «Ретривера» и обширной грузовой платформе «Гудзонова залива» выстроились первые штабеля ящиков с сокровищами, отвоеванными у пучины. А когда ближе к вечеру к ним присоединился военно-морской спасатель «Дин Хоуз», прибывший своим ходом из Портленда, содержимое трюмов «Принцессы» стало перекочевывать со дна на поверхность со скоростью конвейерной ленты заводов Форда в Детройте. Военные моряки внесли ценный вклад в общую копилку. Их корабль, всего два года назад спущенный на воду, специально предназначался для спасательных работ на больших глубинах и подъема крупногабаритных грузов. Несколько таких спасателей, работая вместе, могли сдвинуть с грунта и даже поднять на поверхность атомный подводный крейсер.

Последнее обстоятельство натолкнуло Питта на замечательную идею. На следующий день из Манитовока доставили огромную открытую баржу с приваренными к ее бортам балластными цистернами. Затем ее затопили, и баржа опустилась на дно в нескольких десятках футов от останков «Принцессы Ван Ду». После этого отпала необходимость вытягивать каждый контейнер по отдельности. Водолазы внизу цепляли их к тросам подъемных кранов, а операторы, сверяясь с экранами мониторов, на которые поступала непрерывная информация от подводных видеокамер, переносили на баржу. Когда она наполнилась, в балластные танки закачали воздух, и баржа спокойно всплыла вместе с грузом. Дежурный буксир тем временем приволок еще одну ей на смену, а груженую подцепил и отвел в Манитовок, где ее поджидала сборная команда морских археологов НУМА. Ящики вскрывались, содержимое извлекалось, фотографировалось, описывалось и отправлялось на полку. Опустевшую баржу отправили обратно, а через несколько часов уже разгружали следующую.

Благодаря этой в общем-то нехитрой, но исключительно полезной идее, к концу второго рабочего дня на дне озера и верхних палубах «Принцессы» не осталось ни одного контейнера. Теперь предстояло извлечь ценности из трюмов и межпалубного пространства, но сначала до них необходимо было как-то добраться. На третьи сутки за дело взялись сварщики. Современные аппараты для подводной сварки способны резать металл с потрясающей скоростью. Как только открывался доступ в очередной отсек, туда немедленно заныривали юркие мини-подлодки, подхватывали клешнями своих манипуляторов ящик за ящиком и шустро выволакивали их на открытое место. Водолазы цепляли груз к тросам подъемных кранов, и дальше все продолжалось по накатанной схеме.

Общее руководство и контроль осуществлялись из рубки «Ретривера». За мониторами, изредка отлучаясь перекусить или поспать пару часиков, дежурили Питт и Руди Ганн. Все остальные участники работали в две смены по двенадцать часов, они же трудились бессменно — других специалистов того же уровня, способных с ювелирной точностью координировать подводную операцию такого невиданного масштаба, в НУМА попросту не было.

Питт, не задумываясь, отдал бы свою правую руку за возможность оказаться на месте одного из водолазов, серебристыми полупрозрачными рыбками деловито снующих с палубы на палубу и из трюма в трюм, но официальный статус начальника проекта невидимыми цепями приковывал его к поверхности и мягкому креслу за пультом. Зато Джордино, будучи инвалидом и свободным художником, плевать хотел на любой статус и от души наслаждался, сидя под прозрачным колпаком кабины изящной «Сапфо-IV». В его послужном списке насчитывалось более семисот часов, проведенных за штурвалом глубоководных аппаратов различных типов, и это занятие нравилось коротышке-итальянцу даже больше, чем воздушное пилотирование. Сегодня он собирался проникнуть в самые дальние закоулки трюма «Принцессы» — после того как сварщики прорежут отверстия в преграждающих путь переборках.

Завистливо вздохнув, Питт повернул голову на звук шагов и с удивлением увидел на пороге рубки Руди Ганна.

