Можно смело констатировать тот факт, что главари организованной преступности и рэкета, а также их подчиненные изъяты из поля действия законов. Никто из очевидцев совершенного преступления, никогда не даст показаний из страха перед местью. Кодекс чести преступного подполья запрещает даже смертельно раненному бандиту называть своего убийцу.

Самарская таможня — внутренняя, существовала за счет аэропорта, где разгружаются «челноки» с китайским или турецким ширпотребом. Таможенный чиновник может отыскать нарушение, а может закрыть на него глаза, конфисковать или пропустить за определенную плату груз.

На таможне своя преступная структура — отряды боевиков, разведка, контрразведка, своя тюрьма и кладбище.

Тольяттинские «авторитета» Султан и Овчина, контролировавшие торговлю «Жигулями», были приятелями начальника самарской таможни В. Гончарова. Из бывших «кагэбэшников» сформировали «особый отдел», занятой слежкой за рядовыми бойцами. Любая измена жестоко каралась. Бывали случаи, когда люди исчезали вместе с семьями.

Бандиты уже научились торговать ядерными компонентами и редкими химическими соединениями, которые попадают в руки самарских бандитов с Чапаевского завода измерительных приборов, известного как крупнейший производитель химического оружия.

В сферу деятельности бандитов входят аэропорта и вокзалы.

К концу 80-х гг. Шереметьево превратился в мощный криминальный объект. Тут процветали мошенничество, кражи, грабежи, взяточничество. Потом пошли разбои и убийства. В ЦК партии потоком шли жалобы от дипломатов, иностранных туристов, наших депутатов, деятелей науки и культуры. Попытки навести там порядок были безуспешны. Однажды в аэропорту похитили 800 тыс. долларов. Мешки с валютой лежали без присмотра. Проходивший мимо грузчик пнул один из них, шов лопнул и — посыпались пачки, Понятно, что грузчик не в силах был отказаться от привалившего счастья и взять столько, сколько мог унести. Вот тогда по распоряжению министра МВД В. Пуго аэропортом занялось 6-е управление (по борьбе с организованной преступностью), которое возглавлял Александр Гуров.

Это была одна из крупнейших операций по внедрению. Проанализировав информацию о преступных группировках Шереметьева, полученную от сотрудников подразделения по борьбе с организованной преступностью УКГВ по Москве и Московской области, Гуров понял, что ловить кого-то в аэропорту — дело пустое. В первую очередь необходимо было выяснить, почему там невозможно навести порядок. Для этого мало было иметь осведомителей, и Гуров пошел по нетрадиционному пути — создал лжепреступную группу.

В одной из отдаленных от столицы областей отобрали трех оперативников — мастеров спорта по боксу, по каратэ и по рукопашному бою (последний мог справиться с группой из 10–12 человек). Их привезли в Москву, поселили на явочной квартире (они ее якобы сняли) и стали готовить к операции. В течение месяца ребят знакомили с Москвой и Шереметьево, разрабатывали их легенду, модели поведения в разных ситуациях.

По легенде, они не были крупными бандитами, просто крутые парни, торгующие оружием, но за ними, мол, стоят определенные серьезные структуры. Лжегруппа должна была заниматься частным извозом в Шереметьево, собирать сведения и крутиться до тех пор, пока не привлечет внимание организованных преступных бригад. Прикрывали их. на двух легковых автомашинах сотрудники криминальной разведки.

Новую группу сразу приметили. Для начала крепенький паренек приказал им «сваливать» из аэропорта, мотивируя тем, что в Шереметьево работают только свои. Поскольку оперативники никак не отреагировали, местные «стукнули» на них милиции — дескать, подозрительный народ, неплохо бы проверить.

Еще во время подготовки было условлено, что оперативники выкручиваются из всех ситуаций сами. Их могли посадить в камеру, избить, дать 15 суток — Гуров не имел права вмешиваться. Милиция трижды задерживала оперативников, и трижды они откупались.

А в это время в самом аэропорту среди грузчиков появились две личности. Когда-то они жили в Москве, получили приличный срок за драку и после отсидки снова подались в столицу. Но так как в городе их не прописывали, они сняли комнату в Подмосковье. Это были оперативники, прекрасно знакомые с блатным миром, которых Гуров вызвал с Сахалина. Работая по погрузке и разгрузке багажа, общаясь с работниками аэропорта, они должны были выяснить, кто за что берет, какими махинациями занимаются в разных службах и на границе. Таким образом, две группы оперативников, не зная друг друга, фиксировали все происходящее в Шереметьево и передавали сведения Гурову.

