Вся деятельность "Народной воли" направлялась на накопление сил для совершения политического переворота. При этом программа Исполнительного комитета ставила на первый план пропагандистскую и агитационную работу, а террористической отводила второе мест. А.И.Желябов говорил на суде: "… была поставлена задача насильственного переворота, задача, требующая громадных организованных сил, мы, и я, между прочим, озаботились созиданием этой организации в гораздо большей степени, чем покушения".

Однако даже минимальные усилия, необходимые для подготовки покушения, требовали таких больших затрат, что приходилось отрывать людей от других "дел".

В отличие от своих предшественников, революционеров конца 1870-х годов, народовольцы видели в терроре не просто акты мести и самозащиты, но средство к достижению целей партии. По их мнению, покушения давали возможность «устрашить» правительство и в то же время способствовали «возбуждению» масс. Террор — это агитационное средство, призванное поднимать дух народа, полагали они.

В терроре участвовала не вся партия "Народной воли", а лишь члены и агенты Исполнительного комитета. Из рядовых народовольцев только 12 человек имели отношение к покушениям на царя.

Еще в Лесном 26 августа 1896 года Исполнительный комитет вынес смертный приговор императору Александру II. Спустя три месяца по случаю покушения на царя под Москвой была издана листовка, содержавшая обоснование приговора. В ней говорилось: "Александр II — наглый представитель узурпации народного самодержавия, главный столп реакции, главный виновник судебных убийств. 14 казней тяготеют на его совести, сотни замученных и тысячи страдальцев вопиют об отмщении… Если б Александр II, отказавшись от власти, передал ее всенародному Учредительному собранию, тогда только мы оставили бы в покое Александра II и простили бы ему все его преступления".

Террористическая борьба потребовала от народовольцев не только громадной энергии и презрения к человеческой жизни, но и научных знаний и технической опытности.

Работа по изготовлению динамита началась еще до оформления "Народной воли". Первая известная мастерская, точнее, лаборатория, размещалась в доме N6 по Баскову переулку в Петербурге. Ее организатор Степан Григорьевич Ширяев жил здесь с 26 мая до 5 июня 1879 года. Хозяйкой квартиры стала А.В.Якимова. За полгода до того Ширяев вернулся из-за границы. В течение двух лет он изучал там рабочее движение, знакомился с деятельностью 1 Интернационала. В то же время, желая изучить какое-либо ремесло, он работал у изобретателя электрической свечи П.Н.Яблочкова, находившегося в то время в Париже, затем в электрической мастерской в Лондоне, приобрел научно-технические, знания, овладел слесарным мастерством.

В Петербурге эти знания очень пригодились. Ширяев штудировал литературу, посещая Публичную библиотеку. Первые опыты, производившиеся в Басковом переулке, показали, что производство динамита в домашних условиях возможно.

Видимо, еще ранее Ширяева и независимо от него приступил к опытам по изготовлению взрывчатых веществ Н.И.Кибальчич, в прошлом студент Медико-хирургической академии. Он занялся практической химией, затем перечитал всю специальную литературу и наконец смог получить у себя в комнате небольшое количество нитроглицерина.

С июля по сентябрь 1879 года в Петербурге существовала уже настоящая динамитная мастерская. Вначале она размещалась в доме на Невском, в той же квартире, где позже, в начале сентября, поселились Морозов и Любатович. Здесь хозяевами квартиры были Г.П.Исаев и А.В.Якимова. В августе динамитная мастерская находилась в Троицком переулке. На этот раз квартиру содержали С.Г.Ширяев и А.В.Якимова.

В течение лета в мастерской было изготовлено около 6 пудов (96 кг) динамита. Его использовали осенью 1879 года для подготовки трех покушений на царя по пути следования его из Крыма в Петербург. Все три покушения оказались безуспешными.

Ширяев участвовал в этих покушениях в качестве техника. Вернувшись в Петербург, он остановился в меблированных комнатах на Гончарной улице. В ночь с 3 на 4 декабря в доме был произведен повальный обыск. В руки полиции попали сразу два народовольца, остановившиеся здесь независимо друг от друга: Мартыновский с подпольным паспортным бюро и Ширяев.

Неизменной хозяйкой всех динамитных мастерских "Народной воли" до 1 марта 1881 года была Анна Васильевна Якимова. Уже на "процессе 193-х" многим запомнилась эта высокая блондинка с длинной белой косой.

Впервые Якимову арестовали в 17 лет, когда она была сельской учительницей и вела пропаганду. Ко времени последнего ареста, незадолго до октябрьского переворота, ей шел уже шестой десяток.

Якимова выполняла работу, связанную с изготовлением взрывчатых веществ.