— Какого черта, Руди?! — рявкнул он сердитым голосом. — И часу не прошло, а ты опять здесь. Ты же вроде поспать собирался?

— Не спится что-то, — виновато улыбнулся маленький инженер. — Что там у нас творится?

— Ничего особенного, — пожал плечами Питт. — Минут через десять отправим наверх еще одну баржу, потом начнем загружать следующую. Происшествий никаких. Ты бы лучше кофейку прихватил на камбузе, раз уж все равно приперся. А то у меня кончился.

— Ладно, сбегаю чуть попозже, — отозвался Ганн, усаживаясь в свое кресло и скользя взглядом по экранам дюжины мониторов, подвешенных над пультом в два ряда на дугообразной консоли. — Слушай, это же просто поразительно! Сколько мы их уже подняли, а все конца краю не видно.

— Ничего удивительного, — буркнул Питт. — Гэллахер говорил, что «Принцесса» была страшно перегружена. Потому и не выдержала, когда в шторм попала.

— Как, по-твоему, когда все остальное выгребем?

— Что по дну было разбросано, все подобрали, корму тоже полностью очистили, а вот с носовой частью придется еще повозиться, — подумав, ответил Питт. — С палуб-то мы все сняли, а до трюмов только начали добираться. Да и водолазам с их заплечными шлангами сложно туда проникать. Вся надежда на сварщиков, но они не успевают. Еще бы с полдюжины, тогда, глядишь, денька за два — два с половиной управились бы.

— Я поговорю с адмиралом, — пообещал Руди. — А что слышно о конкурентах?

— О Шэне пока ничего, а «Нефритовый всадник» уже дышит в спину. По последним разведданным, ползет ужом по реке Святого Лаврентия и уже миновал Квебек.

— Шустрый ужонок! — хмыкнул Ганн. — Суток через трое и сюда доползет.

— Да уж, времени они не теряют. Адмирал сообщил, что ровно через час после того, как курьер передал твое сочинение Куаню, «Нефритовый всадник» прекратил елозить у чилийского побережья и на всех парах рванул на север.

— Значит, нам надо поторапливаться, — задумчиво произнес Ганн. — Если мы не опередим Шэня, все пропало.

— Слава богу, у него не хватило сообразительности заслать сюда своих агентов, иначе все пропало бы гораздо раньше.

— Но командир катера Береговой охраны, патрулирующего зону работ, предупредил бы нас о появлении любого подозрительного судна, — не слишком уверенно возразил Руди.

— Судна — может быть, но что им стоит нанять самолет или вертолет? — Питт устало махнул рукой. — Да что говорить, если слухи уже распространяются. Ал перед сменой заглянул ко мне и рассказал, что до «Ретривера» сумел дозвониться репортер какой-то местной газетенки и с ходу начал выспрашивать, что мы тут делаем и что ищем. Хорошо, он сам взял трубку и отшил нахала.

— И что же он ему сказал? — заинтересовался Ганн.

— Ну, ты же знаешь Ала! — усмехнулся Питт. — Наплел любознательному писаке, что мы бурим скважины на дне озера в поисках окаменевших яиц динозавров юрского периода.

— И тот купился? — недоверчиво вскинул бровь Руди.

— Трудно сказать. Но очень обрадовался, когда Ал пригласил его на будущий уик-энд и пообещал продемонстрировать находки.

— На будущий уик-энд? — недоуменно повторил Ганн. — Через неделю? Но ведь нас здесь уже не будет!

— Вот именно! — расхохотался Питт.

— Это еще полбеды, — вздохнул Руди. — Охотников за динозаврами можно не опасаться. Но если, не дай бог, о сокровищах проведают охотники за подводными кладами, вот тогда нам всем туго придется.

— Налетят, как саранча! — согласно кивнул Питт. — Знаю я эту публику. Открыто сунуться побоятся, конечно, но нервишки потреплют. А то и урвут что-нибудь по мелочи под шумок.

