Глава 3

Исабель Маркс готовилась к назначенному на воскресенье званому обеду. В гости должны были прийти двое писателей с женами. Оба сотрудничали с ее издательством. Напитки – ящик бургундского белого вина, ящик португальского красного и две бутылки портвейна «Тэйлорс» двадцатилетней выдержки – она заказала на дом. Для аперитива Исабель собиралась приготовить домашнюю кайпиринью и поэтому купила еще бутылку кашасы и мешок лайма. Коктейль должен взбодрить гостей и направить вечеринку в нужное русло. Могло показаться, что алкоголя слишком много, но Исабель по опыту знала, что вечеринки писателей, которым не было нужды рано вставать на работу, обычно затягивались.

Среди приглашенных был и начинающий сценарист Джейсон Бигли, с которым она познакомилась на одной из таких вечеринок. Он всячески пытался всучить ей рукопись детективного романа про маньяка-убийцу, но Исабель пришлось отказать. За последний месяц сразу пять писательниц положили ей на стол подобные «шедевры», и этого хватало с лихвой. Однако Бигли был симпатичным парнем, и она надеялась, пусть и без особого оптимизма, что он может понравиться дочери.

«Не питай иллюзий, – подумала она. – Алишии хватит нескольких секунд, чтобы дать Бигли от ворот поворот».

К сожалению, Исабель слишком хорошо знала, какие мужчины нравятся дочери, и упорно старалась на нее повлиять. У Алишии было не много поклонников, и, по мнению матери, ни один ей не подходил. Разве что Джулиан, аспирант из Оксфорда, поначалу казался неплохой партией. Но стоило Исабель увидеть его фотографию, как все надежды пошли прахом: он показался ей самодовольным и высокомерным. Хорошо, что перед отъездом в Мумбаи Алишия с ним рассталась. Исабель не слишком удивилась, узнав, что и самые богатые холостяки Мумбаи не приглянулись ее дочери. А после возвращения Алишия не встречалась ни с кем. Для двадцатипятилетней красавицы, да еще и дочери миллиардера, это было по меньшей мере странно.

Исабель всячески гнала из головы материнские заботы, но получалось у нее с трудом. Что поделать, ей ведь не было и двадцати, когда она вышла замуж и родила Алишию.

Она решила сосредоточиться на продуктах и окинула взглядом магазинные полки. Меню Исабель выбрала португальское: креветки в соусе по рецепту ее матери и арош де пату – рубленое мясо утки с рисом, острыми колбасками и черными оливками. На десерт – крем-брюле по-португальски. Все необходимые ингредиенты продавались в супермаркете на Кенсингтон-Хай-стрит. Если не обращать внимания на заоблачные цены, этот американский магазин очень нравился Исабель. Тут можно было купить все необходимое для блюд любой кухни – от армянской до зимбабвийской.

Зазвонил мобильник. Она терпеть не могла разговаривать по телефону в общественных местах, но звонившим был Шику – Франсишку д’Круш, ее бывший муж, отец Алишии. Для друзей и коллег он был Фрэнком, но Исабель всегда звала его уменьшительным португальским именем – Шику.

– Только не говори, что ты в Лондоне, – сказала она.

– У тебя все хорошо? – тяжело дыша, спросил Шику.

– А у тебя? Где ты находишься?

– В Бомбее.

Шику никогда не называл город новым именем – Мумбаи.

– Чем занимаешься?

– Угадай. Кручу педали гребаного велотренажера.

Ругательства Шику никогда не звучали грубой бранью.

– У тебя же сейчас полдесятого вечера.

– Скажи это Шармиле. Она словно чует, когда я собираюсь плюхнуться на диван и посмотреть кино.

– Ты что, растолстел? – поинтересовалась Исабель.

Из трубки доносился звук телевизора.

– Да ничего подобного! – возмутился Шику. – Я в лучшей форме, чем большинство мужчин моего возраста! Просто моя молодая жена считает, что я должен выглядеть как на заре моей карьеры.

– Она о тебе заботится, Шику, – примиряюще заметила Исабель. – Как дети?

– Избалованы до чертиков, – повторил Шику одно из любимых высказываний отца Исабель. – Только дай да подай, ничего не ценят. Но я обожаю их. Да и не знаю родителей, у которых было бы по-другому.

– Я, например.

