11.20. Зерновой терминал, Севастополь
Алексей Рябошеев, старший прапорщик ВВ
БТР плавно сошел на примыкающую грунтовую дорогу. Хлыст постоянно сверялся с распечаткой карты и уверенно вел машину, выбирая нужные повороты.
– Осталось только пожарку подчистить! – крикнул Гора.
– Подчистим. Куда мы денемся? – повернулся к нему Доронин и для пущей убедительности кивнул.
Слева показалась железная дорога, а впереди – какие-то огромные бетонные строения, похожие на ангары.
Рябошеев снова вынырнул в верхний люк, чтобы все подробно рассмотреть.
– Вроде на месте… – сказал он, усевшись обратно в кресло. – Так, Еж…
– Да понял я, понял – на броню и прикрывать, – проворчал светловолосый сержант, поднимаясь с лавки.
– Шамиль, пальни вверх красной ракетой. Только не перепутай. Надо бы морячкам сообщить, что мы на месте.
– Понял, командир…
– Еж, что там? Мертвяки есть? – поинтересовался Макс, заглядывая в прорезь люка. Но со скамейки были видны только голубое небо и часть ноги Ежа, стоявшего недалеко от самого люка.
– Да не видно че-то…
– Тогда все, на выход. Коля, остаешься в «коробочке», на связи. Да, нашим сообщи, что мы на месте.
Ребята не спеша, без ненужной в этом деле суеты, начали выбираться на улицу.
– Удачи, парни! – крикнул напоследок Хлыст и выключил двигатель.
– Итак, – Рябошеев осмотрел свое немногочисленное войско и вынул из кармана немного смятый листок. – Наша задача проверить и при необходимости зачистить вот эти пять зданий.
Он обвел пальцем очертания зданий на картинке, а потом поднял голову, сверяясь с местностью. На деле небольшие картинки на бумажке оказались огромными полуразрушенными цехами.
– Чет мне не охота туда соваться… – недовольно пробурчал Шамиль, беспечно сложив руки на висевшем на шее автомате.
– Ты ракету запулил, жертва пьяной акушерки? – напомнил командир.
– Ой! – спохватился темноглазый прапорщик. – Забыл!
– Так давай! Не чеши языком нёбо!
– Командир, а на фига нам по этим цехам лазить? Только ноги ломать зазря. Нам ведь нужно обезопасить погрузку зерна со своего сектора? Ну грубо говоря, чтобы от нас ни одна тварюка к зернохранилищам не подобралась. Ну так и пускай грузят, а уж если кто попрет, так мы его снимем. И не нужно сайгаками носиться по этим цехам, – внес рациональное предложение Ежов.
– Во-во… – поддержал приятеля Макс. – Толку-то от нас.
– А как наши братья-морячки собираются зерно перевозить? Что-то я не видел здесь большого скопления фур. По крайней мере, тех двух десятков, что торчали на въезде, точно не хватит, чтобы все это добро перетащить.
– Главное, чтобы они нам нашу долю отсыпали, а все остальное, как того шерифа, меня не касается.
– А как мы свою долю-то определим? – не унимался Макс. – Как бы не надурили нас мореманы ластоногие.
– Проверим, пусть не думают, что они хитрее одесского раввина, – отмахнулся Рябошеев. – Я с них за каждое зернышко спрошу.
– Ну так что делать-то будем? – перевел Доронин разговор в другое русло. – Осматривать развалюхи? Или как?
Рябошеев прищурил один глаз и обвел территорию взглядом.
– Так, а ну давайте обратно на броню, Ежу компанию составьте. Хлыст, как слышишь меня, прием!
– Хлыст на связи.
– Свяжись-ка с нашими братьями по оружию да поинтересуйся, как они там? А то вроде тихо все… аж ухо режет.
– Слушаюсь!
– А вы чего застыли? Сказано же было – на броню. Сейчас кататься будем. Не ногами же все это проходить…
Парни пожали плечами и ловко вскарабкались на БТР, примостив свои пятые точки на холодную броню и упершись ногами в выступающие детали корпуса и поручни.
– Командир, моряки говорят – тихо у них все. Мертвяки как повымерли.
– О’кей… Давай двигай тихонечко по нашему району – будем сами искать неприятности на наши… эти самые… жо.
Бронемашина слегка качнулась и начала неспешное движение мимо самого большого здания, которое, казалось, вот-вот развалится от любого дуновения ветерка – таким разрушенным и ржавым оно выглядело.
