Глава 48

Когда Джо Завала не ходил на свидания с половиной женского населения Вашингтона и не возился с двигателем своего любимого «Корвета», он любил выяснять, как устроены вещи. И для него судовая проекционная для голограмм рядом с кричаще обставленным салоном Чана была всего-навсего сложной машиной, предназначенной для создания и отправки жизнеподобных изображений.

Завала исследовал сложнейший набор микрофонов, объективов, лазеров, проекторов и компьютеров вокруг круглого стола и трех стульев под висячими конусами. Остин стоял рядом, по сотовому телефону он поддерживал постоянную связь с Хирамом Йегером в штаб-квартире НУМА. Йегер, специалист по голограммам, когда-то создал голограмму миловидной молодой женщины по имени Макс, олицетворение компьютерной системы НУМА, которой он руководил. Остин передавал Йегеру вопросы и посылал снимки электронных и оптических приборов, назначение которых не мог определить Завала.

Через час изучения этой хитроумной системы Завала отступил на шаг и потер руки.

– Готово, Курт. Нажатием этой кнопки можете проецировать свое изображение.

Остин всмотрелся в один из конусов над головой.

– Это не перестроит мои молекулы? У меня не появится голова мухи? – спросил он.

– Не о чем волноваться, Курт. Все это высокотехнологичная иллюзия для отвода глаз.

– На всякий случай держите поблизости мухобойку, – шутил Остин, усаживаясь в мягкое кресло.

Завала встал рядом, готовый прервать процесс, если что-нибудь не задастся. Остин посмотрел через стол на два пустых кресла, несколько мгновений разглядывал панель управления, а затем набрал кодовый номер, который сообщил полковнику Мину Вэнь Ло перед своей безвременной кончиной.

Замигали лампочки, загудели механизмы: сложная система оптических приборов изучала каждый квадратный дюйм тела Остина и по цифровому каналу передавала данные в компьютер. Тот усваивал эту информацию и передавал другому компьютеру, который «собирал» трехмерное изображение. Сканирование проводилось исключительно для отвода глаз, как сказал Завала, но у Остина напряглись плечи. Он ожидал электрической щекотки, но ничего не почувствовал.

Вместо этого под конусом напротив него воздух замерцал, словно нагреваясь. Возникло облако вертящихся точек, вначале не имевшее определенных очертаний, потом оформившееся в примитивные очертания человеческой головы и плеч; вначале эти очертания были прозрачными, но стали полупрозрачными и наконец сплошными – по мере того как проступали черты лица. По своей встрече с Леди Драконом Остин знал, что голограмму по желанию можно менять. Но лицо, которое он увидел у стола, оказалось неожиданно странным.

Глаза под изящно изогнутыми бровями того же нефритово-зеленого цвета, что и полные ненависти глаза Чана. Полные женские губы и мягкие очертания лица не вяжутся со щетиной на подбородке и телом профессионального борца с плечами, распирающими черную рубашку без воротника. Третий тройняшка из триады казался не мужчиной и не женщиной, а причудливым смешением особенностей двух полов, гермафродитом.

Голограмма оставалась неподвижной, как мраморная статуя. Маленькие изящные руки лежали на столе. Лицо застыло, глаза смотрели прямо вперед. Потом губы шевельнулись, и из микрофонов послышался мелодичный голос, не мужской и не женский.

– Мы снова встретились, мистер Остин.

– Мне называть вас Леди Дракон или Лай Чой Сань? – спросил Остин.

– Моим последователям я известен как Первый. Я первым из моих братьев пришел в этот мир, правда, всего на несколько минут раньше. Когда доходит до чисел, мы, китайцы, суеверны и считаем, что меньшее число означает удачу.

– Судя по тому, как в последнее время она от вас отвернулась, вам стоит поискать себе другой номер. Да и ваше голографическое изображение неисправно. Двигаются только губы.

– Это потому, что я не могу шевелить ни руками, ни ногами. Лишь глазами – ограниченно, и губами, полностью.

– Что случилось?

– Я надеялся, вы мне объясните, мистер Остин.

Остин помолчал, вспоминая слова Кейна о парализующем действии токсина медузы.

– Мы гадаем, куда делась вакцина, – сказал он. – Корабельный вертолет исчез, поэтому мы заключили, что сосуда с вакциной и культурами на судне Чана больше нет.

– Вакцину доставили непосредственно мне. С помощью моего брата Чана я принял ее перорально. Я знал, что через несколько часов в моем городе распространится вирус, и хотел первым получить иммунитет к нему. Меня парализовало, когда я сидел здесь, стараясь связаться с братьями. – Тонкие губы исказила гротескная пародия на улыбку. – Похоже, лекарство оказалось бракованное.

– В контейнере, отправленном вам Чаном, была неудачная партия вакцины, которую следовало уничтожить. Эта вакцина убивает вирус, но парализует своего хозяина.

– Значит, исследования потерпели неудачу?

– Вовсе нет, Первый. Настоящую вакцину сейчас спешно производят в Китае и по всему миру в количествах, достаточных, чтобы остановить эпидемию, которую вы вызвали.

