Сергей Крамцов
15 апреля, воскресенье, утро
Володю Большого мы не планировали, а он возьми да и соберись с нами. Вечером в столовой вызнал, что собираемся на разведку, и договорился со своими о подмене. Алёна Кабакова покочевряжилась, но пообещала его прикрыть, так что он присоединился. Попытался я ввести его в экипаж вместо Татьяны, оставив её в «Пламени», но она так вызверилась на меня, что эту мысль пришлось оставить. Вынужден был заявить, что едем всемером. Тут ситуация осложнилась окончательно, потому что «право на выезд» попытались реализовать сёстры, а заодно, к моему немалому удивлению, ещё и детная мать Маша.
— Стоп! Стоп! — крикнул я, когда гвалт за столом начал вносить некий диссонанс в общую столовскую гармонию. — А куда это вы все собрались? Планируется разведка по маршруту, среди семи людей уже один лишний.
— Можно на трёх машинах, — заявила Аня. — Так даже лучше.
— Это чем лучше? Тем, что нам солярку девать некуда, а тут повод потратить найдётся? — неожиданно съехидничал Шмель. — Выход по делу, а не покатушки для всех. Нашли развлечение.
— Во-во! — обрадовался я неожиданной поддержке. — Именно так и есть. Кстати, демократию здесь пока никто не вводил, и вообще, кто-то явно начинает забывать принципы единоначалия. Впредь буду отлучать от любой активной деятельности тех, кто оспаривает приказы, вплоть до отчисления из отряда. Всё.
Это я так по-умному выступил. Стараюсь женский личный состав держать в тылу, а начнут спорить — то точно там останутся, на законных основаниях. Все это поняли, кто-то ехидно ухмыльнулся, а кто-то и злобно засопел. А вообще проблема в том, что молодёжь наша как-то до сих пор не научилась относиться к происходящему достаточно серьёзно. Пока нам откровенно везло, вот и не понимают, что везение иногда заканчивается. Как с теми чеченцами вышло — я первый учуял запах сигарет, спасибо, что не курю. А если бы они первые услышали наши шаги? Тогда продолжения лично я бы уже не увидел, сто процентов. А для них всё приключения.
К счастью, к убеждению разбушевавшихся дочек подключилась Дегтярёва, которая что-то сердито шептала на ухо Ане. Что именно — я не слышал, она сидела на дальнем от меня конце стола, да и шумновато было.
— Ещё раз, последний. — Я обвёл всех взглядом. — Колхоз — дело добровольное. Я в отряд никого силком не тащу, тут и в расположении для всех дела хватит. Если же кто-то предпочитает числиться в списках личного состава, тот подчиняется приказам. Не споря, не качая права и не рассчитывая на то, что я буду объяснять каждый свой шаг. Ещё вопросы?
К счастью, споров больше не было, побухтели немного, да и всё. На такой ноте вчера ужин и закончился, после чего все разбрелись кто куда, остались лишь те, кто собирается на выход. А сегодня с утра мы всемером стояли возле двух заведённых машин, и я кратко повторял наши основные задачи, постукивая в такт словам ладонью по капоту:
— Никуда не лезем, ни во что не вмешиваемся, не нарываемся. Стараемся даже не останавливаться. Двигаемся по маршруту. Татьяна, ты всё снимаешь. При этом внимательно слушаешь меня, возможно, что попрошу взять что-то крупным планом. С этим всё понятно?
— Понятно, — кивнула она.
— Хорошо, — продолжил я. — «Тойота» идёт первой, «Патруль» — следом. Дистанция пятьдесят метров. Лёха, Сергеич, повнимательней. Если что не так — прикрываете огнём. Большой, ты у нас на заднем сиденье, РПК держи под рукой, понял? Если даю команду на открытие огня — давишь любого противника длинными очередями, плевать на меткость, главное — прижать огнём, дать нам уйти. Понял? В остальном все в курсе, так? Вопросы?
Вопросов не было, потому как вчера мы это всё разобрали детально, сейчас я уже так, закреплял материал.
— Эх, были бы «уазики» готовы, — вздохнул Шмель, усаживаясь за руль «Форанера».
— А чем это тебе моя «тойота» не нравится? — притворно возмутился я.
— Не боевая машина, а там… всё продумано, всё по делу. И два ПК могли бы работать одновременно, — пояснил он.
