Сразу после неожиданного ночного визита Дирка и его очаровательной подруги Джулиан Перлмуттер засучил рукава, препоясал чресла и принялся за работу. Подобно чистокровной гончей, однажды почуяв добычу, он преследовал ее до тех пор, пока не загонял или убеждался, что та безвозвратно ускользнула. Когда дело касалось розыска пропавшего без вести корабля, его охватывал неудержимый охотничий азарт. Ни одна ниточка, ни один слух, ни один намек не ускользали от обострившегося внимания напавшего на след старого чревоугодника. Он проверял и перепроверял каждую версию, какой бы фантастической она ни казалась, исследовал чуть ли не под микроскопом каждый крошечный и малозначительный фактик и готов был ради этого сдвинуть горы и просеять их сквозь мелкое сито. Не настоящие, разумеется, а горы книг по интересующей его теме, которые предстояло сначала подобрать, а затем основательно проштудировать, дабы отделить зерна от плевел.

Впрочем, будем объективны: удача далеко не всегда сопутствовала Перлмуттеру — по той простой причине, что многие суда исчезали бесследно, не оставляя для будущих исследователей ни малейшей зацепки, позволяющей пролить свет на постигшую их участь. Пучина поглощала их вместе с экипажами, и некому было поведать родным и близким, на какой широте и долготе плещут холодные волны над братской могилой их отцов, мужей и братьев. Знало о том одно лишь море, но оно не болтливо и умеет хранить свои тайны.

Таинственное исчезновение «Принцессы Ван Ду» казалось на первый взгляд как раз таким вот тупиковым случаем: пункт назначения неизвестен, дата и место кораблекрушения весьма сомнительны, а выживших свидетелей нет. Но Джулиан Перлмуттер не привык отступать, да и богатый опыт морского историка, копившийся десятилетиями, подсказывал ему, что отчаиваться рано. Для начала он перелопатил свое собственное весьма обширное собрание, затем расширил зону поиска, отправив ряд запросов в государственные морские архивы зарубежных стран.

Чем безнадежнее выглядела перспектива, тем усерднее копал Перлмуттер, просиживая за заваленным книгами столом дни и ночи с короткими перерывами на еду и сон. Постепенно у него образовалось довольно объемистое досье на «Принцессу», где содержались самые разнообразные сведения о судне за всю историю его существования, начиная со спуска на воду и заканчивая копией записи в вахтенном журнале, сделанной радистом чилийской военно-морской базы в Вальпараисо. Связавшись с Белфастом, историк получил чертежи бывшего круизного лайнера «Ланаи» вместе с подробной спецификацией, а также перечень оборудования и снаряжения, имевшегося на борту во время первого выхода судна в море. Он скрупулезно изучил схемы палуб и внутренних помещений и мог бы теперь с закрытыми глазами безошибочно отыскать любую каюту или служебный отсек. Любопытный обрывок информации о мореходных качествах «Принцессы» удалось выудить из старых судовых журналов. Выяснилось, что она всегда отличалась повышенной остойчивостью, благодаря чему неоднократно выходила победительницей в схватках с самыми жестокими штормами и тайфунами. Чтобы сэкономить время и облегчить свой труд, Перлмуттер ангажировал группу коллег в Великобритании и Юго-Восточной Азии, поручив им перерыть тамошние архивы в поисках интересующих его данных.

Китайский историк Куань Чжу мог бы, наверное, во многом помочь Джулиану, но тот не решился обратиться к старому другу и многолетнему корреспонденту, подозревая его в связях с Шэнь Цинем. Зато обзвонил всех своих тайваньских друзей и знакомых, озадачив их просьбой отыскать и расспросить уцелевших соратников Чан Кайши, могущих пролить свет на судьбу пропавших сокровищ.

