Сергей Крамцов
2 апреля, понедельник, день

— …пятеро, вдоль забора, — продолжал докладывать Сергеич. — Вооружение: автоматы и один ПК. И не меньше с тыла идёт, посчитать не могу толком, всё время что-то закрывает. До семи человек, похоже.

— А от этих, в заводском здании, слышно что-то?

— Нет, вошли — и тишина, — ответил он. — На четвёртом этаже, у окна, пристроились, как нам кажется. Но не достанем, угол не тот. В общем, не вылезай к ним на линию огня.

— Я понял, — подтвердил я. — Как те, что с тыла, дойдут до забора складского двора — дайте знать. Вторая группа на вас поначалу.

— Не вопрос, им деваться некуда, там как на ладони всё.

— Ну и ладно, поосторожней только.

У нас всё было готово к бою. Я решил в бой по всему району с противником не вступать, а дать им подтянуться к складскому двору. Если гора не идёт к Магомету, то пусть он идёт к горе. А ввяжись мы в перестрелку с рассредоточенным противником, который ещё и поопытней нас может оказаться, то неизвестно, чем она закончится. И когда. Пусть уж лучше в кучу собираются.

— Девки, в кучу, хрен нашёл… — прошептал я сквозь сжатые зубы. — Вы сношайтесь, я пошёл.

С этими словами я отогнул усики на чеках двух «фенек», которые мы так удачно собрали с убитых.

— Лёх, команду не проспи, — сказал я сидящему рядом и опирающемуся на покатый металлический бок ангара другу. — Кидай навесиком, так, чтобы метров на пять в ту сторону от забора летели.

— Да понял я, понял, — шепнул он в ответ и оглянулся проверить, как там Вика.

Вика и Пашка держали на прицеле проходную. Сунься кто туда, и в два ствола положат, там метров двадцать всего, не промахнёшься.

— Внимание, — снова заговорил Сергеич. — Обходящая группа уже за угол поворачивает, идут к проходной. Те, что с тыла, тоже близко.

— Они порознь соваться не будут, — уверенно заявил я. — Иначе не делились бы. Рванут с двух направлений, когда по радио свяжутся.

— Приготовиться, — вместо ответа сказал Сергеич.

Я вытащил обе «феньки» из разгрузки, продел в кольца указательные пальцы крест-накрест. Лёха последовал моему примеру. Замерли. От ангара до забора метра три всего, нормально. Даже если нас с фланга, из здания заводского управления, пасут, всё равно попасть не сумеют.

— Внимание, — снова заговорил Сергеич. — Мои уже в готовности… Ещё чуть-чуть… С тыла шестеро, тремя парами, каждая напротив торца ангара…

Это правильно, если через забор лезть хотят, ангары их прикроют… Если бы всё происходило, как они планируют. Мы уже слышали, как хрустят камешки под подошвами нескольких человек, как звякает металл прямо за забором. Занимают позиции, готовятся к атаке. С гранат не начнут, не должны, они же не знают, что с их фишкой, а нас ещё не обнаружили, судя по всему. И уж нашу засаду на крыше пивзавода точно не обнаружили, иначе через проходную не лезли бы. Наверняка сначала так сунутся. Да даже если с фланга через забор полезут, Маша с Сергеичем их там и положат, ни одного укрытия там нет.

— Огонь! — скомандовал Сергеич.

И мы с Лёхой одновременно рванули руки в стороны, выдирая и без того наполовину вытащенные чеки. Звякнули, отлетев, предохранители, хлопнули запалы, и мы одновременно метнули четыре гранаты за забор, при этом я молился, чтобы не промахнуться, не угодить случайно в бетонную стену, чтобы ребристая чугунная чушка не отскочила под ноги.

Не знаю, успел кто-то на той стороне забора сообразить, что происходит, или нет, но взрывам ничего не предшествовало, ни суета, ни крики. Грохнуло сразу тяжко и громко, подняло столбы песка, такие, что и нам на головы посыпался, а мы уже тащили из сумок ещё две пары гранат. И сквозь звон в ушах от близких взрывов я услышал ровную пулемётную строчку, и сразу же за спиной у меня ударили короткими вперегонки два автомата.