– А что там? – проорал Доронин, поправляя чуть съехавшую на глаза бандану и кивая налево, в сторону моря. С той стороны как раз возвышались желто-зеленые краны-гиганты.
– Да вроде сухой док. А чуть дальше, с двух сторон – причалы с терминалами, откуда на корабли зерно перегружали. Стоп… – запнулся прапорщик. – Так вот как ластоногие зерно в Казуху будут переправлять. Они сухогруз загрузят, и по морю. Ни пробки не страшны, ни столпотворения мертвяков. Хитро! Хитро! У них же там и порт есть, даже старый терминал еще в рабочем состоянии. Территорию ту чистить придется, но ради такого дела можно и булками пошевелить лишний раз.
Рык двигателя оглушительными раскатами расходился во все стороны, а уж учитывая полную тишину, нарушаемую лишь противным кряканьем чаек, так и вовсе гремел громом.
– Странное ощущение… – поделился сквозь рев движка Шамиль, внимательно разглядывая битые окна здания, мимо которого медленно катил БТР.
– А что странного-то? – переспросил Доронин, перекрикивая рев движка и придерживаясь за поручень, чтобы не свалиться с борта.
– Да будто кто таращится на меня. Прям как в книжках, где обычно пишут: «Он спиной ощутил чей-то пристальный взгляд». Вот так и я сейчас… ощущаю… спиной. – Шамиль резко развернулся, повел дулом автомата в сторону здания за спиной.
Рябошеев, прислушивавшийся к разговору, несколько раз прикладом автомата стукнул по броне, привлекая внимание мехвода, и проговорил в микрофон гарнитуры:
– Хлыст, притормози, но двигло не глуши. Макс, давай на место наводчика. А то что-то я пропустил сей момент.
Сержант Антонов кивнул и соскользнул в открытый верхний люк, через который на броню взбирался Еж, прикрывая выход основной части группы наружу через боковые люки.
– Пускай это назовут массовой истерией или паранойей, но у меня то же чувство, – прокричал Рябошеев. – Поэтому в таких делах лучше перебдеть, чем недобдеть.
Андрей прислушался к своему внутреннему голосу, который по законам жанра должен был просто голосить об опасности, но тот молчал, как пленный партизан на допросе у фашистов.
Здание, на которое таращились Шамиль с Рябошеевым, было огромным, когда-то его выкрасили в светлый цвет. Но облупленная краска и осыпающаяся штукатурка так изменили первоначальную окраску здания, что теперь было сложно сказать, какой же цвет оно имело изначально. Битые стекла оставляли зияющие дыры окон, сквозь которые в темное нутро строения проникал солнечный свет, играющий бликами на оставшихся осколках. Все это производило удручающее впечатление.
– Черт! – вскрикнул Гора, перехватив «калаш».
– Что там?
– Не знаю, но там что-то было! – показал здоровый, внешним видом полностью отвечающий своему погонялу сержант в абсолютно противоположную сторону от той, в какую смотрели Шамиль и Рябошеев.
Макс, слышавший весь разговор в наушнике гарнитуры от рации, начал медленно поворачивать башню пулемета с одной стороны в другую.
– Что именно было?
– Не знаю, говорю же! Просто какое-то движение краем глаза заметил.
– Может, это белка была?
– Если белка, то очень перекормленная.
– Ладно, парни, внимательнее будьте. В случае чего – огонь открывать без команды, но патроны просто так не жгите.
БТР проехал еще несколько десятков метров по неширокой дороге, идущей вдоль следующего здания, пребывающего в еще более плачевном состоянии, чем предыдущее, когда Шамиль недлинной очередью зарядил в проем окна.
Треск автомата, несмотря на тарахтение двигателя, заставил мужчин, сидящих на броне, вздрогнуть.
– Шамиль?
– В окне! – гаркнул чернявый парень, указывая дулом автомата в проем окна метрах в двадцати по ходу движения «коробочки», где, естественно, никого и ничего не оказалось. – Мутант!
– Твою медь! – сплюнул на землю Доронин. – Этого только не хватало.
– Хлыст. Прием. Как слышишь?
– Слышу отлично.
– Свяжись с моряками. Предупреди, что у нас морф. Пусть не зевают и быстрее трясут своими мослами.
– Есть!
– Конец связи.