Ранние утренние часы, когда нормальные люди еще сладко спят, Перлмуттер проводил за компьютерным монитором размером с домашний кинотеатр, выводя на экран и анализируя поступившую за минувшие сутки информацию. При этом он чаще всего обращался для сравнения и проверки ее достоверности к одной из шести сохранившихся фотографий «Принцессы Ван Ду». Она была на редкость красивым судном и радовала глаз своими обводами и какой-то особенной, почти воздушной легкостью конструкции. Возможно, такое впечатление складывалось из-за того, что основные надстройки лайнера были сосредоточены ближе к корме и отличались сравнительно небольшими размерами относительно всего корпуса. Манипулируя мышкой, Джулиан увеличил цветное изображение на экране, выделив участок с флагштоком и развевающимся на нем белым полотнищем с эмблемой «Кантонских линий» — сидящим золотым львом с поднятой вверх левой передней лапой. Обилие на верхних палубах лебедок, талей и других погрузочных механизмов свидетельствовало о том, что трюмы «Принцессы» обладали изрядной вместимостью и судно свободно могло перевозить помимо пассажиров не одну сотню тонн груза.

Кроме уже упомянутых, в распоряжении Перлмуттера имелось также несколько фотоснимков судна-близнеца «Принцессы», спущенного на воду годом позже на той же верфи. По странному стечению обстоятельств оно называлось «Принцесса Тай Юнь» и принадлежало все тем же «Кантонским линиям». Да и вообще в судьбе обеих «Принцесс» просматривалось довольно много общего — их даже списали практически одновременно. Судя по архивным данным, которые удалось добыть историку, младшая сестричка пошла на слом первой и тоже вроде бы отправилась в Сингапур из Шанхая, только на шесть месяцев раньше старшей. Примечательно, однако, что никаких сведений о ее прибытии в порт назначения не сохранилось.

Все это наводило на определенные размышления. Не выключая монитора, Джулиан откинулся на спинку жалобно скрипнувшего под ним кресла, смежил веки и надолго задумался. Прежде всего необходимо было найти внятный ответ на вопрос: почему для погрузки национального достояния великой страны выбрали не нормальное судно, а давно выработавший ресурс проржавевший старый лайнер, да еще к тому же списанный на металлолом? Отправлять такую дряхлую развалину с бесценным грузом в трюмах в открытое море было в высшей степени неразумно и нелогично. Стоп! Нелогично? Или наоборот? Но сколько он ни раздумывал, выискивая логику в странном решении покойного генералиссимуса, разгадка упрямо ускользала от него. Тяжело вздохнув, Перлмуттер решил вернуться к этой проблеме после завтрака — обильная трапеза обычно способствовала прояснению мозгов.

Вызывал недоумение и выбор маршрута. Зачем понадобилось посылать «Принцессу» к берегам Южной Америки, когда под боком Тайвань, на котором, собственно, и обосновался изгнанный с материка Чан Кайши и которым впоследствии правил много лет? Да и вообще непонятно, что делал бывший лайнер так далеко в стороне от судоходных трасс в двухстах милях западнее Чили и шестистах южнее тропика Козерога?

Предположим, диктатор намеревался передать культурные и исторические ценности на сохранение в какой-нибудь из европейских музеев. Допустимо? Вполне! Но и в таком варианте просматривается очевидная неувязка. Идти в Европу через Тихий океан и Атлантику, огибая мыс Горн, известный также как мыс Бурь, намного дольше и опаснее, чем следовать давно проторенной дорожкой мимо Кейптауна и мыса Доброй Надежды. К тому же существует прямой путь через Панамский канал. Зачем же все-таки «Принцессу» занесло так далеко к югу? Неужели генералиссимус поручил спрятать сокровища в какой-нибудь тайной пещере, затерянной в Андах? Нет, это уже ни в какие ворота не лезет!

Будучи человеком прагматичным и методичным, Перлмуттер, так ни до чего и не додумавшись, вернулся на исходную позицию и снова принялся за изучение старых фотографий. При этом снимки «Принцесс»-близняшек совершенно случайно оказались рядом. Чтобы проверить смутно забрезжившую в голове догадку, историк, не сходя с места, набрал номер знакомого сотрудника морского архива Панамы, поднял беднягу с постели, угрозами и посулами вынудил срочно одеться, отправиться на службу и поднять все регистрационные данные по судам, проходившим Панамским каналом в период с 28 ноября по 5 декабря 1948 года. Дожидаясь ответного звонка, Джулиан достал и разложил перед собой список матросов и офицеров экипажа «Принцессы Ван Ду», отправившихся на ней в свой последний рейс.