— Ну, батя-то твой завтра уже обещал сдать «госкомиссии», насколько я понимаю, — пожал я плечами.
— Обещал, — кивнул Шмель. — Но если бы по уму делать всё, а не через задний проход, то надо нам было сперва закончить с «козлами», а потом всё остальное шаманить. Сейчас бы уже обкатывали.
— Ну теперь-то что? — пожал я плечами. — Я бы в будущем… отдалённом, ещё и «Форанер» бы свой переделал во что-то подобное. Получится, как думаешь?
— А чему там не получаться? — даже удивился Мишка. — Правильно каркас рассчитать да тент подобрать по размеру. Правда, не очень понимаю, как ты в тенте окна сделаешь на коленке. На твоём месте не стал бы мудрить, оставил всё как есть. Хорошая машина, ещё лет десять отбегает.
— Хм… — озадачился я. — Тоже верно. Ладно, поехали.
Пропуска на выход двух машин я получил ещё вчера, так что КПП прошли без задержек. Наряд быстро просмотрел наши «пламенные» удостоверения личности, сверил со списками, после чего ворота распахнулись, открыв нам выезд на пустынную дорогу.
— Всем повнимательней, — объявил я в рацию. — Мы на боевых.
Дорога до Ленинградки была привычно пустынна, а вот на шоссе снова появились признаки человеческой деятельности. Не много, разумеется, но несколько машин, грузовых и внедорожников, нам всё же попались. Какая-то жизнь налаживалась.
Однако в город мы въехали в полном одиночестве, не было ни встречных машин, ни попутных. И поначалу даже не было на улицах мертвяков, город был абсолютно, идеально пуст. Ветер нанёс на широкое Ленинградское шоссе немало мусора, словно стараясь продемонстрировать, что здесь уже почти не ездят. Сухие листья, клочки обгоревшей бумаги с многочисленных пожаров, прошлогодняя трава.
Дом, где был супермаркет «Проспект», выгорел дотла, равно как и прилегающий к нему. Но пожары затихли, судя по тому, что небо над городом было теперь чистым. Что загорелось само, то уже догорело, что могло вызвать пожар — уже вызвало. Единственными «гостями столицы» были мародёры, а уж они точно ничего не поджигали, потому что мёртвый город был их главным материальным активом, и его следовало беречь.
О мародёрах же напоминало многое. Например, огромная надпись краской на бетонном ограждении путепровода с обозначением частоты и добавкой: «Канал общий. Держим связь во избежание конфликтов». Рация у меня на плече была включена как раз на этот канал, и время от времени я слышал обрывки какого-то обмена, явно отдалённого. Затем моё внимание привлекла ещё одна надпись, сделанная на стене здания и тоже краской. Красной. Гласила она: «Поджигателей будем убивать!» Ёмко. Доходчиво. И правильно. Согласен на все сто. Увижу — сам завалю.
Ближе к «Соколу» заметил первых мертвяков на улицах, но их было совсем мало, не впечатляло. Однако обольщаться насчёт того, что они исчезают, я не стал. Пока мой опыт и запас знаний подсказывали, что угроза никуда не делась и основная масса зомби где-то поблизости, просто «отдыхает». Нет приманки, вот и сидят по норам. Костяки, валяющиеся на асфальте, были обгрызены до белизны, жрать им нечего, так что и тратить энергию нет никакого смысла.
— Жуть какая, — подал голос с заднего сиденья Большой.
Он выглядывал в окно, придерживая руками стоящий между колен стволом вверх РПК с круглым магазином. Вид у программиста и впрямь был обалдевший. Понятное дело, мы ведь уже в город не раз катались, а он с момента своего спасения так в безопасности «Пламени» время и проводил, и для него нынешнее зрелище внове. И вправду, жуть нагонять должно, это мы уже привыкшие, насмотрелись. Даже барышень наших при виде обгрызенных трупов не тошнит, и это не только сидящей сзади Татьяны касается. Хотя вчера она всё же оконфузилась, но это простительно, от такого зрелища я и сам малость того… того… в астрал вышел.
Общая тенденция «чем ближе к центру, тем больше мертвечины» сохранялась, однако мотивировать её как-то не получалось. Правда, количество неупокоенной мертвечины всё же заметно уменьшилось.
