Книга: На грани потопа
Назад: 26
Дальше: 28

27

Они покинули гостеприимное жилище Джулиана Перлмуттера далеко за полночь. Развернувшись во дворе, Питт вывел «дюзенберг» на параллельную улицу, но, не доехав до перекрестка, замедлил ход, не торопясь влиться в изрядно поредевший поток автомобилей. Оба микроавтобуса со спецагентами, ранее припаркованные у обочины на выезде из тупика, куда-то исчезли.
— Похоже, наши ангелы-хранители упорхнули, — заметил он, придавив ногой тормоз.
— Странно, — забеспокоилась Джулия. — Не могу представить, что могло заставить их так поступить.
— Возможно, мы их утомили, и они решили заехать в ближайший спортбар расслабиться и посмотреть баскетбольный матч.
— Не смешно! — нахмурилась девушка.
— Как ты относишься к дежа вю? — с обманчивым спокойствием осведомился Питт и, не дожидаясь ответа, сунул руку в накладной карман на дверце, достал свой сорок пятый, который наконец-то перезарядил, и вручил его Джулии. — Надеюсь, ты не разучилась стрелять с тех пор, как мы удирали от воздушных бандитов Шэня вниз по Орион-Ривер?
— По-моему, ты преувеличиваешь степень опасности, — запротестовала она, озираясь по сторонам. — Я не вижу ничего подозрительного.
— Лучше перебдеть, — возразил Питт. — Печенкой чувствую, что это подстава. Держи револьвер на взводе и будь готова открыть стрельбу при малейшей угрозе.
— Послушай, я абсолютно уверена, что отсутствие телохранителей вызвано каким-то недоразумением.
— А я уверен, что у Шэня денег больше, чем у Питера Харпера и всей твоей Службы. И сильно подозреваю, что вашим хваленым «профессионалам со стороны» кое-кто заплатил двойной гонорар, чтобы они не путались под ногами и разбежались по домам.
Джулия, побледнев, выхватила из сумочки рацию и заговорила в микрофон:
— Леди-Дракон вызывает Тень. Сообщите ваши координаты. Прием. — Она повторила вызов четыре раза подряд, но не услышала в ответ ничего, кроме слабого потрескивания статического электричества.
— Попробуй вызвать с помощью этой штуки своего шефа, — цинично посоветовал Питт. — Вдруг он еще не спит.
— Ничего не выйдет, у нее радиус действия всего две мили.
— Тогда нам следует... — Он запнулся на середине фразы, потому что в этот момент из-за угла вынырнули два знакомых микроавтобуса, свернули в тупик и резко затормозили перед «дюзенбергом», частично перекрыв выезд справа и слева. Теперь в промежуток между ними можно было протиснуться, только рискуя ободрать краску на крыльях. Фары у них не горели, а тонированные стекла не позволяли толком разглядеть, кто находится в кабине.
— Ну вот, а ты волновался, — с облегчением рассмеялась Джулия и снова поднесла к губам рацию. — Тень, говорит Леди-Дракон. Почему оставили позицию?
На этот раз ответ последовал незамедлительно:
— Извините за самодеятельность, Леди-Дракон. Мы отлучились всего на несколько минут. Решили на всякий случай объехать квартал. Ничего подозрительного не обнаружено. Если вы закончили свои дела, для удобства сопровождения прошу сообщить конечный пункт вашего назначения.
— Вранье! — уверенно заявил Питт, одновременно прикидывая на глаз расстояние между машинами охраны и наблюдая за уличным движением. — Профессионалы отправили бы на патрулирование только один экипаж, оставив другой на месте. Это азбука. Ты же сама агент и должна знать, что к чему.
— Питер никогда не стал бы нанимать ненадежных людей, — твердо сказала девушка. — А его купить невозможно.
— Есть и другие методы воздействия, помимо подкупа, — проворчал Питт, остро ощущая исходящую от микроавтобусов угрозу. — Нас продали, точно тебе говорю! Ставлю дайм против доллара, что в них сейчас сидят не те агенты, которых пригласил Харпер, а охранники Шэня.
Убежденность, сквозившая в его голосе, передалась Джулии, и девушка заколебалась.
