Глава 17
— Давай! Давай! Давай же! Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
Зоя вскочила с сиденья и сжала руки в кулачки.
Рядом послышался смех Варшавского.
— Зоя, это всего лишь гонки!
— Ага! Это первые в моей жизни карские гонки! Ну, пожалуйста, победи, победи! О, нет! — Зоя в разочаровании плюхнулась назад в кресло в вип — зоне и откинулась на спинку. — Так нечестно! Я проиграла.
— Ничего страшного. Выиграешь в следующий раз.
— Конечно, выиграю! Я дана подключу — пусть соберет инфу обо всех карах. И тогда я точно уйду с приличным кушем. Кстати, сколько я тебе должна?
— Дана даже не напрягай. Кары каждый раз выкидывают новые фортели, этим они и интересны. Нельзя просчитать, кто придет первым. У меня вообще есть подозрения, что они договариваются между собой.
— Договариваются? Хочешь сказать, что они разумные существа и могут общаться между собой?
— Это всего лишь предположение. Видел пару раз, как они играют в «гляделки», а потом кивают, точно в знак согласия.
Зоя приподняла брови и посмотрела в сторону финишной прямой, на которой в одиночестве горделиво расхаживал пришедший первым кар. Остальные останавливались, не пересекая финишной черты. Интересно, это они таким образом признают победителя?
— И правда, необычное у них поведение!
— Тоже заметила?
— Странно, почему больше никто не финиширует? У обычных лошадей все достигают финиша, а эти останавливаются перед чертой.
Приходилось разговаривать, склонив головы друг к другу. Гонки закончились, и толпа взревела, зашумела. Кто-то радовался, кто-то горевал. Равнодушными остались единицы.
Кары произвели на Зою сильное впечатление. Больше привычных лошадей в два раза, трехногие — одна впереди и две сзади. Морды приплюснутые, а уши напоминали ослиные. А еще у них были недоразвитые перепончатые крылья. Полноценно кары летать не могли, но преодолевать расстояние в полете один — два метра были в состоянии, чем и пользовались на гонках. Еще одной особенностью крыльев оказалось то, что они отличались по цвету от остального окраса животного. К примеру, у черного кара крылья могли быть серыми.
На гонках эти животные выступали без жокеев. Хозяева беседовали с ними перед стартом, а потом раздавался удар гонга, и кары оставались одни. Юлиан успел рассказать, что, случалось, животные так и оставались на старте, демонстративно разворачивались и уходили в загоны.
— И хозяева их не наказывали?
— У нас строго с жестоким обращением с животными. Могут лишить свободы, причем надолго.
Сейчас, наблюдая за карами после соревнований, Зоя также пришла к выводу, что они отнюдь не просты.
— Понравился забег?
— Было интересно.
Они поднялись и направились к выходу.
— Хочешь остаться?
— Для чего?
Варшавский безразлично пожал плечами.
— Пообщаешься.
— С кем? — Зоя заозиралась по сторонам.
В основном на скачках присутствовали мужчины со спутницами: женами или любовницами, — сходу и не поймешь. Зоя испытывала легкий дискомфорт, находясь в непривычном для нее обществе. Она не знала, о чем говорить, не была в курсе происходящего в мире.
— То есть, оставаться не хочешь? — рука Варшавского собственнически захватила ее тонкую ладонь в свою.
Это намек?
— Нет, не хочу.
— Тогда идем к арсо?
— Угу.
Кровать звала и манила. Но Зоя твердо решила дождаться прилета на виллу. Ей показалось, или мрасс тоже пребывал в нетерпении?
Они спешили.
Оба.
И не стеснялись этого.
Переступив порог спальни, Варшавский остановился.
— У тебя… там как?
Зоя не сразу поняла, о чем он. А когда поняла, уткнулась лицом в его грудь.
— Там все хорошо.
— Не болит?
— Нет, — пробормотала и выдохнула: — А ты проверь.
И он проверил.
Нетерпеливо приподнял платье, погладил бедро, отчего Зою бросило в жар, и скользнул за края трусиков.
— У тебя там очень — очень хорошо, — хрипло, с надрывом, проговорил он, скользя по влажным складочкам.
— А у тебя? — Зоя бесстыдно прижалась к нему, стремясь оказаться как можно ближе, впитать в себя его силу, ощущать каждой клеточкой.
— А ты проверь, — вторил он ей.
И она проверила.
Пробралась к его штанам, неуклюже задрав тенниску, и наткнулась на ремень.
— Там кнопка.