За исключением капитана Ли Ханта и старшего механика Йена Гэллахера, все остальные имена принадлежали китайцам.

В такие минуты Перлмуттер ощущал себя игроком в казино, покрывающим фишками все номера на зеленом поле рулетки. Выиграть невозможно, но и проиграть тоже — при любом раскладе останешься при своих. Казалось бы, никакого смысла в подобной тактике нет, но Джулиан руководствовался другой арифметикой, разбрасывая ставки на заведомые пустышки. Мудрый и терпеливый, он свято верил, что рано или поздно одна из них обязательно сыграет, и тогда на него прольется золотой дождь удачи. Набрав еще один телефонный номер, он около минуты дожидался ответа. Сонный мужской голос раздраженно проворчал:

— Кому не спится в ночь глухую? Слушаю!

— Привет, Хайрем, Джулиан Перлмуттер беспокоит.

— Кто?! Джулиан, ты в своем уме? — взорвался Хайрем Йегер. — Ты хоть знаешь, который час?

— Четыре часа утра, — невозмутимо ответил историк. — Я занимаюсь кое-какими исследованиями по поручению Дирка Питта, и мне нужна твоя помощь.

— Для Дирка я в лепешку расшибусь, но ты уверен, что не сможешь потерпеть часиков до девяти? — жалобно простонал Йегер. — Ужасно хочется спать!

— Дирк предупредил, что дело срочное и не терпит отлагательства, — сухо сказал Перлмуттер.

— Ладно, черт с тобой, выкладывай! — сдался компьютерный гений.

Джулиан с облегчением перевел дух. Хайрем мог и заартачиться, но он согласился, а это означало, что результат не заставит себя долго ждать.

— Возьми карандаш и бумагу. Я сейчас продиктую тебе пару имен.

— И что я должен с ними сделать? — подавив зевок, промычал Йегер. — Высечь над изголовьем?

— Да хоть над унитазом, — усмехнулся Перлмуттер. — Носна-чала ты должен сверить их с базами данных федеральной налоговой службы и службы социального страхования. Архивы НУМА тоже просмотри. Те, кого мы разыскиваем, бывшие моряки и могут отыскаться в ваших файлах. Если обнаружишь совпадение, сразу звони мне.

— Ну и запросики у тебя, однако! — присвистнул Йегер. — Может, мне заодно и в файлах ФБР пошуровать? Или ЦРУ?

— Если не затруднит, — безмятежно откликнулся историк. — А еще постарайся, пожалуйста, выяснить, не заходило ли в какой-нибудь американский порт судно под названием «Принцесса Ван Ду» между двадцать восьмым ноября и пятым декабря тысяча девятьсот сорок восьмого года.

— Кто владелец?

— Компания «Кантонские линии». Порт приписки — Шанхай.

— Усек. Как только приеду на службу, первым делом займусь твоей проблемой, — пообещал Йегер, снова зевнув.

— Нет, так не пойдет, — решительно возразил Перлмуттер. — Ты отправишься туда прямо сейчас. Я же сказал, что дело срочное.

— Но ты точно работаешь по поручению Дирка? — засомневался Хайрем.

— Слово бойскаута! — торжественно поклялся историк.

— Могу я хотя бы спросить, что происходит? — взмолился Йегер.

— Можешь, — кротко ответил Джулиан и повесил трубку.

Капитан Ли Хант оказался личностью довольно известной. Опознавательная программа меньше чем через минуту выдала его послужной список вместе со ссылками на многочисленные архивные документы, в которых упоминалось имя старого морского волка. Уволившись с военной службы, отставной офицер Королевского флота больше двадцати лет провел в южных морях, командуя различными судами. Заметка в старой газете сообщала о героическом поведении шкипера Ханта и экипажа его парохода, снявших во время сильного шторма осенью 1936 года восемьдесят человек пассажиров и команды с терпящего бедствие пакетбота. Последнее сообщение датировалось 1948 годом. Несколько строчек в гонконгском «Морском вестнике» лаконично информировали читателей о том, что «Принцесса Ван Ду», отправленная из Шанхая в Сингапур на слом своим ходом под командованием капитана Ли Ханта, пропала без вести, не дойдя до места назначения. Никаких других сведений о нем после этой даты нигде не обнаружилось.