Затем на «мародёрском» канале кто-то объявил: «Потрошим магазин на Первой Тверской-Ямской, партнёров не ищем. Зомбей хватает, придётся пострелять». И действительно, через минуту мы услышали доносящуюся спереди стрельбу. Судя по звуку, стреляли больше из гладкоствола. И через минуту мы увидели два КамАЗа с самодельными, обшитыми жестью кунгами, прижавшиеся бортами к витрине какого-то магазина и тем самым её закрывшие. Из бойниц в бортах стреляли сразу четыре ружья, методично заваливая приближающихся мертвяков, которых было, впрочем, немного.
Мы не стали задерживаться, лишь побибикали и пронеслись мимо, старясь не попасть под случайный выстрел, а заодно я обратил внимание на двоих мертвяков, выглядывающих из-за угла на происходящее. Похоже, что в лобовые атаки они всё же ходить завязывают. Так вот поглядят, поглядят из безопасного далёка, да и не сунутся. Дождутся, когда можно будет сзади прыгнуть.
Это наблюдение заставило ещё чуть собраться, одарив мыслью, что за ними очень даже могут наблюдать. Из окон, например.
— Шмель, в Оружейный переулок сворачиваем, помнишь? — спросил я у Мишки на подъезде к Триумфальной площади.
— Помню, помню, — кивнул он.
— Татьяна, Оружейный сними и выезд из него, — обернулся я к девушке.
— Ага, без проблем, — кивнула она, откидывая экранчик видеокамеры.
Без проблем не вышло. Едва наша машина сунулась в переулок, как Мишка резко ударил по тормозам. В том месте, где короткий проезд резко сужался, стоял, развёрнутый поперёк, городской автобус. Причём загнали его туда так ловко, что между углами его корпуса и стенами домов даже кошка с трудом бы протиснулась.
— Назад давай! — скомандовал я.
— Назад давай! — прогремело с небес, и я чуть не подавился. Выглянул в открытое окно, задрав голову, и обнаружил в окне третьего этажа человека в городском камуфляже, «сфере», держащего в одной руке автомат с подствольником, а во второй — мегафон.
— С обратной стороны объезжай, там свободно, — добавил камуфляжный, слегка насмешливо глядя на меня.
— Ага, спасибо, — махнул я ему рукой, и Мишка резво погнал машину задним ходом.
Появившийся в створе двух домов «Патруль» притормозил, и Сергеич взял мужика в окне на прицел пулемёта, согнав с его лица глумливую улыбку. Тот сделал шаг назад, не слишком тщательно укрывшись, но склонности к какой-то агрессии не проявил.
— А чего это они здесь делают? — спросила Татьяна, продолжая снимать, заметив попутно ещё нескольких человек у окон.
— А здесь дом такой, как крепость, — вступил в разговор Большой. — Я когда-то давным-давно в «Билайне» работал, как раз в этом здании. Тут двор внутренний, замкнутый, и видишь — сейчас решётки по всем окнам первого этажа. Кто-то базу себе организовал.
— Возможно, — кивнул я. — Как раз отсюда и дальше прямой выезд из города, никаких узостей, мест для засад нет, а тут вроде как перевалка может быть. Интересно. Кто такие?
— У всех камки ментовские, на ОМОН похожи, — сказал Мишка.
Верно, похожи. Может быть, они и есть. Камуфляж-то кто угодно достать может, а вот броники, а заодно и «сферы» — это уже куда сложнее. Мы вот не добыли до сих пор, хотя и не отказались бы.
Вывернули на Большую Садовую, а уже с неё на Садовую-Триумфальную. Хитрый дом с вооружёнными людьми внутри остался позади. Затем нам почти под колёса кинулся мертвяк, я даже прищурился в ожидании удара, но Мишка увернулся, проскочив у него за спиной, а к идущему следом «Патрулю» он развернуться не успел. Ну и хорошо, нечего машину ломать.
— Не гони, тут магазин будет полезный, — предупредил я Шмеля. — Прижмись чуть правее и помедленней.
— Понял, — ответил он.
Машины сбросили скорость километров до сорока в час, я внимательно вглядывался в дома по правой стороне. Вроде как вообще все витрины целы, ничего разграбленным не выглядит.
— Кажется, всё цело, — вдруг сказала Татьяна. — Даже моцы не вывезли, как мне видится. Мишк, притормози, а?
— Останавливаемся, — скомандовал я в рацию. — Всем внимательно. Я выхожу, Большой с пулемётом на капот, Татьяна со мной.