— Возможно, ты прав, — неуверенно сказала она. — Что мне им ответить?
— Передай, что мы едем ко мне домой, в Вашингтонский национальный аэропорт.
— Ты действительно там живешь? — не поверила Джулия.
— Уже двадцать лет. В бывшем ангаре на окраине.
Пока заинтригованная Джулия инструктировала старшего группы, Питт, порывшись под сиденьем, извлек мобильный телефон и передал его девушке.
— Звони Харперу, — приказал он. — Обрисуй ситуацию и скажи, что мы направляемся к Мемориалу Линкольна. Можешь добавить, что я постараюсь потянуть время, пока он готовит перехват, но будет лучше, если он поторопится.
Джулия набрала номер, дождалась ответа секретаря, представилась и попросила соединить ее с шефом. После долгой паузы Харпер снял трубку. Питт угадал: ночной звонок поднял его с постели. Доложив о странном поведении охраны и коротко переговорив с ним, девушка выключила телефон и повернулась к спутнику.
— Помощь на подходе, — сообщила она, заметно повеселев. — Питер просил передать тебе, что очень сожалеет. Что ему следовало более внимательно отнестись к операции прикрытия, учитывая случившееся сегодня вечером в твоем ангаре. Между прочим, ты мне так и не рассказал, что там произошло?
— Потом расскажу. Он усвоил, что надо перекрыть все подъезды к Мемориалу Линкольна?
— Да. Питер обещал, что сразу после нашего разговора свяжется с копами. Только я никак не пойму, зачем нам куда-то ехать? Не проще ли вызвать подмогу прямо сюда?
— Ты в своем уме? Если я проторчу на этом перекрестке еще минуту, кося под дурачка и делая вид, будто дожидаюсь просвета в потоке транспорта, они поймут, что мы их раскусили, и расстреляют на месте. Сейчас мы выберемся на Массачусетс-авеню и двинемся к центру города. Там движение погуще, и мы будем в безопасности — вряд ли они решатся открыть пальбу в присутствии стольких свидетелей. Куда проще разделаться с нами в окрестностях аэродрома, где выстрелов никто не услышит.
— Но мы можем набрать «девятьсот одиннадцать» и попросить направить сюда ближайшие патрульные машины, — не уступала Джулия.
— А как ты объяснишь свою просьбу диспетчеру? — насмешливо спросил Питт. — Расскажешь ему байку о том, что оранжевый «дюзенберг» двадцать девятого года преследуют два микроавтобуса, битком набитые киллерами? Ты сама бы в такое поверила?
— Думаю, не поверила бы, — смущенно признала девушка.
— И правильно думаешь. Пускай Харпер сам этим занимается. Он комиссар, ему с полицией легче найти общий язык. Ну ладно, хватит трепаться, поехали.
Улучив подходящий момент, Питт переключил скорость, тронул «дюзенберг» с места, с ювелирной точностью проскользнул в промежуток между машинами охраны и повернул налево. Водители микроавтобусов не сумели сразу последовать за ним. Им пришлось сначала развернуться, а потом еще некоторое время выжидать, пропуская встречный транспорт, прежде чем вырулить на дальнюю полосу. В результате Питт успел опередить преследователей более чем на сотню ярдов. Проехав два квартала, он свернул на Массачусетс-авеню и увеличил скорость, виртуозно лавируя в потоке машин и без стеснения идя на обгон.
Джулия покосилась на спидометр. Стрелка уже зашкалила за семьдесят миль в час и, похоже, не собиралась останавливаться на достигнутом.
— Почему в твоем автомобиле нет ремней безопасности? — спросила она.
— Семьдесят лет назад они не пользовались популярностью, — сухо ответил Питт.
— Зачем ты так быстро едешь?
— Не знаю лучшего способа привлечь к себе внимание, чем превысить скорость в центре города, управляя автомобилем весом в четыре тонны.
— Тогда будем надеяться, что у него исправные тормоза, — обреченно вздохнула девушка и откинулась на спинку пассажирского кресла, покорившись неизбежности.
— Тормоза отличные, — откликнулся Питт, — только не такие чувствительные, как в современных моделях. Но если как следует надавить, встанет как вкопанный!
