– Как он там?

– Да… – покачала головой Анна. – С физической точки зрения он здоров, рана затягивается быстро. Даже на удивление быстро. Будет, конечно, шрам, но это ведь не смертельно…

– А?.. – Сергей Сергеевич многозначительно прикоснулся указательным пальцем к виску.

Аня смысл жеста поняла и неопределенно пожала плечами. Что тут ответишь? Разве можно понять, что случилось? Почему всегда такой рассудительный и смелый капитан Никитин вдруг решился на самоубийство? Почему произошла та трагедия?

Хотя Аня предполагала, каков будет ответ на этот вопрос. Точно ответить без судебной медицинской экспертизы было затруднительно, но медсестра предполагала, что вся трагедия произошла из-за того, что Артемка – новорожденный сын Виктора и Алены – умер и обратился.

Что послужило причиной смерти? А кто его знает! Можно предполагать все что угодно – от синдрома внезапной детской смерти до того, что, заснув во время кормления, молодая мама сама случайно задавила ребенка. Такое тоже случалось. Редко, но случалось.

Только этим можно было объяснить все то, что произошло в комнате на третьем этаже огромного дома, который занимали милиционеры с семьями.

– А вот с этим сложнее. Сами понимаете, что человеческий мозг – штука тонкая. Малейшие неполадки, и…

– Ну так как Никитин-то?

– Ох, Сергей Сергеевич, я же не врач и уж тем более не психиатр. Моя зона действия как раз в противоположном направлении от головы… – вздохнула бывшая медсестра гинекологического кабинета районной поликлиники.

– Ну, Анна Михайловна, вы все же к этому ближе, чем я или кто-то из наших молодчиков. Их познания в медицине – максимум лупить так, чтобы почки не отбить и синяков не оставить. Так что вся надежда только на вас. – Полковник криво усмехнулся. – Анечка, ну хотя бы в общих чертах…

– В общих чертах, выражаясь фигурально… Я бы даже сказала, очень фигурально – он слегка не в себе. Как будто его сознание в другом месте. Я не знаю, чем можно помочь… Можно, конечно, узнать в санчасти, может, тут психиатр какой-никакой есть, может, среди спасенных кто-то найдется. Но я думаю, если бы среди беженцев был доктор, то ему уже давным-давно нашли бы дело.

– Понятно… А пока как быть?

Аня пожала плечами и растерянно развела руками:

– Пока не трогать его. Может, само пройдет.

– Понятно…Минус один боец.

– Сергей Сергеевич! Виктор… Виктор Иванович, он же не просто боевая единица, он ведь человек! – чересчур горячо воскликнула медсестра и тут же смутилась, неловко улыбнувшись.

– Анна Михайловна, вы меня неправильно поняли.

– Извините меня, пожалуйста, за мою несдержанность. Просто я…

– Да я все понимаю… Мы все после похорон такие. Даже дети, хоть их и пытались от всего этого хоть как-то отгородить, ведут себя тише воды ниже травы.

– Время сейчас такое, что отгородить уже не получится. – Аня скрестила на груди руки, инстинктивно закрывшись от собеседника.

– Да. В этом вы правы. Вон дочь Киреева сама еле спаслась от восставшей матери. Но молодец девчонка, держится.

– Детская психика более гибкая… – пожала плечами Анна. – Сергей Сергеевич, а своих вы собираетесь перевозить?

– А то! Вот сегодня и отправимся с парнями. Еще нужно подумать, как с Сашкой связаться…

– А кто это?

– Сын мой.

– А где он? – по инерции и скорее из вежливости спросила медсестра.

– В последний раз, когда я с ним связывался, он в университете своем застрял, был ранен при зачистке… Но я узнавал у мужиков местных – те сказали, что в Голландии вэвэшники окопались, целый гарнизон организовали, людей туда свозят спасенных.

– Это хорошо… – Аня вдруг подумала, что если на той стороне бухты тоже есть военные, то, может, и ее родителям удалось спастись.

– Еще бы! У них там под боком реактор ядерный. Он хоть и учебный, но в случае чего жахнуть может хорошо – все ночью светиться будем, как чернобыльские кузнечики.

– А я и не знала, что у нас в городе такое есть.

– Чего у нас в городе только нет. Вот ты знала, что в самом центре, близ кинотеатра «Дружба», есть тактические склады с продовольствием?

– Не-а, – помотала головой Аня.

– Теперь знаешь…

– Сергей Сергеевич, а вы не могли бы предложить командованию одно дело?

– Ну говори…

– На Большой Морской возле узла связи есть медицинская библиотека. Если вдруг те самые склады, о которых вы говорили, будут реквизировать, то не мешало бы и библиотеку вывезти. Все-таки медиков осталось мало, а лишние знания нам не повредят. Может, что по Виктору… Ивановичу станет более понятным.

– Хорошо, – немного подумав, кивнул полковник. – За идею спасибо.

– Да не за что.

– Товарищ полковник! – В холл влетел подполковник Федюнин, бывший зампотыл.