В рубку без стука ворвалась сияющая Джулия с подносом в руках.

— Завтрак, мальчики! — весело объявила она с порога. — Такое чудесное утро сегодня, а вы все тут киснете!

— С чего это ты вдруг такая радостная? — подозрительно покосился на нее Питт. — Наследство получила? Или в лотерею выиграла?

— Лучше! — засмеялась девушка. — Я только что разговаривала с Питером Харпером. В три часа ночи Шэнь Цинь под видом члена экипажа японского авиалайнера прилетел в Квебек.

Агенты канадской Королевской конной полиции проследили его до набережной, где он сел в ожидавшую моторную лодку, а затем поднялся на борт «Нефритового всадника».

— Аллилуйя! — обрадовался Ганн. — Выходит, он все-таки заглотнул наживку!

— Вместе с грузилом и поплавком! — подтвердила Джулия; насвистывая что-то бравурное, она водрузила поднос на столик и жестом фокусника сдернула белоснежную льняную салфетку, под которой обнаружились две яичницы с ветчиной, розетка со сливочным маслом, нарезанный ломтиками грейпфрут, тосты, чашки с блюдцами и объемистый кофейник.

— Отличная новость, — заметил Питт, потирая руки и придвигаясь к столу вместе с креслом. — А Харпер не сказал, когда он намеревается арестовать Шэня?

— Через полчаса начнется закрытое совещание высшего руководства Службы иммиграции и натурализации по этому поводу, — сообщила девушка, — но Питер опасается, что выработанный ими план может наткнуться на противодействие Госдепа или Белого дома.

— Я тоже этого опасаюсь, — мрачно проворчал Питт. Руди промолчал, но по его потускневшей физиономии нетрудно было догадаться, что он солидарен с коллегой.

— И комиссар Монро считает, что Шэнь обязательно попытается использовать свои политические связи, если почувствует угрозу ареста, — добавила Джулия.

— А почему бы вам не задержать его прямо сейчас? — предложил Ганн. — Пока он чувствует себя в безопасности на борту собственного судна?

— Нельзя, — с сожалением покачала головой девушка. — Канадская граница проходит по первым трем Великим озерам на пути «Нефритового всадника» — Эри, Онтарио и Гурон — и пока он формально не пересек рубежей сопредельного государства, мы не имеем права его тронуть. Другое дело — озеро Мичиган. Оно целиком лежит на территории Соединенных Штатов, и как только судно появится в его водах, тут мы Шэня и сцапаем.

Питт доел яичницу и вгрызся в сочную мякоть грейпфрута.

— Хотел бы я посмотреть на его рожу, когда он обнаружит, что трюмы «Принцессы» пусты, как выеденное яйцо!

— Ой, совсем забыла! — спохватилась Джулия. — Питер раскопал, что Шэнь, оказывается, уже оформил через одну из своих подставных фирм заявку на судно и его груз как на федеральном уровне, так и в Верховном суде штата Висконсин. Я в таких вещах плохо разбираюсь, так что вы меня просветите, насколько это серьезно?

— Это очень серьезно, девочка моя, — с грустью произнес Питт, откинувшись на спинку кресла и потягивая кофе маленькими глоточками. — Но я уже ничему не удивляюсь. Этот хитрожопый подонок, похоже, снова нас обставил!

Джулия испуганно ахнула и побледнела. Ганну стало ее жалко, и он пустился в объяснения.

— Понимаешь, если простой смертный, вроде нас с Дирком, попытается оформить такую заявку легальным способом, в любом суде его поднимут на смех и выставят на улицу. А если он вздумает действовать нелегально, все его находки по закону, будут принадлежать государству.

— Когда кто-нибудь находит клад умопомрачительной стоимости, — философски заметил Питт, ковыряясь в зубах пластмассовой зубочисткой, — ему кажется, что все его проблемы позади. Так вот, он ошибается. В девяноста девяти случаях из ста они только начинаются.