О! Ремни модернизировали!
Чпок! И ремень расстегнулся. Победная улыбка отразилась на лице Зои, а осмелевшая ладонь нырнула под пояс брюк, где встретилась с эрегированным членом, ждущим ее.
— О, у тебя тут тоже все очень хорошо!
Кривоватая улыбка послужила ответом.
— Так надо сделать, чтобы эти «хорошо» встретились! Как считаешь? — его палец раскрыл складочки и нырнул внутрь.
Зоя прикрыла глаза, не в состоянии справиться с обрушившимся на нее желанием.
Вернее, чуточку не так.
Обрушившимися на нее желаниями.
Она чувствовала и его возбуждение.
— Полностью с тобой согласна.
— Варшавский, со мной что-то происходит.
— Что именно?
— Я… Черт возьми, я…
— Не ругайся, — снова приказной тон.
Зоя поморщилась. Ладно, сейчас спорить не станет. Не время и не место.
— Не знаю, как это определить, но я точно знаю, кто есть кто. Вон тот мужчина в черном смокинге с забавной фиолетовой прядью — мрасс. Правильно?
— Да. Ивардж Кионски. Входит в концерн. Мне с ним часто приходится работать.
— И? — Зоя с любопытством посмотрела на Кионски.
— Как партнер, он надежен.
— А как человек?
— И как с человеком с ним тоже можно иметь дело.
— А рядом с ним ширас? Я правильно понимаю?
— Да.
— Она с ним давно?
— Зоя, точных подробностей не знаю. Если приблизительно, то ее пробудили после тебя.
— Подготовили?
— Наверное. Зоя, мы не общаемся на подобные темы.
Девушка демонстративно шумно вздохнула.
— Это только тебе я такая бракованная досталась. Смирись, мрасс Варшавский.
Мрасс Варшавский как-то странно напрягся после ее слов. Нехорошее, чужое беспокойство, смешанное с непонятным сомнением, ворвалось в сознание Зои. Что-то не так? Ей не следовало касаться вопроса о чужих ширас?
— Дальше будет еще проще, — Юлиан, видимо, решил не развивать тему ее бракованности. — Тебе будет достаточно одного взгляда, чтобы определить, кто есть кто.
— Все равно мне немного трудно привыкнуть, что у вас существует расслоение общества.
— Не у вас. А у нас, — поправил Юлиан. — Привыкай. Тебе надо больше общаться.
— Для этого ты меня сюда и привел?
— Можно и так сказать.
Когда Юлиан сообщил, что они отправляются на коктейльное мероприятие, Зоя отреагировала неоднозначно. С одной стороны, ей было приятно, что Варшавский выбрал ее в качестве спутницы. С другой — смутило, что все будут знать, что она его ширас. Иногда начинало казаться, что у нее некое клеймо на лбу, и все знают, что она — бесправное существо. Несколько раз за прошедшую неделю Зою так и подмывало начать разговор с мрассом о статусе и правах, но интуиция останавливала, подсказывая, — рано.
Да, у них с Юлианом складывались неплохие отношения. Про ночи она вообще молчала. Такой страсти, такой лавины возбуждения она не ожидала. Как от него, так и от себя. Зоя даже подшучивала над собой, что наверстывает столетия воздержания. Стоило мрассу прикоснуться к ней, как она вспыхивала, точно спичка. И хотела его. Постоянно. Это было сродни наваждению, от которого не хотелось отказываться.
Зоя прислушивалась к своим ощущениям, и с долей опаски понимала, что мрасс медленно, но верно привязывает ее к себе. Почему она думала об этом с опаской? Не хотела, чтобы он догадался через эмоции о тех чувствах, которые начинала к нему испытывать. Что это было? Зачатки любви?
Зоя ловила себя на том, что постоянно смотрит на Юлиана. Подмечает, как он хмурится. Как морщинки — сеточки убегают от уголков глаз, когда мрасс улыбается. Как замирает сердце, когда его серые глаза останавливаются на ней и темнеют от зарождающегося желания.
Лишь иногда смущало его высокомерие и привычка командовать. Она заметила, что с ним невозможно спорить. Варшавский ожидал, что все будет так, как хочет он. Право, данное при рождении. Пока Зоя молчала, лишь порой выказывая недовольство. Но чувствовала, что в скором времени об этом надо будет поговорить. Мрасс дал понять, что у них отношения. Значит, нужно говорить и устранять то, что не устраивает одного из партнеров.
Отчего-то вспомнился Юра.
Вот ведь напасть!