С января но весну 1880 года адрес динамитной мастерской: Большая Подьяческая, дом 37. Со стороны улицы это четырехэтажный дом, но со стороны двора он имеет пять этажей. Квартира 27, в которой была мастерская, расположена на пятом этаже, частью в лицевом доме, частью в правом дворовом флигеле. В квартире были три комнаты, кухня, коридор, туалет, к ней примыкал чердак. Три окна трех комнат обращены во двор. В световой колодец выходили окна чердака, кухни и второе окно одной из комнат — гостиной. Эта квартира стала известной властям через 9 месяцев после того, как была оставлена народовольцами.

Хозяева квартиры, А.В.Якимова и Г.П.Исаев, жили под фамилиями Давыдовой и Еремеева. Работе мастерской помогали, доставляли материалы Т.И.Лебедева, А.П.Корба, О.С.Любатович. Главными техниками здесь были Кибальчич и Исаев.

По своим склонностям агент Исполнительного комитета Николай Иванович Кибальчич был скорее кабинетным ученым, чем революционером-практиком; ему, как правило, принадлежала общая идея в решении технических задач. Как теоретик он не имел себе равных, всегда мог предложить и рассчитать несколько проектов для тех или иных условий. В роли же исполнителя он не отличался ловкостью.

Главный техник "Народной воли" был литератором. Под фамилией «Самойлов» он печатался в легальных журналах «Слово» и "Русское богатство" и жил на заработок от литературного труда. Выступал он и в нелегальной прессе. Ему принадлежит теоретическая статья о соотношении политической и экономической борьбы в революции, помещенная в пятом номере "Народной воли" за подписью "Дорошенко".

Сосредоточенный на научных идеях, в обычной жизни он был очень непрактичным.

Основная техническая работа падала на долю Григория Прокофьевича Исаева. Два года учебы на естественном отделении университета и один год в Медико-хирургической академии дали ему знания в области химии, необходимые для работы в мастерской. По выражению В.Н.Фигнер, Кибальчича можно было назвать «мыслью», а Исаева «руками» Исполнительного комитета в его террористической деятельности. Натуры разные и даже противоположные, они взаимно дополняли друг друга. Мысль, поданную Кибальчичем, Исаев тотчас подхватывал. "Личное самоотречение не есть отречение от личности, — объяснял Исаев, — а только отречение от своего эгоизма".

Динамит, изготовленный в мастерской на Большой Подъяческой, использовался для состоявшегося в феврале 1880 года покушения на царя в Зимнем дворце.

Организатор этого покушения Степан Николаевич Халтурин, столяр по профессии, один из создателей "Северного союза русских рабочих", пользовался большим влиянием в среде друзей по партии. Поначалу Халтурин был решительным противником террора. После каждого покушения росли полицейские репрессии, множились обыски, аресты, ссылки. "Чистая беда, — восклицал Халтурин, — только-только наладится у нас дело — хлоп! Шарахнула кого-нибудь интеллигенция, и опять провалы. Хоть немного бы дали вы нам укрепиться!".

Но распространенное тогда мнение о том, что "падет царь, падет и царизм, Наступит новая эра, эра свободы", одержало верх. Когда Халтурин услышал от знакомых рабочих о возможности поступить в Зимний дворец и, следовательно, подготовить покушение на царя, он сделал выбор: "… смерть Александра II принесет с собою политическую свободу… Тогда у нас будут не такие союзы. С рабочими же газетами не нужно будет прятаться".

С сентября 1879 года Халтурин уже работал во дворце. Ему удалось поселиться в подвальном помещении той стороны дворца, которая обращена к Адмиралтейству. В первом этаже над этим и соседними помещениями располагалась гауптвахта, а во втором — "желтая комната" — царская столовая. Окна всех этих помещений выходят во двор. Вероятно, в январе, когда начала работать динамитная мастерская, Халтурин пронес во дворец динамит и хранил его в большом сундуке, которым предусмотрительно обзавелся заранее.

5 февраля 1880 года во дворце ждали гостя — принца Гессенского. На 6 часов был назначен обед в "желтой комнате".

Вечером, когда в подвальном помещении никого не было, Халтурин поджег фитиль, запер дверь и ушел. Около дворца его ждал Желябов. «Готово», — произнес Халтурин. В начале седьмого часа раздался оглушительный взрыв. Гауптвахта была разрушена. Однако цель оказалась не достигнута. Между первым и вторым этажами были двойные своды. Нижний свод был пробит, верхний только потревожен. В столовой поднялся паркет, появились трещины в стене, вылетели отдушины калориферного отопления. К тому же царя в столовой еще не было: гость запоздал, и обед не начинался.