– Федюнин, чё ты носишься как салага-первогодок, как пэпс, начальством вздрюченный? Чё случилось-то?

– Да вас в штаб вызывают.

– Ну так бы и сказал. И не надо врываться. А то после давешних событий у меня аллергия на подобные врывания. Пойдемте, Анна Михайловна, я вас как раз в санчасть подброшу. У вас же скоро смена?

– Да, товарищ полковник. Через час начало.

– Ну и отлично. Но про вашу идею я помню и до командования донесу.

На территории царил организованный хаос. Все происходящее вокруг напоминало муравейник – казалось бы, все суетятся, что-то делают, бегают туда-сюда, но на самом деле все были заняты общественно полезным делом и без работы никто не слонялся.

За рулем милицейского уазика находился, как обычно, Володин. Тот уже включил автомагнитолу и наслаждался гитарными переливами, врубив на полную катушку «Сектор газа» и абсолютно игнорируя недовольное лицо начальства, не понимающего, как подобное можно слушать.

– Слушай, сержант, имей совесть, – не выдержал Смирнов. – Ну ладно, тебе плевать, что ты везешь начальника, но хотя бы сделай скидку на то, что перед тобой пожилой человек и молодая девушка… Ну что это за музыка? «Кап-кап, кап-кап… С конца кап-кап…» Это что, песня?

– Шеф, вы ничего не понимаете. Это же из жизни, так сказать.

– Да ну тебя. Хрень какая-то для малолеток.

– Ну какая жизнь – такие и песни. Шеф, это своего рода уже классика.

– Боже упаси от такой классики. Чем же тогда является Бетховен?

– Да ладно вам. А вот это послушайте… Прямо про все то, что происходит вокруг. – Володин переключил трек на CD-диске, на котором были записаны песни.

В салоне из динамиков зазвучали звуки, больше подходящие для саунд-трека какого-нибудь фильма ужасов. Не хватало только душераздирающих криков невинных девственниц. Потом вступил в дело барабан, и наконец запел солист. Если это можно назвать пением. «И вот опять по всей деревне поползли эти слухи…»{«Истребители вампиров» – песня группы «Сектор газа». Автор текста – Юрий Хой (Клинских).}

– Шеф, слова слушайте! – затарабанил пальцами водитель в такт с припевом: «Мы – доблестные воины света…»

– Слышь, ты, воин света, спецназер недоделанный, тормози давай, а то сейчас блок вместе с дежурным снесешь! И потом уже тебе будут кой чё надирать.

Отвлекшийся от дороги Володин плавно затормозил и остановил авто – все же водитель он был от Бога. Пока дежурный откатывал передвижные блоки с красными предупреждающими полосками, предварительно проверив у всех пропуска, и открывал ворота, Сергей Сергеевич слушал включенную сержантом песню, стыдясь признаться самому себе, что она ему начинает нравиться. Конечно, на высокохудожественное произведение она не тянула, но незамысловатая мелодия и простой, как сибирский валенок, текст были прямо-таки в точку. «Завесьте свои окна вы чесночными цветами…»

Ноги сами по себе стали отбивать ритм.

Наконец Вэ Вэ снова плавно нажал на газ, и под завистливые взгляды служивого милицейский «бобик», в салоне которого горланил Юра Клинских по кличке Хой, поехал по аллейке вперед, направляясь к штабу.

– К санчасти рули, воин света. Или Светы, а может, Лены? Сначала Анну Михайловну подбросим к месту службы, а потом уже к штабу двинешь.

Володин начал было поворачивать к санчасти, где теперь числилась в штате Аня, но девушка его тормознула.

– Вов, притормози. Я так дойду. Все же у меня еще около часа свободного времени – прогуляюсь пока по территории.

– Ну смотри сама… – хмыкнул Володин и остановил «бобик», из которого живо выпрыгнула девушка.

Аня на прощанье махнула рукой и засунула руки в карманы спортивной куртки, которую милиционеры из «Посейдона» привезли вместе с другой одеждой, ставшей едва ли не предметом первой необходимости для засевших в РОВД.

Анна Михайловна, как уважительно называл ее этот усатый полковник, чьи подчиненные спасли ей жизнь, вообще считала, что ей повезло. Сначала в том, что удалось закрыться от зомби в кабинете, потом – в том, что удалось прорваться через больницу, кишащую этими тварями, выскочить на улицу и наткнуться на случайно оказавшихся там Никитина, Володина и ныне покойного здоровяка Старина. На этом везение девушки не закончилось – РОВД, в котором ей пришлось провести несколько дней, было едва ли не самым безопасным местом в городе… А теперь вот место жительства пришлось сменить на более подходящее. О судьбе молодого человека, а также родителей ничего не было известно – девушка просто не помнила наизусть номера телефонов, поэтому без своего мобильника не могла связаться с родными, а домашний телефон не отвечал. Поэтому медсестра мысленно смирилась с худшим, хотя и продолжала надеяться на лучшее.

