Децентрализованная структура обеспечения государственной безопасности, имевшая место при Александре I, себя не оправдала. Активно занятые собиранием различных сплетен и слухов, дублирующие друг друга органы политического сыска умудрились в значительной мере проглядеть крупномасштабный военный заговор офицеров-декабристов, вызревавший в недрах армии в течение девяти лет. Принципиальное его отличие от всех предыдущих военных заговоров заключалось в том, что целью его было не свержение очередного правителя и возведение на престол нового, а установление в России республики. Заговор декабристов угрожал уже не просто власти и жизни Николая I, а институту монархии в целом. Воспользовавшись неразберихой с присягой после смерти Александра I, декабристы начали вооруженный мятеж. Однако нерешительность их верхушки позволила вступившему на престол Николаю I собрать верные ему войска и разгромить восставших. Естественно, что после подавления мятежа началось следствие. По сравнению с петровским розыском о восставших стрельцах, оно велось в более мягких формах: к суду было привлечено 579 человек, из которых казнено было лишь пять руководителей.

Новому царю, правление которого началось с крупного военного мятежа, была очевидна необходимость создания действенного органа государственной безопасности взамен доказавших свою неэффективность старых структур. Для выполнения этой ответственной миссии требовался решительный и абсолютно надежный человек, и выбор Николая I пал на А.Х. Бенкендорфа. Тот еще в 1821 г. предупреждал Александра I о существовании заговора декабристов и предлагал проект организации единой системы «высшей» полиции в общероссийском масштабе. По невыясненным до конца причинам Александр I не придал значения этому и ряду других доносов о готовящемся мятеже. Во время восстания декабристов Бенкендорф командовал войсками на Васильевском острове и на деле доказывал преданность новому императору, а после разгрома восстания участвовал в работе Следственной комиссии. В январе 1826 г. он представил Николаю I проект организации политического сыска, который, в отличие от первого, оказался немедленно востребован властью. 12 апреля царь передал проект на рассмотрение близких ему генерал-адъютантов И.И. Дибича и П.А. Толстого. Предложенная в нем схема получила принципиальное одобрение и, после некоторых доработок, положена в основу устройства нового ведомства, организация и руководство которым были поручены инициатору проекта.

Но одно из предложений А.Х. Бенкендорфа Николай I отверг сразу же. В своем январском проекте Бенкендорф предлагал в качестве централизованного органа государственной безопасности использовать возрожденное Министерство полиции. Для царя, воспринимавшего себя как «отца народа» и испытывавшего после событий декабря 1825 г. потребность держать защищающее его власть ведомство, что называется, под рукой, подобный бюрократический подход оказался неприемлем. В одном из последних черновых вариантов проекта, явно отражавшем мнение Николая I, отмечалось: «...высшая полицейская власть в тесном, основном ее смысле должна проистекать от самого лица монарха и развиться по всем ветвям государственного управления. Посему и самый источник, в котором сосредоточиваются все сведения Высшей наблюдательной полиции, должен состоять при лице государя».

При реализации этой принципиальной установки происходит возврат к изначальной схеме еще царя Алексея Михайловича, совмещающей орган политического сыска с личной канцелярией царя. Последняя в 1826 г. реформируется, и интересующая нас структура органично включается в ее состав, получив официальное название Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии. Помимо кардинальной реорганизации политического сыска данное преобразование одновременно привело к существенному изменению властных полномочий в масштабах всей государственной структуры. Исследовавший этот вопрос И.В. Оржеховский так оценивает произошедшую перемену:

«Личная канцелярия царя, возникшая еще в 1812 г., с созданием 3 июля 1826 г. III отделения превратилась в орган верховной власти, концентрирующий в своих руках почти все стороны управления государством и, по существу, подменяющим ряд министерств. Как часть императорской канцелярии, III отделение, подчиняясь только Николаю I, стояло вне общей системы государственных учреждений, а в известной степени и над ними. Министры и главноуправляющие должны были выполнять все его указания по поводу беспорядков и злоупотреблений в их ведомствах, генерал-губернаторы и губернаторы по вопросам, входившим в сферу деятельности III отделения, доносили не министру внутренних дел, а непосредственно императору через главного начальника отделения».