Биография стармеха Гэллахера оказалась куда более колоритной. Стенограмма судебного заседания, в ходе которого он давал показания по поводу гибели судна, на котором служил механиком, у берегов Австралии, близ Дарвина, вызвала у Йегера гомерический смех. «Гонконг» Гэллахер, не стесняясь в выражениях, с чисто ирландской непосредственностью клял сослуживцев на все корки, обвинив шкипера и команду в халатности и некомпетентности и заявив, в частности, что с момента выхода в море ни разу не видел никого из них трезвым. Но и его имя после сорок восьмого исчезло из всех источников и больше нигде не упоминалось.

Для очистки совести Хайрем ввел в свой суперкомпьютер дополнительную программу поиска, охватывающую всех когда-либо зарегистрированных дипломированных навигаторов и технических специалистов, имевших отношение к морскому делу. Не ожидая скорого ответа, вследствие гигантских размеров исследуемого информационного массива, он отлучился на полчасика в кафетерий и плотно позавтракал. А вернувшись, занялся разработкой двух планируемых НУМА проектов по геологической разведке морского дна. И только закончив, соизволил наконец посмотреть, что ему выдала машина.

Йегер завороженно вглядывался в экран, отказываясь верить собственным глазам. Заранее смирившись с отрицательным результатом, мозг его некоторое время просто не воспринимал положительный итог, хотя до него можно было дотянуться рукой и даже потрогать светящиеся на мониторе буквы и цифры. Забыв обо всем, Хайрем с головой окунулся в работу, запуская все новые и новые программы в самых неожиданных направлениях. Спустя несколько часов он испустил боевой клич апачей, вышедших на тропу войны, и откинулся на спинку кресла, чрезвычайно довольный собой. Затем потянулся к телефону, взял трубку и набрал номер.

— Джулиан Перлмуттер слушает, — ответил знакомый голос.

— Хайрем Йегер докладывает, — очень похоже передразнил его программист.

— Вот и докладывай, не тяни! — буркнул историк. — Нашел что-нибудь интересное?

— По капитану Ханту нет ничего, что могло бы тебе пригодиться.

— А по стармеху?

— Ты сидишь или стоишь? — спросил Йегер, уклонившись от ответа.

— Ты к чему это клонишь? — с подозрением в голосе осведомился Перлмуттер.

— Нет, ты сначала скажи! — не отставал Хайрем.

— Ну, допустим, сижу. Дальше что?

— Тогда слушай и внимай. Йен Фитцджералд Гэллахер по прозвищу «Гонконг» не утонул вместе с «Принцессой Ван Ду».

— Что? Что ты сказал?! Повтори! — завибрировал в мембране трубки взволнованный бас собеседника.

— А в тысяча девятьсот пятидесятом году получил американское гражданство, — невозмутимо продолжал Йегер, от души наслаждаясь произведенным впечатлением.

— Невероятно! Проверь еще раз, должно быть, это какой-то другой Гэллахер.

— Тот самый, можешь не сомневаться, — заверил Хайрем. — Передо мной на экране копия его инженерного диплома, заверенная в Морском департаменте Министерства транспорта США вскоре после получения им гражданства. После этого Гэллахер двадцать семь лет прослужил главным механиком «Пароходных линий Ингрема» в Нью-Йорке. В тысяча девятьсот сорок девятом году вступил в законный брак с Екатериной Гариной. Имеет пятерых детей.

— Ты... ты хочешь сказать... что он... жив? — едва выговорил дрожащими губами Перлмуттер.

— Пенсию он во всяком случае получает исправно, — усмехнулся Йегер.

— Не могу поверить, что он оказался единственным из всей команды «Принцессы», кому удалось выжить, — признался историк.