Но произошедшее два дня назад событие основательно пошатнуло эту ее веру в светлое будущее, показав, что таковым оно может быть далеко не для всех. Перед глазами так и мелькали картинки-воспоминания с мертвым телом ребеночка и силуэтом жены капитана Никитина, накрытой шторой. И сам Никитин все никак не выходил из головы, тревожили его состояние и пустой, отсутствующий взгляд.

Капитана перевели в санчасть – под наблюдение медиков. Но Аня краем уха слышала, что утешительных прогнозов ждать не приходится, потому что ни подходящих специалистов, ни медикаментов в санчасти нет.

Вот и сейчас она, быстро проскочив внутреннюю аллейку, шла проведать Виктора и несла тому обед. В санчасти, конечно, кормили, но Аня пыталась хоть как-то пробудить в капитане тягу к жизни – пусть даже такой малостью, как домашняя еда.

Навстречу девушке вышла местная медсестра – Татьяна, которая тут же улыбнулась и приветливо помахала рукой:

– Привет, ты чего так рано? Тебе же через час только…

– Да я к нашему… капитану Никитину решила зайти. Проведать, как он там.

– Да как-как… Все так же, – пожала плечами Татьяна, откинув светлую прядь с лица. – Но ты сходи… Все же он ваш.

– Схожу. – Аня перехватила судок с обедом в левую руку, а правой помахала из стороны в сторону. – Ну ладно, пока!

– Ну бывай! – пожала плечами Татьяна, переведя смешливый взгляд на пластиковый контейнер, который Аня тут же попыталась спрятать за спину, чем еще больше рассмешила собеседницу.

Виктор был в палате не один – с ним находилось еще двое соседей. Первый – раненный при перестрелке сержантик из морпехов, а второй – мужик из спасенных с переломом ноги. Когда военные в первые дни прочесывали дворы в поисках выживших, этот дядька, не дожидаясь зачистки подъезда, сиганул с балкона второго этажа и сломал себе правую ногу. Хорошо хоть парни успели подскочить, пристрелив по пути двоих зомбаков, торчащих, как часовые на посту, во дворе. Если бы такой трюк мужик придумал повторить без военных под боком – был бы ему полный песец. Теперь этот неудавшийся Бэтмен лежал на растяжке, будучи не в состоянии сдвинуться с места.

– Здравствуйте, больные, – поздоровалась Аня, войдя в палату.

– Здравствуйте, – поздоровался в ответ солдатик.

– Спасибо, сестричка! – повернул голову лежащий мужчина. – И тебе не хворать.

Аня взглянула на кровать, где сидел Виктор, уставившись в пол.

– Так и сидит? – спросила она у солдатика.

– Нет. Иногда лежит.

– Ну а говорил что-нибудь?

Сержант только головой покачал в ответ на вопрос.

Аня закусила губу, пододвинула поближе табуретку – стандартную, армейскую, выкрашенную в унылый серый цвет, со специальным овальным отверстием в крышке – чтобы брать было удобнее – и присела на нее прямо напротив капитана.

– Здравствуйте, Виктор, – негромко проговорила она, пытаясь заглянуть в глаза мужчины. Но тот так низко опустил голову, что сделать это было практически невозможно. – Я вам тут принесла… – Аня ненадолго замолчала. – Евдокия Антоновна, мама Сергея Паркова, передала. Ничего особенного, но все равно лучше, чем в больничной столовой.

Виктор никак не реагировал. Даже головы не поднял.

Аня поднялась с табурета, поставила судок на подоконник и снова вернулась к капитану.

Мужчина оставался абсолютно безучастным ко всему происходящему вокруг него.

Анна Михайловна в растерянности начала заламывать себе пальцы, не зная, чем можно помочь ее спасителю.

– Виктор… – девушка набралась смелости и взяла его руку в свои ладони. Мужчина руку не отдернул, и медсестра посчитала это хорошим знаком. – Все очень беспокоятся за вас, ждут вашего возвращения. Сейчас Сергей Сергеевич удалился на совещание в штаб, а парни готовятся к поездке на Фиолент – нужно забрать семью товарища полковника. Вы ведь в курсе, что у него сын был ранен? – Аня решила рассказывать все подряд, лишь бы как-нибудь растормошить Виктора. – Но все хорошо, парень жив, только вот связи с ним нет. Виктор Иванович, я вас очень прошу…

Аню прервал звук распахнувшейся двери. Девушка запнулась и повернула голову, чтобы посмотреть на вошедшего. Им оказался главврач – Иван Сергеевич Смальцев. До начала всей неразберихи он был главным врачом лазарета при воинской части, ну и теперь остался при своей должности.

– Анна Михайловна, вы уже вышли на смену?

Аня торопливо поднялась с табурета, отпустила руку Виктора.

– Еще нет, Иван Сергеевич.

– Ну так чего вы здесь рассиживаетесь? Или работы нет? – Главврач строго посмотрел на медсестру поверх оправы очков.

– Уже бегу… – кивнула девушка и направилась к двери, бросив прощальный взгляд на спасшего ее жизнь капитана.