Новый орган госбезопасности стал гораздо могущественнее своих предшественников и в этом отношении.

Третье отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии под руководством А.Х. Бенкендорфа было образовано царским указом от 3 июля 1826 г. В качестве «нейтрального штаба по наблюдению за мнением общим и духом народным» этот орган официально наделялся весьма разнообразными функциями. По указу к их числу были отнесены:

«1) Все распоряжения и известия по всем случаям высшей полиции.

2) Сведения о числе существующих в государстве сект и расколов.

3) Известия об открытиях по фальшивым ассигнациям, монетам, штемпелям, документам и проч., коих розыскания и дальнейшее производство остаются в зависимости министров: финансов и внутренних дел.

4) Сведения подробные о всех лицах, под надзором полиции состоящих, равно и все по сему предмету расхождения.

5) Высылка и размещение людей, подозреваемых и вредных.

6) Заведывание наблюдательное и хозяйственное всех мест заключения, в коих заключаются государственные преступники.

7) Все постановления и распоряжения об иностранцах.

8) Ведомости обо всех без исключения происшествиях.

9) Статистические сведения, до полиции относящиеся».

Третье отделение разительно отличалось от учреждений политического сыска при Александре I по самому уже подходу к организации их деятельности. Прежняя децентрализация и дублирование ведомств заменялись жесткой централизацией. В проекте об устройстве «высшей полиции» А.Х. Бенкендорф недвусмысленно обозначил одно из важнейших условий ее эффективной деятельности:

«Для того чтобы полиция была хороша и обнимала все пункты империи, необходимо, чтобы она подчинялась строгой централизации, чтобы ее боялись и уважали и чтобы уважение это было внушено нравственными качествами ее главного начальника».

Исключительное значение Третьего отделения особенно возрастало за счет одной его важной функции, не упоминавшейся в официальном указе о его образовании. Оно обладало правом надзора и контроля за деятельностью всех государственных учреждений и местных органов, что было закреплено в секретных инструкциях по Корпусу жандармов. Третье отделение принципиально отличалось от своих предшественников чрезвычайно существенной чертой – из всех отечественных органов госбезопасности оно первым стало иметь под своим началом разветвленную территориальную сеть местных органов политического розыска в виде жандармских подразделений. Опираясь на них, оно смогло гораздо эффективнее выполнять стоящие перед ним задачи. На новом этапе развития повторялась принципиальная схема «интеллектуальный центр – вооруженные исполнители», появившаяся в зачаточной форме уже в деятельности Преображенского приказа. Сочетание деятельности небольшого гражданского органа, игравшего роль мозгового центра, со значительными по численности военизированными жандармскими подразделениями дало на первых порах ощутимые результаты.

Структура Третьего отделения была установлена на основе записки Бенкендорфа «О делении на четыре экспедиции» от 14 июля 1826 г., представленной царю. «Первая экспедиция в себе будет заключать, – писал глава госбезопасности, – все предметы высшей наблюдательной полиции... наблюдение за общим мнением и народным духом; направление лиц и средств к достижению этой цели; соображение всех поступающих в сем отношении сведений и донесений; составление общих и частных обозрений; сведения подробные о всех людях, под надзором полиции состоящих, равно и все по сему предмету распоряжения; высылка и размещение лиц подозрительных и вредных».

Первой экспедиции отводилось ведущее место в структуре создаваемого органа политического сыска. Ее задачи состояли в предупреждении «злоумышлений против особы государя императора»; обнаружении тайных обществ и заговоров; сборе информации о положении в империи и за границей, состоянии общественного мнения, настроениях в политических течениях в различных слоях населения, в тайном надзоре за государственными преступниками, «подозрительными лицами» и т.п. Помимо этого, к ведению первой экспедиции был отнесен общий контроль и наблюдение за деятельностью государственного аппарата, выявление злоупотреблений местных чиновников, беспорядков при дворянских выборах, рекрутских наборах и т.п.