Халтурин был уведен на Большую Подьяческую. Измученный, он, едва стоя на ногах, только спросил: "Есть ли здесь оружие? Я ни за что не сдамся живым". "О, сколько угодно", — отвечала Якимова.

Некоторое время Халтурин укрывался в этой квартире. Хозяева ее — «Давыдова» и «Еремеев» — с целью конспирации поддерживали знакомство со старшим дворником. Они разрешили ему отпраздновать в их квартире именины и сами были приглашены в качестве гостей. Все подозрительное в квартире спрятали. Халтурина, одев в шубу, поместили на чердаке. Исаев и Якимова «веселились» вместе с гостями, среди которых был и околоточный надзиратель, а из окна чердака, находившегося против окна гостиной, через световой колодец смотрел на них разыскиваемый полицией Халтурин.

Вскоре Халтурин перебрался в Москву и действовал там среди рабочих. Весной 1881 года он стал членом Исполнительного комитета.

Взрыв в Зимнем дворце потряс общественные круги России и за границей. "Народная воля", созданная всего полгода назад, приобрела огромную известность. Ни одним участник покушения не был арестован. Исполнительный комитет казался могущественным и неуловимым.

Правительство было в растерянности, повелитель 70 миллионов оказался достижимым для террористов в собственном дворце.

"Страшное чувство овладело всеми нами, — заносил в дневник наследник престола. — Что нам делать?" Фантастические слухи об ожидаемых взрывах ползли по столице. Дворники советовали горожанам запастись водой на случай взрыва водопровода. Панический страх заставлял одних уезжать из Петербурга, а других — переводить капиталы за границу.

Застой дел был отмечен на бирже, курс упал.

Власти ожидали к 19 февраля — дню отмены крепостного права и 25-летию царствования Александара II — открытого выступления.

К власти были призван генерал, граф М.Т.Лорис-Меликов. В качестве начальника Верховной распорядительной комиссии он получил диктаторские права для подавления террористов. Граф повел новую линию — не голого насилия, а сочетания жестоких мер против с привлечением на сторону правительства "благомыслящих".

Продолжалась подготовка покушений на Александра II. Весной 1880 года были начаты, но затем свернуты приготовления в Одессе. Летом этого же года в Петербурге предполагалось взорвать Каменный мост через Екатерининский канал на Гороховой улице. По этому мосту царь проезжал, направляясь из Зимнего дворца в Царское Село и обратно. Покушение не состоялось.

Осенью 1880 года начались приготовления к покушению, ставшему последним.

На этот раз динамитная мастерская была устроена на Обводном канале. Мастерская не была открыта полицией. Квартиру содержали П.И.Кибальчич и А.В. Якимова, в качестве бедной родственницы «хозяев» выступала Ф.А.Морейнис. В последние недели Якимова практически уже не жила в мастерской, так как ей было дано другое задание. Но иногда она заглядывала, с таким расчетом, чтобы дворник, приносивший по утрам дрова, мог ее видеть. Приходящими работниками были А.И.Баранников и Н.А.Саблин. Исаев уже не мог работать в полную силу. Однажды — это было в Одессе — он чистил трубочку, полученную с Охотинского порохового завода, а в ней оказалась гремучая ртуть. Произошел взрыв, и Исаеву оторовало три пальца.

В мастерской на Обводном канале чуть не произошла катастрофа. Дело было вечером. Находившаяся дома одна, Морейнис услышала треск, шипение, и затем из комнаты, где была лаборатория, появились едкие желтые пары. Керосиновая лампа в кухне погасла. В волнении Морейнис то выскакивала не лестницу, то возвращалась в кухню и высовывала голову в форточку, чтобы глотнуть воздуха. Каждую минуту мог произойти взрыв, а она не знала, что предпринять.

Выручил случай. Якимова пришла в неурочный час. Она бросилась в мастерскую и вынула пробки из четвертных (3 литра) бутылей с кислотами. По ошибке бутылки закрыли, поэтому они нагрелись, а одна из них лопнула. Подоконник обуглился, шторка истлела. На следующий день явился дворник, чтобы осмотреть комнату: в нижний этаж пролилась какая-то жидкость, от которой позеленел карниз. Морейнис наскоро придумала: она готовила больной хозяйке ванну, пролила лекарство, ее очень ругали, если дворник войдет в комнату, ее опять будут ругать и т. п.

Ее мольбы и добрые отношения с дворником спасли положение: он ушел, не зайдя в комнату.

