Сергей Крамцов
26 марта, понедельник, утро
С утра, как и было обещано майору, мы двинули в сторону заправки. Два УАЗа без тентов, восемь человек внутри, уже третий выезд. Состав прежний, разве что Татьяна с Викой через день ездили, по очереди. Одна оставалась на Базе, помогала наряд на НП тащить. На всём отрезке до Ленинградки мы не встретили ни одной машины, равно как и на самом шоссе, едущей по направлению в Москву. А поток из Москвы стал реже, чем был вчера и позавчера. Заметно реже, даже нехорошо реже. Это настораживало. Из Москвы уже некому выбираться или машины закончились там? Или до машин не доберёшься?
На заправке стояли все тё же три БМП, но грузовиков со стрелками не было. Стрелки сидели на броне, и людей вроде как стало поменьше. Когда мы свернули с дороги и въехали на площадку перед выстроенными в ряды красными заправочными колонками, находившийся на улице майор нас увидел и махнул рукой: подъезжай, мол. Что мы и сделали. Выбрались из машин, перездоровались.
Задача на сегодня ничем не отличалась, да и что тут можно было нового придумать? Дай людям возможность выбраться из города, и всё тут.
За работу. Две машины. Один человек за рулём, один страхует, двое сзади, с «укоротами». Всем в обязательном порядке самозарядный режим стрельбы, открытый прицел, с упора. Упор — дуга, на которую тент натягивается. Почему «укороты»? Потому, что их не так жалко для тренировок, как имеющиеся и появившиеся у нас «настоящие» АК с длинными стволами. Те будем пользовать тогда, когда придётся воевать всерьёз. А отстрел бредущих мертвяков на широкой улице и с безопасного удаления — пока не то, это ещё не за свою жизнь драка. Не последний и решительный. Хотя настоящее оружие тоже было при нас, в машинах. Не на горбу же тащим, чего не запастись?
На центральной улице Солнечногорска мертвяков ещё прибавилось, всерьёз так. Было уже страшно, даже то, что машина открытая, вызывало некую опасливую неуютность. Ещё на первом прямом отрезке Пятницкого шоссе мои «ученицы» расстреляли одиннадцать зомби, причём некоторые из них стали на диво прыткими и даже осторожными. Мы несколько раз заезжали во дворы, и в общем-то не зря. Дважды нам удалось прикрыть погрузку беженцев в машины, а заодно подсказать им, где разжиться оружием.
Затем мы снова проехали от начала и до конца города по главным улицам, несколько раз занимали позиции на перекрёстках, где сами на себя подманивали бродящих по улицам мертвяков. Те подманивались, и наши достаточно ловко их расстреливали. Я, сидя за рулём, переложил себе под бедро ПБ со снятым глушителем, а под рукой держал автомат на случай крайних обстоятельств, но они так и не наступили. Хотя несколько опасных атак на нас было. Не морфы, а так, мертвяки из «ветеранов», с перемазанными кровью харями, но всё же быстрые. А двое так и вовсе из засады кинулись. Но для всех хватило Маши, она била по ним из карабина без промаха.
Так мы перемещались по городу примерно до полудня. А затем нас начали звать из распахнутого настежь окна на четвёртом этаже жилого дома. Звать панически, так, что стало ясно — мертвяки ломятся через последнюю преграду. Мы обеими машинами рванули во двор. Я свистнул Лёхе, на бегу откидывая приклад переделанного АКМ, и вдвоём с ним мы побежали в подъезд. Надо было для таких случаев дробовики брать, но… хорошая мысля известно когда приходит.
И сразу же на входе в подъезд я напоролся на двух неподвижно стоящих мертвяков, мужчину и ребёнка лет десяти. И чуть не напоролся фатально, глаза не успели адаптироваться после уличного солнца к подъездной темноте. Среагировал я скорее на запах, чем на зрение или слух. Полуразложившаяся рука вцепилась в разгрузку, в наплечный ремень, меня толкнуло назад, оскаленная жуткая морда приблизилась чуть не к самому лицу. Не знаю, кто именно меня спас, Лёха ли, успевший ударить сбоку ногой напавшего мертвяка, второй ли мертвяк, бывший раньше ребёнком, который помешал первому, пытаясь в это время броситься на меня тоже, но вырваться и выстрелить я успел. Две короткие очереди уложили обоих мертвяков на грязные лестничные ступени, эхо стрельбы звонкими волнами отразилось от стен, пронеслось по подъезду.
Я с облегчением перевёл дух, Лёха на это время выдвинулся вперёд. Нет, нигде уже, кроме твоей собственной берлоги, нельзя расслабляться, ни на секунду. Эта способность стоять неподвижно и беззвучно, схоронившись в тёмном углу, делает мертвяков ещё опасней. Одно дело, когда ты его видишь, когда он идёт к тебе и ты можешь решить, что предпримешь, и совсем другое, когда ты открываешь дверь и обнаруживаешь за ней адскую тварь, которая не знала, как дверь открыть, и замерла в нескольких сантиметрах от неё.
