Книга: Рыжий, красный и человек опасный
Назад: Глава одиннадцатая КЕША, ГЕША И СОМОВ
Дальше: Эпилог КЕША, ГЕША И КГ-1

Глава двенадцатая
КЕША, ГЕША И ДУХИ

Первым делом надо было обо всём рассказать Кинескопу и братьям, а уж потом — родителям и бабе Вере. Тем более что баба Вера собиралась вернуться из Конькова-Деревлева часов в восемь, а то и в девять вечера. А электрические часы над входом в школу показывали только шесть. Впрочем, школьным часам верить не стоило. Они вели себя как киплинговский кот: ходили без всякой системы. Вероятно, дух в них жил захудалый и неопытный. А скорее, и вовсе духа не было…
Кинескоп ждал Кешу и Гешу. И братья тоже ждали. Они уже привычно сидели вдвоём на Гешином столе, сдвинув радиодетали, помалкивали. И Кинескоп на диване помалкивал, сидел грустный и нахмуренный.
— Вы чего, ребяточки? — спросил Кеша. — Радоваться надо: тю-тю Сомов. И Витька тю-тю.
— Растютюкался, — мрачно сказал Кинескоп, а братья-близнецы осуждающе посмотрели на Кешу.
— Чего-нибудь не так? — заволновался Кеша.
— Всё так.
— В чём дело? Великая миссия завершилась полным триумфом! Подробности нужны?
— Не нужны, — сказал Кинескоп, — знаем уже.
— От кого?
— Разведка донесла. У нас разведка хорошо поставлена.
Как-то всё обидно выглядело: и мрачное настроение духов, и нежелание выслушать захватывающий рассказ, в котором были риск и напряжённая борьба умов, люди хорошие и люди скверные, победа добродетели и, естественно, поражение зла.
— Смотрю я на тебя, Кешка, — раздумчиво проговорил Кинескоп, — и мыслю: чего это я к тебе привязался? Даже, можно сказать, полюбил. Ну, с Гешей всё ясно: я его давно знаю. Заочно, правда. И люблю давно. Серьёзный он и вдумчивый, не в пример тебе, шалопуту. И брательники тоже к вам привязались. Верно?
— Ага! — сказали брательники. — Ещё как!
— Слыхали?
— Мы тоже к вам привязались, — сказал Геша, и это не была его обычная вежливость. Геша говорил искренне.
А Кеша ничего не сказал, только кивнул растерянно: он не понимал, зачем Кинескоп затеял этот разговор.
— Так чего ж тогда радуетесь? — спросил Кинескоп и передразнил Кешу: — «Великая миссия завершилась полным триумфом»!
И тут Геша понял причину дурного настроения духов. Понял и похолодел…
— Не может быть… — только и вымолвил он.
— Может, — грустно сказал Кинескоп.
— Но почему? Почему?
— Приказ. У людей и духов есть общее правило: приказы не обсуждать.
— В армии не обсуждают! — закричал Геша.
— Мы и есть армия… Тоже армия…
Кеша счёл нужным вмешаться, потому что он сидел дурак дураком и ровным счётом ничего не понимал.
— Что происходит? Почему вопли?
И даже Геша не выдержал:
— Дуб ты, Кешка! Неужели не понял: прощаются с нами.
— Кто прощается?
— Мы, — сказал Кинескоп.
— Но зачем? — это уже Кеша закричал.
А Кинескоп повторил:
— Приказ.
— Чей?
Кинескоп показал пальцем на потолок: мол, свыше…
— Не навсегда же прощаться? — упорствовал Кеша.
— Не знаю, — покачал головой Кинескоп. — Наверно, навсегда.
— Так, — сказал Кеша и встал. — А почему?
— Потому что кончается на «у», — буркнул грубый Кинескоп и вытер глаза тыльной стороной ладошки: попало, видно, что-то.
— Та-ак, — снова протянул Кеша и заходил по комнате, заложив руки за спину, совсем как папа, когда он обдумывает статью. — Не вижу никакого смысла в расставании. Во-первых, мы о вас уже всё знаем…
— Не всё, — быстро перебил его Кинескоп и даже повторил для пущей убедительности: — Не всё.
Как будто подслушивал кто-то их разговор и Кинескоп никак не мог допустить, чтобы этот неведомый кто-то заподозрил духов в излишней болтливости, так сказать, в утечке информации. Кеша даже огляделся кругом: нет, никого не видать, перестраховывается Кинескоп.
