Глава 1

Двенадцать голографических символов скользили по коридорам Академии, как призраки. Символы представляли все Дома нашей Солнечной системы и шествовали строем, будто в подтверждение нашего единства. Но люди проходили сквозь мерцающие знаки, не обращая на них ни малейшего внимания. В преддверии праздника Лунного Квадракта всем было не до них. Сегодня вечером все четыре наших спутника окажутся на одной линии в максимальной близости друг от друга. Чрезвычайно редкое астрономическое явление, которое случается один раз в тысячелетие. И по этому поводу в Академии царило небывалое оживление – всех волновало предстоящее событие.

– Ты как, к вечеру готова? – спросила меня Нишико. Она прибыла из Дома Стрельца и училась в Академии по программе обмена студентами. А еще она была моей лучшей подругой.

Ниши щелкнула замком и открыла свой шкафчик.

– Угу… но к чему я не готова, так это к сегодняшнему тесту, – уныло ответила я, искоса поглядывая на двенадцать голографических знаков, плавающих по холлу.

Студентов на торжество не приглашали, поэтому мы решили устроить собственную вечеринку на кампусе. А после того, как Ниши придумала упросить персонал столовой, чтобы те включили нашу новую композицию в трек-лист песен, звучащих во время обеда, нашей группе доверили выступить с концертом во время праздника.

Я сунула руку в карман куртки, убедившись, что барабанные палочки на месте. Ниши захлопнула свой шкафчик.

– Тебе не сказали, почему нужно пересдавать?

– Да, наверняка, все потому же. Я никогда не показываю, как я работаю.

– Не знаю… – Ниши наморщила лоб в своей неподражаемой манере, свойственной жителям Дома Стрельца: мне-хочется-узнать-обо-всем-на-свете. – Возможно, это всего лишь желание знать больше о том, что ты в последнее время видела в звездах.

Я покачала головой:

– Я видела это только потому, что для своих прогнозов не пользовалась астралатором. Считается, что интуиция – это не доказательство.

– То, что у тебя свой метод, не означает, что ты не права. Думаю, от тебя просто хотят услышать подробности о твоих предсказаниях.

Она явно ожидала, что я разоткровенничаюсь, но, не дождавшись, решила спросить в лоб:

– Ты сказала, оно было черным? И… извивалось?

– Да, что-то в этом роде, – пробормотала я.

Ниши знала, что мне не по душе эта тема, но просить Стрельчанина умерить свое любопытство столь же бесполезно, как и предложить Ракианцу бросить друга в беде. Это попросту противоречит нашей натуре.

– А ты видела это еще раз, после теста? – донимала она меня.

Я промолчала. Голографические символы кружили в дальнем углу холла. Я смогла разобрать только знак Рыб, прежде чем они совсем исчезли.

– Мне пора, – наконец сказала я, выдавив улыбку, чтобы Ниши не заметила, как я расстроена. – Увидимся на сцене.

В коридорах повсюду толпились студенты, так что в сутолоке никто и не заметил, как я тайком пробралась в пустой кабинет преподавателя Тидус. Я не стала включать свет и передвигалась по памяти в полной темноте.

Добравшись до учительского стола, я нащупала на столешнице холодный металлический прибор. Включила эфемерид, хотя делать это без ведома преподавателей строго запрещалось.

Миллионы звезд тотчас вспыхнули, рассеяв темноту.

Бесчисленные точки яркого света мерцали посреди помещения, образуя двенадцать отдельных созвездий – двенадцать Домов Зодиака. Разноцветные шары размером побольше – планеты и спутники – вращались среди звезд. А в самом центре пылал ослепительно яркий шар: Гелиос-Солнце.

Я вынула из кармана барабанную палочку и повертела ею. Среди многочисленных искорок сверкающей Вселенной я нашла голубое пятнышко. Самая яркая точка в созвездии Рака… Мой Дом… Я так по нему скучала.

Я протянула руку – мои пальцы прошли сквозь голографическую карту звездного неба. Рядом с нашей планетой находились еще четыре серые планеты меньшего размера. Сегодня они расположились в ряд, и если их соединить, то получится прямая линия.