Андрей внимательно осматривал проемы окон, возле которых проезжал БТР. Если здесь затесался морф, то лучшего случая напасть на них просто не было, а уж учитывая тот факт, что парни сидели на броне… Один удачный прыжок – и каюк! Разбросает, как мяч для боулинга кегли. Доронин помнил обезглавленное тело часового с ИР-100, которого буквально одним движением когтистой лапы завалил такой вот откормыш.
– Леха, мы на броне, как куропатки на вертеле: бери – не хочу. Нужно выезжать на открытое простра… – не успел Доронин договорить, как заметил быстрое движение темной мускулистой туши в ближайшем проеме с расколотыми стеклами, которые торчали острыми клиньями из рамы, словно сталагмиты в древних пещерах. Тело среагировало на опасность быстрее, чем разум. Не успел мужчина соединить воедино картинку и мысль, не успел осознать, что это мутант, а мозг уже послал сигнал мышцам, которые в свою очередь заставили указательный палец правой руки надавить на спусковой крючок автомата и выпустить длинную очередь. – Черт! Вроде попал…
– Так вроде или попал?! – переспросил Шамиль.
– Пойди проверь, раз такой любопытный! – огрызнулся Доронин, тяжело дыша и меняя полупустой магазин на полный.
– Хлыст! Сейчас высадишь нас и давай на малом ходу вдоль здания. Макс, будь начеку. Мужики, слезайте с брони, идем в пешем порядке и по сторонам смотрим так, как вы обычно порнуху смотрите – внимательно и в деталях.
Нечуев притормозил бронетранспортер, и парни быстро спрыгнули на землю – командир, Гора и Еж с правого борта, а Доронин и Шамиль с левого.
То ли очередь, выпущенная Андреем, окончательно умертвила шибко шустрого зомбака, то ли он предпочел поискать добычу послабее, но за оставшийся отрезок пути вдоль здания и вокруг него мутант не высовывался…
– А мы ее обычно не смотрим. Мы ее показываем! – засмеялся Шамиль.
– Хоть не друг с другом? – подколол Доронин.
Иван шутку оценил.
– Уйди, пра-а-ативный! – решил подыграть, кокетливо отмахнувшись от Андрея и протянув с абсолютно женской интонацией, которую обычно приписывают представителям радужной ориентации. – Родина в опасности!
– Мужики, обсуждать привлекательность своих задниц будете позже, а пока давайте немного помолчим. Эфир не засоряйте!
Пока все было относительно тихо – больше морфов не наблюдалось. «Коробочка» медленно въехала на участок дороги между двух цехов, которые отстояли друг от друга от силы метров на двадцать. Ребята оказались словно ущелье: зажатые с двух сторон бетонными стенами с разбитыми окнами, торчащие осколки которых напоминали зубы каких-то фантастических монстров.
Андрея сразу же накрыло чувство тревоги. Он только позже понял, что это было, а пока медленно осматривал свой сектор ведения огня. Под ногами хрустели стекла, попадались и весьма увесистые глыбы осыпавшегося бетона… чуть впереди, почти возле самого здания, вообще валялся выломанный кусок стены с торчащими прутьями арматуры. Ощущение нереальности происходящего – будто попал в мир после глобальной войны или ядерной катастрофы – не покидало его. На этих руинах только очередную часть «Терминатора» и снимать. Хотя кто его теперь снимет? Всех голливудских режиссеров, наверное, уже третий день какой-нибудь зомбак переваривает. А то и не один.
Первым стрелять начал, как ни странно, Макс, выполняющий функции стрелка-наводчика. Одновременно с ним Хлыст остановил машину. Как сержанту Антонову удалось в «перископ» увидеть монстра, оставалось загадкой. Но Макс послал недлинную очередь по стене здания, возвышающегося с правой стороны. Пули калибра 14,7 миллиметра входили в бетон, как горячий нож в масло, выбивая куски из стены и разбивая оставшиеся стекла, которые с грохотом осыпались на землю.
Доронин инстинктивно повернул голову по направлению ведения огня, чтобы посмотреть, что же там случилось, и чуть было не пропустил атаку со своей стороны. Увидел лишь короткое движение хвостом при общем неподвижном положении тела мутанта, застывшего в одном из витражных проемов, скрытом заваленными балками.
Андрей даже головой немного мотнул, прежде чем запулить двумя короткими очередями в темную мускулистую фигуру. Морф длинным прыжком попытался уйти с линии огня, помогая себе хвостом удерживать баланс при совершении длинных прыжков.