Держа в руках врученный ей кольт, Джулия пока не спешила следовать указаниям Дирка и даже курок не взвела. Мысль о том, что из него, возможно, придется отстреливаться от наемных убийц в самом центре столицы, казалась ей дикой и несуразной. Кроме того, она до сих пор не могла поверить, что не единожды проверенные телохранители оказались предателями.
— Нет, у меня определенно дежа вю! — простонал Питт, огибая Маунт-Вернон-сквер на таком крутом вираже, что покрышки протестующе завизжали, а народ на площади начал оборачиваться. — Ты не поверишь, но в этом году мне уже вторично приходится петлять по вашингтонским улицам на коллекционном антикварном автомобиле в обществе прекрасной женщины, улепетывая от плохих парней, возжаждавших положить конец моей многообещающей карьере.
— Выходит, ты и раньше попадал в подобные переделки?
— Неоднократно. Но в прошлый раз я сидел за рулем спортивной полугоночной модели, которая втрое легче и вдвое быстрее этого мастодонта.
«Дюзенберг» оранжевым сполохом пронесся по Нью-Джерси-авеню, вывернул на Первую улицу, наддал еще и помчался по прямой в направлении Капитолия. Непрерывные басовитые гудки клаксона заставляли попадавшиеся на пути машины испуганно шарахаться в стороны. Питт вцепился в баранку мертвой хваткой — стоило ему хоть на мгновение потерять контроль, и неуправляемую махину могло на скорости вынести на тротуар, где даже в столь поздний час было полно пешеходов.
Микроавтобусы не отставали. Верткие и быстрые, они уверенно настигали неповоротливого автоклассика, повиснув у него на хвосте, как преследующие лисицу гончие. На автостраде Питт смог бы потягаться с ними на равных и даже дать фору, но в городских условиях преимущество было не на его стороне. Он на ходу переключил скорость со второй на третью. Коробка передач возмущенно взвыла, но могучий двигатель послушно отреагировал, увеличив обороты. По счастью, поток машин впереди заметно поредел, позволив Питту выжать акселератор до отказа. Оставив за спиной здание Капитолия и памятник Гарфильду, он выскочил на Мэриленд-авеню за несколько кварталов до Музея воздухоплавания и космонавтики.
Очевидно, терпение киллеров иссякло, потому что сквозь рев мотора послышался характерный треск автоматной очереди, и боковое зеркальце на глазах Питта разлетелось вдребезги. Стрелок тут же скорректировал прицел, и следующая пришлась уже в заднее ветровое стекло, рассыпавшееся мелкими осколками по сиденьям и крышке багажника. Питт поспешно сполз футом ниже; левой рукой он продолжал крутить баранку, а правой ухватил Джулию за плечо, стянул ее вниз и бесцеремонно втиснул в промежуток между бардачком и креслом пассажира.
— Вот и дождались! — процедил он сквозь зубы. — Вводная часть закончена, приступаем к прениям сторон. Начинай отстреливаться, а я постараюсь поменьше вилять, чтобы не сбивать тебе прицел. Только осторожно: выстрел — и сразу спряталась.
— Я не смогу стрелять, — решительно отказалась Джулия. — Вокруг полно людей и машин. Ни за что себе не прощу, если случайно попаду в невинного ребенка!
Вместо ответа Питт вывернул руль, одновременно нажав на тормоза. Заднюю часть «дюзенберга» занесло и развернуло перпендикулярно трассе. Не дожидаясь полной остановки, Питт снова нажал на газ. Огромные колеса без труда перевалили через высокий бордюр, и автомобиль тяжело выкатился на ухоженную травку парковой зоны, окружающей Капитолийский холм, — любимого места отдыха жителей столицы. Семнадцатидюймовые покрышки глубоко врезались в мягкую почву, оставляя за собой темные полосы вывороченного дерна.
Джулия среагировала как любая нормальная американка, которую с раннего детства воспитывали в духе трепетного отношения к природе.
— По газонам ездить нельзя! — возмущенно завопила она. — Это запрещено!
— Ничего, я уплачу штраф, — успокоил ее Питт и с усмешкой добавил: — Если останемся в живых.