И тут за забором кто-то закричал, долго, на одной ноте, задыхаясь и захлёбываясь. Заорали на чеченском, послышались удаляющиеся шаги. Сквозь весь шум удалось расслышать чёткий, словно гвоздь забили, выстрел из «мосинки», а потом, после паузы, ещё один. Снова рванули наши гранаты в смежном дворе. А мы уже метали следом ещё две РГД. Лучше гранат не жалеть, чем свои головы.

— Лёха, проход! — крикнул я, а сам обернулся, бросился по узкому проходу к куче старых покрышек от грузовиков, из-за которых стреляли Вика и Пашка короткими очередями по двум телам, лежащим прямо в воротах — те даже забежать во двор не успели.

— Как тут? — спросил я их и сразу в рацию: — Сергеич, обстановка?

— Первую группу всех положили, во второй двое в дальнем конце двора укрылись, Маша под прицелом держит, — последовал доклад. — Там бетонные блоки, они за ними спрятались. В здании правления окно разбили, но молчат, не стреляют.

— Понял, — подтвердил я. — Сколько до них от забора? Гранату добросят?

— Метров семьдесят или больше. Точно не добросят.

— Отлично. Лёха, за мной. Пашка, сюда, пасешь проход и стену. Вика, на месте.

Четвёртый этаж заводоуправления с угла ангара должен быть виден хорошо. До него метров сто, не больше, а может, и меньше даже. Другое дело, если противник на хорошей позиции, то он мне даже секунды не даст, чтобы высунуться.

— Сергеич, хоть как-то это окно в заводоуправлении обстрелять сможешь?

— Разве что «как-то» и смогу, — ответил он. — Но пыли напущу, напугаю.

— Вот и напусти, только по моей команде. Лады?

Встали у угла, я на колено, а Лёха стоя, у меня за спиной, раздвинули две «Мухи», откинули прицелы. Попасть несложно, и если попадём правильно, то там мало никому не покажется. Пусть хоть контузия, но гарантирована. Эх, нормальный бы сейчас граник, да с осколочной гранатой. Или вообще «Шмеля» бы нам. Раз — и квас.

— Сергеич, давай! — скомандовал я.

— Даю, — последовал ответ, и снова дробно застучал пулемёт.

Выждав ту секунду, за которую любой попавший пусть под неэффективный, но неожиданный обстрел нырнёт в укрытие, я сказал:

— Я первый, пошёл! Ты ждёшь! — и сдвинулся левее, молясь про себя, чтобы Лёха всё правильно расслышал, не перепутал в горячке боя, не шагнул со мной одновременно.

Но всё случилось как надо, я поймал в прицел верхнее окно в единственном ряду по фасаду здания за забором, вокруг которого пули, выпускаемые Сергеичем частыми короткими очередями, выбивали облака пыли. И выстрелил. Не удержался, вместо того, чтобы сразу назад шагнуть, освобождая позицию, убедился, что граната влетела хорошо и рванула внутри, ударившись в потолок.

— Пошёл! — крикнул я Лёхе, отодвигаясь обратно и хватая с земли вторую «Муху».

Лёха шагнул из-за угла, гранатомёт на плече и уже направлен куда надо. Целился он меньше секунды. Грохнуло, плеснуло назад реактивным выхлопом, подняв облако пыли с земли, ракета ушла, и Лёха тоже задержался, контролируя попадание, и, судя по его довольной морде и поднятому сжатому кулаку, попал он тоже куда целился.

Он даже не стал прятаться за угол, лишь сдвинул из-за спины вперёд свой «сто пятый», вскинул его, беря окно под прицел.

Грохнул винтовочный выстрел в очередной раз, и Машин голос объявил:

— Одного за плитами достала.

— Улицу кто-то из них простреливать может? — спросил я.

— Не должны, — ответил Сергеич. — Вообще никого не наблюдали.