На вторую экспедицию возлагался надзор за «направлением», «духом» и «действиями» всех существовавших в России религиозных сект и особенно раскольников. В нее же должны были поступать «известия об открытиях по фальшивым ассигнациям, монетам, штемпелям, документам» и т.п., равно как и сведения об открытиях, изобретениях, усовершенствованиях, а также об учреждении и деятельности различных обществ в сфере науки, культуры, просвещения. В подчинение второй экспедиции перешли изъятые из ведения Министерства внутренних дел секретные политические тюрьмы – Алексеевский равелин Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге, Шлиссельбургская крепость, Суздальский Спасо-Ефимьевский монастырь и Шварцгольмский арестный дом в Финляндии, «в коих заключаются государственные преступники». Помимо этого, в ее обязанности входило разбирательство жалоб, просьб и прошений по «тяжебным и семейным делам», поступавшим в Третье отделение на царское имя, она же ведала личным составом нового органа госбезопасности, вопросами определения, перемещения, награждения и увольнения чиновников отделения.

Третья экспедиция выполняла разведывательные и контрразведывательные функции. В этом качестве она надзирала за пропуском иностранцев через границу, осуществляла постоянный контроль за их пребыванием на территории Российской империи, вела негласное наблюдение за их поведением и образом жизни, высылала неблагонадежных иностранцев за пределы страны. Также ей подчинялись командированные за рубеж с секретными миссиями сотрудники и агенты Третьего отделения. Подробно об этом будет рассказано в главе, посвященной политической разведке.

Четвертая экспедиция должна была заниматься «всеми вообще происшествиями в государстве и составлением ведомостей по оным», т.е. сбором информации о пожарах, эпидемиях, грабежах, убийствах, крестьянских волнениях, злоупотреблениях помещиков властью над крепостными и т.п. Эту информацию предписывалось систематизировать и еженедельно обобщать в виде специальных сводных таблиц. Бенкендорф полагал, что экспедиции не должны были представлять собой некие обособленные, независимые друг от друга структурные звенья. Все имевшие важное значение (с точки зрения правительства) дела, независимо от их характера и принадлежности к сфере деятельности других экспедиций, в обязательном порядке подлежали рассмотрению в первой, самой главной экспедиции.

Таким образом, задачи, возлагавшиеся на вновь формируемое Третье отделение, были весьма широки и многогранны. Тем больше поражает то незначительное количество сотрудников этого центрального органа, которым предназначалось заниматься их решением. В той же записке Бенкендорфа, утвержденной Николаем I, приводится весь штат Третьего отделения по экспедициям:

Экспедитор (начальник. — Прим. авт.) – титулярный советник П.Я. фон Фок

Старший помощник – титулярный советник A.M. Садовников

Младшие помощники:

коллежский секретарь– Н.Я. фон Фок губернский секретарь – Л. К. фон Гедерштерн

Экспедитор – титулярный советник В.И. Григорович

Старший помощник – титулярный советник Я.М. Смоляк

Младший помощник – титулярный советник С.Л. Леванда

Экспедитор – титулярный советник барон Д. И. Дольет

Старший помощник – титулярный советник А.Г. Гольст

Младший помощник – титулярный советник А.А. Зеленцов

Экспедитор – титулярный советник Н.Я. Лупицын

Старший помощник – титулярный советник Я.И. Никитин

Младший помощник – титулярный советник К.А. Зеленцов

Экзекутор – надворный советник К.Л. фон Гедерштерн

Журналист – губернский секретарь Я.П. Полозов

Помощник экзекутора и журналиста – губернский секретарь Ф.Ф. Элькинский.

Эти 16 чиновников руководили всем политическим сыском в Российской империи. Хотя численность Третьего отделения с течением времени росла, она всегда оставалась небольшой, ограничиваясь несколькими десятками человек даже в периоды высшего подъема революционного движения, и на момент его ликвидации в 1880 г. так и не перевалила за сотню.

Если в 1826 г. – в год образования Третьего отделения – в нем трудилось 16 человек, то в 1828 г. – 18, в 1841 г. – 27, в 1856 г. –31, в 1871 г. – 38, в 1878 г. – 52, в 1880 г. – 72 человека. При этом следует иметь в виду то обстоятельство, что возможность карьерного роста у сотрудников этого ведомства практически отсутствовала, а их жалованье достаточно долгое время было ниже, чем у чиновников других отделений императорской канцелярии. Так, в 1829 г. наивысший оклад чиновника Третьего отделения составлял 3 тысячи рублей ассигнациями в год, тогда как в других отделениях получали по 4,5–5 тысяч.