Наша Академия находится на Эларе – самом большом и ближайшем спутнике планеты Рака, сплошь покрытом серыми скалами. На Эларе расположен также и самый престижный университет Зодай, филиалы которого имеются в каждом Доме нашей Галактики.

Но включать эфемерид в отсутствие преподавателя не разрешалось. Я бросила последний взгляд на родную планету, переливающуюся всеми оттенками синего, и в моем воображении возник образ папы. Вот он вышел из нашего просторного бунгало и направился к берегу моря, где разводил своих моллюсков. Я даже ощутила запах соленой воды и ласковое тепло солнечных лучей, будто и вправду оказалась там.

Но тут светящиеся точки в эфемериде задрожали, и все наши спутники – и ближние, и дальние – исчезли. Я уставилась на черное пятно, где только что погасло серое мерцание планеты Тэба, а затем один за другим потухли и другие наши спутники. Я повернулась, чтобы проверить остальные созвездия, как вдруг вся Галактика вспыхнула ослепляющим, ярким светом. И тут же кабинет погрузился в полную темноту, а затем вокруг меня начали проступать силуэты. На стенах, потолке, столах – всюду – появлялись разноцветные голограммы. Некоторые оказались мне знакомы по урокам, но их было так много – всевозможных рисунков, уравнений, диаграмм, графиков, фраз, – что я физически не могла все охватить.

– Роу Грейс!

В комнате вспыхнул свет. Голограммы исчезли, и класс принял свой привычный облик. Эфемерид, уже выключенный, покоился на учительском столе, будто его никто и не трогал. В кабинет входила преподаватель Тидус. Ее лицо, полноватое, покрытое сеточкой мелких морщин, неизменно излучало доброжелательность, так что по нему никогда не распознаешь наверняка, огорчила я ее или нет.

– Сказано ведь было: ждать за дверью. Сколько раз тебе напоминали: студентам запрещено включать эфемерид без преподавателя. И неужели ты собираешься сдавать экзамен с помощью барабанной палочки?

– Простите, мэм.

Барабанная палочка до сих пор находилась в моей руке. Я торопливо сунула палочку в карман, к ее паре.

В классе все было белым: стены, пол, потолок, лишь плакат с большими синими буквами, гласивший: «Верь только в то, чего можешь коснуться», нарушал эту безупречную белизну.

Вошел декан Лилл. От удивления я даже вздрогнула – неужели сам глава Академии будет присутствовать на моей переэкзаменовке? Достаточно того, что я – единственная, кому пришлось сдавать экзамен повторно. А делать это под его пристальным взором будет просто невыносимо.

– Садитесь. Ждите, пока мы не будем готовы выслушать вас.

Худощавый и высокий декан Лилл, в отличие от преподавателя Тидус, не излучал ни капли доброжелательности. Может, действительно предположение Ниши было верным и они всего лишь желали услышать подробнее о моем видении.

Я присела на стул, жалея, что в классе нет окон. Мать Ориган, Хранитель Дома Рака, приземлилась на Элару менее часа назад со своими консулами и Зодайской Королевской гвардией. Мне так хотелось взглянуть на них хоть одним глазком.

Этот год для меня и моих друзей был выпускной. Поэтому Академия уже представила на рассмотрение в университет Зодая наши личные дела. Но далеко не все будут туда приняты.

Самых блестящих выпускников приглашают вступить в Орден Зодая – общество миротворцев нашей Галактики. А лучшие из лучших войдут в Королевскую гвардию Хранителя – это большая честь.

В детстве я мечтала, что однажды меня примут в Королевскую гвардию. Пока не осознала, что это – не моя мечта.

– Поскольку здесь, на Эларе, сегодня вечером будет проходить празднование, – сказал декан, – нужно закончить как можно скорее.

– Да, сэр. – Мне нестерпимо захотелось взять свои палочки.

Я шагнула на середину комнаты, и декан запустил эфемерид.

– Нас интересует Лунный Квадракт. Скажи нам, пожалуйста, что ты там видишь?

Комната вновь погрузилась в темноту, зажглись двенадцать созвездий. Я дождалась, пока заполнится весь Зодиак, и затем попыталась погрузиться в себя как можно глубже – это первый шаг чтения по звездам.