— Целиком присоединяюсь, — подтвердил Руди. — Ни разу еще не слышал об удачливом искателе сокровищ, чьи права на находку не были бы оспорены в суде либо правительством, что случается чаще всего, либо конкурентами, либо внезапно объявившимися наследниками.

— Что же это получается? — возмутилась девушка. — Хотя Шэнь изгой и вынужден скрываться от американского правосудия, у него по-прежнему остается достаточно влияния, чтобы диктовать этому самому правосудию свою волю? А как же нам тогда с детства внушали, будто американский суд — самый независимый, демократичный, неподкупный, гуманный и справедливый суд в мире?!

— Ты сама-то чего не ешь? — лениво поинтересовался Питт.

— Не хочу, я на камбузе перекусила.

— Ну тогда хоть кофейку попей. Глядишь, в мозгах чуть-чуть прояснится. Ты бы еще спросила, за что наш новый президент так сильно любит китайцев? Уж наверное, не за их красивые узкие глазки!

Вошедший в рубку вахтенный офицер прервал нравоучительную беседу, обратившись к Питту:

— Прошу прощения, сэр, баржа только что всплыла. Вы предупреждали, что хотите осмотреть груз перед отправкой.

— Да-да, благодарю вас, уже бегу, — кивнул Питт. — Остаешься за старшего, — бросил он Ганну. — В случае чего я буду в своей каюте. Надо поспать, а то уже ничего не соображаю, да и глаза слипаются.

— Приятных сновидений, — рассеянно откликнулся Руди, снова прилипший к экранам мониторов.

Джулия покинула командный пост вместе с Дирком. Они остались на мостике, но перешли на правое крыло, под которым покачивалась на низкой озерной волне поднявшаяся с глубины в четыреста тридцать футов баржа. Все ее объемистые бункеры были до отказа набиты деревянными ящиками разнообразной конфигурации, стоимость содержимого которых с трудом поддавалась даже самой приблизительной оценке. В отдельном отсеке, заботливо обитом толстым слоем поролона, разместились произведения искусства и памятники давно минувших эпох, извлеченные водолазами из поврежденной или совсем разбитой тары. Среди них было довольно много музыкальных инструментов — в основном колокольчики различных размеров, вырезанные из камня или отлитые из меди, а также бронзовые гонги и барабаны. В центре бункера возвышался массивный бронзовый треножник-жаровня, с заслонки которого скалила зубы рельефная тигриная морда. А вокруг жаровни выстроились, как на парад, статуэтки и статуи мужчин, женщин, детей и животных из нефрита, мрамора, красной меди, бронзы, серебра и даже золота.

— Ой, смотри, — дернула Питта за рукав Джулия. — Это же тот самый император на коне, которого мы первым увидели!

Вновь узревший солнечный свет после полувекового заточения безымянный властитель все так же сурово и надменно взирал пустыми глазницами на жалких пигмеев, посмевших потревожить его покой и уединение, в то время как конь под царственным седалищем вполне дружелюбно косил на соседей блестящими от влаги агатовыми бусинами глаз.

— Господи, какая красота! — опять расчувствовалась девушка, но тут же оживилась и пристала к спутнику с очередным вопросом: — Дирк, ты можешь мне объяснить, почему за пятьдесят с лишним лет деревянные ящики не сгнили и так здорово сохранились?

— Юй Кун был предусмотрительным человеком, — улыбнулся Питт. — Во-первых, он приказал делать контейнеры с двойными стенками и внутренней обивкой из водонепроницаемого материала — в данном случае пропитанной маслом парусины, а во-вторых, распорядился сколачивать их исключительно из тикового дерева, которое почти не поддается гниению, а в воде только крепчает и приобретает свойства мореного дуба. Генерал об этом знал и, по всей видимости, распорядился пустить на тару весь запас ценной древесины, реквизированный в столярных мастерских шанхайского порта, хотя вряд ли мог тогда предположить, что его рачительность поможет сохранить бесценный груз на протяжении стольких лет.