«Тойота» плавно остановилась, мотор глушить, естественно, не стали. Я выбрался наружу» половчей перехватив «сто пятый», огляделся. Мертвяки в окрестностях были, но не поблизости, и пока особой шустрости не проявляли. Даже в нашу сторону вроде как не смотрели.
Трусцой мы оба добежали до витрины, заглянули внутрь, приложив руки к толстому стеклу козырьком.
— Вывезли, но не всё, — заявила Татьяна. — Квадроциклов нет, и слева от них две «Эндуры» стояли — всё забрали. А спортбайки и всё подобное осталось на месте.
— Стенд с одеждой вроде нетронутый, — сказал я, приглядываясь.
— Ага… точно, — подтвердила она моё наблюдение. — Бьём витрину?
— Бьём, — кивнул я, но вдруг спохватился: — Стой, минуту!
Подбежал к двери, толкнул её и с радостью обнаружил, что магазин просто бросили открытым. Интересно, и как сюда никто не забрался до сих пор? Об этом я вслух и спросил, на что Татьяна ответила:
— А он же маленький, шоу-рум, считай. И вывеска у него такая — если не знать, то думаешь, что здесь одни музыкальные инструменты.
Верно, так и было. Три четверти длинного торгового зала занимали рояли с электронной музыкалкой, и лишь четверть была занята мотоциклами, благо производитель у всего этого один. Не знать, так и не полезешь.
— Лёха — на прикрытие к головной машине, на РПК, Большой — с нами, — скомандовал я.
Большой оказался возле нас через несколько секунд, поправляя на груди автомат, спросил:
— Зачем мы сюда?
— Куртки заберём, — ответил я. — И может, ещё что полезное найдётся. Входим осторожно, я впереди, вы за мной уступом, дистанция пять метров. Пошли.
Толкнул тяжёлую стеклянную дверь, бесшумно распахнувшуюся, прижал приклад к плечу и пошёл вперёд, больше принюхиваясь, чем прислушиваясь. Мертвяков в закрытых помещениях запах сразу выдаёт. Электричества в городе уже нет давно, вентиляция нигде не работает, так что если есть мертвяки, то вонять будет серьёзно.
Воняло, но не зомби, а вытекшей канализацией. На фоне мертвячьего аромата показалось чуть ли не «шанелью», благо за этой вонью никакой опасности. Пахло ещё резиной, краской, маслом, в общем, всем тем, чем обычно пахнут мотоциклы. Мотоциклов в зале было с десяток, все вытянулись в один ряд вдоль окна. Спортбайки. Чопперы. Огромный «круизер» весом в полтонны, наверное. И больше ничего. Ни один из них никому сейчас не нужен, где на таком покатаешься? А вот что было полезное, то увели, от квадроциклов ещё ценники на месте остались.
За стойкой с кассой три длинные вешалки с мотоодеждой, на них полно отличных кожаных круток. Хоть косухи, хоть в спортивном стиле, все со встроенной защитой. То, что нам и надо. Протянул руку, пощупал одну из курток — точно, обалдеешь прокусывать. Не уверен, что даже морф способен такое прогрызть сразу, потрудиться придётся. Даже если собака кидается, можно смело ей предплечье совать прямо в пасть — там в рукаве ещё и щиток встроен.
— Большой, Татьяна, собирайте по-быстрому, — скомандовал я, продолжая всё же оглядываться и направив ствол автомата в сторону смежного зала. — И быстро уходим.
— А шлемы не нужны? — озадаченно спросил Большой, кивнув на полки напротив.
— Нет, в них неудобно, — ответил я, но добавил, сообразив: — Перчатки можно оттуда взять, пригодятся, в них защита что надо. Давай по-быстрому.
Большой кивнул, подскочил к стендам, подёргал стеклянные дверцы. Затем коротко ткнул прикладом, и дверцы осыпались на пол водопадом звенящих осколков стекла, а он начал перебрасывать в большой пакет упаковки перчаток.
— Блин, рук не хватает, — выругалась Татьяна. — Помогайте!
— Сейчас! — ответил я, а сам нагнулся к низким длинным полкам у дальней стены, где выстроилась в ряд мотоциклетная обувь.
Тоже можно было бы прихватить кое-что, но особого смысла нет, в ней всё же кататься удобней, чем бегать. А вот упаковки с непромокаемыми костюмами для езды в дождь или по грязи пригодятся, а их тут десятка два. И места не занимают, и влезаешь в такой целиком, можешь под ливнем на скамеечке сидеть.