Эфемерид – всего лишь устройство, которое отражает Космос в текущий момент времени, но когда мы достигаем особого состояния медитации, то способны подключиться к энергетическому полю, где выходим за пределы физического мира и можем читать по звездам.

Как погрузиться в это состояние? Прежде всего надо сосредоточиться на чем-то одном, что сильнее всего трогает душу. Это может быть какое-нибудь воспоминание, событие, история… Думая об этом и только об этом, ты окунаешься в свой внутренний мир, глубже и глубже, а все остальное, что тебя окружает, словно перестает существовать.

Еще ребенком под руководством мамы я освоила древнейшую технику медитации, которую использовали самые первые Зодайцы. Она пришла к нам из глубин веков, называлась Яррот и представляла собой серию особых поз, повторяющих очертания двенадцати созвездий Зодиака. Эти движения приближают тело и разум к звездам, и чем дольше человек занимается Ярротом, тем легче он достигает самых потаенных глубин своей души. А потом мама бросила нас, и я прекратила эти занятия.

Я смотрела на четыре серых спутника, следующих за голубой планетой Рака, но никак не могла сосредоточиться на том, что вижу, и абстрагироваться от всего остального. Я боялась, что Тэба снова исчезнет. Ведь там работал мой брат Стэнтон.

Мы, Ракианцы, особо славимся заботой о близких и крайней приверженностью к семейным ценностям. Мы всегда ставим интересы наших родных превыше собственных. Тем не менее мы один за другим, мама, брат и я, покинули папу и наш родной дом.

– Четыре минуты.

Я вынула барабанную палочку из кармана и, зажав ее в пальцах, взмахнула раз, потом другой. Эти движения расслабили меня, и тогда в воображении я начала играть свою последнюю композицию. Звуки нарастали, становились громче с каждым новым ударом. Я слышала только их и больше ничего. Казалось, это длилось целую вечность, хотя на деле, возможно, всего лишь пару минут. Моя душа устремилась вверх, выше и выше, к Богу Солнца Гелиосу. Огни созвездия Рака начали меняться местами, точно выбирая свое место в небе. Наши четыре спутника – Элара, Орион, Галена, Тэба – переместились так, как они будут расположены через несколько часов, образовав Лунный Квадракт.

Мои преподаватели не могли наблюдать эти перемещения планет, потому что это видит только тот, кто подключился к энергетическому полю, то есть все происходит на духовном уровне. Как много сумеет увидеть Зодаец, когда достигнет нужного состояния, зависит от его способностей и степени мастерства, поэтому предсказания будущего всегда уникальны.

После перемещения звезд на голографической карте остался слабый след их траектории, который быстро растаял.

С помощью астралатора эти движения можно измерить и на основании полученных данных составить уравнение, но, если вычислять их точные координаты и делать измерения, Лунный Квадракт уйдет прежде, чем я смогу прочесть его предсказания. А мы, как заметил декан Лилл, очень спешим…

Я постаралась максимально сосредоточиться и вскоре уловила едва слышный ритмичный гул, идущий откуда-то издалека. Не звук, а лишь слабое эхо, которое напоминало барабанную дробь или пульс. Стук медленный и зловещий рождал смутное ощущение надвигающейся беды.

Затем появились и образы – те же, что я видела неделю назад: плотная черная масса, едва различимая в Космосе, сгустилась возле двенадцатого созвездия – Дома Рыб. Каким-то образом она искажала и форму созвездия Рака.

Единственный недостаток такого глубокого погружения в себя заключается в том, что без использования астралатора невозможно определить, посылают ли звезды предупреждение или же это мое собственное предчувствие.

Тэба снова исчезла.

– Плохое предзнаменование, – выпалила я. – Положение звезд говорит об опасности.

Эфемерид погас, включили свет.

Декан Лилл нахмурился:

– Глупости. Покажи мне свою работу.

– Я… забыла свой астралатор.

– Как?! Вы даже не сделали вычислений! – набросился он на миссис Тидус. – Это что, шутка?