В декабре работа была окончена, квартиру очистили и многие народовольцы, в том числе А.И.Желябов, С.Л.Перовская, А.В.Якимова, Н.А.Саблин, Г.М.Гельфман, П.С.Ивановская, М.Р.Ланганс, Л.Д.Терентьева, М.Ф.Грачевский, Н.И.Кибальчич, Г.П.Исаев, Ф.А.Морейнис — всего человек 15, - встречали здесь Новый 1881 год.

За последний перед 1 марта год это был, вероятно, единственный праздник. Гостей предупреждали: "Господа, сегодня вечер без дел". Недоумение появилось на лицах: о чем же и говорить?

Пели хором. Звучали тосты за смерть тиранам. Потом начались танцы. Исаев, Саблин и Желябов плясали так, что нижние жильцы, несмотря на Новый год, прислали узнать, что такое у них происходит.

Осенью 1880 года народовольцы создали группу, которая стала следить за выездами царя из Зимнего дворца для определения времени и маршрутов его поездок. Группа состоял;! из учащейся молодежи, в нее входило шесть человек: И.И.Гриневицкий, А.В.Тырков, П.В.Тычинин, Е.Н.Оловенникова, Е.М.Сидоренко и Н.И.Рысаков, а руководила ею С.Л.Перовская, которая и сама участвовала в наблюдениях. Каждый день дежурили по очереди два человека. Члены группы собирались еженедельно, сообщали Перовской о результатах наблюдений и получали расписание дежурств на следующие дни. Их встречи происходили у Тычинина, на Большой Дворянской, 8, у Е.Оловенниковой, жившей в одном из домов во дворе дома N58-60 на Набережной Мойки.

Исполнительный комитет образовал группу техников для выработки наиболее верного способа покушения. В нее, кроме М.И.Кибальчича и Г.П.Исаева, вошли М.Ф.Грачевский и Н.Е.Суханов. Из предложенных ею способов Комитет от-становился на двух: взрыве мины и метательных снарядах.

Местом предстоящих событий должна была стать Малая Садовая улица. Именно по ней в воскресные дни нередко проезжал Александр II, направляясь в Михайловский манеж. И на ней же подыскал Л.И,Баранников подвальное помещение, удобное для устройства минного подкопа.

Принятый план был таков: заложить мину на Малой Садовой улице и взорвать ее в момент проезда царя; если он окажется невредимым, в дело вступят метальщики, поставленные по концам улицы, руководителем метальщиков стал Желябов; если и это не привело бы к цели, Желябов должен был действовать кинжалом.

Подвал, на котором остановился выбор Комитета, находился в доме Менгдена, на Малой Садовой улице, 8. Это второй дом от угла Невского проспекта. Здание сохранилось до настоящего времени, но в 1900-х годах отчасти было перестроено владельцем Г.Г.Елисеевым, появился шестой этаж, был обогащен фасад дома, расширены окна первого этажа, гранитный цоколь закрыл окна подвальных помещений.

Подвал, освобожденный ввиду ремонта, предназначался для торговли. Это и привлекло народовольцев: здесь можно было открыть магазин.

Заключив в начале декабря 1880 года контракт с управляющим домом, будущие хозяева лавки стали ждать окончания ремонта. Содержать магазин Исполнительный комитет поручил А.В.Якимовой и Ю.Н.Богдановичу.

Юрий Николаевич Богданович с начала 1870-х годов участвовал в движении народников. Хорошо знавшая Богдановича В.Н.Фигнер рекомендовала его на роль торговца, имея в виду его практичность, находчивость и подходящие внешние данные. Он был широколицый, рыжебородый, добродушный, всегда готовый на шутку. Под стать ему была и Якимова, с ее вятским выговором на «о» и вполне демократическим видом. Но в торговле оба понимали мало, и соседние лавочники сразу увидели, что новички им не помеха.

В начале января 1881 года Якимова и Богданович поселились на Малой Садовой улице. У входа в подвал появилась вывеска: "Склад русских сыров Е.Кобозева". У них было три помещения: лавка, соседняя с нею жилая комната и склад, обращенный во двор. Наружную стену жилой комнаты обшили деревянной панелью под ясень, якобы от сырости. По ночам панель под окном снимали и начинали рыть подземную галерею. Действовать нужно было тихо, так как поблизости находился пост городового. Работали по два человека в смену в тяжелейших условиях. При свечке, сидя или лежа, подкопщик рыхлил землю ручным буравом, выбирал и складывал ее в мешок. Встать он не мог, так как галерея имела всего 80–90 сантиметров в диаметре, снизу выступала подпочвенная вода, а сверху могли обрушиться тротуар и мостовая. Мешок с землей напарник за веревку вытаскивал в комнату. Землю ссыпали в пустые бочки из-под сыров, в угол склада, прикрывая углем и сеном, в диван в жилой комнате, но на улицу ее не выносили.