— Не спи, пошли! — рыкнул на меня Лёха, шарясь по стенам лучом фонаря с «Кипариса».
— Стой, момент, — сказал я, включая подствольный фонарь и наводя его на убитого зомби-мужчину.
— Что ещё? — взбеленился Лёха.
— Он с дубиной, — прошептал я, толкнув носком ботинка руку мертвяка.
По полу со звоном покатился обрезок ржавой газовой трубы, выпавший из гниющей ладони.
— Чего-о? — не понял Лёха. — Ты гонишь, мужик, так не бывает. Он её просто держал.
— Может быть, — кивнул я. — Но мне показалось, что замахивался.
— Глюки, — заключил Лёха. — Пошли короче, там людей едят.
Я кивнул, снова прижал приклад автомата к плечу, и мы пошли наверх. На этот раз не торопясь, заглядывая буквально за каждую ступеньку. Второй этаж встретил нас запертыми дверями четырёх квартир, и пока Лёха «держал участок», я подёргал каждую из них. Заперто. Не хватало, чтобы ещё что-то выбралось нам в тыл.
Пошли выше. Третий этаж тоже был заперт, а из-за одной двери доносились отчаянные крики. Прислушались, за какой именно. Выбор пал на стальную, обитую дерматином дверь с глазком, крик явно доносился оттуда. Что делать? Вскрыть дверь мы не сумеем, нет таких навыков у нас. Выбивать замки стрельбой из автоматов? Трудно сказать, к чему это приведёт, к каким рикошетам, но в крайнем случае придётся. А для начала Лёха просто позвонил.
Крики быстро переместились к двери и теперь доносились прямо из-за неё. Кричавший даже стучал кулаками по ней, судя по всему. И требовал от нас, мертвяков ходячих, оставить его в покое. Вот так. Душевнобольной. Что делать? А ничего. Мы не передвижной филиал Кащенко. Пожали плечами, заглянули на пару этажей повыше. Наткнулись на мужичка, выглядывающего из-за двери, который попросил сопроводить его до гаража-«ракушки». Мы сопроводили. Затем подождали во дворе, когда он с женой и двенадцатилетним веснушчатым сыном загрузится со всем багажом в машину и уедет. Мы его тоже направили на АЗС за оружием. Всё же не зря сходили в подъезд.
Кстати, пока мы гуляли по подъезду, стрельба с улицы шла довольно частая. Похоже, что в своей теории я не ошибся, мертвяки действительно шли на выстрелы. Причём по-разному. «Свежие» зомби тупо ломились за добычей, они были медленны и неуклюжи, а «ветераны» отличались от них радикально и на рожон не лезли. Зато когда мы выезжали со двора, один попытался броситься на нас из-за угла, и ещё мы заметили, что ещё как минимум двое бросились к трупам, валяющимся на асфальте. Но бросились лишь тогда, когда мы уехали. Умнеют, однозначно. Плохо это. А если они научатся групповые засады устраивать? Тогда вообще в города не суйся.
Снова курсирование по главным улицам, проезды через дворы. К двум часам «боевой счёт» составил сорок два убитых зомби. Спасти город это не могло, но то, что мы наверняка защитили несколько семей, нас радовало. А меня ещё больше радовало то, что наши стрелки всё больше осваивались с оружием и стреляли точнее и точнее. Маше под конец я вообще запретил вести огонь, потому что она стреляла не только лучше, но и быстрее остальных.
Израсходовали почти полтысячи патронов. Результативность — примерно одиннадцать выстрелов на одного мертвяка. Не так уж и плохо. Ближе к четырём я попросил пострелять только Машу, и она пятью выстрелами свалила четырёх мертвяков, на расстоянии от ста до трёхсот метров. Как тут ещё комментировать?
Однако, на мой взгляд, для общей ситуации наша свободная охота значила не больше, чем комариный укус для бегемота. Мертвяков всё прибавлялось и прибавлялось. Их прибавилось в течение дня, в то время, пока мы пытались их извести. Где-то в тех местах, что мы не видели, зомби убивали людей, восставали всё новые и новые трупы и шли убивать. И за ними восставали другие. И было ясно, что уже и этот маленький подмосковный город обречён. Спасти его не мог никто, люди разделились на многочисленных пока ещё спасающихся, немногочисленных защищающихся и таких же немногочисленных спасателей, тех же военных, которых было так мало, что им хватало лишь сил контролировать основные дороги, ведущие из Москвы, и всё.
К пяти вечера я дал команду сворачиваться. Люди устали, в ушах звенело, внимание расплывалось, и дело шло к темноте. И беженцы всё реже пытались прорываться из города, да и вообще предпочитали делать это с утра. Связался с майором на АЗС, доложил об успехах и о том, что до завтра мы уходим. А затем я пересадил Шмеля себе за руль, прихватил ещё и Пашку, а девушек вместе с Лёхой отправил на Базу. У меня вчера с вечера появилась ещё одна идея, реальность которой я хотел сейчас проверить. И сделать это немедленно.
Наш УАЗ вырвался на шоссе и вновь покатил навстречу редкому уже автомобильному потоку в сторону Москвы.