Быстро запихал их в пакет, оттолкнул его назад, за спину. С улицы донёсся звук выстрела, затем короткая очередь из ПК, потом снова выстрелы из «Тигра».
— Как обстановка? — сразу запросил я.
— Нормально всё пока, — ответил Лёха. — Но особо не зависайте, кажись, морфа вижу на противоположной стороне.
— А почему «кажись»?
— Не уверен, за углом прячется, — ответил он. — Шевелитесь, в общем.
— Почти закончили.
К удивлению моему, этот наш короткий набег прошёл без единой проблемы. Выскочили, заваленные одеждой, свалили всё в багажники, потом ещё одну ходку сделали.
— Всё отлично, валим отсюда! — скомандовал я, забравшись на переднее сиденье «Форанера» и с облегчением откинувшись на спинку.
Мертвяки к месту стоянки уже подтягивались, хоть и норовили спрятаться за припаркованными у тротуаров машинами, морф, если это был он, так и не показался, что меня и не удивило, впрочем. Ещё с нашего рейда в автохозяйство Палыча я понял, что морфы избегают атак по открытому пространству, особенно на группы людей. Если нет возможности сигануть прямо на голову или на спину, то избегают конфронтации. Ну и хорошо, я не против, пусть избегают. Только интересно, а одиночку такой морф атаковал бы? Тогда ведь преимущество будет у него, попасть в такую скоростную тварь, да ещё исключительно в мозг, нереально, если уж откровенно.
У поворота на Каретный Ряд на тротуаре развалилась большая стая мёртвых собак. Внимания они на нас не обратили, лежали — и всё. Тоже научились понимать, кто им по зубам, а кто нет. А вот рядом с ними лежали два растащенных человеческих костяка, и это меня заинтересовало. Это кого они здесь ели? Труп, или зомби себе на завтрак завалили? Надо будет Скуратовичу посоветовать запереть в одну клетку мёртвых собак и мертвяка человеческого и посмотреть, чем это всё закончится.
Мертвяков на улице ещё прибавилось. Некоторые стояли, некоторые сидели под стенами, некоторые просто валялись на асфальте, но следили за нами глазами. Время от времени какой-нибудь из них шёл следом за машинами, но быстро отставал. После пересечения с Бульварным кольцом превратившаяся в Петровку улица резко сузилась, и я уже напрягся, стараясь крутить головой на триста шестьдесят градусов, пока Татьяна прилежно фиксировала на камеру весь наш путь. Все молчали, чувствовалось всё возрастающее напряжение. Трудно сказать, почему так было и откуда оно бралось, мертвяков на улице было меньше, чем несколько дней назад. Скорее появилось ощущение, что мы забираемся в самую глубь их владений, в те края, права на которые человечество уже потеряло полностью. Вроде как границы запретного пересекли, прошли в другой мир, в саму преисподнюю, причём исключительно на свой страх и риск, добровольно.
Мертвецов, однако, прибавилось… или просто улицы стали теснее? Магазины по сторонам тянулись больше нетронутые, но и таких, где можно было бы разжиться чем-то полезным, не было. Так, не пойми что, от бутиков до канцтоваров, какие-то кафе, бары, в общем, всё то, что скользило мимо мародёрского взгляда, ничем его на себе не задерживая. Попавшийся по пути оружейный был пуст, как старая консервная банка, которую смело отдают под пепельницу.
— Твою мать! — выругался Шмель, нажимая на тормоз.
Дорога впереди, немного не доезжая Рахмановского переулка, была перекрыта. Два грузовика, вполне целенаправленно развёрнутые поперёк улицы, полностью исключали возможность проехать. Причём исключали настолько, что для кого-то это стало фатальным. Прямо между ними застрял белый микроавтобус «Форд Транзит» с искалеченной «мордой» и выбитыми стёклами. Было похоже, что кто-то в отчаянии пытался прорваться на нём с ходу, растолкав заслон, но сил развозного фургончика на это не хватило. Вся кабина «форда» была заляпана спёкшейся кровью, прямо на белой двери были кровавые отпечатки ладоней. Похоже, что на этом месте водителя и пассажиров «Транзита» и съели, а сама машина укрепила собой баррикаду.
— Какой урод это сделал? — спросила Татьяна. — Зачем надо было перекрывать дорогу?
