Рейдирующие группы
Москва оперативно среагировала на произошедшие в стане противника изменения, а в чем-то и опередила руководство ОУН-УПА. Так, 26 февраля 1945 года в Киеве состоялось заседание Политбюро ЦК КП(б)У, на котором было принято постановление, во многом определившее дальнейшие действия советской стороны в борьбе с националистическим подпольем на Западной Украине. В документе говорилось:
«… Если недавно в большинстве западных областей Украины были банды, насчитывающие по 400–500 человек, то в настоящее время… все крупные банды ликвидированы, а многие главари… уничтожены или арестованы.
… Потерпев крупное поражение, украинско-немецкие националисты в последнее время меняют свою тактику и методы борьбы с советской властью и переходят главным образом к террору и диверсиям. Действуют мелкими бандами, которые стараются маневрировать и не принимать открытых боев, а политическая сеть ОУН с целью сохранения своих кадров уходит в глубокое подполье…».
Исходя из вышесказанного, предписывалось:
«… для уничтожения каждой мало-мальски крупной банды выделять специальный подвижный боевой отряд с включением в него хорошо подготовленных разведчиков, оперативных, партийных и советских работников.
Указанный отряд обеспечивать агентурными данными, средствами связи и не обременять тыловым хозяйством (обозы, кухни и т. п.).
Отряд должен, увязавшись за бандой, преследовать ее до полного уничтожения, независимо от того, в какой район или область эта банда будет уходить…».
Новая тактика борьбы с повстанцами доказала свою эффективность.
Во всех районах Западной Украины были сформированы рейдирующие оперативно-войсковые (чекистско-войсковые) группы.
Они были укомплектованы оперативными сотрудниками органов госбезопасности и военнослужащими внутренних войск. Главной задачей этих подразделений была быстрая реализация оперативных данных от территориальных органов внутренних дел и госбезопасности путем поиска и нейтрализации участников националистических бандформирований. Все ОВГ были радиофицированы, снабжены необходимым количеством боеприпасов и продуктов. Задача считалась выполненной лишь при полной ликвидации банды.
Спустя какое-то время выяснилось, что местные органы госбезопасности и внутренних дел, в силу ряда объективных и субъективных причин, не могут предоставить всю необходимую информацию по бандформированиям (численность, места дислокации, вооруженность, имена главарей, связи и т. п.).
Участники состоявшегося 26 февраля 1945 года заседания Политбюро предусмотрели и это. Было обращено внимание на необходимость:
«…еще больше расширить сеть нашей агентуры, обратив особое внимание на улучшение ее качества.
Шире и смелее практиковать засылку агентуры в оуновское подполье и бандформирования УПА.
Усилить работу по воспитанию агентуры, обучая ее правилам конспирации и методам работы по выявлению и раскрытию участников и организаций ОУН…».
Решить эту задачу за несколько недель было невозможно. На подготовку и внедрение агентов в бандформирования требовались месяцы, а то и годы (если говорить о руководящих органах). Поэтому основное внимание было обращено на использование бывших «бандеровцев». В первую очередь тех, кто добровольно явился с повинной. Добровольно Советской власти в 1944–1945 году сдавались многие. Начиная от насильственно мобилизованных в отряды УПА крестьян и заканчивая профессиональными «боевиками», разочаровавшимися в идеях западноукраинских националистов и не хотевшими участвовать в уничтожение мирных жителей.
По данным Управления по борьбе с бандитизмом МВД УССР, только за первый год явилось с повинной 29204 участника националистического подполья. За период с февраля 1944 года по июль 1946 года этой возможностью воспользовалось 52452 человека.
Если еще учесть количество задержанных при проведении операций (напомним, за первый год их было 50387 человек), то станет ясно: чекистам было кого привлекать к негласному сотрудничеству.
Разумеется, основная масса явившихся с повинной и задержанных не представляла оперативного интереса для чекистов. Большинство были насильственно мобилизованные крестьяне, которые при первой же возможности, не оказав вооруженного сопротивления, спешили сдаться бойцам ОВГ.
Чекистов интересовали прежде всего проводники ОУН разных уровней, командиры подразделений УПА, боевики и референты СБ – то есть все те, кто мог обеспечить оперативно-войсковые группы серьезными агентурными данными и тем самым способствовать выявлению линий связи, конспиративных квартир, явочных пунктов областных проводов ОУН с целью установления местонахождения Центрального провода, внедрения в его состав проверенной агентуры для последующей ликвидации.
На 1 июля 1945 года в регионе насчитывалось 11214 местных жителей, сотрудничающих с правоохранительными органами: 175 резидентов, 1196 агентов и 9843 осведомителей. Почти половина из них (42,7 %) была привлечена к сотрудничеству в первой половине 1945 года – 156 резидентов (89,1 %), 527 агентов плюс 41 агент-«маршрутник» и 84 агента-«внутренника» (всего 652 человека или 52,3 %), а также 4483 осведомителя (45,6 %).
Стремительно возросшее число агентов, а также тот факт, что многие из них благодаря своему активному сотрудничеству с чекистами отрезали себе путь возврата в бандформирования, позволило органам госбезопасности начать создавать на местах спецгруппы.
Справедливости ради отметим, что украинские чекисты были не первыми, кто в середине сороковых годов прошлого века активно применял этот метод борьбы с повстанцами.
На территории Прибалтики еще весной 1945 года рейдировало несколько таких групп. Хотя выдавали они себя не за «лесных братьев», а за «власовцев», военнослужащих Вермахта и коллаборационистов.
Аналогичные подразделения действовали на территории Западной Украины.
Так, в мае 1944 года УНКВД по Ровенской области была сформирована спецгруппа «Орел». Ее возглавлял младший лейтенант Б. Коряков. До момента своего расформирования в апреле 1945 года она провела более двухсот операций.