Его хитроумный маневр оказался полной неожиданностью для преследователей и возымел именно тот эффект, на который он рассчитывал. Водитель первого микроавтобуса в точности повторил все действия Питта, но, когда попытался вслед за ним форсировать ограждение, это привело лишь к тому, что у него лопнули все четыре колеса. Резина конца девяностых не выдержала конкуренции с продукцией тридцатых годов.
Водитель второго сумел сделать правильные выводы и преодолел препятствие без ущерба. При этом он потерял довольно много времени, зато находившиеся в вышедшей из строя машине наемники получили возможность перебраться к нему в салон. Погоня возобновилась. Под изумленными взорами сотен поклонников джаза, расходившихся после только что закончившегося концерта сводного оркестра Корпуса морской пехоты на открытом воздухе, петляя по аллеям и лужайкам, неслись на бешеной скорости два автомобиля: впереди оранжевый монстр, будто вынырнувший из гангстерских фильмов о временах «сухого закона», а за ним, как приклеенный, черный микроавтобус «форд». Невиданное зрелище словно завораживало толпы очевидцев. Повинуясь неодолимому стадному инстинкту, все больше и больше людей внезапно меняли маршрут, устремляясь кто бегом, кто шагом вслед за обеими машинами, неуклонно приближающимися к зданию Национальной галереи искусства. Никто из зевак не понимал, что происходит, но каждый был исполнен решимости досмотреть до конца и дождаться развязки.
Промелькнул по правую руку и скрылся из виду архитектурный комплекс галереи, остался позади Музей воздухоплавания и космонавтики, а «дюзенберг» все продолжал мчаться по траве, на полной скорости перепрыгивая через бордюры пересекающих зеленый массив трасс. Седьмую улицу он проскочил на красный сигнал светофора, вызвав панику и столпотворение на перекрестке, но оторваться по-прежнему не получалось. Следовало отдать должное уровню подготовки подручных Шэня: за баранкой микроавтобуса сидел настоящий виртуоз. Питту до сих пор удавалось не подпускать его на ближнюю дистанцию лишь благодаря ценной конструктивной особенности своего автомобиля: в отличие от современных моделей, на высокой скорости многотонный красавец слушался руля гораздо охотнее, чем на малой или средней. Более того, на полном газу у водителя возникало устойчивое ощущение стабильности и безопасности; достаточно было едва заметного поворота руля, чтобы блестящий колосс мгновенно изменил направление". Пересекая Четырнадцатую улицу, Питт с облегчением перевел дух — та была пустынна и безлюдна по обе стороны от развязки. Необходимо было выяснить, далеко ли погоня, но обернуться он не мог, а все зеркала заднего обзора сильно пострадали от предыдущего обстрела.
— Глянь, пожалуйста, где там наш эскорт? — попросил он Джулию. — Только сильно не высовывайся, а то еще зацепят ненароком.
Девушка осторожно заползла на подушку сиденья и выставила голову над спинкой на уровне глаз, крепко сжимая в правой руке снятый с предохранителя кольт со взведенным курком.
— Они, должно быть, немного отстали на том перекрестке, — сообщила девушка, — но уже догоняют. В кабине двое. Лица расплываются, но я их вижу.
— Вот и залепи им по маслине в лоб, — предложил Питт.
— Я же сказала, что не стану стрелять в городе! — рассердилась Джулия. — На улицах полно прохожих, и я не могу рисковать.
— Ладно, не рискуй, — покладисто согласился Питт. — Но если появится шанс выстрелить наверняка, настоятельно рекомендую его не упустить.
Высунувшиеся из окошек салона микроавтобуса киллеры снова открыли огонь. Пули гулко забарабанили по багажнику. Питт вильнул в сторону, и следующие две очереди прошли мимо.
— А вот они, как видишь, не разделяют твоих предрассудков, — с упреком заметил он, выкручивая баранку в обратном направлении и уповая на провидение, чтобы не въехать в бок случайно подвернувшемуся на пути автомобилю.