Преподаватель обратилась ко мне из другого конца классной комнаты:

– Роу, то, что мы вообще сейчас здесь находимся, означает, насколько важен этот тест. Все наши стратегические планы зависят от точности предсказаний по звездам. Куда нам вкладывать деньги, где строить, что выращивать на фермах. Я думала, что ты отнесешься к сегодняшнему дню гораздо более серьезно.

– Извините, – пробормотала я, и краска стыда залила мое лицо, точно яд морского змея.

– Благодаря вашему своеобразному методу вы уже провалили прошлый экзамен, теперь я жду, что вы наконец сделаете все необходимые вычисления, как делают остальные студенты.

Меня бросило в жар.

– Могу я пойти и принести свой астралатор?

Не ответив, декан Лилл распахнул дверь в коридор и крикнул:

– Кто-нибудь одолжит свой астралатор для одного забывчивого студента?

Послышались неторопливые шаги, и в кабинет вошел мужчина, держа в руке небольшой предмет. Я едва сдержала возглас удивления.

– Кавалергард Матиас Тэйс! – радостно воскликнул декан Лилл, вытянув руки, чтобы коснуться с ним кулаками – так традиционно приветствуют друг друга Ракианцы. – Как замечательно, что вы приехали на наш праздник!

Молодой человек кивнул, но ничего не ответил. Такой же застенчивый, как и раньше. Впервые я встретила его почти пять лет назад, когда Матиас был еще студентом университета Зодая. Мне было двенадцать лет, и я только приступила к занятиям в Академии.

Тогда я мучительно тосковала по поющему прибою Ракианского моря, оттого и спала от силы по два часа. Бессонными ночами я занимала себя тем, что исследовала прилегающую территорию, которую Академия делила с университетом Зодая. Так однажды я обнаружила Солариум, что располагался в дальнем конце, на университетской половине. Это просторное помещение, построенное полностью из стекла, в котором стены плавно переходили в потолок. Я помню, как вошла туда, и при виде открывшейся моему взору панорамы меня охватило чувство, близкое к благоговению. Солнце! До чего же прекрасен был наш Гелиос! Я сомкнула веки и позволила золотистым лучам греть мою кожу, пока не услышала шорох за спиной. В тени скульптуры нашего Хранителя, вырезанной из лунного камня, я заметила парня. Он медитировал с закрытыми глазами. Я сразу узнала позу из Яррота.

На следующий день я снова пришла в Солариум, прихватив с собой книгу, и он опять был там. Вскоре это стало своеобразным ритуалом. Иногда мы находились там только вдвоем, иногда приходили и другие студенты. Но его присутствие почему-то успокаивало меня и скрашивало тоску по дому. А может, все дело было в Ярроте?

– А вот и астралатор, – кивнул декан, когда кавалергард Тэйс протянул ему маленький прибор. – Будьте добры, передайте его студентке Роу.

У меня перехватило дыхание, когда он повернулся ко мне. В его индиговых глазах промелькнуло удивление. Вне всякого сомнения, он меня узнал. И словно мягкое тепло солнечных лучей, лаская, окутало меня.

Кавалергарду Тэйсу наверняка уже исполнилось двадцать два. Внешне он немного изменился: стал выше, его стройное тело – крепче, а черные вьющиеся волосы теперь были коротко и аккуратно подстрижены, как у большинства Зодайцев.

– Не уроните его, пожалуйста, – попросил он мягким баритоном. Его голос звучал так мелодично, что меня охватил приятный трепет.

Матиас протянул мне свой сделанный из жемчуга астралатор, наши руки на мгновение соприкоснулись, и я почувствовала, как по коже пробежали мурашки.

Очень тихо, чтобы только я одна могла его услышать, он добавил:

– Это семейная реликвия.

– Как только закончится экзамен, она вернет ваш астралатор в целости и сохранности, – заверил его декан Лилл, не глядя на меня. – От того, в каком состоянии она вам его вернет, будет зависеть ее оценка.

Прежде чем я смогла вымолвить хоть слово, кавалергард Тэйс развернулся и вышел из класса.

Прекрасно! Теперь он будет думать, что я немая.

– Продолжим, – произнес декан нетерпеливым тоном.

Эфемерид снова вспыхнул. Наши спутники выстроились в одну линию. Достигнув нужной степени концентрации, я бережно взяла цилиндрический инструмент и направила его на угасающую траекторию следов переместившихся планет.