Зоя моргнула несколько раз, отгоняя непрошенное воспоминание. О нем она точно думать не будет! Слава богу, кошмары перестали мучить по ночам. С остальным как-нибудь разберется.
— Нам здесь долго надо пробыть? — меняя тему и присматриваясь к собравшимся, поинтересовалась Зоя, нарушая затянувшееся молчание.
— Как только тебе надоест — уйдем.
— Звучит обнадеживающе.
Юлиан притянул ее к себе и прошептал на ушко:
— Надеюсь, тебе быстро надоест.
Намек она поняла. И знакомая волна зарождающейся истомы между ног поплыла по телу.
— Можешь не сомневаться.
Одним им побыть удалось недолго. К Юлиану подходили знакомые, и скоро они оказались в центре внимания. Зоя ловила на себе изучающие взгляды. Кто-то смотрел с пренебрежением, кто-то с превосходством, кто-то заинтересованно. Зоя старалась не реагировать. Она тоже изучала собравшихся, так почему бы и самой не стать объектом изучения?
В какой-то момент Юлиана увели для конфиденциального разговора, и Зоя осталась одна. Она даже обрадовалась этому. Устала от шума. Решила найти дамскую комнату и ополоснуть лицо.
Варгас — чудное место, но жара утомляла.
Спросив у снующего с прохладительными напитками официанта, где находится дамская комната, и, получив ответ, Зоя направилась в указанную сторону.
Оказавшись в прохладной комнате, вздохнула с облегчением. Собираясь, Юлиан сообщил, что завтра они возвращаются на Землю. Работа. Это и к лучшему.
Включила кран и с удовольствием подставила ладонь под живительную струю. Набрала воды и хотела ополоснуть лицо.
Вздрогнула, увидев в зеркале отражение еще одного женского лица.
Она не слышала, как в комнату кто-то вошел. И не слышала, чтобы кто-то выходил из кабинки.
— Вы меня напугали, — выдохнула Зоя, выпрямляясь и оборачиваясь.
Перед ней стояла высокая, очень красивая девушка со смуглой кожей, черными как смоль волосами, и стройным, обтянутым кроваво — красным платьем телом.
Настоящая хищница. Пантера.
— Ширас, — алые губы растянулись в улыбке, обнажая белоснежные зубы. Неприятный холодок коснулся спины Зои. Мгновенно возникло ощущение, что эта девушка ее ненавидит. Почему? За что? Они нигде не пересекались, иначе бы Зоя ее запомнила.
— Мы знакомы? — Зоя постаралась говорить нейтрально.
— С ширас знакомств не вожу, — ответила она ядовито. — Но лично с тобой поговорить хочу.
— О чем?
— А вот сейчас и узнаешь.
Глаза Яны блеснули торжеством.
Было холодно. Очень.
Зоя шла по песчаному пляжу, обхватив плечи руками.
Надо успокоиться. Собраться. Выход есть. Выход всегда есть.
Правда же?
Давно ей не было так плохо и холодно. С того дня, как в дверь их квартиры постучался высокий мужчина, одетый в военную форму.
Дверь открыла Зоя.
— Здравствуйте, — она всегда смущалась при военных. Почему? Хрен знает. Стремалась, и все тут.
— Добрый вечер, — сказал, точно отрапортовал. — Я могу войти?
— Зачем? — Зоя собиралась спать и уже переоделась в шелковую пижаму. Ей было не по себе, что приходится разговаривать с красивым представительным мужчиной в таком виде. И косметику уже смыла. И на голове черт ногу сломит. Бли — и-ин!
— Вы Зоя Кипурова? — военный нахмурился.
Пришлось кивнуть.
— Да.
— Надо поговорить.
— О чем?
Зоя и сама не понимала, почему не желает впускать мужчину в дом. Может, из-за того, что он молод и красив, а ей всего восемнадцать, и на мужчин она стала реагировать очень остро, оценивающе? Или может, из-за того, что родителей не было дома, а они обещали вернуться к вечеру, а время уже — одиннадцать ночи. И телефоны у них подозрительно молчали.
И да, военные не ходят ночью по квартирам просто так.
Все это настораживало и заставляло Зою вести себя неадекватно.
— О ваших родителях.
Ну вот, он и сказал то, о чем Зоя слушать не хотела.
В груди защемило. Девушка поморщилась.
— Вы их знаете?
Мужчина тяжело вздохнул.
— Знал. Имел честь.
Знал.
Знал…
У Зои перед глазами поплыли черные точки, и она отчаянно затрясла головой.