В устройстве подкопа участвовали Богданович, Желябов, Тригони, Ланганс, Фроленко, Баранников, Колодкевич, Суханов, Исаев, Саблин. Они работали с огромным напряжением. И, хотя имена их держались в тайне, остальные узнавали их по усталым, осунувшимся лицам. Начало сдавать даже богатырское здоровье Желябова: появилась бессонница, случались обмороки.

Несмотря на ночные работы и другие приготовления к покушению, он по-прежнему продолжал бывать у студентов, агитировал рабочих, встречался с военными.

Во второй половине февраля подкоп был закончен. Немало потрудилсь над снарядами Кибальчич, Грачевский и Исаев. К середине февраля отладили конструкцию бомб, и в Пар-голове состоялись их испытания. На них присутствовали кроме Кибальчича и Желябова метальщики.

В группу метальщиков, сформированную Желябовым, входило четыре человека: студенты И.И.Гриневицкий и Н.И.Рысков, рабочий Т.М.Михайлов и окончивший ремесленное училище И.П.Емельянов. Их подготовка была недолгой. В специально устроенной квартире, которую содержали Г.М.Гельфман и Н.А.Саблин, в доме N5 на Тележной улице, Н.И.Кибальчич объяснял метальщикам устройство снаряда.

28 февраля последней проверке подверглись запалы, Кибальчич, Гриневицкий, Михайлов и Рысаков ездили за Смольный монастырь. В пустынном месте Т.Михайлов бросил на дорогу снаряд, наполненный песком вместо гремучего студня. Раздался негромкий хлопок, и крышка снаряда отскочила: заряд сработал.

Итак, к концу февраля 1881 года все было готово.

К тому времени значительно поредели ряды членов Исполнительного комитета. Почти половина их — 13 из 29 — выбыли из строя. Был казнен А.А.Квятковский, осуждены С.Г.Ширяев, Н.К.Бух, АИ.Зунделевич, САИванова, умер В.В.Зегс фон Лауренберг, уехали за границу О.С.Любатович и НАМо-розов.

28 ноября 1880 года был арестован А.Д.Михайлов. Страж порядка в организации, мастер конспирации, он был схвачен из-за собственной неосторожности. Отдав карточки осужденных для пересъемки в несколько фотографий, он зашел в одну из них справиться о заказе. Ему показалось, что визит его встречен подозрением. Михайлов рассказал об этом друзьям, и они категорически запретили ему появляться в фотографии. Тем не менее через несколько дней, просто оказавшись рядом, он подумал, что ошибся в своих подозрениях, и все-таки решил получить заказ.

Когда он вышел из фотографии Таубе, околоточный последовал за ним. Михайлов пытался скрыться через проходной двор — не удалось. На углу Коломенской и Разъезжей, когда он пытался сесть на извозчика, его арестовали. "Простите, милые. Простите мне риск, который обошелся так дорого", — писал Михайлов в первом письме, нелегально переданном из тюрьмы.

В январе 1881 года прошла волна арестов.

27 февраля в 5 часов вечера Перовская и Желябов вместе вышли из дома, взяли извозчика и доехали до Публичной библиотеки. Отсюда они разошлись по своим делам.

Когда вечером 27 февраля Желябов не вернулся домой, Перовская поняла, что он арестован. На следующий день из квартиры было унесено все ценное имущество организации, и Перовская покинула ее.

Встретились Перовская и Желябов через месяц, в зале суда.

В начале 1881 года главная конспиративная квартира Исполнительного комитета размещалась в трехэтажном доме номер 25/7, на углу Вознесенского проспекта и Екатерининского канала. На этот раз устройство центральной квартиры было поручено В. Фигнер и Исаеву. 9 января они прописались в квартире номер 8 под фамилией "Кохановских".

Из квартиры на Вознесенском проспекте осуществлялось руководство последним покушения на царем.

Ликвидация квартиры была вызвана арестом Исаева. 1 апреля он не вернулся домой — его взяли на улице. Фигнер была уверена, что адреса своего он не назовет, и не спешила покинуть квартиру. На следующий день она принялась увязывать скопившиеся у них ценные комитетские вещи, шрифт, паспортное бюро, динамит, оборудование химической лаборатории. Явившиеся по ее зову забрали большую часть вещей. Последние два узла унесли Ивановская и Терентьева. Фигнер провела здесь еще одну ночь. Утром 3 апреля Исаева опознали дворники дома. Когда полиция явилась в квартиру, самовар и угли в печке были еще теплыми.