— Лёха, сходим в здание, закончим дело, — сказал я.

— Как скажешь! — с противоестественно радостной улыбкой ответил он.

А что ему горевать, в принципе? Засада удалась, как и планировали, враг повержен, человек десять мы завалили, наверное, у самих ни царапины. Теперь только на последнем рывке не нарваться, в такой вот эйфории пребывая.

— Аккуратно пошли! — рявкнул я на него, чуть сбив с бесшабашной волны.

Рывком до ворот, перепрыгнув через трупы. А за углом ещё трое, бетон забора весь побит-покрошен пулями, всё кровью забрызгано. Щелчок на одиночные и каждому с ходу по пуле в голову, на всякий случай, а то вдруг встанут да и пойдут. Гранаты. У всех убитых есть гранаты. Я нагнулся над одним, вытащил две «феньки», Лёха у второго. Потом эргэдэшки. Всё, снова боекомплект, теперь вперёд.

— Прямо за мной держись! — крикнул я и рванул что есть сил к заводоуправлению, стараясь бежать прямо на угол, чтобы за мной невозможно было следить ни с одной стороны, не высунувшись в окно.

Лёха не отставал, а Сергеич подстраховал, в бодром темпе обстреляв торцевое окно и два ближайших к углу по фасаду. На всякий случай. Но в нас никто не выстрелил, добрались без приключений, рванули вдоль стены к дальнему углу, норовя пройти в обход. Добежали, скрылись за углом, присели. Бросил взгляд на окно первого этажа — решётка. Значит, нам до входа чесать надо.

— Серый, слышь! — окликнул меня Лёха.

— Чего? — обернулся я.

— Не лезь в подъезд. Они, если шевелиться ещё могут, сейчас сваливать будут.

— С чего ты взял?

— А чего им там делать? Братья по вере уже шахидами стали, хрен ли им там вдвоём ловить? Точно соскочат, если живые. Подождать надо чуток.

Верно, это уже я в запале не подумал, собирался в здание лезть. А не стоит, у нас тут позиция хорошая, все входы-выходы под обстрелом.

— Сергеич, кого ещё наблюдаете?

— Никого, — последовал ответ. — Один продолжает за плитами прятаться, а по двору уже два мертвяка гуляют. Ну и в заводоуправлении, если уцелел кто.

И в этот момент из здания донёсся дикий крик, словно кого-то рвали заживо на куски стальными острыми крючьями. Он был такой безумный, что даже мы перепугались, потому что никогда подобного не слышали. Затем раздалась длинная, патронов на двадцать, очередь, вторая, а крик, перешедший в визгливые вопли, не смолкал, и через несколько секунд входные двери распахнулись, и оттуда выбежал кто-то расхристанный, голосящий, споткнулся на ступеньках, покатился по асфальту, путаясь в полах широкой куртки, и следом за ним выскочило несколько мёртвых собак, молча, неуклюже преследующих свою жертву, зато неотвратимо, как сама смерть. Сколько их было, я даже сосчитать не успел. Стая молча набросилась на упавшего, и мы даже отсюда услышали треск рвущейся ткани и плоти.

— Абзац… — пробормотал Лёха дрожащим голосом.

Жертва исчезла под кучей смердящих тел, не переставая орать ни на секунду. От нас до свалки было метров десять, не больше. Рука моя сама по себе скользнула в гранатную сумку, захватила чушку «эфки». Я поднял её, показал Лёхе. Он лишь кивнул и повторил всё следом за мной. Усики, кольцо, чека, отлетевший предохранитель, два броска одновременно, гулкий звук катящихся по асфальту под самое брюхо тварей гранат. А мы отскочили назад и рванули со всех ног в сторону пивзавода, наплевав на любую осторожность. Подействуют гранаты, не подействуют, на скольких подействуют — не знаю, но если мы останемся там, то нам кранты.

Звук взрывов догнал нас тогда, когда мы уже неслись как на крыльях, стараясь оставить страшное место как можно дальше.