Минуя Пятнадцатую улицу, он едва избежал столкновения сначала с фургоном, развозящим утренние газеты, а затем с длинным черным «Фордом Краун-Виктория» — эта модель почти вытеснила прежние правительственные лимузины, — мельком задумавшись, кто из VIP-персон может находиться в салоне. Немного утешало то обстоятельство, что микроавтобус преследователей вынужден был притормозить, переваливая через бордюр, и снова отстал.
Прямо по ходу показалась гранитно-мраморная громада памятника Вашингтону. Питт на вираже обогнул залитый светом прожекторов обелиск и погнал дальше. Сразу за пьедесталом начинался небольшой подъем. Мокрая от росы трава под колесами затрудняла управление «дюзенбергом», и Джулия не могла как следует прицелиться, чтобы вести огонь на поражение. Впереди уже замаячил конечный пункт — Мемориал Линкольна на окраине парковой зоны.
На Семнадцатой улице им повезло. В веренице машин образовался небольшой просвет, и Питт благополучно перебрался на противоположную сторону, не подвергая опасности чужие автомобили. Сумасшедшая гонка по центральным магистралям столицы и парковым газонам почему-то пока не привлекла внимания патрульных. Несмотря на вопиющее нарушение чуть ли не всех существующих правил дорожного движения, он до сих пор не слышал воя полицейских сирен и не видел поблизости ни одного проблескового маячка. Странно, очень странно! Случись ему проделать то же самое в любое другое время, Питт не сомневался, что его задержали бы моментально, не позволив проехать и сотни ярдов.
Выиграв короткую передышку, он быстро преодолел дистанцию между Садами Конституции и длинным узким прудом, за которым открывалась величественная панорама беломраморного Мемориала Линкольна, словно парящего в воздухе над широкой серебристой лентой Потомака. Рискнув бросить взгляд через плечо, Питт с замиранием сердца увидел все тот же ненавистный микроавтобус, подобравшийся так близко, что в свете его фар можно было свободно прочесть мелкий газетный шрифт. Старина «дюзенберг», невзирая на все экстраординарные качества и мастерство водителя, был обречен на поражение; так могучий слон с его острыми бивнями и исполинской силой неизбежно проигрывает охотнику на джипе, вооруженному крупнокалиберным ружьем. Его загнали в угол, и пространства для маневра почти не осталось. Если он попытается свернуть направо и выскочить на Конститьюшн-авеню, противник легко перекроет этот путь к отступлению. По левую руку тянулась сияющая тысячами отраженных огней узкая полоска декоративного пруда. Непреодолимое препятствие или?...
Грубо столкнув Джулию с сиденья, Питт торопливо приказал:
— Держись крепче и дыши глубже! Сейчас здесь будет ужасно мокро.
— Что ты собираешься делать? — забеспокоилась девушка.
— Покататься на лодке, — ухмыльнулся Питт.
— Да ты не просто псих, но еще и маньяк! — возмутилась Джулия.
— По-моему, отличное сочетание, — буркнул Дирк, целиком сосредоточившись на предстоящем ему и его автомобилю испытании. Глаза его заблестели, как у ястреба, приготовившегося вонзить когти в затаившегося в траве кролика, но на осунувшемся лице не отразилось абсолютно никаких эмоций. Смотревшем на него снизу вверх девушке он казался в эти мгновения отчаянным серфингистом, оседлавшим накатывающую на берег волну высотой с трехэтажный дом. Зрачки ее испуганно расширились, когда Питт резко повернул руль влево и направил машину в воду, едва не зацепив на вираже одно из столетних деревьев, с интервалом ровно в двадцать два фута живой изгородью опоясывающих периметр пруда. Скользя по газону и вырывая крупные ошметки дерна, задние колеса «дюзенберга» нашли наконец точку опоры, на скорости почти семьдесят миль в час четырехтонный автомобиль гигантской оранжевой лягушкой сиганул через невысокий парапет ограждения — и безмятежно-спокойное зеркало водоема разбилось и взметнулось ввысь тысячами сверкающих осколков.
Пруд забурлил, окатывая бока и бамперы автоветерана внезапно изменившими направление водопадами. Соприкосновение с поверхностью основательно встряхнуло «дюзенберг», но уже в следующее мгновение огромные колеса с «тракторными» покрышками зацепились за бетонированное покрытие, и он покатил вперед, отфыркиваясь и уверенно разрезая волну, как преследующий самку кит.