– Да-а-а, пожалуй, – задумчиво протянул Шику. – Так у тебя правда все хорошо?

– Почему ты беспокоишься? Все в порядке. Я в магазине, покупаю продукты. Завтра у меня будут гости. Алишия тоже придет.

– Я звонил ей несколько раз, она не отвечает.

– Вчера она была на вечеринке. Провожали кого-то из уволившихся коллег. Думаю, до вечера не объявится.

– А кто еще придет?

– Всего парочка писателей.

– Не увиливай.

– Один сценарист. Джейсон Бигли.

– Так и знал, – буркнул Шику. – Бигли, говоришь? Ты правда хочешь, чтобы наша дочь вышла замуж за человека с такой дурацкой фамилией? Алишия Бигли. Да ее засмеют!

– Шику, если тебе больше нечего сказать, то я продолжу покупки.

– Постой, Исабель. Дело в том, что у меня опять было… Ну, ты знаешь.

– Предчувствие? – уточнила она.

У бывшего мужа они часто случались.

– Да. Что-то случилось. Вот я и звоню, чтобы удостовериться, что вы живы-здоровы.

– Ты чересчур переживаешь, Шику. У нас все хорошо. Проверь лучше деловых партнеров.

– Нет, бизнес тут ни при чем. Я почувствовал что-то в груди, совсем близко к сердцу.

– До того, как ты залез на тренажер?

– Не говори ерунды, я только месяц назад обследовался. Доктор сказал, что я здоров как бык. Понимаешь, если бы дело было в бизнесе, у меня бы болел живот и я бы не мог есть. А я ем много. Даже слишком. Вот Шармила и гоняет меня.

– Позвони завтра, но часов на пять пораньше. Алишия должна появиться к обеду.

– Нет, ты только посмотри на этих поганцев!

– Шику? В чем дело?

Исабель услышала, как звук телевизора в трубке стал громче.

– Да все эти обитатели трущоб, черт бы их побрал… Их показывают по гребаному Би-би-си.

– Шику, мне кажется, ты только что нашел причину своего дурного предчувствия.

– Завтра узнаем, – сказал он. – Черт бы побрал этих поганцев!

Алишия услышала, как открылась дверь, и по звуку шагов догадалась, что в комнату вошли двое. Почувствовала, как снимают наручники. Ноги соскользнули с кровати. Кто-то подхватил ее под мышки и поставил. Руки были большие, мужские.

– Что происходит?

Ей не ответили.

– Ты заслужила право сходить в туалет, – сообщил голос. – Сейчас тебя проводят к ведерку.

Мужчины помогли Алишии пройти несколько метров. Ноги слушались плохо, голова кружилась. Похоже, это было побочным эффектом той дряни, что ей вкололи. Девушку заставили повернуться, и она задела пяткой металлическое ведро. Один из мужчин нагнулся и поднял крышку.

– Садись, – велел голос.

– А этим двоим обязательно смотреть?

– Да. Сама-то ты ничего не видишь. Они тебе помогают.

– Я могу снять маску.

– Ты еще не заслужила это право.

Окружающий мир будто съежился. Мочевой пузырь больше не мог терпеть. Алишию передернуло от мысли, что ей придется вынести такое унижение, но она собралась с духом, спустила трусики и присела на корточки. Облегчение было невероятным. Девушка вытерлась заботливо сунутой в руку туалетной бумагой, бросила ее в ведро, натянула трусики. Мужчины отвели ее назад к кровати. Алишия попыталась вспомнить последний раз, когда кто-то видел, как она справляет нужду. Вероятно, это была ее мать.

– Пожалуйста, не надо наручников, – попросила она.

– Обещаешь не снимать маску, пока не заработаешь право это сделать?

– Да.

Мужчины удалились. Дверь закрылась. Алишия свернулась калачиком на кровати.

– Будь к себе снисходительнее, – сказал голос. – Ты ведь не желаешь проходить через эту процедуру каждый раз, когда захочешь в туалет?