Третье отделение до 1838 г. размещалось в доме на углу набережной Мойки и Гороховой улицы, а затем переехало в дом № 16 на набережной Фонтанки у Цепного моста, на углу Пантелеймоновской улицы. Через это учреждение проходил гигантский объем документации. В первые годы его существования одних только жалоб о пересмотре решений местной администрации, суда, полиции, о служебных делах, о восстановлении прав, по поводу личных оскорблений, семейных дел и на правительственные учреждения поступало в год от 5 до 7 тысяч. Объем этот неуклонно рос, и только в одном 1869 г. Третье отделение представило царю 897 «всеподданнейших докладов», завело 2040 новых дел, получило 21 215 входящих бумаг и отправило 8839 исходящих – каждый день эта структура, по подсчетам исследователей, получала в среднем около 60 и отправляла более 24 документов.

Показательно и то, что с ростом численности сотрудников параллельно расширялась и без того громадная сфера деятельности Третьего отделения. После подавления восстания 1830–1831 гг. в Польше в Западной Европе появляется многочисленная польская политическая эмиграция. Для надзора за ее деятельностью создается заграничная агентурная сеть Третьего отделения, которая вскоре начинает следить и за обосновавшейся на Западе русской революционной эмиграцией. Систематические командировки чиновников государственной безопасности «как для изучения на месте положения дел, так и для приискания надежных агентов и организации правильного наблюдения в важнейших пунктах» начинаются с 1832 г. Объектами наиболее пристального интереса стали страны наибольшего сосредоточения революционной эмиграции – Франция и Швейцария. В феврале 1834 г. Россия заключает соглашение о взаимном сотрудничестве в сборе сведений о политических эмигрантах, о воздействии и гонениях на революционную печать с Австрией и Пруссией, также кровно заинтересованных в подавлении польского революционного движения.

Не ограничиваясь за границей слежкой за русско-польской эмиграцией, Третье отделение организует там пропагандистские кампании в поддержку русского самодержавия, а также собирает для Николая I сведения о внутриполитическом положении в европейских государствах, направлении и деятельности различных политических партий, об отношении иностранных правительств к России и т.п. Таким образом, оно частично выполняет функции внешней разведки. С течением времени эта сторона его деятельности постепенно развивается.

Огромное воздействие на умонастроения общества ХIХ в. оказывала передовая русская литература. Надзор за ней также начинает осуществлять Третье отделение, хотя первоначально эта сфера деятельности не входила в пределы его компетенции. Сразу после создания этого учреждения в 1826 г. Николай I поручает ему надзор за А.С. Пушкиным, и в том же году под надзором и следствием оказывается А.С. Грибоедов. С начала 30-х гг. и до своей смерти в поле зрения Третьего отделения попадает А.И. Герцен, с 1837 г.– М.Ю. Лермонтов, обративший на себя внимание стихотворением «На смерть поэта». С 1828 г. Третье отделение получает право на присылку ему из типографий по одному экземпляру всех издаваемых в России газет, журналов, разного рода альманахов, а также подчиняет себе цензуру всех драматических сочинений, предназначаемых для театральных постановок. Например, только за сентябрь 1842 г. им было рассмотрено 57 театральных пьес. Добившись фактически руководящей роли в области цензуры, Третье отделение стремилось закрепить ее за cобой и формально. Осенью 1842 г. А.Х. Бенкендорф, ссылаясь на резкий рост числа театров в стране, испросил у царя согласие на образование в подведомственном ему отделении Пятой экспедиции в составе цензора, его помощника и младшего чиновника. Императорский указ об этом последовал 23 октября 1842 г. Новой экспедиции была поручена цензура за драматическими сочинениями, предназначенными к театральной постановке на русском, немецком, французском, итальянском и польском языках и надзор за всеми выходящими в России периодическими изданиями. В обязанность чиновников входило сообщать «о статьях безнравственных, неприличных по обстоятельствам или по содержанию личностей и требующих почему-либо замечания, сообщать министру народного просвещения или тому главному начальству, от которого принятие надлежащих мер зависит».