Захлестнув капот, вода хлынула в салон сквозь разбитое ветровое стекло. Питт и Джулия мгновенно промокли до нитки. Последней пришлось особенно туго. Не зная в точности намерений спутника, она не успела приготовиться к погружению и принялась отчаянно барахтаться, когда ее накрыло с головой. Питт же был слишком занят и не мог ей помочь. Вода не воздух, и ему приходилось прилагать максимум усилий, чтобы преодолевать сопротивление более плотной среды и удерживать машину под контролем. Подобные ощущения испытывает пловец, борющийся с прибоем, чтобы войти в воду. Он пытается поднырнуть под набегающую волну, а та, в свою очередь, стремится вышвырнуть его обратно на берег.
Слава богу, на дне пруда не было ни ила, ни водорослей — парковые служащие ежегодно очищали водоем от всякой дряни, скапливающейся в нем как в силу естественных причин, так и вследствие безответственности некоторых посетителей, без зазрения совести бросающих в воду бутылки, банки и прочий мусор. Высота ограждения составляла около восьми дюймов, благодаря чему «дюзенберг» и сумел беспрепятственно преодолеть этот барьер. Близ берега было совсем мелко, но дальше глубина увеличивалась, достигая в середине пруда двух с половиной футов.
Мертвой хваткой вцепившись в баранку, Питт молил небеса только об одном: чтобы не заглох двигатель. Коробке передач и карбюратору вода не угрожала — они располагались выше предельного уровня затопления, — а вот свечи и аккумулятор могли запросто выйти из строя.
Ширина Отражающего пруда составляет сто шестьдесят футов, и форсирование этой водной преграды на обыкновенном автомобиле с первого взгляда кажется совершенно безнадежным предприятием. Но назвать «дюзенберг» обыкновенным едва ли повернулся бы язык у самого закоренелого скептика. Мужественно напрягая все свои двести шестьдесят пять лошадиных сил и восемь цилиндров, он совершил невозможное. Подобно танку-амфибии, оранжевый лимузин уверенно прополз по дну водоема и уже начал выбираться на противоположный берег, когда вода вокруг буквально вскипела сотнями мелких фонтанчиков.
— Вот же упрямые ублюдки! — сквозь зубы выругался Питт, сжимая рулевое колесо с такой силой, что костяшки его пальцев побелели.
Охотники, ошеломленные непредсказуемым поведением, казалось бы, уже затравленной и загнанной в угол добычи, не сумели вовремя сориентироваться и потеряли почти минуту, пытаясь сообразить, как им действовать дальше. Придя наконец к согласию, они высыпали из микроавтобуса и открыли беспорядочный огонь по «дюзенбергу», которому осталось преодолеть не более десяти футов. Прекрасно понимая, что другого шанса им не представится, они продолжали стрелять, не обращая внимания на приближающиеся со всех сторон завывания полицейских сирен. Синие проблесковые маячки показались одновременно на Двадцать третьей улице и Конститьюшн-авеню, охватывая с флангов Мемориал Линкольна и Отражающий пруд. Наемники Шэня слишком поздно осознали, что попали в ловушку. Они могли бы вырваться из окружения, последовав за Питтом, но водитель «форда» сразу отмел такой вариант, как неосуществимый. Микроавтобус с его низкой посадкой и стандартными колесами не проехал бы и десяти ярдов даже на сравнительно небольшой глубине. Оставалась единственная надежда: прорвать кольцо патрульных машин, прежде чем оно окончательно сомкнется. Не тратя времени на совещания, киллеры прекратили огонь и поспешно попрыгали обратно в салон. «Форд», визжа покрышками, развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался, набирая скорость, в обратном направлении.
«Дюзенберг» тем временем начал карабкаться вверх по полого поднимающемуся бетонному покрытию. Торопливо прикинув в уме соотношение высоты парапета с диаметром передних колес, Питт переключил скорость на первую и уменьшил газ. Шестеренки провернулись с надсадным скрежетом, но все-таки заняли свои места в нужной позиции. За два ярда до ограждения Питт снова придавил до отказа педаль акселератора, и автомобиль рванулся вперед, сопровождаемый отчаянным мысленным посылом хозяина: «Давай, старина, не подведи! Сделай это!»
