Книга: Начало
Назад: Александр Бурко 20 марта, вторник, ночь
Дальше: Мария Журавлёва 21 марта, среда, утро

Сергей Крамцов
21 марта, среда, раннее утро

Я проснулся по звонку будильника в мобильном телефоне, быстро встал, оделся до пояса. Выбежал на улицу. Немного размялся, с трудом побрился у летнего умывальника, глядя в мутное старое зеркало.
Когда вошёл в дом, там уже никто не спал, а на плитке закипал чайник. Алина Александровна прочно закрепила кухню за собой и сейчас обжаривала гренки. С «фишки» пришли Вика и Татьяна, туда отправилась Аня. А вообще на время нашего отсутствия я планировал пересадить на соседский чердак всех остающихся в доме. Мало ли, вдруг фармкоровцы всё же вычислят нас, хотя бы по вчерашнему утреннему звонку с моего старого номера на номер Алины Александровны.
Вскоре от умывальника пришёл Лёха, вытираясь полотенцем на ходу.
— Доброе утро! — объявил он всем, а затем обернулся ко мне: — Слушай, хорошо, что вода в умывальнике не замёрзла. Упражнения для моржей, блин.
— А ты чего хотел? — удивился я. — Это же летний домик, а сейчас ранняя весна. Садись, совещаться будем. И чай пить.
Алина Александровна налила чай в кружки, поставила перед нами коробку с печеньем и присела рядом. Вика с Татьяной тоже уселись за стол, со двора вошла Ксения, встала в дверях.
— Значит, так! — начал я раздачу указаний. — Выдвигаемся в город на одной машине. Вторую возьмём вместе со Шмелём, поэтому его дом — наш первый пункт. Для Шмеля надо прихватить ствол.
— Какой ствол? — спросил Лёха. — И так не хватает.
— Пока свою «помпу» ему выдам, а дальше видно будет, — пояснил я.
А больше ничего не остаётся. Шмеля вооружать надо, он всё же боец.
— Шмелине лучше мою «Сайгу» дадим, — возразил Лёха. — Если я за рулём, то буду у машины, а там мне «Тигра» хватит. А «помпа» у нас одна на двоих будет, на всякий случай.
Правильно он рассудил. Так-то у меня карабин основное оружие, но хоть один дробовик в запасе надо. Скорее всего, за Шмелём подниматься придётся в подъезд, а там с ружьём удобней.
— Ладно, — согласился я. — Едем с тобой вдвоём, Вика с Татьяной остаются здесь.
— Это почему? — возмутилась Вика.
— По кочану, — ответил Лёха. — Ты — единственная, кто хорошо стреляет и кто не нужен для выезда в город. Ну и Танька ещё. А Аня с Ксенией сами по себе не слишком великая сила. Вот вы с ними две более или менее полноценные двойки организуете, будете дежурить. Больше оставить с ними некого. Мы поедем вдвоём. Вторую «Сайгу» Ксении выдай пока, чтобы все вооружены были.
Вика зло посмотрела на нас, но протестовать не стала. На самом деле, по-другому просто не получалось. Дегтярёвские дочки в боевом отношении пока вообще никуда.
Дальше совещались без эксцессов. Собрались, проверили связь, попрыгали на «погремушку», загрузились. Лёха уселся за руль, я — справа от него. Ксения распахнула перед нами ворота, и мы выехали на поселковую улицу. Разбрызгивая лужи и пофыркивая не прогретым ещё дизелем, добрались до ворот, сами их открыли и выехали из посёлка. Сразу за воротами начинался отчаянно разбитый просёлок, который и был нашей главной защитой от присутствия посторонних, потому что даже не всякий джип мог проехать здесь в марте.
До шоссе пронеслись как лодка по волнам, расплёскивая грязь покрышками, затем, когда выбрались на асфальт, пошли плавно, лишь протектор гудел.
— Как поедем в город? — спросил Лёха. — По Ленинградке или огородами? Я знаю здесь дорогу почти до Кольца, но петлять долго будем.
— Я тоже знаю, но думаю, что в город пока можно и по шоссе. Главное, на въезде на блокпост какой-нибудь не нарваться, с проверкой.
— Авось не нарвёмся, — сказал Лёха. — В любом случае заметим издалека, а развернуться или съехать вбок на Ленинградке не проблема.
Ехать нам было не только до города, но ещё и всю Москву требовалось пересечь, с Ленинградки аж на Каховку. Не ближний путь, учитывая обстоятельства и то, что придётся объезжать центр города по большому кругу. Но именно там ждал нас Шмель.