— Почему… Почему вы так говорите, точно они…
Она недоговорила.
Мужчина продолжил:
— Их машина взорвалась. Они погибли на месте. Мне очень жаль. Примите мои искренние соболезнования.
Зоя сделала шаг назад и закричала.
На крик прибежала Ольга. Увидев истошно кричащую сестру и мужчину, застывшего на пороге, она набросилась на него.
— Что происходит? Какого черта… Зоя, чего ты орешь как резаная?
Это потом они обе будут плакать.
Это потом придет оглушающая боль, с которой будет очень сложно справиться.
Это потом люди в военной форме станут частыми гостями в их квартире.
Зоя плохо помнила, что происходило дальше. Кажется, набросилась на мужчину с кулаками, требуя, чтобы он сказал, что соврал, что родители не погибли. Мужчина терпел все с каменным лицом. Даже не вздрогнул, когда она ударила его по лицу.
Зоя навсегда запомнила, как звали «вестника смерти». Игорь.
Потом он приходил еще не раз. И она сама его искала.
Игорь организовал похороны, взяв расходы на себя. Да и что она могла сделать? Пичужка, на которую обрушилось горе.
Плюс несовершеннолетняя сестра. Близких родственников не было, и после похорон остро встал вопрос: что делать с Ольгой. Зоя знала одно — ни в какой детский дом сестра не отправится.
К ее удивлению, никто и не пытался забрать Ольгу. Не было визитов из социальных служб. Именно это впервые насторожило Зою. У нее возникли сомнения. Вопросы. Их она решила задать Игорю.
Тот оставил визитку, и она позвонила ему. От встречи он не отказался.
Она произошла через два месяца после похорон, в небольшом уютном кафе, располагающемся в центре города.
Зоя села напротив мужчины, который в этот раз пришел на встречу в штатском.
— Что было не так с моими родителями? — не стала она ходить вокруг да около.
Так же прямолинейно ответил и Игорь:
— Они работали на правительство.
Зоя несколько раз в растерянности моргнула.
— То есть? Не поняла…
— Твой отец не работал в брокерской фирме, а мать не была секретарем. Они оба работали в исследовательском центре. Занимались генной инженерией. Были военными, так же, как и я.
— Военными? — не доверяя своему слуху, переспросила Зоя, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Шутите?
Вопрос был риторическим.
— И чем?.. Чем они занимались?
— Скажу простыми словами, без специальных терминов. Пытались адаптировать наши гены под изменения окружающей среды. Ни для кого не секрет, что солнце проявляет чрезмерную активность и…
Зоя недослушала.
— Их машина взорвалась не из-за неполадок? Их убили?
Лицо мужчины превратилось в непроницаемую маску.
— Ответьте мне! Я имею право знать!
— Да.
Больше Зою ничего не интересовало. Она поднялась и, пошатываясь, пошла по улице, где навстречу ей шли смеющиеся и довольные жизнью люди…
— Ты все сказала?
Зоя смотрела на «пантеру» и желала одного — вцепиться ей в лицо.
Сдержалась.
Девица довольно усмехнулась, подошла к соседнему зеркалу, открыла клатч и достала алую помаду.
— Все, ширас.
Зоя покачала головой и с горечью спросила:
— Зачем тебе надо было со мной встречаться?
— А чтобы жизнь сахаром не казалась. Или ты думала, что проснувшись и заняв место в постели Варшавского, будешь счастлива? Попробуй, если сможешь!
Догадка молнией пронеслась в голове Зои.
— Это тебя, надо полагать, он тогда выгнал из постели?
Яна выпрямилась и зашипела, как разъяренная кошка.
— Ты, тварь, думай, что и кому говоришь!
— Думаю, — Зоя, больше не желая с ней общаться, отвернулась. Уже собиралась выйти из дамской комнаты, когда цепкая рука удержала.
Взгляд, полный ненависти, прошелся по ее лицу.
— Будь моя воля, перекрыла бы кислород таким, как ты, еще в криокапсулах! Какого черта вы нам нужны?!
Зоя смолчала. Говорить что-то женщине, которая ненавидит тебя лишь за то, что ты есть, не имеет смысла. Посмотрела в лицо «пантере» и дернула руку.
— Пусти.
Яна выругалась, но пальцы разжала.
— Вали отсюда, ширас!
Последнее слово прозвучало, как грязное ругательство.
И Зоя на самом деле чувствовала себя оплеванной.
А еще стало холодно.
Очень холодно.