Спустя десять дней к лжегруппе на извозе подошли трое и намекнули: ребята, хотите работать в аэропорту, платите хозяину. Оперативники послали их…далеко и надолго. Об этом стало известно в Шереметьево. И тут оперативники сделали ход конем. Они появились в аэропортовском ресторане, где, кроме местных шлюх и представителей преступных группировок, других посетителей не наблюдалось. Троица вела себя, по понятиям бандитов, весьма нахально, т. е. независимо. А оперативники, собираясь в ресторан, прикинули: чинить расправу преступники сразу не будут — пока не узнают, кто за ними стоит. Попозже могут пустить в ход нож, пистолет, сегодня — нет. К счастью, все обошлось. Однако у местных возник вопрос: кто такие? И на следующий день у их машины прокололи шину, а «наружка» сообщила: одна из группировок установила слежку за нашей троицей. «Хвост» этот тащился за ребятами до завершения операции.

Но оперативники уже присмотрелись, выяснили, кто за кем стоит, и в разговоре с одним рэкетиром запустили информацию об оружии.

В 1991 г. торговля оружием — это было круто. Веста о предлагаемых автоматах быстро докатилась до главарей группировок. Но те были тоже не дураки: организовали проверку троицы через своих людей в правоохранительных органах. При подготовке и проведении операции соблюдалась строжайшая секретность, поэтому установить связи «торговцев оружием» с милицией не удалось. Через неделю состоялась встреча с главарем одной из группировок — оперативники предложили ему учебный автомат. Но тому нужен был не один ствол. Пообещали в скором времени подвезти партию.

Проходил день за днем, бандиты требовали обещанные автоматы, а оперативники все водили их за нос. Внезапно у мастера спорта по рукопашному бою резко повысилось давление, и он потерял сознание. Сказалось страшное перенапряжение последней недели. Поскольку накопленной информации о творящемся в аэропорту — были вычислены все группировки, действующие лица, кто какой бригаде платит, с кем связаны работники милиции и администрации и т. п. — хватало, Гуров убрал своих людей из Шереметьева.

После обобщения всей информации (собранной двумя группами оперативников и агентами-осведомителями) аналитики получили потрясающую картину. МВД в аэропорту ничего не могло бы изменить, нагнав туда даже тысячу сотрудников. Администрация Шереметьева образца 1989–1991 гг., рабочие, милиция, таксисты, работники ресторанов, члены преступных группировок, проститутки — все были уроженцами четырех подмосковных городов — Химки, Левобережный, Долгопрудный и Красногорск. Они вместе ходили в детский сад, школу и дружно пришли работать в аэропорт. К тому же их активно поддерживали сильные мира сего в Министерстве гражданской авиации, в других министерствах и главках. Аналитики пришли к выводу, что администрацию аэропорта надо расформировать, заменить сотрудников милиции, установить строгий контроль за таможенными и финансовыми операциями, для чего необходимо было принять новые инструкции. Какие-то из этих рекомендаций внедрили в жизнь. А дальше был путч 1991 г.

Несмотря на то что и сегодня в аэропорту существуют бригады рэкетиров, мошенники, карманники, проститутки, тут все стало намного благопристойнее. Количество грабежей и убийств сократилось. По мнению А. Гурова, это заслуга не только правоохранительных органов, но и преступных группировок «Шереметьево» для них — дойная корова. Если здесь будут убивать и разбойничать, люди постараются приезжать в Москву иным путем. Не желая отдавать столь лакомый кусок на откуп беспределу, бандиты сами навели «порядок»…

«Готовясь к операции по внедрению наших людей в Шереметьево, — рассказывал А. Гуров, — мы полагали, что самое главное — получить разрешение министра. И только потом выяснилось, как много надо решить вопросов — правовых, организационных. Что делать в случае прямого нападения, ведь у ребят нет оружия? А если кого-то их них ранят? А если они кого-то убьют? Перед началом операции мы думали, что предусмотрели все. Однако, как оказалось впоследствии, не учли физического и психического перенапряжения людей…»

(Белоусова Т. «Совершенно секретно», 1995, № 7)