На шоссе действительно было мало машин, и все двигались из Москвы. В сторону города, кроме нас, никто не ехал. Вскоре навстречу проскочил военный КамАЗ, в котором в кабине сидели бойцы, и ещё несколько разместились в кузове, как я заметил, оглянувшись.
— Видел? — спросил Лёха. — Началось. Старшего в машине не было, все трое в кабине — рядовые. Дезертирство пошло.
— Похоже на то, — согласился я.
Затем попался БТР-80, двигающийся в гордом одиночестве. Возможно, тоже дезертиры, которые решили не мелочиться и обзавелись тяжёлой техникой, а может, и нет. Милицейские машины попадались дважды, двигающиеся с проблесковыми маячками, но внутри кроме двух милиционеров в обоих случаях сидели и гражданские, даже с детьми. Судя по всему, стражи порядка, как больше всех насмотревшиеся на происходящее, тоже мотали удочки из неуклонно катящегося в пропасть города.
У нас постоянно было включено радио, и мы переключали каналы с одной новостной станции на другую. Прогнозы наши сбывались на глазах — сообщения о беспорядках шли почти из всех крупных городов России, и упоминалось нечто подобное и за границей. Зараза распространялась ураганно. Этому миру в его нынешнем виде оставалось жить всего несколько дней. Если власти не пойдут на такие меры, на какие не пойдут никогда — не оказывать укушенным медпомощь, а добивать их и простреливать голову каждому погибшему от несчастного случая или естественных причин, — то спасти этот мир уже не может ничто.
Город встретил нас покинутым постом ДПС на въезде. Обычно забитые машинами стоянки перед торговыми центрами справа были почти пустынны. Но у оптового «Метро» была видна какая-то суета, двигались люди, хоть и немного. Среди небольшой группы людей виднелись несколько фигур в городском камуфляже и с автоматами.
На Ленинградском шоссе мы видели совсем немного машин, и за то краткое время, что мы были в городе, уже несколько раз доносились вспышки отдалённой стрельбы. Первый зомби попался на глаза, бредущий по тротуару вдоль решётчатого забора «Водного стадиона». Вёл он себя странно, больше топтался на месте и поворачивался то в одну, то в другую сторону. Впрочем, других мертвяков мы увидели почти сразу после первого, но они хоть и медленно, но целеустремлённо шли в сторону центра города.
По встречной полосе, на выход из города, неторопливо проехал «уазик» ВАИ, в котором сидели двое бойцов в форме и с банданами на голове. Судя но осевшей задней подвеске, машина была здорово нагружена. Офицеров и прапорщиков видно не было, значит, снова дезертиры.
На перекрёстке Беговой и Ленинградки, прямо на путепроводе, стояли два БТР-80 и военный «Урал» с тентованным кузовом. Вокруг машин, с оружием, в шлемах и брониках, стояло не меньше взвода солдат, а на асфальте проспекта, здесь и там, вразброс, валялись с десяток трупов. Солдаты о чём-то спорили, четверо перегружали из грузовика в открытые боковые люки бэтээров хорошо знакомые плоские деревянные ящики с ручками.
— Лёш, притормози-ка возле них, — сказал я. — И мы выходим.
— Зачем? — не понял Лёха.
— Они патроны грузят, и начальства с ними я не вижу, — ответил я, почувствовав, как во мне заговорил бес добычливости.
Наш «крузак» подкатил к солдатам, которые не обратили на нас особого внимания. Мы вышли из машины, повесив карабины на плечо, подошли. Заправлял там рослый сержант, судя по возрасту — контрактник.
— Здоров, земляки, — поприветствовал я его и окружающих.
Некоторые ответили на приветствие, а некоторые не прореагировали. Из-за одного из БТР вдруг раздались короткие очереди, на которые обратили ровно столько же внимания, сколько и на наше «здрасте». Кто-то сказал: «Всё, лежит… Так и лезут, твари».
— И вам не болеть, — сказал контрактник, выжидательно глядя на нас.
— Ребят, вопрос у нас имеется… — как бы замялся я. — Вы уходите из города?
— Уходим, — спокойно ответил контрактник. — Что нам тут делать? Кремль охранять? У нас самих семьи, ребята звонили домой вчера и сегодня, везде такая же хрень начинается. В общем, по домам мы.
Подошли ещё четверо бойцов, беря нас ненавязчиво как бы в полукольцо. Автоматы у всех в руках, хоть стволы и направлены вниз. Видать, ждали от нас какой-нибудь неправильной реакции.
— Тогда у нас два вопроса, — сказал я, как бы не замечая. — Проехать через центр сможем или надо объезжать?