Ракианцы отличаются превосходной памятью, моя же считается исключительной даже по нашим меркам, поэтому мне нет нужды записывать числа. Когда я получила все значения, необходимые для составления прогноза на сегодня, декан наконец выключил эфемерид.

Я все еще производила свои вычисления, когда таймер показал, что время вышло. Взглянув на полученный результат, я поняла, что декан прав – ничего угрожающего в предсказаниях звезд не было.

– Судя по расчетам, все хорошо, – сказал он резко. – Видишь, насколько ты лучше справляешься, когда следуешь инструкциям и пользуешься правильным инструментом?

– Да, сэр, – признала я, хотя на душе по-прежнему скребли кошки. – Сэр, а что, если использование астралатора эффективно только для предсказаний по ближним звездам? Что, если я сейчас не видела предзнаменования, поскольку грядущее бедствие показывают звезды, что в глубинах Космоса? Не бесполезен ли астралатор в расчетах на дальних расстояниях?

Декан раздраженно вздохнул:

– Еще бо́льшая глупость. Ну ладно. По крайней мере, экзамен ты сдала.

Он рывком распахнул дверь и, задержавшись на пороге, сказал:

– Преподаватель Тидус, встретимся на праздновании.

Когда мы остались одни, она улыбнулась мне:

– Сколько мы должны тебе повторять, Роу? Твоим умным теориям и воображаемым событиям нет места в астрологии.

– Да, мэм, – пролепетала я, склонив голову и искренне надеясь, что она права.

– Роу, ты, бесспорно, талантлива, и мы не хотим остужать твой пыл. – Тидус подошла ко мне почти вплотную и заглянула в лицо: – Возьмем игру на барабане. Прежде всего нужно овладеть основами, а уж потом сочинять собственные риффы. Тот же принцип применим и здесь: если будешь ежедневно практиковать занятия с эфемеридом и астралатором, уверена, ты достигнешь больших успехов в вычислениях и технике.

Видя сочувствие в ее глазах, я невольно устыдилась своего пренебрежения к занятиям с астралатором. Вероятно, я не слишком старалась потому, что ее настоятельные просьбы заниматься ежедневно напоминали о маме, а мне бы не хотелось вспоминать о ней. Но от того, что я разочаровала своего преподавателя, на душе было не легче.

После экзамена я поспешила в общежитие. Времени оставалось в обрез, и я решила, что верну астралатор кавалергарду Тэйсу чуть позже, после праздника. Я вбежала в комнату и начала торопливо переодеваться. Униформа Академии сменилась новеньким модным скафандром, облегающим и черным. Это был подарок самой себе в честь будущего дня рождения. Нишико в обморок упадет от восторга, когда его увидит.

Перед выходом я решила проверить свой волнофон – небольшое устройство золотистого цвета, по форме похожее на раковину моллюска. Ракианцы верят, что знания, как и вода, подвижны и переменчивы, поэтому мы всегда и всюду носим при себе волнофон, который позволяет в интерактивном режиме записывать, просматривать, получать и отправлять любую информацию. Я открыла его крышечку, и на меня тут же хлынул поток голографических образов. Со всех сторон замелькали заголовки новостей, сообщения от друзей, новые напоминания из календаря.

Тогда, в классе, прежде чем преподаватель Тидус выключила эфемерид, я успела уловить некоторые из ее голограмм. Лишь мельком, но и этого хватило, чтобы один из образов запечатлелся в моей памяти.

– Откуда мы происходим? – спросила я.

В ту же секунду передо мной развернулась голографическая диаграмма, более объемная, чем все остальные. Она показала самый древний мир, далекий и навсегда утерянный. Мир, который назывался Земля.

Археологи предполагают, что наши предки родом именно оттуда. Древние рисунки изображают, как первые люди прибыли в нашу Галактику благодаря Богу Солнца Гелиосу – хотя никто в точности не знает, как они в действительности сюда попали. Волнофон показал разные эпохи нашей истории, а затем появились образы двенадцати созвездий Зодиака. Только вот в голограмме преподавателя Тидус созвездий было вовсе не двенадцать.

Их было тринадцать.