Ведущими направлениями деятельности Третьего отделения в николаевскую эпоху были разветвленный и всепроникающий политический сыск и общий контроль за государственным аппаратом империи. Исследователи достаточно высоко оценивают эффективность данного ведомства на первом поприще в это время:

«Третье отделение было призвано подавлять в стране дух свободолюбия, который годом ранее проявился в потерпевшем неудачу восстании декабристов. Причем тайная полиция настолько преуспела в своей борьбе со свободомыслием, что Россию миновала волна революций, потрясших крупнейшие страны Западной Европы в начале 1830-х и в 1848 г.».

Однако приспособленное к борьбе с небольшими противоправительственными организациями и крестьянскими бунтами, это ведомство оказалось не в состоянии справиться с широкомасштабным революционным движением 60–70-х гг. XIX в., начавшемся после либеральных реформ Александра II. Разгромить тщательно законспирированную организацию революционеров, избравших путь индивидуального террора, Третьему отделению оказалось не по силам. В своей деятельности оно претерпевает внутреннюю реорганизацию, выразившуюся в перераспределении функций между его структурными подразделениями.

К ведению Первой экспедиции были отнесены дела, связанные с оскорблением особы императора и членов августейшей фамилии, равно как и следствие по государственным преступлениям, т.е. важнейшие для власти процессы.

Вторая экспедиция заведует штатом Третьего отделения и продолжает собирать сведения о религиозных сектах, изобретениях, усовершенствованиях, культурно-просветительных, экономических и страховых обществах, рассматривает дела, связанные с фальшивомонетничеством, и разбирает различные жалобы и прошения о пособиях.

Третья экспедиция утрачивает свою функцию контрразведки и начинает руководить карательными мерами по борьбе с массовым крестьянским движением, общественными и революционными организациями, наблюдением за общественным мнением. В этом качестве она отдавала распоряжения о высылке неблагонадежных элементов под надзор полиции, ссылке на поселение и заключении в крепость.

Четвертая экспедиция, существовавшая до 1872 г., продолжала собирать сведения о пожарах, грабежах и убийствах, сведения о «видах на продовольствие жителей», о состоянии различных отраслей торговли, руководила борьбой с контрабандой, злоупотреблениями властей и т. п.

Пятая экспедиция была упразднена в 1865 г., подведомственное ей руководство цензурой было передано в Главное управление по делам печати Министерства внутренних дел. Вместе с тем в составе Третьего отделения была создана специальная Газетная часть, которая не только анализировала содержание периодической прессы, но и вела активную антиреволюционную пропаганду в печати.

В связи с тем что после судебной реформы 1864 г. существенно возросло количество политических процессов, в 1871 г. при главном начальнике Третьего отделения была учреждена Юрисконсультская часть, преобразованная впоследствии в Судебный отдел МВД.

Подъем революционно-демократического движения в России в царствование Александра II привел к резкому расширению масштабов слежки. Современный исследователь пишет:

«Круг лиц, за которыми Третье отделение вело наблюдение, был очень велик и не поддается даже приблизительному подсчету. Студенты и профессора, литераторы и учителя, крестьяне и рабочие, мелкие чиновники и министры, губернаторы и высшие сановники – все, кто смел думать «не по шаблону Третьего отделения», находились под его надзором и наблюдением. Даже члены императорской фамилии – великие князья и сам наследник престола – не избежали внимания со стороны этого учреждения. Родной брат императора великий князь Константин Николаевич предупреждал своего адъютанта: «Будь, пожалуйста, осторожен: мы живем в Венеции – у стен, у каждого стула и стола уши, везде предатели и доносчики!» В делопроизводстве Третьего отделения сохранилось множество агентурных донесений о том, как проводили время наследник и другие члены царской семьи. Длительное время состоял под наблюдением военный министр Д.А. Милютин, курьер которого, как выяснилось впоследствии, был «по совместительству» тайным агентом Третьего отделения. По словам государственного секретаря Е.А. Перетца, шеф жандармов постоянно докладывал государю «о частной жизни министров и других высокопоставленных лиц». Как отмечали современники, эта сторона деятельности Третьего отделения была доведена «до совершенства».