Контрактник чуть расслабился, кивнул, показывая, что вопрос понятен.
— Через центр лучше не соваться, — начал он объяснять. — Там войск много и обстановка та ещё… Мы даже пострелялись немного с какой-то президентской охраной, что ли, или ещё с кем-то. Трое «двухсотых» у нас и «трёхсотый». И у них двое сотни сложили, после того, как по ним с бэтээра долбанули. И вообще там блоки стоят местами, а между блоками бардак начинается.
— Офицеров у вас не видно… — сказал Лёха. — Они-то где?
— Они в расположение двинули, — махнул рукой куда-то вдоль Беговой сержант. — У них семьи, их тоже защищать надо. Часть бойцов с ними уходит, а часть — как мы, по домам. Таманской мотострелковой в Москве больше нет. Правда, нас тут сводный отряд всего был, и полка не наберётся.
Надо же, как сбываются прогнозы Алины Александровны. Впрочем, чему тут удивляться? Наша власть особой любовью никогда не пользовалась, да и поводов любить себя старательно не давала. Достаточно того, что она сама себя любила и лелеяла, за всех. И защищать вместо страны и своих семей лично эту самую власть никто не хочет.
— А мы ищем, как бы нам подразжиться чем-нибудь, — сказал я сержанту. — Патроны нужны, оружие, что угодно.
— Нет у нас для вас ничего, — отрицательно мотнул головой сержант, посмотрев на наше оружие. — И стволов лишних нет. «Пятёрки» много, могли бы пару ящиков продать, только вам зачем?
— А мы бы всё равно взяли. Глядишь, и стволами разживёмся, — сказал я. — А гранаты есть?
— Гранаты есть, но тут надо с бойцами посоветоваться.
Дальше мы вступили в стадию торговых переговоров, в результате которых стали обладателями десяти гранат РГД-5 и двух ящиков патронов 5,45. Пусть пока стрелять не из чего, но всё течёт, всё изменяется. Заплатили мы за это богатство почти две тысячи долларов, причём сержант требовал именно доллары. Доллары у меня были, остаток от опустошенного счёта, да и Алине Александровне удалось наснимать в банкоматах почти пять тысяч, часть из которых она отдала мне.
К нашему счастью, вояки ещё не сообразили, что именно патрон становится настоящей валютой, радовались «денежному содержанию», на что я и рассчитывал, когда пошёл на переговоры с ними. Прикинул, что им деньги нужны, чтобы домой добираться, не откажутся. В процессе разговора военные ещё три раза открывали огонь по подходящим с разных сторон мертвякам. Те уже становились привычной частью пейзажа.
Распрощались с ними мы уже вполне тепло, сержант спросил на прощание, кто же мы такие. Ответ «Партизаны» его вполне удовлетворил. Пожелали друг другу удачи и разъехались. Я же радовался полученным гранатам так, как будто меня лично Дед Мороз навестил. Боец без гранат неполноценен, это я уже давно усвоил. Да и патроны ещё пригодятся в будущем, я уверен. Пусть у нас продажа оружия и ограничена, но в военных запасах стволов под этот калибр — горы, Эльбрусы и Эвересты. Не разжиться ими в будущем мы не можем, так что четыре тысячи триста шестьдесят патронов лишними не будут. Немного совсем, кстати.
Центр города мы объехали по большому кругу, по часовой стрелке. Ближе к центру стрельба стала чаще, на улицах стало появляться все больше мертвяков, куда-то бредущих или просто стоящих на месте. На проезжавшую мимо машину они обращали немного внимания. Увидели мы пикап «Л200», прямо в кузове которого сидели четверо мужчин с охотничьими ружьями и в тёплых куртках. Некоторое время мы ехали почти рядом, переглядываясь, затем пикап свернул на Дмитровское шоссе, а мы поехали прямо.
— Молодцы, — кивнул я им вслед. — Организовались.
И тут нечто привлекло моё внимание.
— Стой! — заорал я, показывая рукой на то, что привлекло моё внимание. — Нет, есть Бог, и он нас любит!!! Стоять!!!
Лёха резко остановил машину, чуть прижавшись к тротуару. Я присмотрелся. Всё же глазастый я! Найду зеркало — сам себя расцелую! По тротуару в нашу сторону брели трое мертвяков. Двое были совсем обычные, один же был одет в городской серый камуфляж, пропитанный запёкшейся кровью. На шее у него висел АК-74М, судя по чёрному пластику и сложенному прикладу. Ремень автомата перехлестнулся, и именно поэтому бывший омоновец его не смог потерять. Автомат ему явно мешал, потому что он всё время норовил оттолкнуть его от себя.
