Сергей Крамцов
21 марта, среда, вечер

Работа у мужиков кипела, бочки были промыты и загружены в прицеп, который нашёлся за боксами, накрытый полиэтиленовой плёнкой. На нём возили на сервис всякие увесистые вещи вроде движков, которые перебирали в другом месте — здесь для этого не было серьёзных возможностей. Нашлось вообще много полезного, от запчастей и немалых запасов внедорожной резины до канистр с хорошим маслом, и даже генератор. Ну а комплекты отличного инструмента куда девать? В общем, загрузили весь наличный транспорт под крыши, и ещё из окон торчало. С мужиками, кстати, тоже поделились, за труды.

Шмелёвы вскоре взялись помогать припаханным, попутно те завели «Нивы», причём у Степаныча сердце от жадности кровью обливалось, хоть сам он уже явно облюбовал один из «уазиков». Шмель когда-то говорил, что его батя от «козликов» сам не свой, и из других машин только «Волгу» ценит. В общем, угодили Мишкиному папаше.

Нас шесть, четыре машины. Надо определить, кто и что поведёт и кто пойдёт в головном дозоре. Впрочем, выбор был несложный, как всегда, мы с Лёхой как две реальные боевые единицы. Остальным велели катить чуть поодаль и с нами не сближаться.

Мы со Шмелём ещё раз пронеслись по цехам, прикидывая, не осталось ли там чего-либо ценного, вернулись к машинам. К моему удивлению, мужички на шмелёвской «Ниве» и «техничке» пристроились в хвост «уазикам», но я ничего на это не сказал — какая разница, собственно говоря? Всё равно они скоро от нас отвалят, им в другую сторону. А мы втроём, Лёха, Шмель и я, уселись в «крузак», намереваясь идти головным дозором.

Теперь уже Шмель уселся за руль, врубил передачу. Увесистый гружёный вездеход бодро потащился вперёд, хрустя шинами по асфальту. Тарахтение дизеля эхом вернулось от стены боксов, но сразу стихло, едва мы миновали здание. Подъездная дорожка, шлагбаум, по-прежнему открытый, дорога, ведущая в жиденький лесок, через который невдалеке просвечивает серой полосой окружная бетонка. И две машины, чёрный «Геленд» и серебристый БМВ, сворачивающие с неё нам навстречу. И в обеих полно людей. Метров двести до них, не больше. Да какие двести, меньше!

Не знаю, как я почувствовал, что эта встреча нам не нужна. Хотя… а какая встреча теперь вообще нужна? Крикнул лишь: «К бою! Колонна, стой!» — а Шмелю и скомандовать не успел, как он рванул руль в сторону, сворачивая в неглубокий кювет. Нас подбросило, я шарахнулся головой об потолок, не успев вцепиться в рукоятки, а Лёха уже толкнул дверцу, выскочил из машины, чуть не покатившись по сухой прошлогодней траве, покрывавшей раскисшую грязь, и метнулся с винтовкой за ствол толстой сосны.

Я вывалился следом за ним, а умный водила Шмель успел повернуть «крузак» задом к противнику, рассудив, как потом выяснилось, что так меньше всего вероятность получить пулю в движок. И тоже выскочил наружу с «укоротом» в руках.

Уже укрывшись за деревом, я бросил себя на колено за его ствол, пахнущий смолой и хвоей, прижимая к нему руку с цевьём. В окуляре оптического прицела мелькнула чья-то перекошенная явно от испуга морда за рулём, затем «Геленд» резко развернулся боком на дороге, из него выскочили трое, кто с чем, один с помповиком, двое с «калашами», метнулись в стороны. До нас оставалось метров семьдесят, не больше. «Бумер», истерично взвыв мотором, резко рванул задним ходом, из его окна высунулся человек с каким-то оружием, прижатым к плечу.

— Братва какая-то, — послышался голос Лёхи.

— Похоже.

Противник пока огня не открывал, но и из-за корпуса машины не показывался. А я судорожно соображал, что делать дальше. Начинать войну самому не хотелось, то, что на нас собираются напасть, было совсем неочевидным. Похоже, что противник сам не знает, что делать дальше, потому как не выработались новые нормы поведения в это новое время. Но чем дольше будем ждать, тем хуже для нас. «Бумер» уже остановился в отдалении, и из него выбежали аж четверо, метнувшиеся в лес. С таким перевесом в силах они просто окружить нас способны. А затем… ежу понятно, что будет затем.

— За машинами едут, точно ведь, — пробормотал Лёха, подтверждая мои мысли.

— Наверняка, — прошептал я в ответ. — Короче, Склифосовский, слушай мою команду: дырявим им все колёса, какие видим, и затем на машине по кювету ломимся назад, понял? В колёса они нам точно не попадут, обочина прикрывает, так что есть шанс вырваться. И уйдём в сторону Новорижской. Как понял? Давай, «бумер» твой, Шмель, долби над головами, чтобы в штаны накидали!

Два раза командовать не пришлось, уже всплывали откуда-то изнутри забытые было инстинкты «огневого боя». Лёха открыл огонь немедленно, саданув по ушам гулкими выстрелами из «Тигра», и сам я пальнул в левое переднее колесо мерседесовского внедорожника. Пыхнуло струёй воздуха из дыры, пробитой пулей, подняв пыль с дороги, машина накренилась, а я уже стрельнул в заднее колесо, а потом начал палить по дискам и в корпус, стараясь вызвать как можно больше шума, напугать, подавить. Загрохотал частыми очередями «укорот» Шмеля, правда, не в пространство, а по стёклам «Геленда», посыпавшимся стеклянным водопадом.