Джулия приложила ладонь козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от нестерпимого блеска солнечных лучей, отражаемых поверхностью воды.

— Жаль только, что он не смог сделать их полностью водонепроницаемыми. Часть предметов — лаковая роспись, бумажные свитки, картины, деревянные скульптуры — могут оказаться необратимо испорченными.

— Специалисты разберутся, — успокоил девушку Питт. — За полвека реставрационные технологии шагнули далеко вперед, так что будем надеяться, им удастся восстановить утраченное. В холодной пресной воде процесс распада происходит в десятки раз медленнее, чем в морской. Выше голову, детка, мы в любом случае победили!

К барже подошел буксир, временно перекрыв обозрение своим корпусом, а из радиорубки высунулся радист и окликнул Джулию:

— Мисс Ли, на ваше имя получена радиограмма из Вашингтона.

— Наверное, от Питера, — высказала предположение девушка, поспешно выхватив из рук молодого человека протянутый лист бумаги и впившись глазами в текст. Читала она его так долго, что Дирк забеспокоился. А когда Джулия подняла голову и повернулась к нему, он ужаснулся произошедшей с ней перемене. Глаза ее, только что светившиеся радостью и счастьем, потухли, лицо осунулось и побледнело. — Боже мой, — прошептала она дрожащими губами. — Какие же они все-таки продажные твари!

— Что такое, милая? — бросился к ней Питт. — Плохие новости?

— Хуже некуда! — Джулия прижалась к его груди и разрыдалась; дав волю слезам, она немного успокоилась, взяла себя в руки и вкратце пересказала содержание радиограммы. — Операция по задержанию Шэнь Циня отменяется. Комиссар Монро получил приказ из Белого дома. Нам запрещается чинить ему какие-либо препятствия, допрашивать, расспрашивать и даже косо на него смотреть. Но и это еще не все! — Девушка снова всхлипнула. — Ты не поверишь, но президент распорядился также обеспечить ему свободный доступ к затонувшей «Принцессе Ван Ду» и не мешать подъему ценностей, которые должны быть переданы Шэню как полномочному представителю китайского правительства.

— Но это же полный бред! — возмутился Питт. — Мало того, что Уоллес не разрешает арестовать массового убийцу, так он еще приказывает отпустить его с миром и сокровищами! Должно быть, наш пока еще не совсем президент окончательно спятил, если позволяет себе выкидывать такие фортели. Кстати, Харпер не сообщает, в какой форме поступил приказ — устной или письменной?

— Он позвонил... А разве это так важно? — растерялась Джулия.

— Слава богу! — облегченно выдохнул Питт. — Тогда еще не все потеряно.

— Что не потеряно?! — рассердилась девушка. — Какая нам разница, если ни Монро, ни Питер не посмеют его не выполнить?

— Разница большая, — ухмыльнулся Питт. — Я бы даже сказал — огромная! Примерно такая же, как между «казнить» и «помиловать».

— Ничего не понимаю!

— А тут и понимать нечего! — снова осклабился Питт. — Не такой уж он, оказывается, тупой, чтобы подписывать смертный приговор самому себе. Опять не дошло? Ладно, тогда слушай внимательно и мотай на ус. Подписанный документ означает полный крах политической карьеры Уоллеса. В руках его политических противников бумажка превратится в грозное оружие, и тогда наш и. о. не наберет и пяти процентов голосов разгневанных избирателей. А от устного распоряжения всегда можно отбрехаться: меня, дескать, неправильно поняли, все извратили, но я уже разобрался, и виновные понесут строгое наказание. Теперь усекла, куда я клоню? Президент в руках Шэня, поэтому он не может ни в чем ему отказать. Но и мосты за собой сжигать опасается. По сути, он развязывает нам руки, давая понять, что не очень огорчится, если избавится с нашей помощью от неудобного человека.