— Откуда я знаю? — буркнул я в ответ, оглядываясь в поисках засады, но ничего похожего на неё не обнаружил.
Баррикада простояла здесь уже не один день, судя по тому хотя бы, что железо на изломах обшивки «форда», в тех местах, где оно замялось от удара о грузовики, уже начало ржаветь. За час или день такое не произойдёт, да и дня мало будет. Это чуть успокаивает, так долго держать засаду никто не станет.
— Давай назад, через Крапивенский проедем, — скомандовал я. — В объезд. И по Неглинке.
— Там же одностороннее, — удивился Мишка.
Я посмотрел на него, как на слабоумного.
— Блин, зараза, тут и развернуться-то проблема, — сквозь зубы высказался Мишка, пропустив мой взгляд и врубая задний ход. — Задом придётся.
Улица была на удивление захламлена машинами, трудно было найти даже место для разворота. Удивительно, что в момент исхода людей здесь пробок не случилось. Два наших внедорожника так и летели задом до следующего перекрёстка, завывая коробками.
— Тут налево! — ткнул я пальцем в требуемый проезд.
— Понял, не дурак, — буркнул Мишка, выворачивая руль.
— Ну, с этим я бы поспорил, — сказал я. — Что там насчёт одностороннего?
— Ничего, — насупился он и начал разгонять «тойоту», орудуя рычагом коробки.
Крапивенский выбросил нас обратно на Бульварное кольцо, по которому мы скатились до поворота на Неглинную. Тут было довольно «мертвячно», особенно много зомби почему-то топталось на самом бульваре, между деревьев. Что их туда приманило, я так и не понял, сколько ни всматривался. На нас они отреагировали тоже неожиданно агрессивно, Пашка даже ускорился, прижавшись к головной машине, потому что бросившиеся с двух сторон за ней мертвяки вполне могли дотянуться до второй, ещё и наполовину открытой.
УАЗы нужны срочно, УАЗы, там так просто в сидящих не вцепишься. А из моего закрытого «Форанера» даже наверх не глянешь: крыша мешает. Будь засада у той баррикады, лупили бы по нас на выбор. И омоновцев — или кто они там были, в Оружейном переулке? — я разглядел лишь тогда, когда в окно высунулся.
Неглинная, после того, как бульвар закончился, стала ещё тесней, чем Петровка. Машин было много, часть из них стояла кое-как, словно была брошена впопыхах. Не доезжая стеклянных дверей Петровского пассажа, мы снова остановились — перед нами поперёк улицы вытянулся остов сгоревшего «мерседеса», со всего ходу влетевшего в ряд припаркованных машин. Сгорел он и ещё с десяток автомобилей, выстроенных в ряд. Объезжать эту кучу пришлось почти по тротуару, но всё же протиснулись.
Стеклянные двери Петровского пассажа были расстреляны из автоматов, пули скололи штукатурку со стен здания. Бой был, или кто-то выразил классовую ненависть к этому дорогущему магазину? На асфальте настоящие россыпи гильз — для классовой ненависти невероятное расточительство, можно было и монтировкой обойтись. Так только с жиру бесятся в наше мрачное время. Или отчаянно отбиваются от кого-то.
— Смотри! — крикнул Большой, показывая пальцем куда-то в сторону обугленного остова ЦУМа, где погулял, по всему судя, немалый пожар.
— Что? — не понял я, хватаясь за автомат.
— На стоянке, между машинами! Тварь какая-то!
— Колонна, стой! — скомандовал я, ничего пока не разглядев, но среагировав на слово «тварь какая-то», которое, скорее всего, было синонимом «морфа». — Следить за секторами!
— Увидел? — спросил Большой.
— Пока нет, — покачал я головой отрицательно. — Где?
— Фургончик видишь, «Газель», серый такой? — Перегнувшись вперёд, он показал пальцем через лобовое стекло. — А перед ним серебристый «бумер»… машин через десять от нас. Между ними кто-то есть.
Я замер, всматриваясь… а ведь точно, что-то совсем чуть-чуть виднеется из-за багажника «БМВ», и оно, виднеющееся, явно слегка шевелится. Исчезло, зато изменилась конфигурация тени, падающей от машины на асфальт. Точно, есть что-то… Тут уже без вариантов.