Помимо секретных агентов, осуществлявших так называемое «внутреннее наблюдение», в распоряжении Третьего отделения имелись агенты «наружного наблюдения», получившие впоследствии название филеров. Число первых так и осталось неизвестным, однако один только член организации «Народная воля» Н.В. Клеточников сумел за 1879–1881 гг. выявить 385 таких агентов. Содержание этой многочисленной, но в массе своей малоэффективной агентуры довольно дорого обходилось казне. Так, из выделенных Третьему отделению в 1877 г. 307 454 рублей затраты на личный состав равнялись 30,5% (93 648 рублей); 8,7% (26 929 рублей) расходовалось на различные хозяйственные нужды, в том числе и на питание политических заключенных; львиная доля бюджета шла на борьбу с революционным движением и содержание внутренней и внешней агентуры – 60,8% всех средств (186 877 рублей).

Отслеживая практически все важнейшие стороны жизни государства и общества, Третье отделение было завалено информацией, частью совершенно ненужной, и при малочисленном штате служащих проблема сохранения документов, в том числе особой секретности, всегда была из острейших. Бумажный поток рос как снежный ком. В первый год работы Третьего отделения в одной только первой экспедиции было заведено 120 новых дел, зарегистрировано 198 входящих бумаг и 170 исходящих. В 1848 г. эти показатели соответственно составили 564, 4524 и 2818. Еще через два года в архиве Третьего отделения скопилось уже около 30 тысяч дел, число которых продолжало неудержимо увеличиваться – в одном только 1869 г. было заведено 2040 новых дел.

Длительное время архивом заведовал только один человек; условия хранения секретной документации оставляли желать много лучшего. Так, в январе 1849 г. из архива Третьего отделения пропало сразу 18 докладов его шефа с собственноручными резолюциями императора. Вырезки из них вместе с анонимной запиской были потом присланы по почте Николаю I. Служебное расследование установило, что повинен в этом был губернский секретарь А.П. Петров, сверхштатный сотрудник Третьего отделения, с корыстной целью выкравший секретные бумаги «для передачи частным лицам».

Но особенно значительный ущерб нанес внедренный в штат этого органа безопасности уже упомянутый народоволец Н.В. Клеточников. В начале 1879 г. он поступил на службу в секретную часть третьей экспедиции. Обладая каллиграфическим почерком и феноменальной памятью, Клеточников не только образцово исполнял порученные обязанности, но и с готовностью брался переписывать секретные бумаги за своих ленивых сослуживцев, а полученную информацию на протяжении двух лет систематически передавал своей организации. Благодаря ему «Народная воля» в эти годы стала неуловимой для политического сыска. Имея возможность оценивать ситуацию изнутри, Клеточников отмечал низкую эффективность работы агентуры Третьего отделения в последний период его деятельности. Он писал:

«Итак, я очутился в III отделении, среди шпионов. Вы не можете себе представить, что это за люди! Они готовы за деньги отца родного продать, выдумать на человека какую угодно небылицу, лишь бы написать донос и получить награду. Меня просто поразило громадное число ложных доносов. Я возьму громадный процент, если скажу, что из ста доносов один оказывается верным. А между тем почти все эти доносы влекли за собой аресты, а потом и ссылку».

Возможно, Н. Клеточников сознательно сгустил краски, но факт остается фактом – вплоть до самой ликвидации Третьего отделения его руководство так и не смогло разоблачить агента в своем учреждении, хотя по публикациям в демократической прессе имен некоторых секретных агентов и знало о его существовании.

Неудовлетворенные половинчатостью проводимых правительством реформ, народовольцы выносят начавшему их царю Александру II смертный приговор и, начиная с выстрела Каракозова 4 апреля 1866 г., неоднократно пытаются привести его в исполнение. К политике регулярного террора Третье отделение оказалось совершенно неготовым и так и не смогло его пресечь. Дело дошло до того, что в 1878 г. революционеры убили самого шефа Корпуса жандармов Н.В. Мезенцева. После покушения Каракозова тогдашний начальник Третьего отделения П.А. Шувалов представил императору доклад, в котором предлагал учредить особую «охранительную команду» для защиты от покушений августейшей особы в составе начальника, двух его помощников, 6 секретных агентов и 80 стражников (их численность была сокращена до 40). Идея встретила понимание Александра II, и 2 мая 1866 г. он утвердил проект. Но ни отряд личных телохранителей императора, ни Третье отделение, оказавшееся неспособным защитить даже собственного начальника, не смогли предотвратить новых попыток цареубийства. Все это закономерно породило глубочайшее недовольство Александра II деятельностью органа госбезопасности. Последней каплей, переполнившей чашу царского терпения, явился взрыв в Зимнем дворце, произведенный в феврале 1880 г. революционером-рабочим С.Н. Халтуриным.