— Дирк, милый, — жалобно простонала Джулия, — наверное, я полная дура, но по-прежнему не могу сообразить, что ты имеешь в виду? Давай по порядку. Руководство Службы иммиграции и натурализации получило приказ президента? Получило! Монро обязан его выполнить? Обязан! Нам к Шэню даже приближаться запрещено, а ты утверждаешь, будто у нас развязаны руки. Где же логика?

— Дискутировать с женщиной о логике — занятие безнадежное и неблагодарное, — рассмеялся Питт, — поэтому я не стану зря тратить время, а лучше помогу тебе правильно расставить акценты. Это ведь не нам приказано и запрещено, а вам! Вот и выполняйте в меру своего разумения, никто не возражает. — Питт на секунду прервался, а когда снова заговорил, голос его звучал уже по-иному: в нем ощущалась набатная мощь и скрытая до поры угроза. — А в адрес НУМА, заметь, никаких распоряжений и предписаний не поступало. И говоря о том, что у нас развязаны руки, я имел в виду нас четверых: Ала, Руди, адмирала и себя.

— А как же я? — обиделась Джулия.

— Ну, если президент в разговоре с комиссаром Монро не упоминал твоего имени, ты тоже можешь присоединиться, — великодушно разрешил Питт.

— Ты опять что-то задумал, да? — мгновенно загорелась девушка. — А мне расскажешь? Ну пожалуйста!

— Погоди, — отстранил ее Питт, шагнув навстречу чрезвычайно возбужденному Ганну, стремглав выскочившему из рубки. — Что случилось, Руди?

— Ал передает, что нашел их! — восторженно выкрикнул тот и пустился в пляс, не в силах сдержать эмоций. — Я велел ему сразу подниматься, но он спрашивает, как ему с ними обращаться?

— Бережно! — рявкнул Питт. — Бережно и осторожно, как с любимой бабушкой. Или дедушкой, — добавил он после секундной паузы. — Скажи ему, пусть не торопится и поднимается очень медленно. И освободи один из кранов, чтобы поднять «Сапфо», как только она покажется на поверхности.

— С кем это «с ними»? — обиженно пискнула Джулия, очень недовольная тем, что на нее никто не обращает внимания, но вопрос ее канул в пустоту: Ганн куда-то исчез, а вредный Дирк уже сбегал по трапу, прыгая сразу через две ступеньки. И только в самом низу задержался на мгновение, задрал голову и крикнул:

— С костями Пекинского человека, глупышка!

Известие о находке распространилось среди экипажей всех судов флотилии со стремительностью лесного пожара. Все поголовно высыпали на палубы и облепили леера фальшбортов, устремив взоры на воду и затаив дыхание. И вот, наконец, пришел тот звездный час, которого тщетно дожидались два поколения палеоантропологов. Бирюзовая каплевидная «Сапфо-IV» вынырнула из глубины и закачалась на волнах в центре равностороннего треугольника, образованного бортами «Ретривера», «Дина Хоуза» и «Гудзонова залива». Двое аквалангистов, ожидавшие в воде, вскарабкались на подножки и подцепили субмарину к крючьям подъемного крана. Но всеобщее внимание было приковано даже не к ней и не к ее экипажу в составе Джордино и Уэса Холла, а к зажатой в клешнях суставчатых манипуляторов мелкоячеистой стальной сетке, внутри которой смутно просматривались два продолговатых сундука, отдаленно напоминающие гробы. Оператор крана очень осторожно выдернул мини-подлодку из воды, плавно перенес на корму «Ретривера» и аккуратно опустил в пустующее гнездо.