Посмотрел налево — прямо возле нас трёхэтажный дом с трактиром «Ёлки-Палки» на первом этаже, а сразу за ним пышное, как деньрожденный торт, здание Технической библиотеки. Почти рядом. И морф, если это он, тоже рядом.
— Давай на Кузнецкий Мост, — скомандовал я, решив не связываться. — Всем бдительность на максимум! Татьяна, снимаешь всё: улицу, здание, крыши, ни на что не отвлекаешься.
Только морфа нам здесь и не хватало, хоть нельзя сказать, что в этом что-то неожиданное было. Может, даже страннее было бы его отсутствие. Но напряг появился сразу — уже были возможности увидеть, что эти твари могут. Остаётся только надеяться на их осторожность, которую тоже все замечают.
— Ещё один! — сказал уже Мишка, ткнув пальцем впереди влево. — Влево десять, третий этаж.
Но этого я ещё раньше его заметил. Странно изогнутая мерзостная тварь повисла прямо на стене дома напротив библиотеки головой вниз, наблюдая за нами, но стоило нам чуть-чуть приблизиться, как она немедленно исчезла в окне.
— Не стреляй! — скомандовал я, увидев, как Большой поднимает ствол РПК. — А то их сюда ещё больше набежит. Не нападает, и не надо.
— А если прыгнет сверху, когда мимо проезжать будем? — спросил Шмель.
— Останови пока, — скомандовал я ему, а затем добавил: — Не думаю, что прыгнет. Пусть окна на прицеле тогда держат и стреляют на любое шевеление. Всё равно сейчас бы ни в кого не попали.
Машины плавно остановились посреди неширокой улицы, «Патруль» поджался сзади бампер в бампер. Так теперь безопасней, на самом деле. Растягиваться надо от обстрелов, а от морфов скорее в кучу собираться, чтобы, случись чего, ударить разом со всех стволов в одном направлении, если тварь решится на нас кинуться.
— Морф с тыла! — доложил Сергеич. — Всем внимание. Это что, поохотиться они вздумали? Или всё же нет?
— Сергеич, ладно, попробуй подстрелить или шугануть, — скомандовал я. — Посмотрим на поведение.
— Есть, — ответил тот, и через секунду пулемёт выпустил две длинные очереди, выбив искры из асфальта и борта какого-то джипа, за которым укрывался морф.
Эхо выстрелов метнулось по узкой улице, отражаясь от стен, раскалывая воцарившуюся в этих местах мёртвую тишину. Казалось, весь город должен был подскочить в испуге от такого нарушения его кладбищенского покоя. Но ничего особого не произошло, тварь сразу перескочила за угол, не дав её рассмотреть, а второй морф так и не показался. Зато в дальнем конце улицы появились сразу четыре мертвяка, а ещё один вышел из распахнутых дверей трактира, решительно направившись к нам.
— Сняла? — спросил я Татьяну и, не дожидаясь ответа, скомандовал Шмелю: — Поехали, хватит стоять. По прямой до площади Воровского, там разворачиваемся, а затем обратно.
Два раза повторять не пришлось, стоять тут было откровенно неуютно. Мы рванули вперёд, из окна нам на голову никто не прыгнул. Лихо проскочили до конца улицы, обогнув мертвяков и ни на какие заторы с завалами не натыкаясь, на скорости развернулись вокруг памятника стоящего в дикой позе наркома, затем поехали обратно. Татьяна прилежно продолжала снимать, ни на секунду не отрываясь от видоискателя, а мы с Большим крутили головами по сторонам, старясь не упустить ни единой детали.
— Миш, налево, на Рождественку, — подсказал я Шмелю заранее согласованный маршрут, на что он лишь молча кивнул и свернул куда следовало, не забыв включить поворотник.
— И направо, — добавил я через несколько секунд. Наша маленькая колонна занырнула на Пушечную улицу, снова сбросив скорость.
— Вон у того проулочка, что налево отходит, притормози, — сказал я.
— Понял, — снова кивнул Шмель.
Два длинных дома, приставленные своими торцами к задней стене Технической библиотеки, образовывали вместе с ней эдакое вытянутое «П». И левая ножка этого самого «П» нам и была нужна. Если удастся загнать туда машины, то получится неплохо укрыться, образовав перед собой узкое простреливаемое пространство. Правда, этот неплохой, но очень предварительный план здорово спутался наличием поблизости морфов, потому что они могли атаковать откуда угодно и даже сверху.