По образному выражению одного из исследователей, динамит, предназначавшийся для императора, «взорвал» само Третье отделение. Окончательно удостоверившись в его недееспособности, Александр II в том же месяце создает Верховную распорядительную комиссию во главе с графом М.Т. Лорис-Меликовым, облеченным диктаторскими полномочиями. 3 марта 1880 г. последовал царский указ, временно отдававший под контроль «диктатора сердца» (так поначалу в обществе окрестили Лорис-Меликова за его взгляды и некоторые практические дела, имевшие явно либеральный оттенок) Третье отделение, до этого подчинявшееся лично императору. Ориентировавшийся в своей деятельности на либеральную часть общества, в глазах которого Третье отделение выступало оплотом крайней реакции и произвола, Лорис-Меликов в июле того же года предложил царю свой план административных реформ, предусматривавший одновременную ликвидацию этого учреждения вместе с Верховной распорядительной комиссией. План был одобрен Александром II, и 6 августа 1880 г. появился на свет соответствующий императорский указ. Третье отделение было упразднено, а его дела переданы Особому департаменту Министерства внутренних дел. С ликвидацией этого ведомства, просуществовавшего под одним и тем же названием целых 54 года (больше, чем какой-либо иной аналогичный орган), заканчивается целая эпоха в истории политического сыска в России.

Как уже отмечалось, исполнительным органом Третьего отделения являлся военизированный Корпус жандармов, благодаря чему политический сыск впервые стал надежно охватывать всю территорию Российской империи. Подобная двухзвенная структура была сохранена в неприкосновенности и при преемнике Третьего отделения – Департаменте полиции Министерства внутренних дел.

июль 1826 г. – сентябрь 1844 г. – гр. Бенкендорф А.Х.;

сентябрь 1844 г. – апрель 1856 г. – гр. Орлов А.Ф.;

июнь 1856 г. – апрель 1866 г. – кн. Долгоруков В.А.;

апрель 1866 г. – июль 1874 г. – гр. Шувалов П.А.;

июль 1874 г. – декабрь 1876 г. – Потапов А.Л.;

декабрь 1876 г. – август 1878 г. – Мезенцев Н.В.;

август–сентябрь 1878 г. – Селиверстов Н.Д. (и.д.);

сентябрь 1878 г. – февраль 1880 г. – Дрентельн А.Р.;

февраль–август 1880 г. – Черевин П.А. (и.д.).

май 1871 г. – июль 1874 г. – гр. Левашов Н.В.;

август 1874 г. – декабрь 1876 г. – Мезенцев Н.В.;

апрель – август 1878 г. – Селиверстов Н.Д.;

октябрь 1878 г. – Мезенцев Н.В.;

ноябрь 1878 г. – август 1880 г. – Черевин П.А.

июль 1826 г. – июль 1831 г. – фон Фок М.Я.;

сентябрь 1831 г. – март 1839 г. – Мордвинов А.Н.;

март 1839 г. – август 1856 г. – Дубельт Л.В.;

август 1856 г. – август 1861 г. – Тимашев А.Е.;

август– октябрь 1861 г. – гр. Шувалов П.А.;

октябрь 1861 г. – июль 1864 г. – Потапов А.Л.;

июль 1864 г. – май 1871 г. – Мезенцев Н.В.;

декабрь 1871 г. – ноябрь 1878 г. – фон Шульц А.Ф.;

ноябрь –декабрь 1878 г. – Черевин П.А. (и.д.);

декабрь 1878 г. – май 1880 г.– Шмидт Н.К.;

июнь–август 1880 г. – Никифораки А.Н. (вр.и.д.).