Этот мутант был совсем не похож на того, которого расстреляли на ИР-100. У этого имелся хвост, которым он умело пользовался, да и кожа была не голая – тварь покрывала густая короткая шерсть, это даже с такого расстояния было видно. То ли Андрею показалось, то ли лапы-руки немного отливали рыжеватым, словно шерсть у немецкой овчарки. Хотя, может, это блик солнца так исказил цвет существа. Но вот само строение тела и внешний вид «лица» точно не походили на предыдущего мутанта. Чем-то тварь напоминала собаку – гипертрофированную, вылепленную неумелым скульптором-авангардистом. Но несмотря на все это, сходство с собакой оставалось. Широкая грудь, мощные задние лапы, созданные для длинных прыжков, крепкие острые когти на передних лапах, которые сейчас впивались в бетон, словно их специально создали для того, чтобы разрывать плоть жертвы, торчащие из пасти длинные клыки завершали смертоносный образ.
В принципе если собаки тоже зомбировались, то ничто не мешало им мутировать…
Мутант выпрыгнул на стену здания и на какое-то мгновение завис на ней вертикально, вцепившись когтями в бетон. Андрей тут же подкорректировал линию огня, но откормленный зомбак начал резво взбираться по отвесной стене, не хуже чем граф Дракула в культовом романе Брэма Стокера. Несколько пуль ушло рикошетом в сторону, но, слава богу, никого не задело.
– Еще один! – гаркнул Андрей. – Слева!
– Справляешься? – послышался за спиной крик Шамиля, который суетливо переводил дуло автомата с одного окна на другое, боясь пропустить очередную атаку.
– Пока да! Этих тварей как минимум две!
– Еще один! – послышался рев сержанта Васильева с другой стороны БТРа, перекрываемый треском автоматной очереди. – Командир, они нас зажимают, как духи в ущелье. Выходить надо!
– Трое, мать их так! – зло прошипел Доронин, облизав вмиг пересохшие губы.
На этот раз морфособак действовал хитрее – заходил со стороны солнца, чтобы то слепило в глаза вооруженному человеку, отражаясь от многочисленных торчащих осколков огромных окон.
Андрей открыл огонь, предварительно проведя в голове мгновенный анализ – куда же тварь может прыгнуть, чтобы уйти от огня. Как у него это получилось, он и сам был не в состоянии объяснить, но несколько пуль вошли точно в район хребта мутанта, выбив несколько фонтанов с кровью. Пес-переросток, сам того не понимая, попытался привычно приземлиться на стену, впившись в нее когтями, но из-за перебитого позвоночника, который нужен был мертвецам для тех же целей, что и живым, задние лапы отказались подчиняться, и мутант кубарем полетел на землю, прямо на торчащие арматурины. Стальные прутья шестнадцатимиллиметровой арматуры насквозь пронзили тело морфопса, пригвоздив того, словно бабочку. Мутант задергался было, пытаясь высвободиться – живучий оказался! – но Андрей двумя очередями разнес его голову в клочья, забрызгав ее содержимым прилегающую стену здания.
– Минус один!
– Капитан, не щелкай клювом. Это еще не все! – проорал Рябошеев.
Атака вдруг прекратилась. Куда делись морфы – непонятно, но это дало хоть какую-то передышку и возможность перегруппироваться.
– Так, мужики, тихонечко, выходим за «коробочкой» на открытое пространство. Чует моя печенка, что еще ничего не закончилось.
– Эти твари на нас открыли охоту… – послышался голос Макса в динамике гарнитуры. – Попомните мое слово. Не мы на них охотимся, а они на нас.
– Макс, не истери!
Хлыст медленно начал продвигаться по «ущелью», держа направление на зеленый палисадник, где, по крайней мере, нападения сверху ждать не стоило. Парни двигались вслед за бронетранспортером, ощетинившись во все стороны автоматами. Андрей снова перезарядил свое оружие. Так же поступил и Шамиль, воспользовавшись временной паузой.
– Шамиль, прикрой, мне магазины дозарядить надо!