Въезд в этот проулок раньше был закрыт массивными коваными воротами, сейчас гостеприимно распахнутыми нараспашку. Заезжай — не хочу, никаких проблем, а планируя, мы больше всего опасались, что придётся что-то взрывать или ломать.
Но тут моментик — изобилие окон с двух сторон очень напрягает. И прятаться здесь как-то сразу расхотелось, и даже проходить с этой стороны, хотя именно отсюда нам идти и придётся. Дверь чёрного хода к тому же с обратной стороны, так что первоначальная задача ещё усложнится — в ту сторону никакого обзора, что угодно может случиться, и ни огнём не поддержать, ни маневром.
Я даже на машине туда соваться побоюсь — застрять можно просто-напросто. А если начнётся стрельба да подтянется толпа мертвецов, которые наверняка где-то поблизости в спячке пребывают, то отсюда и не вырваться будет, даже на грузовике, не говоря уже о «козликах».
— Не-э-эт, сюда мы не поедем, — решительно заявил я. — Такой план не пойдёт, будем думать о другом. Давай помалу до поворота.
Словно для иллюстрации моих слов, в дальнем конце проулка появился мертвяк, за ним ещё один и ещё. Точно, добудились мы их. Эхо от наших моторов громкое, мечется между стенами испуганно и нервно, и если они во сне своём звуки фильтруют, то даже до их гнилых мозгов должно было дойти, что кто-то завтрак привез, нас то есть. А тут мы ещё и из пулемёта постреляли, так что вполне достаточно себя обозначили.
Машины снова тронулись с места, доехали до поворота на Неглинную, почти завершив объезд квартала. Снова перед нами возникла обгорелая громада Центрального универсального магазина и прилегающее к ней здание Малого театра, тоже выгоревшее, так, что крыша провалилась в обугленную коробку. Жаль, накрылся храм искусств.
— Внимание, где-то справа морф! — оповестил я всех, после чего скомандовал Шмелю: — Давай налево.
Это я уже внёс по ходу изменения в маршрут — меня осенила некая идея.
— Налево? — немного удивился Мишка. — Мы же в Камергерский собирались.
— Нет-нет, давай в Театральный проезд, — решительно объявил я. — Не тормози. И с Театрального налево, в сторону Лубянки, сворачивай.
— Как скажешь, — пожал плечами Мишка.
— А чего так? — поинтересовались с заднего сиденья хором Большой с Татьяной.
— Возле библиотеки прятаться нельзя, обложат и сожрут, — ответил я. — Тем более что мы за пару минут сразу двух морфов видели. С этим согласны?
— Ну… да, — кивнул Большой. — А здесь что?
— Большие, открытые, просторные, отлично просматриваемые во всех направлениях пространства. И полное отсутствие заторов, — объявил я.
— На ходу подмётки будем резать? — уточнил Большой. — Кататься, озираться и одновременно мародёрить библиотеку?
— Почти угадал, — кивнул я, сделав вид, что не распознал ехидства.
Мал ещё ехидничать, даром что Большой. Пусть себя проявит в деле сперва, а потом прохаживается по поводу мудрости начальства.
Развалины Малого театра, ещё воняющие гарью, остались по левую руку, и машины вырвались на почти бесконечный простор самой широкой из центральных улиц. Как я и ожидал, никаких заторов, препятствий и мест, удобных для засады, здесь не было. Слишком много открытого пространства, слишком много возможностей для маневра. И никакой морф скрытно не подберётся.
— Класс… — пробормотал я в настоящем восхищении.
— Что, есть идея? — оживился Шмель.
— Есть, как же не быть-то, — подтвердил я его догадку. — Очень хорошая, правильная такая идея, которая обязательно должна сработать. В общем, давай от Лубянки на Новую площадь, оттуда вниз до Славянской, там разворот, в Лубянский проезд не лезь, а обратно езжай, тем же маршрутом, и так до Манежа, до поворота на Воздвиженку. Это и будет нашим маршрутом, если там всё в порядке.
— Ты что задумал, Серый? — спросила Татьяна.
— Классно я всё задумал, — гордо ответил я. — Доберёмся до расположения — расскажу, всё же обсуждать надо. Коллегиально.
— Верно, — кивнул Мишка. — Коллегиальность — первое дело, если под пивко. Давай ещё и баню снова закажем на сегодня, хорошо пошла в прошлый раз. Как ты?
— Да без проблем. В бане самый кворум соберётся.