— Ну, всё не всё, а так, кое-что… — Кеша вроде бы даже прикинул про себя, что же это за кое-что.
Кинескоп сухо посмеялся, будто двумя деревянными дощечками постучал, и братья хмыкнули.
— Кое-что… — сказал Кинескоп. — Знаете вы, что мы существуем. Знаете, для чего существуем. А что мы умеем — это знаете? Чем владеем? Силу нашу знаете?
— Знаем, — сказал Кеша, осторожно потрогав синяк под глазом.
— Я за эту историю Водяному ещё всыплю, — мстительно пообещал Кинескоп.
— Почему? Он же нам помогал.
— Я не о драке. Я о домино. Кто ему позволил раскрывать себя перед людьми?
— Никто ж не догадался.
— Витька догадался.
— Ну и что страшного?
— Хороший аналитический ум, всё сопоставив, мог бы прийти к мысли о нашем существовании.
— Не пришёл бы, — заявил до сих пор мрачно молчавший Геша. — Это значит признать потусторонние силы. Ненаучно.
— Какие же мы потусторонние? — возмутился Кинескоп. — Потусторонние силы — бред собачий. Это только церковники да сектанты всякие в них верят. А мы — души вещей, я вам о том тыщу раз втолковывал. Самые что ни на есть реальные силы. Другое дело, что прав ты… К сожалению, не поверят в нас люди, рано ещё.
— Мы же поверили.
— Вы ещё можете верить в то, что есть. Но пройдёт год-другой, и вы тоже будете верить только в то, что должно быть. А мы, по вашему разумению, быть не должны. Хотя именно вы, люди, создали нас. Придумали нас и создали — силой воображения, силой любви к своему делу, к созданному руками своими. А потом мы сами жить стали рядом с вами. И без вас не можем, как и вы без нас. Трудно человеку, когда его окружают вещи, сделанные без души. Трудно ему, и когда он сам без души относится к вещам. Много пока таких людей, ох как много! Потому и прячемся мы от вас, не показываемся — рано… И поверить в нас трудно… Барьер здравомыслия не пустит. Вот потому и прощаемся мы с вами, дорогие вы ребяточки…
— Но с нами-то зачем? — закричал Кеша. — Мы верим в вас!
— Сегодня верите, это конечно. А завтра? А через пять лет?
— Что прошло, то прошло, не зачеркнёшь, — сказал рассудительный Геша. — Выходит, больше не увидимся…
— С вами — нет. Но дела наши этой историей не кончаются. Дел у нас, сами знаете, ох как много! И помощники нам нужны будут.
— Малышня? — презрительно спросил Кеша.
— Сейчас — да. Но завтра-то им как раз тринадцать исполнится. Как вам сейчас… — Тут он помолчал и вдруг сказал сердито: — Ладно, ребяточки, долгие проводы — лишние слёзы. Лучше взгляните, что за окном делается, страсти-то какие! — Он всплеснул руками, глаза в ужасе закатил, и Кеша с Гешей невольно шагнули к окну.
Однако ничего особенного за окном не происходило. Двор был пуст, лишь две девчонки выгуливали своих собачек около песочницы. Одна собачка — болонка, другая — спаниель. Вряд ли они вызвали у Кинескопа такой ужас.
— Что ты здесь увидел, Кинескоп?
Кеша обернулся и осёкся на полуслове: в комнате никого не было. На диване лежал аккуратно сложенный плед, словно Кинескоп успел его сложить. Только груда радиодеталей на столе сдвинута к стене: там, на краю, прежде сидели братья.
— Финита, — сказал Геша, подошёл к телевизору, погладил его по ободранному боку. — Прощай, Кинескоп. — Посмотрел на магнитофон. — Прощайте, Рыжий и Красный.
Ответа, естественно, не последовало. Да Геша и не ждал ответа. И Кеша не ждал. Время, отпущенное на сказку, закончилось. Ни охами, ни всхлипами вспять его не повернёшь. Это ещё Альберт Эйнштейн доказал. Или Нильс Бор. Или ещё кто-то. Впрочем, простительно не знать — кто. В шестом классе этого не проходят.
Назад: Глава одиннадцатая КЕША, ГЕША И СОМОВ
Дальше: Эпилог КЕША, ГЕША И КГ-1