И «старина» не подвел. Громко заурчав, «дюзенберг» высоко вздыбил капот и передние колеса, на мгновение завис днищем над стенкой парапета и тяжело рухнул на землю всей своей многотонной массой. Со стороны это выглядело так, будто какой-то доисторический монстр выбирается из морской пучины, чтобы сожрать прикованную к скале на берегу царевну, и вдруг обнаруживает, что сила тяжести на суше слишком велика даже для его невероятно мощных мускулов. Стоило «дюзенбергу» оказаться в привычной атмосфере, как его мотор, до сих пор не дававший сбоев, болезненно задрожал, зачихал, застучал и почти перестал реагировать на команды, уподобившись окончательно выдохшемуся ретриверу, проплывшему целую милю с подстреленной хозяином уткой в зубах. Угрожая вот-вот заглохнуть, он кое-как протащил лимузин еще сотню ярдов, после чего отдышался, образумился и снова вошел в рабочий режим. Вентилятор вкупе с разогретым радиатором высушили подмокшие свечи, и четыре забарахливших было цилиндра один за другим вернулись к жизни.
Сотрясаемая мелкой дрожью, мокрая и несчастная Джулия, отплевываясь, из последних сил заползла на сиденье и бросила взгляд назад. Микроавтобус с наемниками, преследуемый вереницей полицейских машин, во все лопатки улепетывал в сторону памятника Вашингтону. Убедившись, что опасность миновала, она выжала воду из подола своего вечернего платья и пригладила ладонью висящие сосульками волосы в заранее обреченной попытке навести марафет. А когда поняла, что все ее усилия тщетны, повела себя так, как всегда или почти всегда ведут себя особы слабого пола в аналогичной ситуации, повинуясь безусловному рефлексу, который почему-то принято называть женской логикой. Иначе говоря, принялась искать козла отпущения, чтобы обвинить его во всех своих злоключениях. Поскольку никого больше рядом не нашлось, вся накопившаяся злость целиком вылилась на голову Питта. Когда Джулия повернулась к нему, глаза ее горели первобытной яростью, как у разъяренной пантеры.
— По твоей милости я насквозь промокла и наверняка схвачу воспаление легких! Моя одежда безнадежно испорчена, теперь ее только на помойку выбросить. Прическа выглядит как ерш для чистки сортира! — Задохнувшись от негодования, она на несколько секунд замолчала, и выражение ее лица немного смягчилось. — Ты авантюрист и гнусный обманщик, Дирк Питт! — продолжала Джулия, но уже без прежнего азарта. — Не будь я обязана тебе жизнью, непременно потребовала бы возмещения убытков и морального ущерба. Или хотя бы новое платье, — добавила она жалобным голосом.
Питт уже съехал с газона на твердый асфальт и выбрался на Индепенденс-авеню. Впереди показался Мемориальный мост через Потомак, за которым начиналась прямая магистраль, ведущая к аэропорту и его любимому ангару.
— Насчет платья подумаю, — улыбнулся он. — И если ты будешь хорошей девочкой, отвезу к себе домой, где ты сможешь обсушиться, принять душ и выпить чашечку кофе.
— А если я буду плохой девочкой? — промурлыкала Джулия. — Что тогда?
Питт расхохотался. Отчасти от облегчения — как ни крути, а сегодня ему уже дважды удалось ускользнуть из объятий старухи с косой, — но главным образом, отдавая должное комизму ситуации. Купание в пруду превратило Джулию из ослепительной красавицы в жалкого, взъерошенного котенка, однако она продолжала кокетничать как ни в чем не бывало, одновременно стараясь, без особого, впрочем, успеха, прикрыть некоторые части тела, рельефно обрисовывающиеся под мокрым и сделавшимся совершенно прозрачным платьем.
— Продолжай в том же духе, — поощрительно усмехнулся Питт, — и тогда мы, возможно, как-нибудь обойдемся без кофе.
Назад: 26
Дальше: 28