Лёха тоже понял меня правильно: опорожнив в быстром темпе один магазин, он заставил бандитов броситься к противоположному кювету и залечь, не поднимая головы.

Двадцать патронов я расстрелял почти мгновенно, затвор СКС с лязгом встал на задержку, и я, сменив магазин, бросился к машине. С противоположной стороны гулко ударил дробовик, картечь взрыла дерн неподалёку от меня, но не задела. Сухо ударил автомат, но куда пошли пули, я так и не понял. Явно на нервах стреляют, толком не прицелившись, лишь бы побыстрее пальнуть.

Шмель рванул с места так быстро, что я чуть наружу не вывалился, не успев заскочить внутрь полностью. «Крузак», рыча дизелем и перемешивая грязь могучими колёсами, лихо пронёсся по неглубокой канаве, прыгая на кочках, вылетел к ожидающей нас колонне машин со Степанычем за рулём головной. Шмель развернул нас поперёк, а я заорал в рацию:

— Степаныч! Давайте в сторону трассы, прямо через поле!

— Понял!

Я даже увидел, как он махнул рукой через лобовое, и затем его зелёный «уазик» рванул с места чуть не с пробуксовкой. Следом за ним, бампер в бампер, дёрнули остальные.

— Лёха, прикрываем! — крикнул я, — Шмель, давай по кювету дальше, до угла боксов, и за ними жди! Понял? В машине жди, за рулём!

Мы с Лёхой снова выскочили, упали на колена в неглубокой канавке с пологими откосами, вскидывая оружие. Машина рванула от нас, подняв в небеса целый дождь грязевых комьев, посыпавшихся нам на головы.

Братки же разозлились и вообще ум потеряли — двое в спортивных костюмах и с «калашами» в руках просто бежали в нашу сторону по дороге с перекошенными от злобы мордами.

— На глушняк валить? — спросил Лёха, озадаченно глядя на такое их неумное геройство.

Убивать по-прежнему категорически не хотелось, не созрели мы ещё для таких вот боев, чтобы с первыми встречными и за ценное имущество. Блоки внутри какие-то включаются, не дают за человеческое заходить.

Лёха выстрелил, пуля выбила искры из асфальта прямо перед ногами бегущих. Они рванули в сторону, плюхнулись на живот в канаву, приподнявшись над краем, и ответили нам вполне чёткими короткими очередями, заставив уже нас укрыться. А не лохи, стрелять-то умеют.

Я на четвереньках перебежал левее, примерно прикинул, где засел противник, и подскочил в своём укрытии, уже прижав приклад к плечу. И сразу же поймал в прицел ярко-зелёный спортивный костюм. Палец среагировал быстрее мозга, утопив спуск и послав пулю в цель. Меня толкнуло отдачей, раздался отчаянный крик, обе стриженые головы напротив исчезли в канаве. Попал в одного, недолго человеческое во мне сопротивлялось, война вспоминаться начала.

У так и стоящего поперёк дороги «Геленда», до которого было уже метров триста, происходила какая-то суета, кто-то бегал, но за нами не гнались. Лёха заметил суету и снова быстро высадил магазин из «Тигра» по машине, выбивая искры и заставив всех разбежаться по укрытиям.

Один из парней в канаве напротив вдруг резко вскинулся над краем и завел длинную очередь в нашу сторону, заставив нас упасть мордами в грязь. Дальнейшее произошло само собой — дистанция гранатного броска, противник тебя держит на земле. Рука сама выдернула РГД из разгрузки, сдавила усики, дёрнула кольцо. Осознал, что же делаю, я только тогда, когда с противоположной стороны дороги грохнуло.

— Вот сука! Вот сука! — закричал чей-то голос.

Я снова приподнялся над краем кювета и увидел две яркие спины, улепетывающие по кювету. Один держался за плечо, рукав пропитался кровью, и ещё я успел заметить, что он бежит без автомата.

— Лёха, прикрой! — крикнул я и рванул через дорогу.

И сразу же свалился, выматерившись: из-за «гелика» меня довольно энергично обстреляли. Лёха снова открыл огонь по уже похожему на решето вражескому внедорожнику, а я перекатом рванул к кювету с противоположной стороны. Вывернулся. Скатившись вниз, в грязь, я почти что носом уткнулся в АКМС со сложенным прикладом, валяющийся в грязи. Вскинул карабин, прицелился в спины бегущим от меня браткам, но стрелять всё же не стал. Чёрт с ними, пусть бегут. А я схватил автомат и что было сил рванул обратно.

На этот раз по мне не стреляли, видать, Лёха заставил противника залечь. Спрыгнув в «наш» кювет, я махнул рукой и крикнул:

— Ноги делаем!

— Понял! — заорал Лёха и рванул за мной.

В нас ли выстрелили или просто в пространство, я так и не понял. Выстрелы были, но пули не свистели. Мы беспрепятственно добежали до боксов, и я даже выглянул из-за угла — за нами никто не гнался, расстрелянный «Геленд» так и стоял поперёк дороги, и БМВ был там же, куда он сдал задом. Вырвались, судя по всему.

— Давай не спи! — крикнул мне Шмель из-за руля, и я заскочил в кабину, успев мысленно пожалеть обивку сидений — с меня грязь кусками отваливалась.