— Да, как-то не сходится, — согласился программист. — Но мы же не знаем, где Гэллахер находился в момент гибели судна. Он мог уволиться перед самым выходом, дезертировать, упасть за борт — да мало ли что. Думаю, скоро он сам все расскажет. Ты мне лучше вот что скажи: тебя еще интересует, заходила ли «Принцесса Ван Ду» в американские порты в указанные тобой сроки?

— Конечно! Кстати, проверь за компанию по тем же параметрам еще одно судно «Кантонских линий». Оно называется «Принцесса Тай Юнь».

— Проверю. А ты мне объяснишь, наконец, к чему такая спешка и что все это значит?

— Извини, Хайрем, это долгая история. Я тебе потом все растолкую, а сейчас не могу, времени нет. Звони.

Положив трубку, Джулиан Перлмуттер позволил себе немного расслабиться. Сегодня фортуна ему улыбнулась. Головоломка, над которой он бился столько времени, начинала понемногу связываться в довольно-таки стройную цепочку логических умозаключений, подкрепленных вдобавок теперь уже неоспоримыми фактами. Многих звеньев, правда, пока не хватало, но он не сомневался, что очень скоро отыщет их и вставит на место. С этой мыслью он закрыл глаза и задремал.

Разбудила его звонкая трель телефонного звонка. Она прозвучала еще четырежды, прежде чем Перлмуттер окончательно проснулся и сориентировался во времени и пространстве. Поспешно схватив трубку, он приложил ее к уху и услышал далекий голос панамского архивариуса:

— Привет, Джулиан, это Хуан Меркадо из Панамы.

— Спасибо, что позвонил, Хуан! Откопал что-нибудь для меня?

— К сожалению, о «Принцессе Ван Ду» никаких сведений в регистрационных журналах не имеется.

— Жаль, очень жаль, — расстроился историк. — А я так надеялся услышать от тебя, что она все-таки проходила Панамским каналом поздней осенью сорок восьмого!

— Погоди горевать, пессимист! — загадочно хмыкнул Меркадо. — Проглядывая записи за указанный период, я наткнулся на любопытное совпадение. Первого декабря отмечено прохождение другого судна «Кантонских линий» с очень похожим названием — «Принцесса Тай Юнь». Тебе это ни о чем не говорит?

Едва не раздавив в возбуждении ни в чем не повинную пластмассовую трубку и понизив голос, чтобы не спугнуть удачу, Перлмуттер с замиранием сердца задал один-единственный вопрос, ответ на который мог либо до конца прояснить загадку, либо окончательно все запутать:

— В каком направлении пересекла перешеек «Принцесса»?

— С запада на восток, — без запинки сообщил архивариус. — Из Тихого океана в Карибское море.

Перлмуттер на некоторое время умолк, собираясь с мыслями. Итак, свершилось! В цепочке появилось последнее связующее звено, и теперь уже не имело решающего значения, найдутся или нет недостающие элементы.

— Что с тобой, Джулиан? — вывел его из транса встревоженный голос Меркадо. — Почему замолчал? Ты как себя чувствуешь?

— Все в порядке, Хуан! — счастливо рассмеялся Перлмуттер. — Сегодня ты оказал мне огромную услугу, и я перед тобой в неоплатном долгу.

— Очень рад, что сумел помочь, — отозвался архивариус. — Надеюсь, ты не откажешься выполнить одну маленькую встречную просьбу?

— Проси, чего хочешь, дорогой друг!

— Ловлю на слове, — предупредил латиноамериканец. — Умоляю тебя, Джулиан, если я и в самом деле тебе дорог и ты не желаешь моей безвременной кончины, никогда больше не звони мне после полуночи!

— О чем это ты?! — изумился Перлмуттер. — Какая кончина? Что ты несешь?

— Понимаешь, старина, — несколько сконфуженно пояснил Меркадо, — моя вторая жена моложе меня на пятнадцать лет, и у нее чисто креольский темперамент. Стоит ей проснуться посреди ночи, как она тут же будит меня и заставляет заниматься любовью. И это помимо обязательных утренних и вечерних сеансов! Прости, Джулиан, но трехразового секса в моем возрасте уже не выдержать.