— Сергеич, следи! — орал я в микрофон, задыхаясь. — Там дохлые псы сзади, чтобы следом не рванули.

Не рванули. Точнее, не сразу. Сергеич увидел первого тогда, когда мы отбежали от здания заводоуправления метров на сто, не меньше, до кювета у железки. Там мы и остановились.

Затем из-за угла показалась первая собака. Ей досталось. Бок был изорван, голова торчала куда-то в сторону под странным углом, от задней ноги не хватало половины, а одна передняя сгибалась пополам в сломанной кости каждый раз, когда мёртвая тварь на неё наступала. Лёха схватился за дробовик, быстро освобождая магазин от пулевых патронов и заталкивая туда картечные, а я упал на одно колено, ловя уродливую облезлую голову в прицел. Хлопнул выстрел «мосинки» с крыши пивзавода, голова пса дёрнулась, выбросив целый фонтан брызг, но мозг не задело — гадина продолжала двигаться. Из-за угла появилась вторая, меньше пострадавшая, и, обогнав хромую, довольно резво потрусила к нам. Я перевёл прицел на неё, выстрелил короткой очередью раз, второй, третий… на четвёртый мне удалось попасть туда, куда я и целился — между ушей. Собака остановилась и завалилась набок, словно её выключили. Трижды ещё хлопала «мосинка», и вторая собака упала. Больше никого не было видно.

— Пойдём? — спросил я не очень уверенно.

— Куда? — уточнил Лёха.

— Туда… надо закончить с собачками, — ответил я. — Нам ещё возиться здесь.

— Ну… — Он задумался, затем решительно кивнул: — Пойдём, хрен с ним.

Заговорила рация голосом Сергеича:

— Последний живой ушёл. Когда Маша на собак переключилась, через забор махнул. Нам его не достать.

— Хрен с ним, — ответил я. — У них наверняка у машин кто-то оставался, так что всех нам не истребить. Главное, чтобы они теперь с подкреплением не вернулись.

— Если чечены, то не должны, — сказал Лёха. — Не так их тут много, чтобы в большие отряды сбиваться, и как началось, большинство наверняка на родину отправились. Да там им и выживать легче.

— Это верно, — согласился я. — Оружия много, естественных преград тоже, что-то съедобное растёт, бараны пока не передохли, так что и еды хватит.

К зданию подходили медленно, аккуратно, вздрагивая от звука собственного дыхания. Завернув за угол, обнаружили ещё двух шевелящихся собак, но настолько покалеченных взрывами, что опасности они из себя не представляли. В них и опознать собак было уже проблематично, так, шевелящееся месиво из гнилого мяса и грязной шерсти, осталось только по пуле в голову всадить каждой. Гранаты рванули прямо в центре свалки, досталось всем хорошо, и как раз всё больше по морде. Ну и жертву их вниманием не обошли, тоже упокоили.

Обходя по большому кругу крыльцо, я обратил внимание на следы на двери и обрезок толстой доски, валяющийся на крыльце. Идиоты. От своей глупости погибли. Наверняка здание на эту доску снаружи заперто было. А почему? Кто-то от этих собак спасался, запер их там, а сам убежал. Они без добычи в кому впали. Потом эти два дебила пришли, открыли дверь и наверх побежали. Собаки из своего анабиоза вышли не сразу, может, только от стрельбы уже. И рванули наверх за добычей. Дальше и так всё всем ясно.

Внутрь мы не пойдём, понятное дело. Нечего там… Мы лишь дверь снова закрыли и доску на место вернули. Подобрали валяющийся РПК, срезали с трупа рюкзак, что на разгрузке, загрузили туда «банки» с патронами. И гранаты забрали, у нас их дефицит. А затем услышали откуда-то издалека длинные автоматные очереди. Замерли.

— Кто-то нарвался на кого-то? — спросил я.

— Похоже на то, — ответил Лёха. — Поаккуратней надо здесь, в общем. Давай, зачищаем окрестности, сбор трофеев и вызываем машины. И валим отсюда что есть дури, пока новых проблем не нарыли.