Вот это трофей! Разжиться таким оружием, да ещё подобным образом, я даже и не предполагал. Я схватил СКС, вылетел чёртом из кабины, опустился на колено, глухо стукнув наколенником об асфальт.
— Справишься? — спросил Лёха, тоже выходя из машины и продевая левую руку в ремень «Тигра».
— Естественно.
До зомби было около пятидесяти метров. Я совместил красную точку перекрестья прицельной сетки со лбом мертвяка в камуфляже. Вообще-то он шёл за спинами двух других, но я словно боялся, что он сбежит, унося с собой автомат. Выбрал слабину спускового крючка, нажал на спуск. Приклад толкнул в плечо, мертвяк покачнулся, но не упал. Пуля ударила его вскользь, правее и выше точки прицеливания. Качнулся, сволочь… Я снова выждал момент, выстрелил. Теперь попал, мертвяк рухнул как подкошенный. Остальные продолжали идти ко мне, один из них ускорился. Лёха стоял рядом, держа свой карабин стволом вниз, прижав приклад к плечу.
— Нормально, продолжай, — объявил он. — Прикрываю.
Я кивнул в ответ, снова приложился к оружию. Прицелился, выстрелил. Теперь точно. Второй мертвяк упал, который быстрый. Рядом грохнул «Тигр», и третий завалился.
— Посмотрим? — спросил меня Лёха:
— Ага, давай.
Мы медленно и опасливо подошли к валяющимся на асфальте телам. Двое были при жизни самыми обычными рядовыми гражданами. На одного напали на улице, он был одет в пальто. Его почти не тронули, лишь след укуса на ладони. Это понятно — отталкивал противника руками, был укушен, отбился, а потом умер где-то в другом месте. Второй был босиком, в тренировочных штанах и белой майке. Его рвали всерьёз, судя по всему — дома, кто-то из членов семьи, наверное. Этот был похож на кавказца, скорее всего — азербайджанец. Мышцы с одной руки были объедены до кости, лицо измазано кровью — сам где-то «перекусил». Омоновец же был изорван страшно, непонятно, как он вообще мог двигаться. Хотя ноги остались почти нетронутыми. Ему мы уделили больше всего внимания.
Автомат Лёха снял с него сразу, быстро осмотрел.
— Новенький, ствол в нагаре, магазин пустой, — заключил он. — В разгрузке одного рожка не хватает. Видать, выпулил всё, затем на него кинулись, он первый просто выбросил, сменил, второй расстрелял, а затем помер. В общем, два рожка в подсумке, полные, один в автомате, пустой, одного не хватает. Ремень надо будет поменять — кровью насквозь пропитан. Да и автомат оттереть, он как с бойни.
Обшарив убитого, Лёха продолжил:
— Пистолет ПММ, к нему два магазина по двенадцать патронов, полные. Две светозвуковые «Зари». Броник хороший, но его уже не отстирать, весь в крови. Радиостанция «Моторола», аккумулятор разряжен. У нас тоже «Моторолы» есть, так что пригодится.
Исчерпывающая информация, а главное — полезная. То, что ствол в нагаре — ничего, почистим. То, что автомат новый, означает, что загубить его стрельбой длинными очередями омоновец не успел бы, даже будь такое желание. Патроны к нему мы купили у вояк четверть часа назад, такой вот подарок судьбы.
Ну и пистолет с двадцатью четырьмя патронами нам не помешает. Пока в нём особого смысла нет, но кто знает? Лёха его уже с кобурой себе на разгрузку прилаживает. Может быть, и к нему удастся что-то достать, а пока попользуемся тем, что есть. В любом случае пригодится.
Автомат и все запасные магазины сунули в сумку, лежащую в багажнике. Это оперативный запас, пока имеющимся оружием попользуемся.
— Ну, как мы прибарахлились? — прихвастнул я. — Так бы и проехали, если бы я автомат не заметил.
— Серёга, молодец, — кивнул Лёха. — Можешь булку с маком себе купить.
— Ладно, шутник, езжай, не стой. Надо будет позвонить, когда подъедем. Позвонить, блин… — хмыкнул я и достал из кармашка в разгрузке мобильный.
Посмотрел на экранчик — сигнал был. Ну-ка… Я набрал «100», услышал сигнал точного времени. Ну хорошо, мобильная связь пока работает. Это радует.
Назад: Александр Бурко 20 марта, вторник, ночь
Дальше: Мария Журавлёва 21 марта, среда, утро