Этот весенний день ничем не отличался от других. Середина марта, самое начало весны. Разве что весна была необычно тёплой, и снег, и без того не слишком обильный, совсем стаял. Ещё не зазеленевшие газоны расплылись грязью, лужи растеклись по тротуарам от бордюра до бордюра, вынуждая прохожих искать обходные пути, но весна пришла, она витала в воздухе, и люди, уставшие от мерзкой в последние годы московской зимы, ждали тепла. В общем, весна как весна — предчувствие лучшего, обновление жизни. Отличался этот день лишь одним: он стал последним в череде неспешного течения себе подобных. Ещё никто ничего не знал, ещё ехали машины по улицам города, ещё спешили люди по своим делам. Ещё даже ничего не успело случиться, но всё сущее, весь мировой уклад жизни уже начал разгоняться под гору, к тому последнему трамплину, откуда лишь один путь — во тьму.