– Давай, – кивнул тот, – только быстро…
Доронин повесил на плечо автомат дулом вниз, а сам начал быстро дозаряжать в полупустые магазины недостающие патроны, вынимая последние из кармана. От прилива адреналина тело начало слегка подрагивать, руки и вовсе ходуном ходили, как у завзятого алкаша. Последний патрон, как назло, не хотел ложиться прямо – все время норовил то из пальцев выскользнуть, то криво войти…
– Ну что там? – на всякий пожарный поинтересовался капитан у Шамиля.
– Пока глухо. Ты скоро?
– Да, уже!
– Долго там еще?
Шамиль прикрывал левый задний фланг, поэтому двигался спиной и не мог знать, как много еще нужно пройти.
– Да еще пару-тройку метров, и выедем… Сверху!
Мутанты снова напали. При этом не как раньше – по одному, а все сразу. Их было четверо – трое привычных бесхвостых «бабуинов» и еще один хвостатый, некогда бывший беспородным бобиком, судя по сохранившейся расцветке шерсти, хоть и весьма не мелких размеров.
Первый прыгнул с пятиметровой высоты на землю, но немного не подрасчитал и, неудачно приземлившись, кубарем перекатился через голову, быстро поднялся и понесся огромными прыжками прямо навстречу Рябошееву, Горе и Ежу, тогда как второй, наоборот, взбирался выше по стене. Старший прапорщик Рябошеев и старший сержант Васильев открыли шквальный огонь, целясь в приближающегося морфа, пока Ежов искал прицелом скрывшегося мутанта.
На левом же фланге собакоморф, сиганувший из разбитого окна, приземлился на крышу небольшой пристройки основного здания и скрылся из поля видимости бойцов. Четвертый попытался прыгнуть прямо на Андрея, но был вовремя встречен огнем КПВТ{КПВТ – крупнокалиберный пулемет Владимирова, используется для вооружения бронетранспортеров, начиная с БТР-60 до БТР-80, БРДМ-2, патрон 14,5Ч114 мм.}, разорвавшим мертвяка практически пополам.
– У меня готов! – послышался в наушнике голос Макса.
– Ты его как котлету на фарш порубил. Маладца! Красавчик!
– У нас тоже, – подтвердил Рябошеев, перезаряжаясь. – Но один скрылся. Ушел куда-то вверх.
– Тут еще один где-то, – Шамиль оглядывался по сторонам, ища скрывшегося из вида собакоморфа. – Как бульдог перекормленный.
– Ага. Домашний любимец Николая Валуева.
– Хлыст, малым ходом вперед. Нужно как можно быстрее выбраться из этой западни.
– Кто-нибудь видит двоих потеряшек?
– Нет…
– Шифруются, сволочи.
– Черт! Мне еще солнце прямо в глаза отбивает, – пожаловался Гора, прикрывавший тылы своей подгруппы.
Рябошеев, шедший чуть впереди своей группы, обернулся к Ежу:
– Нужно будет подумать о солнцезащитных оч…
– Командир! – в один голос закричали Еж с Дорониным, глядя, как огромная туша выпрыгивает из крайнего окна, сминает под собой не успевшего договорить прапорщика и тащит его под собой несколько метров.
Наступило несколько секунд тишины, которая тут же сменилась сумасшедшей стрельбой и матерными выкриками. Парни понимали, что командир не жилец, но злость вперемешку со страхом образовали смертоносный коктейль в крови солдат, пускавших пули одну за одной в мощную тушу твари, которая начинала неуклюже подниматься на лапы, абсолютно не обращая внимания на обмякшее, словно тряпичная кукла, тело под ней.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, что командир мертв – огромная рана на груди, распоротой острыми когтями, и кровавое месиво вместо головы не давали ни единого шанса выжить.
Парни стреляли как заведенные. Пули, попадая в цель, вгрызались в мертвую плоть, выбивая фонтанчики крови и плоти, некоторые даже попадали в голову, но пока ни одна из них не повредила мозг, отвечающий за жизнедеятельность мертвой твари. Все-таки некоторые выстрелы легли в цель, ранили конечности монстра – тот заметно прихрамывал, волоча перебитую заднюю лапу, пытаясь уйти с линии огня.
– Да черт! Где у нее мозг? Смотри, блин, какая бошка плоская, будто его и нет там совсем! – вопил Ежов. – Не атрофировался же он?
– Макс, мочи его, гада! Чего ждешь? Уйдет ведь, падла! – проорал в микрофон Доронин. – Шамиль, Гора, не отвлекайтесь! За вами тылы! Здесь еще один шастает, мать его так! И даю зуб, что он вот-вот нападет!