Губы не шевелились.

– Вы находитесь на судне Чана, а значит, мой брат перестал быть действующим лицом. Будь он жив, он не позволил бы вам оставаться в живых.

– Боюсь, Чан стал жертвой собственных неудержимых порывов.

– Жаль, – без тени печали сказала голограмма. – Чан во многих отношениях был великолепен, но слишком непредсказуем.

Челюсти Остина напряглись.

– Я бы не назвал непредсказуемым убийство десятков невинных людей.

– Это потому, что наша семья всегда смотрела на мир иначе, чем другие. Триада «Пирамида» уже существовала за столетия до того, как ваш сброд прогнал британцев назад в Англию. Мы бы не могли выживать так долго, если бы сентиментально относились к смерти посторонних или даже членов собственной семьи.

– Рад слышать, – продолжил Остин, – значит, вы не станете оплакивать смерть вашего брата Вэнь Ло.

– Вэнь Ло тоже мертв?

– Он поссорился с армией – еще одна случайная жертва вашей безумной системы.

– В ней нет ничего безумного. Руководство нашей страны крайне хрупко и уязвимо. На уличные протесты правительство ответило бы жестко. Мы бы организовали победу толп, а на исходе эпидемии взяли бы бразды правления в свои руки. Располагая вакциной, мы держали бы в руках жизнь и смерть миллиарда наших соотечественников. В обмен на деньги и власть мы бы предложили тот же выбор всему миру. План был тщательно продуман. Но мы не предвидели вмешательства – вашего и ваших друзей из НУМА.

– Не НУМА победила вас, – сказал Остин. – Вы сами запланировали свою гибель, когда решили поиграть в трехголового бога. Вы не первые назначили себя бессмертными, и не вы последние… вот почему у меня всегда будет работа.

– Вы сказали то же самое, когда была распущена ваша группа в ЦРУ?

– Я счастлив, что с окончанием холодной войны моя работа стала не нужна, но, судя по вашим словам, вы копались в моем прошлом.

– Я знаю о вас больше, чем ваши ближайшие друзья Завала и Трауты. Через спутник я изучал ваш дом на Потомаке. Знаю, какую музыку вы слушаете, какие книги по философии читаете. Но кое-что в вашей жизни остается в тени, и это дает мне надежду.

– Надежду на что, Первый? Вы почти полностью парализованы. Лучшее, что вас ждет в будущем, – работа в качестве стойки для шляп.

– Но вы можете изменить это, Остин. – Голос стал мягким, как шелест от движения змеи в траве. – Моя фармакологическая компания создала вирус; с течением времени и при нужном руководстве она создаст и противоядие. Я вознаградил бы вас так, как вам и не снилось.

– Единственная награда, которая мне нужна, – увидеть, что ваша триада стерта с лица земли.

В неподвижных глазах голограммы вспыхнул гнев.

– Я могу раздавить вас, как муравья, Остин.

– Могли бы, если бы были в силах шевельнуть хоть пальцем. Прощайте, Первый. Токсин надолго сохранит вам жизнь. Наслаждайтесь ею.

Остин протянул руку к кнопке окончания передачи.

– Подождите! Что вы делаете?

– После общения с вами и вашими братьями, – ответил Остин, – мне необходим долгий горячий душ.

– Вы не можете оставить меня в таком положении.

Мольба могла быть искренней, но для Остина это не имело значения. Он испытывал только отвращение к этой уродливой фигуре.

– Можем договориться, – сказал он. – Расскажите, где вы, и я передам эти сведения китайскому правительству. Попробуйте прийти к соглашению с ним.

Спустя несколько мгновений тройняшка сообщил адрес в Гонконге.

– Спасибо, Первый. Теперь позвольте дать вам добрый совет. Забудьте о том, чтобы выпутаться с помощью подкупа. Правительство конфисковало все ваше имущество. Вам нечего предложить ему.

– Я убью вас, Остин. Найду способ и убью.

– Прощайте, Леди Дракон.

– Подождите!

Остин нажал кнопку «Отменить передачу». Из бесформенного облака вертящихся точек послышался голос. Голос был женский.

– Вернитесь!

Завала, стоявший в стороне, что-то сказал по-испански.

Остин понял, что взмок. Даже отделенный от него тысячами миль расстояния, он никогда еще не был так близок к чистому злу.

– Я становлюсь Смертью, разрушительницей миров, – прошептал он.

Завала услышал его.

– Что это было, Курт?

Словно очнувшись от сна, Остин сказал:

– Это цитата из «Бхагавадгиты». Просто вспомнилось. Записал адрес, который эта тварь назвала мне?

Завала протянул листок бумаги.

– Зачем он тебе?

– Когда вернемся на «Конкорд», позвоню полковнику Мину и передам ему. Теперь это его дело. Потом расскажу о случившемся Полу и Гаме. Можешь налить себе текилы еще разок, но сохрани сок кактуса и для меня.

– Слушаюсь, сэр. А что пока будешь делать?

Остин встал с кресла и направился к выходу.

– Приму долгий горячий душ, я же сказал.