Толпа моментально обступила подлодку, но судовой археолог Патриция О'Коннелл, очень полная блондинка средних лет, не терпящим возражений тоном потребовала освободить место для ценного груза. Народ неохотно расступился, и несколько добровольных помощников под бдительным присмотром строгой дамы ослабили горловину сетки и извлекли из нее оба контейнера. Пока мисс О'Коннелл хлопотала над ними, Джордино отодвинул колпак и высунулся наружу. Питт, протиснувшись сквозь тройную цепь окружения, хлопнул его по плечу и первым делом спросил:

— Как ты их нашел?

— Покумекал над планами «Принцессы» и наметил оптимальный маршрут к капитанской каюте. Сварщикам пришлось прорезать всего пару переборок. За час управились.

— Молодец, поздравляю! А это точно они?

— Других там не было, — пожал плечами итальянец. — А каюта точно та.

— Ладно, сейчас раберемся, что это за сундучки, — бросил через плечо Питт, присев на корточки рядом с дамой-археологом, как раз собиравшейся открыть первый контейнер.

Деревянная крышка разбухла, и отодрать ее удалось только с помощью стамески. Когда она наконец откинулась, Пэт О'Коннелл сразу наклонилась над сундуком, и ее необъятная кормовая часть наглухо перекрыла обзор всем остальным. Питт сунулся справа, сунулся слева, потом не выдержал и повысил голос:

— Пэт, отойди, добром тебя прошу! Посмотрела, дай другим посмотреть.

— Не отойду! — сварливо огрызнулась ученая дама. — Кто из нас археолог? Вот и не лезь!

— Скажи хотя бы, что ты там видишь? — Питт сменил тон на просительный, быстро смекнув, что сдвинуть ее с места можно только бульдозером и лучше договориться по-хорошему.

— Что вижу? Пока вижу несгораемый ящик с выбитыми на дверце буквами U.S.M.C..

— Тогда все сходится. Адмирал рассказывал, что кости поместили в два несгораемых ящика и отправили из Пекина в Тяньцзинь под охраной морских пехотинцев. Ну и что ты стоишь? Открывай!

— Не имею права! — решительно возразила Пэт. — По инструкции положено вскрывать только в лабораторных условиях.

— Открывай! — приказал Питт. — Плевать я хотел на инструкцию! Посмотри на этих парней вокруг. Они день и ночь вкалывали как проклятые и имеют полное право взглянуть на результат своего труда. Мы ждем.

Окинув сумрачным взором толпу и убедившись, что Питт ее не обманывает, Патриция порылась в инструментах и вставила в замочную скважину какую-то изогнутую железку, подозрительно похожую на отмычку. Стандартный замок стандартного армейского канцелярского сейфа сдался с первой попытки. Она открыла дверцу и отступила в сторону.

Несгораемый шкаф был снизу доверху заполнен плоскими металлическими коробками длиной и шириной в два с половиной фута и высотой около десяти дюймов. Позволив всем желающим вдоволь насмотреться на них, Пэт медленно и очень осторожно вытянула верхнюю и поставила ее на палубу. Отмычка больше не понадобилась, так как никаких замков на коробке не имелось, а закрывалась она очень плотно прилегающей крышкой, изолированной изнутри и по краям толстым слоем мягкой резины. Снять крышку удалось лишь совместными усилиями двух добровольцев. При этом выяснилось, что за все пятьдесят два года в коробку не проникло ни капли воды, а ее содержимое состоит из пары дюжин объектов продолговатой и овальной формы, завернутых по отдельности в несколько слоев металлической фольги. Выбрав самый крупный, мисс О'Коннелл неторопливо сняла обертку, под которой обнаружилась похожая на толстостенную глиняную восточную пиалу желтовато-коричневая полусфера с неровно обработанными краями. Подняв ее высоко над головой, Патриция дождалась тишины и торжественно произнесла слегка дрожащим от волнения голосом:

— Перед вами, уважаемые коллеги, верхняя часть черепа Пекинского человека.