Затарахтела КПВТ – в дело вступил сержант Антонов, параллельно с основным орудием нажав электроспуск курсового спаренного пулемета ПКТ{ПКТ – 7,62-мм пулемет Калашникова танковый, с более тяжелым стволом, оборудован электроспуском.} и тем самым увеличив плотность огня. Подранка буквально снесло выстрелами, измолотившими тело в мелкий фарш – хоть в пельмени заворачивай. Морф несколько раз дернулся и затих.
Еж и Доронин бросились к командиру, но тому уже было ничем не помочь. Даже упокаивать не пришлось – от головы осталось сплошное кровавое месиво с растекшимися по потрескавшемуся асфальту мозгами и кровью. «Титановка» на груди оказалась разодрана и пропитана вмиг набежавшей кровью, левая рука была согнута в локте, а правая, которой инстинктивно пытался прикрыться покойный Рябошеев, висела буквально на одном сухожилии, оторванная от тела во время первого удара.
– Его словно самосвал переехал… – нервно сглотнул Ежов, пытаясь не смотреть на распластанное тело, но глаза постоянно возвращались к черному пятну на сером асфальте.
– Командира нужно забрать, – повернулся к Ежову Доронин.
– Хлыст, дай что-нибудь… Тело перенести, – негромко проговорил Еж в гарнитуру.
– Что? – не расслышал тот из-за работы двигателя.
– Через плечо! – не выдержал Ежов и смачно выматерился. – Где твой бушлат? Тот, в котором ты в моторе колупаешься?
– В десанте глянь, под лавкой, – высунулся из люка мехвод и махнул рукой в сторону кормы «коробочки».
Еж, подхватив по дороге автомат покойного, бросился к боковому люку БТРа.
– Мужики, что у вас? – решил прояснить обстановку Доронин, которому не давал покоя последний оставшийся мутант. Конечно, тот мог просто ретироваться, видя, как его соплеменников начиняют свинцом, но мог и затаиться, паскуда, чтобы вот так же накрыть кого-нибудь из них.
– Не видно никого, – ответил Шамиль сдавленным голосом, у него в голове не укладывалась гибель командира.
– Все равно, клювом не щелкать.
Из БТРа выпрыгнул Еж, держа в руках объемный сверток непонятного цвета, бывший когда-то бушлатом: частое ковыряние в моторе окончательно изменило расцветку армейской верхней одежды. Ежов подошел к телу сбоку и расстелил бушлат.
– Капитан, помоги мне! – Худощавый сержант схватил растерзанное тело командира за разгрузку, а Доронин за ноги, вместе они чуть приподняли его и переложили на бушлат. Потом тело перенесли в БТР, чтобы по приезде похоронить на базе, как положено.
Настроение у парней резко упало – еще бы! Как тут ему не упасть?
– Так, выполнения задания никто не отменял, – гаркнул Доронин и потом проговорил в микрофон уже тише: – Хлыст, а ну-ка свяжись с мореманами, дай я с ними поговорю, мать их за ногу! Спокойно тут! Проблем не будет!
Андрей заскочил в нутро БТРа и протиснулся на сиденье командира отделения, приняв от мехвода наушники с микрофоном. Бывший капитан вспомнил весь арсенал матерных слов, которые впитал с молоком матери, поскольку рос в армейском окружении, после чего пошел уже черед выражений, принадлежащих Костику Матвееву, Ал Алычу и так горячо «любимому» Курдияну. На том конце провода даже замолчали на какое-то время, не понимая, чем вызван подобный шквал эмоций, но Андрей быстро объяснил, что для участия в охоте морфов в роли наживки они не подписывались. Поэтому их доля скарба немного увеличивается. Ну а если мореманы имеют что-то против, то без проблем – парни грузятся в БТР и айда – «до дому, до хати», а морячки уже пускай сами разбираются с оставшимися монстрами.
Количество последних Доронин немного преувеличил, но на том конце провода с условиями быстро согласились и попросили уничтожить всех тварей, обеспечив безопасность погрузки.
– Ур-роды! – прорычал Андрей, отшвырнув наушники в сторону. – Коля, продолжим движение. Еще часа четыре здесь кататься. Топлива хватит?
– Должно, но предлагаю остановиться во-он там. И видимость отличная, и горючку жечь не придется.
– Давай, – кивнул Андрей и со всей силы рубанул рукой по стенке. – С-сука!