Каждый раз? Алишии хотелось взбунтоваться, но, подумав, она решила поискать обходные пути. Впервые ей противостояла система столь непоколебимая и беспощадная. Учителя в колледже Святого Павла в лицо называли ее своенравной, а в докладах отмечали ее целеустремленность. Профессор психологии в бизнес-школе Саида в Оксфорде говорил, что она «до фанатизма независима», но лишь потому, что Алишия его терпеть не могла, с первого дня почувствовав тщеславие и неприкрытый сексуальный интерес. Директор одной из отцовских компаний в Мумбаи был шокирован ее смелостью, а «священная корова» и вовсе не заслуживала упоминания. Но такую жесткость по отношению к себе она, как ни странно, встречала, лишь работая с отцом. Он был настоящим диктатором и редко проявлял великодушие.

Испанский бар, приятели из «Бовингдон рекрутинг», пьянка, сидящая на асфальте Тула, беспорядки на Стрэнде – все это было словно в другой жизни, куда более наивной. Эти события промелькнули перед ее глазами, словно кинопленка. Все казалось нереальным, за исключением тех образов, которые от нее скрывал спасительный черный бархат маски.

– О чем задумалась, Алишия? – поинтересовался голос.

Девушка молчала. Люди в белых улыбающихся масках напугали ее. Но куда страшнее были их перекошенные агонией лица.

– Алишия?

– Каковы правила? – спросила она.

К десяти вечера Боксер вновь заглянул в полюбившийся ему японский ресторан в парке Наций. На ужин выбрал суши и сашими.

Партия в покер завершилась к шести утра, и проснулся он поздно. Взял напрокат машину и объехал все места, которые собирался посетить с Эми. День был по-настоящему весенний, теплый и солнечный, но Боксер чувствовал себя подавленным и одиноким. Оставаться одному в силу обстоятельств и осознанно выбирать уединение – разные вещи, и потому Чарльзу очень хотелось, чтобы дочь была рядом.

Позже, сидя на берегу и подставив лицо холодным ветрам Атлантики, он пришел к выводу, что действительно не смог бы удержаться от игры в карты, пока Эми спала. Злость, вызванная тем, что дочь была права, и стала истинной причиной их ссоры. Боксер чувствовал отвращение к себе. Как можно лгать своему ребенку? Нет, с ним явно что-то не так. Возможно, это передалось по наследству от отца, который, вероятно, ни разу и не вспомнил о сыне за тридцать с лишним лет. Неспособность наладить отношения, неумение пойти навстречу. Чарльз поежился, но не от холода, а оттого, что черная дыра внутри разверзлась еще шире.

Он нервничал. Нужно было успокоиться. Вернувшись в парк Наций, он занялся подготовкой к тому, что собирался сделать ночью.

Закончив с ужином, Боксер спустился на подземную парковку у Театра Камоэнса и забрал из машины покупки. Зашел в дом Диогу Шавиша, приблизился к двери в квартиру, прислушался. Тишина. Он вошел внутрь, осмотрел комнаты. Никого. Поднявшись по лесенке на чердак, Боксер закинул туда веревку и прочно привязал к обнаруженному ранее штырю. Коробку с деньгами придвинул поближе к люку. Вытянув веревку, замерил длину и отрезал лишнее кухонным ножом. Затем плотно прикрыл люк, так, чтобы веревка и деньги оказались поверх него. Расставив все по местам, Боксер отыскал в шкафу швабру и подмел в прихожей, после чего еще раз внимательно осмотрел каждую комнату.

Исабель Маркс нанесла на лицо ночной крем и улеглась в постель. Она взяла с собой iPad, чтобы перед сном почитать рукопись одного из авторов, но никак не могла сосредоточиться. Дом наполнял аромат утиного бульона. Исабель отварила птицу с луком, гвоздикой, лавровым листом и черным перцем. Теперь бульон отстаивался в холодильнике, чтобы жир скопился на поверхности и можно было легко его снять.

Мясо Исабель порубила и тоже отправила в холодильник. Все время готовки ей было не по себе. Снимая с утки шкурку и измельчая мясо вилкой, она испытывала непонятную тревогу. Исабель потянулась к мобильному телефону. Алишия терпеть не может, когда ей звонят лишь с тем, чтобы спросить о самочувствии. Страх потери ей неведом. Не объяснить ли звонок предчувствием Шику? Возможно, Алишию это даже повеселит.

Исабель решила, что не сможет заснуть, не поговорив с дочерью. Можно рискнуть.

После первого же гудка в трубке раздался мужской, механически искаженный голос.

– Добрый вечер, миссис Маркс.

– Кто это? – удивилась Исабель. – Где Алишия?

– Рядом.

– Мне надо с ней поговорить.

– Боюсь, сейчас она не сможет подойти.

– Как она?

– В добром здравии.

– Терпеть не могу эту фразу.

– Миссис Маркс, это просто оборот речи.

– А вы кто такой?

– Давайте отбросим формальности. Зовите меня Джордан. Мы будем часто общаться в ближайшие недели, месяцы… А может, и годы.

– Вы приятель Алишии?

Прозвучало глупо: голос в трубке звучал явно не по-дружески.

– Не могу этого сказать. Мы только строим отношения. А мужчинам всегда сложнее завязывать знакомства с женщинами.

– Дайте ей трубку, – сердито потребовала Исабель.

– Я понимаю ваше желание, но это невозможно.

– Почему?

– Мы держим ее в заложниках. Прежде чем вы сможете поговорить, нам предстоит уладить несколько важных вопросов.

Исабель застыла. Слова застряли в горле. Кровь будто превратилась в жидкий эфир – холодный, неспособный гнать по сосудам кислород. Подступила тошнота, голова закружилась.

– Миссис Маркс? Вы еще на связи? – спросил голос.

«Да» сорвалось с языка, словно капелька слюны.

– Слушайте внимательно. Ваша дочь похищена. Понимаю, что вы обескуражены, – участливо сказал голос, но тут же переменил тон. – Ни в коем случае не обращайтесь в полицию или прессу. Если ослушаетесь – переговоры будут окончены и в лучшем случае вы увидите дочь спустя несколько месяцев в полуразложившемся состоянии, а нашедшего ее фермера, лесничего или просто прохожего до конца дней будут мучить кошмары. Я не шучу. Миссис Маркс, вы все поняли?

– Никакой полиции и прессы, – машинально повторила Исабель.

– Вы можете поставить в известность отца Алишии, но…

– Что вам от нас нужно? Он должен знать.

– Есть определенные сложности, которые нам придется обсудить, – сказал голос.

– Дело в деньгах? Сколько вы хотите?

– К сожалению, не все так просто. Богатые люди привыкли считать, что всем от них нужны лишь деньги. Вы наверняка думаете, что сможете договориться о выкупе за вашу драгоценную дочь в течение нескольких дней, в худшем случае – недель. Я попрошу пятьдесят миллионов, вы предложите двадцать тысяч, мы поторгуемся, как на базаре, и в итоге сойдемся на сумме порядка полумиллиона. Вы ошибаетесь. Деньги тут ни при чем. Я не настолько глуп, чтобы назначать цену за голову вашего единственного ребенка. Ваш бывший муж наверняка в это не поверит, и ваша задача, миссис Маркс, убедить его отнестись к ситуации со всей серьезностью.

Слова мужчины отрезвили Исабель. Его манера говорить, спокойный, пусть и угрожающий тон привели ее в чувство. Первоначальный шок отступил, мозг снова заработал на полную катушку.

– Вы знакомы с моим бывшим мужем?

– Дня не проходит, чтобы Фрэнк д’Круш не появился на телеэкране. Наверное, в любом уголке мира можно найти человека, который считает, что знаком с ним. Разница в том, что вы, миссис Маркс, знаете его лучше кого бы то ни было.

– Неужели? – зло бросила она. – Мы уже двенадцать лет в разводе, а до того три года жили порознь.

– Типичная ситуация. Стоит человеку разбогатеть, как он начинает держать окружающих на расстоянии. Так проще выжить в нашем жестоком мире, – ответил голос. – И последнее, миссис Маркс. Я готов вести переговоры только с вами. Если на звонок ответит ваш муж, друг или адвокат, повешу трубку. Три нарушения – и вас дисквалифицируют.

– Что это значит?

– Если кто-то, кроме вас, ответит на мой звонок более двух раз, можете попрощаться с Алишией, – спокойно сказал голос. – До свидания, миссис Маркс.

– Подождите! – воскликнула Исабель, вспомнив о самом важном. – Откуда мне знать, что дочь действительно у вас? Мой бывший муж первым делом потребует доказательств.

– Мы не сможем прислать вам ее личные вещи. Просто не ждите ее завтра к обеду.

– Этого недостаточно.

– Алишия просила напомнить, что в детстве она звала бабушку «вау-вау».

Телефон замолчал. Исабель почувствовала, что вот-вот задохнется.